***
— И откуда у старика столько денег? — протянул Сириус, вновь оглядываясь. Они с Гермионой стояли в главном зале замка Дамблдоров. Резные фигуры в стенах. Колонны. Пол из белого мрамора начищеный настолько, что отражал поверхности, словно зеркало. Гермиону не особо впечатлял этот зал. Тут было слишком светло по её мнению. А может она просто очень привыкла. Нужна была смена обстановки. — Ладно, пошли. — Скомандовала она. — Мы не для того здесь, чтобы творения Дамблдоров рассматривать. Своих хватает. Мужина лишь пожал плечами и пошёл за племянницей в подземелья. И почему всех пленных всегда держат в подземельях? На самой верхней башне, в которой нет окон и лишь один выход, было бы гораздо лучше. По крайней мере, так думала Гермиона. Под замком было сыро и холодно. Пахло плесенью и крысами. Где-то капала вода. — Кажется у вас труба течёт. — Задумался Сириус. Проходя мимо камер, он не смотрел через решётку. Не беспокоился, что пленные говорят друг с другом. Ему это было и не нужно. Мужчина и так знал, что все, кто находяться здесь, будут мертвы. Так зачем на них вообще тогда смотреть? Гермиона была чуть ли не самым главным генералом на стороне Дамблдора. И даже не смотря на большую ответственность, её сумашествие иногда давало о себе знать. Казалось, она только для того и пленных берёт, чтобы над ними поиздеваться. — Да, я тоже так думаю. — Вздохнула Грейнджер. Камера самозванца находилась в конце коридора. И даже несмотря на большое количество заключённых, именно в его камере было слышно звуки. — Что он делает? — непонимающе скривился старший Блэк. Гермиона вновь вздохнула. — Сейчас узнаем. Девушка приблизилась к решётке и толкнула её. Та сразу поддалась. Самозванцем оказался молодой парень лет двадцати пяти со светлыми русыми волосами. Остальное было весьма проблематично разглядеть, так как он был весь в грязи. — Почему он грязный? — не понял Сириус. — Когда его только привезли, Джинни не сдержалась и облила его помоями из ведра одного из заключённых. — Просто ответила Гермиона, уперев руки в боки. — Тоесть, она вылила на парнишку ведро с дерьмом? — хохотнул брюнет. Грейнджер равнодушно кивнула. — Теперь понятно, почему я предпочла ей ничего не рассказывать? — собеседник снова посмеялся. — Да уж, она бы его точно разорвала. — Период шока прошёл, и наша рыжеволосая бестия способна мыслить, как ведьма. — Ухмыльнулась девушка. — Она бы от него живого места не оставила. А доделывать работу всё-равно мне. — Ну, тоже верно, — согласился мужчина. Когда пленник услышал голоса, то сразу обернулся и словно загнаный зверь отполз в угол. — Ух ты! — воскликнул Блэк. — Смотри-ка, а пленник-то наш боится. — Правильно делает, — дьявольски ухмыльнулась Гермиона, показав клыки, и брюнет понял. Для неё игра уже началась. Девушка сделала пару шагов к заключённому и, резко схватив того за подбородок, подняла его голову. Чтобы найти зрительный контакт. Казалось, её вовсе не смущает вся грязь и человеческие выделения, коими был покрыт пленник. — Боишься меня? — довольно протянула гриффиндорка. Стало понятно — её ничего не смущает. Тот дёрнулся, пытаясь оказаться как можно дальше от девушки. Та засмеялась. Очевидно, ей подобное приносило одно удовольствие. — Ну же, птичка, спой мне песенку, — сказала она. — Да пошла ты! — плюнул парень. Вызвав новый приступ дьявольского смеха. — Дьяволица. Гермиона затихла. Похоже она задумалась. Сириус усмехнулся. Многие заключённые обзывали его племянницу. Многие говорили ей гадости, которые, будь она нормальным человеком, да и при других обстоятельствах, наверняка бы задели её. Но Гермиона всё ещё Гермиона. А обстоятельства всё так же и не изменились. Пусть её часто обзывали, но Блэк не помнил ни единого раза, когда её назвали «дьяволица». Похоже, это заставило девушку задуматься. — Ох, да ты острый на язык. — Наконец воскликнула она, всё тем же задорным тоном. — Может мне его