Ghost

      Цветная капуста противно хрустела на зубах, но Ева вряд ли бы обратила внимание будь это стекловата. Она машинально подносила вилку ко рту, даже не замечая, что иногда она была пуста.       — Доченька, с тобой все в порядке? — Ева вздрогнула от этого вопроса.       Урок, что девочка усвоила на всю жизнь: слышишь беспокойство в голосе матери – жди беды. Разумеется фигурально, просто будет очередной всплеск «охав и ахав», который непременно закончится чем-то вроде: «Давай с сегодняшнего дня ты будешь делать так, ведь это для твоего блага». Можно ли назвать заботу бедой? Безусловно.       Со временем у Евы выработался рефлекс. По одной лишь интонации голоса мамы она научилась понимать, что ей отвечать, чтобы не усугубить свое положение.       — Всё в порядке, мам, я просто задумалась, — поспешно произнесла она, выдавив из себя подобие улыбки.       В светлых глазах матери начал загораться тревожный блеск. Она смотрела на пустую тарелку, по которой Ева стучала вилкой уже несколько минут.       «О-о-о, кажется я попала. Попытка исправить усугубила положение, — подумала она, и отложив вилку, лихорадочно стала думать, что же ответить. — Может сказать, что устала? Нет, нельзя, ещё вернет камеры, чтобы следить, не учусь ли я по ночам. Сказать, что еда вкусная? Да какой дурак в это поверит. А может сказать, что я только что снова видела Того-Кого-Нельзя-Увидеть-Если-Ты-Не-Ева? Ну да, и привет психологи по пять раз на дню. Короче, действовать надо наверняка…»       — На прошлом приеме мистер Брэйн посоветовал мне интересную книгу про подростковый максимализм. Я так увлеклась, что не могу перестать о ней думать, — быстро произнесла Ева, нарочито невинно хлопая ресницами. А в это время в её голове лихорадочно крутилась мысль: «Хоть бы сработало, хоть бы сработало!»       Мама Евы – Сидзими Аки заведовала логистикой и закупками в небольшой фирме. Было время, когда она могла пропадать сутками на работе. Тенденция к переработкам все еще сохранилась в обществе, и многие люди ставят работу превыше всего, не понимая, что губят при этом свою социальную жизнь и здоровье. Всё изменилось в момент, когда Ева попала в больницу. Виня себя в случившемся Сидзими Аки перевелась на пол ставки и стала проводить больше времени дома, порой даже слишком много. Её можно было назвать образованной женщиной, но вот мудрости, пожалуй, ей не хватало. Иначе при одном упоминании мистера Брэйна, по совместительству являющегося психологом Евы, не происходило бы следующее…       — Ах, тебе понравилась книга доктора Брэйна? Я никогда не сомневалась в его компетенции! Он всегда говорит такие слова, словно читает душу, — залепетала женщина, и Ева вздохнула с облегчением.       «Забавно, с каждым разом я нахожу в себе всё больше и больше сходств с собакой. Вот уже рефлекторно отвечаю, а дальше что, слюни по команде будут течь? Ну прямо собака Павлова».       Она не разделяла восхищение к доктору Брэйну. В основном, конечно, из-за того, что ей приходилось таскаться к нему как минимум раз в неделю, но также потому, что ей казалось его поведение уж больно навязчивым. Регулярно предлагать увеличить число консультаций – это как-то напрягает. Может он маньяк-педофил? Но скорее просто алчный докторишка, который увидел возможность наживы. На самом деле мистер Брэйн был ведущим психологом и довольно-таки неплохим специалистом, но вот не нравился он Еве и всё тут.       — Спасибо за еду, — Ева прервала льющиеся в сторону её психолога дифирамбы и, поднявшись со стула, положила тарелку в раковину. — Мне надо немного позаниматься, чтобы не отставать от школьной программы.       — Только не долго. Не забывай про отдых! — спохватилась её мама.       «Ты, наверно, единственная мать, что запрещает ребенку учиться», — подумала Ева, но в слух конечно же произнесла другое: — Разумеется.       Она быстро покинула кухню и взбежала по лестнице, но перед дверью в свою комнату замерла. Ева не считала себя сумасшедшей, но, когда все вокруг твердят, что ты болен, разве в душе не закрадется сомнение: «А может с тобой действительно что-то не так?» Общество не жалует выбивающихся из стандартных рамок людей. Кстати, ответ сошла она с ума или нет сейчас находится за дверью.       