***
Когда наконец Серёжа собирает все вещи, нагоняет Арсения с Антоном. Те шли, что-то весело обсуждали. Уроки ведь закончились, а они договорились вместе идти на выставку какую-то. Но хотя бы подождать друга могли? - А чего не ждёте? - улыбчиво спрашивает Матвиенко, построившись под настроение приятелей. - Ты разве с нами? - Арс вопросительно поднимает брови, когда останавливается. Вопрос на вопрос, блин. - Нет. Нам по пути просто. - Там недолго пройтись. - А почему нельзя хоть так? - Серёжа переходит на обиженный тон. - Не доёбывай, не подождали - то не подождали, - Попов хмурится и, кажется, его не сильно волнует то, что он сказал. Серж удивляется и даже расстраивается, но виду не подаёт и без слов идёт обратно, в конец коридора. Ему что-то вслед говорит Шаст, может и Арс. Уже не слышно - далеко они. Парень приходит к учительской, где находится подоконник с немного сломанным окном. Кажется, завтра приступят к его ремонту. Быстро. Что за варвары поломали окно? Это же что делать нужно… Ну да, кто-бы говорил. Возле двери в обычно пустующую учительскую Серёжа оборачивается. А вдруг за ним шли, чтобы вернуть? Ученик усаживается на подоконник и надеется, что тот не проломится под его весом. Холодный и сырой осенний ветер дует в спину со щёлки, заставляет мурашки бежать по телу. Отдельные волоски с головы лезут в глаза, что свидетельствует о том, что пора бы перевязать хвостик. Растрепался. Тем временем раздался звонок где-то рядом, вызывая рефлекторное чувство спешки. Так бы и забыл, что все семь уроков отбыты. Серёжа всё ещё махал ногами, сидя на прохладной поверхности и от скуки стирая пыль с углов пальцами. Сказать прямо, он ждал, что сейчас придут Арс с Тохой, попросят прощения и вместе они будут идти и разговаривать по дороге. Но спустя минуту, и три, и восемь прошёл только пятиклассник, и то мимо. Косичка тяжело вздохнул, разбавляя тишину первого этажа, когда понял, что никто за ним не придёт. Арс же знает, какой он обидчивый. И что лучше этого не говорить. Вёл себя, будто Серёжа - та самая третья лишняя подружка, которая бесит тебя, но ты не хочешь её обидеть. В итоге и обидеть умудрился. Юноша бесшумно слез на пол и со своим рюкзаком отправился в гардеробную. Осталось надеяться, что вахтёрша не закрыла. Здесь повезло - не совсем старая женщина, имени которой Серёжа так и не узнал, со звенящими ключами прошла от поста в фойе к парню. Не совсем тёплая куртка совсем не защищала от ветра. Матвиенко обнял себя руками, чтобы спастись от холода и прекратить дрожь тела и цокот зубов. Изо рта шёл пар, что он любил сравнивать с курением (сам-то категорически не желает этого делать) или с ледяным дыханием, но сейчас не тот момент. Погода и вообще события этого дня не жалели несчастного Серёжу. Директор высказал, бросил и обидел друг, замёрзнет скоро; ещё и родители, как назло, будут кричать и высказывать, какой плохой их сын. Где-то слева за несколько десятков метров послышались много голосов, что смешались в неразборчивый шум. Косичка всмотрелся в ту группу людей. Несомненно, это оказался 11-А. А замыкающими ряда из одиннадцатиклассников были Шастун и Попов. Смеялись, что-то оживлённо рассказывали, отставали от строя, чтобы собрать красивые листочки. Кто бы мог подумать, но Серёжа приревновал Арса к Антону из-за этой ситуации. Обычно они гуляли втроём и так его не отшивали. Или мне просто завистно… Я уже сам не знаю. Я вообще что-то знаю? Сзади прошарудели листья и кто-то остановился рядом. Дмитрий Темурович узнал ученика по причёске, плюс его заинтересовало, что же там такого и куда парень смотрит. Для такого важного и делового человека было странным (скорее милым), что тот носил белый шоппер с ромашками. Но, надо признать, это гармонировало с его бежевым пальто. Красиво. Директор проследил за взглядом Матвиенка, нашёл тот строй и усмехнулся, когда понял причину. - Что? Тебя дружок твой кинул? - Дмитрий Темурович! - Серёжа дёрнулся от испуга. В такой подходящий момент застали… - Вы знали, что нельзя сзади подкрадываться и пугать людей? Инфаркт может быть. - Молодой ещё, переживёшь. Тебе грустно, что они не с тобой пошли? - Чего? - младший