отрезать? — повернулась она к Сириусу. Тот лишь пожал плечами, ведь очевидно, что вопрос был риторическим. Грейнджер снова повернулась к своему заключённому. Она на несколько секунд уставилась на него, а потом засмеялась. — Ух, — протянула она. — Да ты прав как никогда! — девушка развернулась к Блэку. — Он думает, что мы его убьём, ведь он видит наши лица в открытую. — Мужчина в ответ хмыкнул, ухмыльнувшись. — В правильном направлении мыслит мальчик, — профессор оттолкнулся от стены и стал медленно подходить, говоря. — Вот только ты немного не угадал с формулировкой. Тебя убьём не мы. Не мы. — Он остановился перед парнем, который придвинулся ближе к Гермионе, когда брюнет начал подходить к нему. — А она. Самозванец резко повернулся к девушке. Мужчина тут же схватил его за плечи, поменявшись с племянницей местами, удерживая, хотя это было и не особо нужно. Шатенка же, резко приблизившись к лицу заключённого, посмотрела в его глаза. Ей это было и не нужно, она могла прочесть весь его разум за пару секунд, просто оказавшись рядом. Но вот только смотрела она в глаза, чтобы видеть те эмоции, что были в глазах у её лабораторных крыс, когда она перематывает их жизнь снова и снова. А потом они с ужасом понимают, что все их тайны раскрыты. Через секунду девушка, самодовольно ухмыляясь, выпрямилась. А затем достала палочку. — Что всё? — удивился Блэк. — Я прочла его разум, как только вошла, — спокойно ответила его племянница, отряхивая руки, будто они в пыли. И как только она их отмывать будет? — А он даже не заметил. Видно, совсем нет опыта. — Тогда зачем это всё?! — воскликнул заключённый. Он явно боялся, но ещё был готов мыслить. Только на данный момент, он мыслил не в том направлении. — Это? — риторический вопрос. Девушка снова наклонилась, её ухмылка спала, и она с неким сочувствием посмотрела на подопытного. Тот также уставился на неё. — Ради развлечения, — прошептала она. В следующую секунду в грудь парня прилетел зелёный луч света. Он издал сдавленый крик и упал замертво. Шатенка покрутила палочку в руках, после чего подула на её край. — И ничего сложного. — Улыбнулась она. — Что нам делать с ним теперь? — спросил Сириус. — Мне его закопать? Какое-то время Гермиона подумала, а потом изрекла: — Нет, есть другая идея, — на её лице снова расцвела действительно дьявольская ухмылка. Не предвещавшая ничего хорошо. Никогда не предвещавшая ничего хорошего.***
Да, Грейнджер действительно придумала кое-что изощрённей простой смерти. В тот момент, она сделала для себя вывод, что сторона Дамблдора слишком гуманна. Сторона Тома Реддла куда более безжалостна. И видимо именно Гермиона станет той, которая покажет насколько хорошо нужно думать, прежде чем зазывать светлую сторону на бойню. И пусть это будет лишь её личное желание насолить Малфоям, оно ни с чем на данный момент не сравниться в предвкушении этого момента. Посылка уже отправлена. Ей осталось лишь долететь. Сириус отбыл сразу после того, как проводил Гермиону до башни. Он всегда так делал, чтобы знать, что она не повернёт не туда. Гермиону пролистала ещё две страницы, наткнувшись на детальную картинку человеческого глаза в разрезе. Выглядело немного странно и не привычно. Впрочем, Гермионе не привыкать к чему-то странному. Девушка вновь задумалась о Сириусе. Он всегда предупреждал её, если пропадал на пару дней. Этот раз не стал исключением, но что-то настораживало Грейнджер. То, с какой заминкой Блэк произносил эти слова, было очень странным. Мужчина всегда посвящал племянницу в свои дела и задания. Даже если оно было секретным, Дамблдор уже усвоил, если он поручает что-то Сириусу Блэку, через пару часов об этом так же будет знать и Гермиона Грейнджер. Так что уже даже не удивлялся, когда девушка заговаривала с ним по поводу заданий. Они даже могли подискутировать на эту тему. В этот же раз, старший Блэк ничего не рассказал о цели своего отъезда. Даже