«Мой костёр в тумане светит,
Искры гаснут на лету...
Ночью нас никто не встретит,
Мы простимся на мосту.
Ночь пройдёт, и спозаранок
В степь далёко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок
За кибиткой кочевой.
На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни!
Как концы её, с тобою
Мы сходились в эти дни».
(Я. Полонский)
***
«Чардаш (скрипка и гитара) — Витторио Монти»
(От лица Вики) Водоворот выбрасывает нас с Мальбонте прямиком в цыганский табор, усеянный кочевыми шатрами, что я без доли сарказма могу назвать реальной "неожиданностью". Ягодка тёрна сработала на славу. Кругом пышет зелень, от лёгкого ветерка колышется густая листва деревьев, а в предрассветной тьме виднеются разгорающиеся костры и сидящие подле них цыгане, поющие лихую песню под бренчание семиструнной гитары. Внимание сидящих обращено на яркий танец молодых цыганок. Искры костра то и дело кружат вокруг танцующих, норовя прожечь их пёстрые одежды. Незамеченным наше появление остаётся ненадолго: через пару минут, которые были потрачены исключительно на оценку окружающего пространства, к нам подходит цыганка средних лет, непередаваемо вальяжно покуривая трубку: Цыганка: — Бахталэс! Что двое гаджо забыли в мирном таборе? Яв кэ мэ в шатёр, разложу карты на судьбу капризную да на любовь страстную! — Теребит пальцы, увешанные золотыми кольцами.— Сперва ручку позолоти, гаджо, всю правду скажу, как на ладони, так на языке моём! Вики: Дёргаю Маля за руку, как малое дитё ною: — Маль, Ма-а-аль, п-шли? Она погадает! — Радостно, — Никогда не видела цыган так близко! Мальбонте: «Вики, ты такая восторженная, когда пьяная, оказывается...» Обращается к цыганке: — Бахталэс, ромалэ. В какую страну ни пришёл, свою семью нашёл, мирО дэвЭл! Ман кхарэн Мальбонте, а это жена моя, Виктория. «Погоди, что значит жена!? Не, ну это надо уточнить!!!» И тут мой пьяный мозг озаряется лампочкой мыслительной активности. Ходил слух, что Мальбонте с давних времён покровительствует цыганам, не удивительно, что складно так болтает на их наречии. Единственный людской язык, который бессмертным отчего-то надобно учить, чтоб понимать и разговаривать. Естественно, я не учила! Садись Вики, два! Мальбонте — пять с плюсом! Пока они перешли на чисто цыганский, вокруг нас собрались любопытные зеваки, явно пялящиеся на моё слишком короткое платье. «Ещё раз большое демонское спасибо, Мими!» Выпучив глаза, с вопросом смотрю на Маля, и о счастье, он тихонько переводит для меня цыганские "бла-бла-бла". Мальбонте: — Значит так, для них я — свой. Чтоб не вызывать вопросов, на оставшуюся ночь ты — моя супруга, пока не надоест и мы не вернёмся в Ад. Твой вид немного смущает местный контингент, поэтому они любезно предложили переодеть тебя "достойно" цыганской женщины. Даже аргументацию привели поговоркой, хах. Вики: — Какой же? Сказал А, говори и Б. Мальбонте: С намеком на "шлюшность" наряда: — "Верней жены нет, чем цыганка". Вики: — Так видно же нево-о-о-оружённым глазом, что не цыганка я, а как там было…ик? Мальбонте: —"Гаджо". Главное, что я свой, значит и ты тоже, автоматически. Ответить не успела, замельтешили цыганочки помоложе, которых подозвала женщина с трубкой, и ордой своих цветастых юбок загребли меня в охапку, таща в шатёр. Я глазками успела от силы сделать пару разочков "хлоп-хлоп", а уже бац… стою в цыганской амуниции. На мне короткий чёрный топ с воланчиками вместо рукавов да красными рюшами и пышная юбка в тон, усеянная пёстрыми розами куда не глянь. А вот