Ева нащупала рукой что-то твердое и медленно открыла дверь, выставляя крепко сжатый предмет перед собой. Ну, а что, старая вешалка вполне себе грозное оружие. В комнате было холодно. Похоже, что погода на улице испортилась окончательно, усилившийся ветер, проникая в комнату через распахнутое окно, разметал листы бумаги с записями. Ева поежилась. Хотела улицу – получи. Она осмотрела помещение: никого. На всякий случай с угрожающим звуком: «кия», она засунула вешалку под кровать: никого. В шкафу тоже.       — Вот теперь меня точно есть за что везти в дурку, — усмехнулась она. На самом деле Ева училась на своих ошибках. Когда она поняла, что бесполезно кому-то доказывать свою правоту, она решила всегда думать на шаг вперед. Даже сейчас, она заранее продумала отмазку, если кто-то вдруг увидит её действия: она просто решила попробовать себя в роли ниндзя. Да. Взрослые склонны умиляться глупым детским поступкам, а Ева ещё в том возрасте, когда могла позволить себе подобное безрассудство.       — Боже, какая я идиотка. И почему только решила, что кто-то здесь обязательно есть?       Ева опустила своё «грозное оружие». И вот снова одна, в своей личной клетке. Пора признать, что в её жизни нет ничего необычного. Одно из предположений доктора Брэйна касательно Евы было, что она проецирует свои детские мечты на реальную себя. Да, черт возьми, Ева хотела другой жизни, поэтому сейчас, стоя в холодной темной комнате где-то в её душе разбилась хрупкая надежда: похоже, она действительно всё нафантазировала.       Ева подошла к окну и прежде, чем закрыть в последний раз решила позволить себе представить: «Интересно, окажись тот человек сейчас здесь, будь он настоящим, что-то бы изменилось?»       — Ну и на кой черт тебе эта штука? У тебя что, крысы в комнате бегают?       Ева открыла рот и тут же его захлопнула. Манеры наше все, а собственно, найдите мне человека кому понравится, когда на него пялятся, вытаращив глаза. Но, пожалуй, сейчас была ситуация, когда можно простить подобную невежливость. Вешалка, которую, как оказалась, она все еще сжимала, выскользнула из руки и упала на пол. Ева попятилась, не отводя глаз от окна.       Рядом с домом росло большое раскидистое дерево, одна из ветвей которого росла практически под окном комнаты. На неё и сейчас бы никто не обратил внимание, если бы буквально секунду назад на ней не оказался бы человек.        — Вот так урожай, — промямлила Ева, даже не следя за тем, что говорит.       Она сделала ещё шаг, и почувствовав ногой твердую поверхность, рефлекторно присела. Увы, стул был правее, И Ева с грохотом упала на пол. Тут впору было причитать о бедной пятой точке, на которую пришелся удар, но она и думать о нем забыла, отвлекшись на громкий смех.       — Неприлично смеяться над пострадавшими, — проворчала она.       Ситуация казалась до ужаса абсурдной. Прямо перед Евой находился тот самый парень, которого чуть не сбил автомобиль в Шибуе. Сидит себе преспокойно на ветке под дождем и внаглую смеется так, что видны все тридцать два зуба.       «Если он продолжит так ржать, то точно свалится, — подумала Ева, и со вздохом поднялась — Это не старость, это просто попа болит». — выпрямившись, она неуверенно спросила: — Слушай, а ты не глюк?       Парень фыркнул и, растянув губы в ухмылке так, что стали видны заостренные клыки, ответил: — Какой глюк самолично признает, что он глюк?       «Ну это логично, логично», — подумала Ева, кивая своим мыслям.       Резкий порыв ветра заставил её вздрогнуть. Да, многострадальное окно, похоже, сегодня так и не будет закрыто.       — Ой, ты же весь промок, чего не заходишь? — опомнилась она.       — Ну ты меня и не приглашала, — послышался ответ, а потом глухой звук приземления – первый за всю жизнь гость в этой комнате явно намеревался залить весь ковер.       Ева поспешно закрыла окно и выкрутила батарею на максимум.       — Уже, конечно, поздно спрашивать, но ты что, вампир, что тебе нужно приглашение? — в ответ на недоуменный взгляд Ева постучала себя по зубам.       — Я не вампир. Я Баджи Кейске, и меня учили не входить в чужой дом без разрешения. Ева удивленно смотрела на парня и, не удержавшись, улыбнулась.       — Ну что же, будем знакомы, Баджи Кейске. Я – Сидзими Ева.