не заикнулся. Будто он действительно не хотел, чтобы она знала, куда он едет. Да и если быть честной, Гермиона вообще сомневалась, что сам Сириус очень горит желанием туда ехать. С одной стороны ему очень не терпелось, как предполагала Грейнджер, но с другой, он боялся этого. За всю свою сознательную жизнь, шатенка лишь пару раз видела, как Сириус Блэк боялся. Чаще всего его страх был связан с ней самой. Он переживал и волновался, если они с девочками долго задерживались на задании. А когда они наконец возвращались, гриффиндорка видела облегченную улыбку на лице дяди. Девушка всегда полагалась на него. Он был единственным близким ей человеком. Он по своему воспитывал её. Помогал и учил. Они доверяли друг другу. Но в этот раз, Блэк предпочёл не рассказывать ничего. Гермиона неожиданно поняла, что абсолютно одна. С ней рядом всегда был кто-то. Либо девочки, либо Сириус, либо МакГонагалл. Либо тени. Сейчас же, рядом не было никого. Последние два дня, девушка вовсе не видела своих друзей. Вены снова стали нормального человеческого окраса, а перед глазами не маячили десятки теней. После смерти самозванца, Грейнджер не видела его тень. Она не отделилась, как у других мертвецов. Не смотрела на неё клыкастой улыбкой и красными глазами. Будто плоды собственного воображения просто-напросто покинули свою хозяйку. Девочки сейчас были в гостиной Гриффиндора. Джинни наверняка видела уже седьмой сон, утонув средь подушек. Пэнси утром определённо будет пытаться разбудить Луну, за что скорее всего получит по шляпе. Дафна проснётся от их криков и скажет им, что они ей надоели. А потом, после всех криков и ругательств, разбудив половину гриффиндорской башни и МакГонагалл, они все вместе начнут будить Джинни. После чего, одна из них скорее всего придёт с фингалом под глазом. Каждое утро проходит по одной схеме. Это одновременно и радует, и раздражает. Вроде ты знаешь, что тебя ждёт. Но в то же время и люто ненавидишь этот день сурка. Внезапно шатенка услышала протяжный стон. Нотт был наверху вместе со своей девушкой. Миллисентой. Гермиона скривилась. Только от упоминания её имени хотелось выблевать весь желудок. А то что эти двое даже не удосужились наложить заглушку на комнату, просто выбешивало. Это длилось уже три часа. Они затихали на пару минут, а потом всё начиналось по новой. После ещё одного громкого стона, Грейнджер была уверена, что взорвётся. Эта парочка будто нарочно её злила. Было ощущение, что Нотт поставил себе цель — своими глазами увидеть, на какие безумства способна шатенка, когда в гневе. И, не желая этого признавать, Гермиона поняла, что у парня это получается. — Задолбали. — Прорычала гриффиндорка. С каждой секундой гнев возрастал. После ещё одного кричащего стона, у девушки сдали нервы. Она бросила книгу на диван, не помня себя, взлетела на лестницу слизеринской половины башни и распахнула дверь. Шатенка не боялась увидеть там что-то непристойное, похуже картины видела. Так что совсем не засмущалась, увидев сею картину: Слизеринка сидела на Нотте в одних кружевных трусах, пока тот вылизывал её шею. Казалось, они бы и не заметили присутствия гриффиндорки, если бы та не постучала по двери, сказав: — Вы в адеквате? Девушка вздрогнула и развернулась, а сам Теодор лишь лениво повернул голову. На его лице расползлась удивлённая мина, когда он увидел Гермиону, внешне оставшуюся абсолютно спокойной. Поняв, что гриффиндорка смущаться не собирается, Миллисента сама слезла с парня, а шатенка приготовилась увидеть худшее. Но ей повезло — Нотт был в трусах. — Что ты здесь забыла? — пропищала Боулстрод, прикрывая увесистую грудь. — Вы не могли совокупляться чуточку потише? — как ни в чем не бывало ответила Грейнджер. — С чего бы? — вступился Нотт, всё ещё полулежа на кровати. Отсутствие вообще какой-либо одежды кроме трусов открывало вид на плоский живот. «Высокий, плоский дрыщ». — фыркнула про себя