помигал глазками, думая, где он проебался. - С чего Вы взяли, что мне грустно? - Ты так смотрел на них, - мужчина перестал улыбаться. Он повернулся к школьнику, дабы попытаться распознать его эмоции снова. Хотя бы попытаться. Очень сложный человек. - Нет, неправда, я не хотел идти с ребятами на выставку! Просто… - оп, чуть не проговорился. - Что? - Забейте. - Ты так общайся с друзьями, а не со старшими. И почему ты не хочешь мне рассказать, Матвиенко? Я тебе мог бы помочь, я с опытом человек. - Ну нет, Дмитрий Темурович, всё хорошо. Мне совсем не грустно, я просто смотрел, - Серёжа пытается уйти от ответа, чтобы его и за пределами школы не расспрашивали насчёт его жизни. Правду же не скажешь. Зачем лишние проблемы, если их итак дохера? - Ревнуешь Попова? - Я? - наигранно глупый вопрос. - Конечно, нет, Антон тоже мой друг, с чего бы? - Ладно. - «Непробиваемый. Я же вижу, что неправда». - До свидания тогда. - До свидания, Дмитрий Темурович, - быстро попрощался парень и убежал в сторону дома, не забыв обернуться на своих друзей, что уже отошли далеко. Наконец-то, блять. Почему он ко мне прицепился? Нет, понимаю, он не тупой и что-то подозревает. Зачем ему я? Маленькие лужицы хлюпали под ногами, ветер сдувал с веток и оставшихся листочков на деревьях капли дождя, почему-то усиливал подавленность и тревогу. Домой, как всегда, не хочется, в школу тоже завтра идти не особо есть желание. Но экзамены и подготовка… Позов отошёл в противоположную сторону от Серёжи, вглядываясь в мокроватый(?) от утренних осадков асфальт под ногами. Его поведение, противоречивое ожидаемому, создавало всё больше мыслей насчёт причин и проблем. Потому что, как знакомо, обычно так ведут себя люди с проблемным прошлым, вбитыми в голову загонами. Не всегда. А может Дмитрий преувеличивает и старшеклассника ничего не волнует и его просто так воспитали. Нужно точно поговорить с родителями тогда. Не дело такое отношение. И попытаться разговорить парнишку - нужно как-то доказать, что мне можно довериться. - Зачем ты постоянно врёшь, Матвиенко? - сам себе задал вопрос директор, на намереваясь услышать ответ на него. Скоро сам найдётся.***
- Нет-нет, как же… - Серёжа судорожно вертелся вокруг себя, в надежде найти взглядом питомца в своей комнате. Он ведь не запер дверь перед выходом. Родителей ещё нет дома, но вместо того, чтобы посмотреть фильм, как и планировал, парень ищет Никса. Со стороны выглядело бы очень странно. Однако Серёжа прожил несколько лет в страхе и становился параноиком, когда речь заходила об опасности - даже малейшей, что можно назвать просто неприятностями - близких ему, коих немного. К облегчению, белый кот подбежал откуда-то с кухни к хозяину, когда тот вышел в коридор. Как камень с души. После осмотра не выявилось никаких повреждений и испуга. Значит, Никс просто спрятался под стол и отец его не трогал. А меня чуть не довёл до ещё одного инфаркта. Не буду больше оставлять дверь, нахер надо… Всё ещё дрожащими руками Косичка гладил любимца по пушистой шёрстке. Кот мурчал, тёрся об ноги, заставляя улыбнуться Серёжу. Ну, хоть кто-то его радует сегодня. Он думает, пускай Никс посидит с ним на диване, пока он будет смотреть фильм. Школьник отложил телефон в сторону со странным желанием не заходить ни в одну соцсеть. Часто такое бывало. Чё Позов вдруг говорить со мной начал? Хорошо же всё было и так. Сдался я ему. Может, хочет меня незаметно отговорить от моего занятия? Точно. Я раскрыл Ваш план, Дмитрий Темурович, я не сдамся. Дальше Матвиенко сидел без каких-либо мыслей, помимо раздумий о сюжете фильма, и ел свой обед, что перерастал в ужин со временем. В квартире стояла непривычная тишина. Ну как. Когда мама с папой были дома и молчали, это совсем другое - напряжённая тишина. А здесь такая умиротворяющая, прямо бальзам на сердце. Вот только, когда послышались шаги и знакомые голоса около входной двери, парень с матами сгрёб тарелку и Никса, быстро унося в свою комнату. А ещё в честь его прихода со школы Гитарист решил устроить концерт. В принципе, как и почти каждый день. Да я важный. Нужно будет как-то автограф дать ему. Чтобы он, мать его, уже успокоился.