Гермиона. Она не могла отрицать интересную внешность парня. Он не выделялся из толпы, как например Малфой. Не отличался во внешности чем-то определённым, вроде зелёных глаз Поттера или тёмной кожей Забини, или даже ярко-рыжими волосами, как у Джинни. Но его внешность определённо привлекала внимание. Необычные глаза. То ли зелёные, то ли серые, то ли голубые. Россыпь веснушек на лице и плечах. Крупные кудри, как у самой Грейнджер и необычные тёмные волосы. Не брюнет, но и не шатен. Просто темноволосый маг. К тому же весьма не обделён умом. Хотя с этим девушка могла поспорить, учитывая, что парень ходил на уроки к Трелони. — С того, Тео, — выделила его имя шатенка. — Что ты в этой башне живёшь не один. — Она стала делать по одному шагу вперёд с каждым словом. — И если ты и дальше хочешь водить сюда девушек, то будь любезен ставить заглушку на комнату. — А то что? — сел парень, свесив ноги с кровати. Сейчас он своим поведением как никогда был похож на Малфоя. Грейнджер усмехнулась. И по этой ухмылке, больше похожей на звериный оскал, Теодор сразу понял, что ничего хорошего не будет. Но пульсирующая боль в области паха, казалось, напрочь отбила у темноволосого последние мозги, и он фыркнул соседке в лицо: — Верно. Ты же у нас кровожадная Грейнджер. — Безумие в глазах девушки сменилось некой заинтересованностью. — И как тебя только твои родители терпят? — притворно вздохнул Теодор. — Ах, да, точно. У тебя же их нет. И вот тут он понял, что совершил величайшую ошибку. Парень и сам не понял, как вообще ему в голову пришла мысль о её родителях. Но, после этой фразы, в его голову прилетел только тяжёлый удар. Перед тем, как его скула отвратительно заболела, слизеринец заметил странный блеск в карих глазах. Он не успел обдумать всё хорошо, но понял лишь одно. Этот блеск никак не был связан с самим Теодором. И даже к его словам о её родителях это вряд ли относится. Скорее всего причиной были воспоминания, вызывные его бестактной фразой. Парень упал на пол. Хотя он не мог похвастаться идеальной физической подготовкой, как Гарри. Но и быть так запросто сшибленным с ног, он тоже не был готов. С какой же силой его ударила Грейнджер, что он чуть ли сознание не потерял? Тео услышал испуганный визг Милли. Парень немного, насколько это было возможно, повернул голову. Девушка закрыла рот руками, успев прикрыть грудь одеялом, и ошарашенно смотрела на него. Теодор ещё немного повернул голову. Теперь уже на Грейнджер — Что ты творишь?! — припищала Миллисента. Парень заметил, как Грейнджер перевела глаза на неё, а потом тоном, не имеющим возражений, прошипела: — Вон. Слизеринка оторопела. — Что? Гриффиндорка уставилась на неё бешеными глазами, после чего, сделав несколько угрожающих шагов вперёд, прошипела более угрожающе: — Проваливай, Милли, пока я твои кишки не намотала вокруг его шеи. — Не трогай её! — воспротивился Теодор. Он поднялся во весь рост, став выше соседки по башне почти на полторы головы. Девушка повернулась. — А то что? — сказала она. На её лице расползлась сумашедшая ухмылка, а потом девушка резко дёрнула подбородком вправо, чуть ли не выворачивая шею. Теодор прищурился. Он уже видел этот жест. Так же делал Том, когда его обуревал гнев или что-то шло не по плану, или он напряжённо о чём-то думал. А вот сумашедшая улыбка очень напоминала Беллу. Тео быстро отогнал эти мысли. Сейчас было не место для них, да и не время. Тем более, быть того просто не может. А даже если и может, то как? — Ты ничего мне не сделаешь, Тео. — Сладко протянула она его имя. Вновь. От этого её обращения становилось дурно. — Хочешь посмотреть? — шагнул вперёд Нотт. Она не имела права вот так вот взваливаться в его комнату, прерывать их процесс, угрожать. Она не имела права наезжать на Милли. На его Милли. — Хочу. — Ответила Грейнджер, так же шагнув ближе. Конечно, он бы ничего не сделал. Не в присутствии Миллисенты. Голым телом Тео ощущал холодное дыхание Грейнджер. И сказал: — Милли, выйди пожалуйста. Нам с соседкой по башне нужно кое-что обсудить. Теодор знал, что Грейнджер ненормальная. Если они начнут разбираться, то его девушка может пострадать. Миллисента если и хотела возразить, то делать этого не стала. Она подхватила свои вещи, валяющиеся на полу, и вышла, сверкая оголённой задницей. Когда Тео наконец повернулся к шатенке снова, она стояла с самой довольной улыбкой на губах, сложив руки на груди. Когда она даже не соизволила поднять на него глаз, до Тео дошло. Он ухмыльнулся, понимая что его надули, а потом и вовсе чуть не расхохотался. Парень запустил пятерню в кудри, оттянув их назад, после чего сказал: — Ты этого и добивалась? — Нотт знал ответ. И повернувшись к соседке, ничуть не удивился, что та лишь шире ухмыльнулась дьявольской ухмылкой. Тео снова рассмеялся. — Вот ты стерва, а. А что было бы, если бы я действительно разборки устроил? — он сделал несколько шагов к ней. А потом замер. Парень почувствовал, как его в живот что-то упирается. Что-то тонкое, холодное и острое. Без одежды это можно было хорошо понять. Теодор опустил голову, ничуть не удивившись, что к его торсу приставлен нож. Не большой, но весьма острый. Слизеринец сразу понял намёк. — Ты их и так устроишь. — Ответила Грейнджер с той же ухмылкой. А когда почувствовала, что к её горлу так же приставлена палочка, то даже не удивилась, лишь шире усмехнувшись. — Я не дурак, Грейнджер, — сказал Теодор. — Мне не нужно много знать о тебе, чтобы понять, насколько ты психованная. — Уверен? — пропела девушка, очень напомнив Беллатрису во время срывов. Тут он снова нахмурился. Нет, ему это явно не померещилось. Но быть того не может. Грейнджер — грязнокровка. Её родители погибли почти двенадцать лет назад. Родители-магглы. — Кого-то ты мне напоминаешь. — Вслух произнёс Нотт. Он успел увидеть, как в сумашедшем взгляде померкло всё самодовольство, а улыбка слегка перекосилась. Грейнджер дёрнула головой, и глаза Тео вновь расширились. Том часто так делал. И она вновь так делала. Девушка поняла о ком говорит Теодор. Он был уверен, что поняла. Нотт сделал несколько резких шагов назад, убирая палочку от горла гриффиндорки. И сама она убрала нож в рукав. Интересно, там были ножны или это такой медленный способ самоубийства и причинения себе боли? Темноволосый уставился в глаза девушки, пытаясь проникнуть в её разум. Но не получилось. Что его искренне шокировало. В прошлый раз, он был уверен, Гермиона поняла, что Теодор проник в её разум. Но он с такой лёгкостью это сделал, что даже ничего не заподозрил. Сейчас же, когда он снова пытается проникнуть в её разум, его что-то выталкивает. Парень нахмурился. Грейнджер же со скучающим видом стояла, уже облокотившись спиной о стену. Этого просто не может быть. Тео был сильнейшим лигиллиментом за последнее столетие. Даже Том Реддл иногда не мог сопротивляться его силе. Хотя и мог заменять воспоминания. А эта девчонка, вылезшая не понятно откуда, так запросто может ему сопротивляться. Быть того не может! Парень нервно хихикнул. — Абсурд, — вслух сказал он. — Что? — притворно поинтересовалась Грейнджер. — Не можешь проникнуть в моё сознание? — она изобразила, как слезы текут по щекам, делая пару шагов вперёд. — Интересно, почему же? — а потом, будто найдя ответ на вопрос, она ахнула. — Ах, да точно, ты же вроде сильнейший легиллимент за последние сто лет. Печально, не правда ли? Девушка ухмыльнулась. — Сильнейший легиллимент и маггловская девчонка. — Девушка меняла интонацию в голосе, что делало её очень похожей на Беллу. Теодор снова попытался проникнуть в голову своей соседки. Но у него снова это не получилось. Тогда Теодор попытался вновь, но прикладывал уже максимум своих усилий. А девушка лишь стояла и ухмылялась, казалось она вовсе не напрягается, и для неё это как чтение книги. Если умеешь читать — трудностей почти нет. На самом деле, этот процесс можно сравнить с плеском волн. Теодор накатывал на Грейнджер свои волны, а она отталкивала их. Но когда Тео послал свою самую сильную «волну», то Грейнджер вернула её обратно усилив в несколько раз, полностью накрывая Тео. Нотт почувствовал кровь во рту. Он прижал пальцы к ложбинке над губой и с удивлением увидел кровавые разводы. — Да кто ты такая, чёрт возьми? — шокировано прошептал Теодор. Пару секунд он всматривался в глаза соседки. Та же по прежнему самодовольно ухмылялась, чувствуя победу. Девушка сделала пару шагов вперёд к осевшему на пол парню. Наклонившись прямо к его уху, она прошептала: — Я — Гермиона Грейнджер.***
На утро Теодор проснулся с ужасной головной болью. Он не помнил как уснул. Как расстался с Грейнджер. Даже того, о чём они вчера говорили. Тео почувствовал резкий приступ тошноты. Он быстро поднялся, чуть не упав от головокружения. Но из-за его резкости стало лишь хуже. Парень не успел добежать до унитаза, оставшись около дверного проёма. Нотт осел на пол, понимая, что встать не сможет. Голова гудела, а назойливое тиканье часов, висящих в его комнате, лишь раздражало. Слизеринец посмотрел на время. Циферблат показывал десять тридцать. Это значит, что пары уже начались. Парень не помнил какая сегодня первая, но очень надеялся, что не со Снейпом. Во всяком случае, нужно вспомнить, что произошло вчера. А если он не вспомнит, то нужно обратиться к Грейнджер. Делать этого очень не хотелось. Но он буквально чувствовал, что что-то упустил. На уроки сегодня Тео явно не пойдёт. Прочувствовав новый приступ тошноты, Теодор даже не стал заморачиваться с переходом к унитазу. К тому моменту, как дверь в гостиную хлопнула, Нотт уже задремал. Он не понимал сколько прошло времени. Но когда повернул голову, то перед ним уже возвышалась Грейнджер. — Ух, — протянула она. — Какая вонь. Девушка деловито переступила через него, будто через лужу, оставшуюся после дождя, шагнув к зеркалу над раковиной. Несколько секунд Теодор смотрел, как она поправляет волосы до поясницы, смотрясь в зеркало. Ему это показалось странным. Ведь, как он понял, Грейнджер было наплевать на внешний вид, а одевалась она более-менее прилично, лишь благодаря общению с Пэнси и Дафной. Эта мысль пришла в голову Тео совершенно случайно. Он немного подумал над этим, хотя думать не хотелось совсем, а затем медленно осмотрел её с ног до головы. Сегодня на девушке был свитер с горлом и длинными рукавами почти до пальцев светло-коричневого цвета. Расклешенные от бёдра чёрные джинсы очень напоминали Тео брюки, в которых шатенка была в первый день. На ногах всё те же кеды. Казалось, она делает так лишь чтобы над ним поиздеваться. Затем девушка повернулась, будто только его заметила. — Ого, не думала, что ты будешь выглядеть так плохо, — улыбнулась она. — Что было вчера? — прохрипел Нотт. — Ууу, — девушка подошла к нему и присела напротив. — Да кто-то у нас ничего не помнит. — Задорно протянула она. — Весело тебе? — огрызнулся Теодор, раздражённый её весельем. — Ты что со мной сделала, ведьма? Грейнджер захохотала. Смех этот был не милым и добрым, как у многих его знакомых. Не был наиграным. Он был просто зловещим. Будто в фильмах ужасов, он будоражил в жилах кровь, заставляя бегать её быстрее. Девушка откинула голову назад, всё так же смеясь. А затем, вновь посмотрев на Тео, хищно ухмыльнулась. Она протянула к нему руку, схватив за подбородок, и повернула его к себе лицом. Парень ощутил резкий приступ боли на левой стороне лица, а затем его глаза поражённо распахнулись. — Милый Теодор, — снова заговорила девушка. — Ты в зеркало то сегодня хоть смотрелся? — насмешливо протянула она. Тео непонимающе нахмурился. Гриффиндорка похлопала его по плечу, а затем встала и пошла в свою комнату. Она не стала запирать дверь, но за ней было мертвенно тихо. Нотт давно заметил, что Грейнджер передвигалась практически бесшумно. Сидя в комнате вечером, он мог не услышать, как она вошла в гостиную. Да даже сидя в гостинной, он понимал, что она пришла лишь по тому, что дверь отворялась с ужасающе неприятным звуком. Шатенка вернулась через минуту, держа в руках круглое зеркало на ножке. — На, держи, — сказала она, протягивая его в лицо Тео. Он с опаской взял предмет, после чего, так же с опаской, посмотрел в него. Его глаза широко распахнулись. Вся левая сторона лица была покрыта синяками наползающими друг на друга. Жёлтые, синие, фиолетовые, чёрные. Куда же она его всё-таки ударила? — Что за.? — протянул он. Парень перевёл взгляд на свою соседку. Та лишь хищно ухмылялась в ответ. Тут Теодор начал кое-что припоминать. Он помнил, как она ворвалась к нему в спальню, напугав Миллисенту. Помнил, как она ударила его. Помнил, как она одержала над ним верх в «состязании легиллиментов». Наверное это было именно то, что задевало его сильнее всего. Он — сильнейший легиллимент столетия. А она обыграла его. И даже сейчас, парень почувствовал, как шатенка проникает в его разум, а он сам ничего не может сделать. Девушка довольно ухмыльнулась. — Как.? — Я тебе вчера уже ответила на этот вопрос. Тео нахмурился, хоть это и причиняло некую боль. Грейнджер наклонилась немного, осматривая его голову. А сам Нотт долго сопротивляться не смог. Она лишь ударила его по плечу. И то для того, чтоб он успокоился. После чего, она издала вердикт. — Скорее всего у тебя сотрясение, — девушка снова похлопала его по плечу. — Сегодня ты вряд ли куда-то пойдёшь, да и завтра тоже. — Не тебе это решать! — в сердцах выплюнул Тео. Ему было слишком мерзко ощущать, что она права. Он действительно не сможет не то что ходить по школе, встать то даже без дополнительной помощи не сможет. И его ещё сильнее злило, что единственным человеком, кто пришёл к нему была Грейнджер. Виновница его страданий. Слизеринец вновь почувствовал приступ тошноты. Ему безумно хотелось выблевать пустой желудок прямо на кеды шатенки. Но, будто услышав его мысли, девушка встала и отошла в его комнату. Тео закашлялся. Он хотел было попросить воды, пока не понял к кому бы обратился. Да и Грейнджер бы вряд ли снизошла до столь дерзкой просьбы. Как только Тео смог отдышаться и восстановить дыхание в принципе, шатенка опустилась рядом с ним, резко схватив за подбородок тонкими пальцами. — Послушай меня, Тео, — холодно сказала она. В её глазах было пусто, будто она по нескольку раз на дню людям угрожала. — Я не та, какой меня представляют другие. И ты это уже понял, — её хватка была стальной, а Теодор, пытаясь освободиться, наткнулся невидимое препятствие. — Ты не станешь мне противиться и не станешь лезть в мои дела. Твой хозяин и так уже достаточно мне мешает. При упоминании Тома сердце Теодора перевернулось. Откуда она знает? Конечно, она не была глупа. Это можно было увидеть сразу. Но пока ещё никто не догадался о том, что он сражался за Тома Реддла. А парни? Она и о них знает? Драко и Гарри это очевидно, но вот Блейз… Его семья на протяжении не одного поколения сохраняла нейтралитет. — И ты даже не попросишь меня рассказать тебе что-то о Тёмном Лорде? — попытался как-то уйти от опасной темы Нотт. Глупо было отрицать его принадлежность к Пожирателям, Грейнджер и так всё знала. — Если я захочу что-то узнать, то просто пороюсь в твоей голове, — ответила девушка. Лишь от той интонации, с которой она произнесла это, в голове у слизеринца будто что-то зашевелилось. Казалось, она уже там, в его разуме, уже нарыла всю нужную информацию. — А если я кому-то расскажу о тебе? — снова попытался надавить Нотт. — Тео, ты безбашенный, но не тупой, — фыркнула Грейнджер. — Ты никому не скажешь. — Почему это? — не понял темноволосый. Пару секунд девушка молчала. А потом, с сумашедшей улыбкой, безумно напомнив Беллу, ответила: — Потому что тебе тоже интересно, чем всё это закончится.