лабутены пришлось оставить табору, к моему огромному облегчению и великой трагедии Мими, которая силами вырывала этот эксклюзив из чьих-то рук. На бёдра мне повязали платок с нашитыми монетами, позвякивающими от каждого сделанного шага. Позолоченные серьги кольцевидной формы и цепочка — финальный аккорд в создании образа "цыганской женщины". «Берегитесь, ромалэ, сейчас как начну танцевать!» Осознала очевидный факт: чертовски кайфово бегать по траве босиком, отплясывая танцы под гитарный перебой и не думая НИ О ЧЁМ. Эта ночь — наверное, вообще впервые за столько времени — самая весёлая в моей жизни! Ещё недавно я глотала слёзы, а сейчас вуаля, выплёскиваю злость в танце! Так-то! Пусть я на Земле, пусть рядом толпа незнакомцев, пусть за руку держит Мальбонте, а не Люцифер… Ах, снова Дьявол заполняет собой все мысли, снова… До того досадно становится, что душу моментально сворачивает в ком желчи! Он женат, наше общее прошлое растоптано в пыль... Так отчего не вырвать с корнем чувства, как он вырвал их из своего сердца много лет назад? Станет ли мне легче, если причиню боль соулмейту, отплатив той же монетой? В голове бардак, это же очевидно! И снова подступающие слёзы баламутят зрение, да я как маленькая капризная девочка! Тихонько отдаляюсь от коллективного танца и бегу… бегу прочь… Останавливаюсь в бескрайнем диком поле, оставляя табор далеко позади. Лишь отголоски музыки напоминают о недавнем веселье, словно насмешка. Слёзы сдерживать так трудно, невыносимо хочется разрыдаться водопадом, но я для чего-то продолжаю копить в себе солёную влагу до тех пор, пока Мальбонте не обнимает меня, тихо подойдя сзади. Неужели пока я неслась сюда, он бежал следом? Мальбонте: — Не держи в себе, Вики. Выпусти боль. Сдерживать рыдания больше нет сил, честно. Оборачиваюсь, обнимаю Маля в ответ и просто даю волю чувствам. Он заботливо гладит меня по голове, будто успокаивая разбушевавшуюся девочку, а не настоящий нервный срыв раздавленной женщины. Стоим так долго, что ноги начинают слабеть. Упасть не даёт опять же он, мой близкий друг, пришедший на помощь тогда, когда я больше всего в нём нуждалась. Поднимаю заплаканные глаза, встречаясь с его сосредоточенным, сочувствующим взглядом. Во мне ломается что-то, мутится разум и я… целую Мальбонте, ощущая на губах вкус собственных слёз. Он отвечает не сразу, мягко, без напора и как бы извиняясь, а после резко отстраняется, в отличие от меня осознав, что мы творим нечто непозволительное: Мальбонте: — Нет, ты будешь жалеть об этом. Вики: — Пожалуйста, помоги мне забыть о нём. Мальбонте: — Вики, если я нужен тебе только в качестве заменителя… — отходит на шаг. Вики: — Ты нужен мне. Ты... меня успокаиваешь, а он… делает злой. Взгляд Мальбонте становится мрачным, холодным как никогда. Он стальным тоном произносит: Мальбонте: — Я не знаю, кто я для тебя. Возможно, ты сама этого не знаешь. Мы всегда были близки как друзья, и это ценно, однако… Чего ты добиваешься сейчас, Вики? Вики: В слезах бросаюсь к Мальбонте, вновь крепко обнимаю его: — Я хочу, чтобы он испытал ту же боль, что причинял мне столько раз! Мальбонте: — Сделав меня орудием мести? Испортив то, что есть между нами? Только слепой мог не заметить, как Люцифер тебе дорог, Вики! — Снова гладит меня по голове, — Ты не способна, я повторюсь, не способна на это. Вики: Разрываю объятья, отталкиваю Маля: — Ну и проваливай, слышишь? Я найду другого! Мальбонте: — Это говоришь не ты, а алкоголь. Вики: Смеясь, — Вот и посмотрим, станешь свидетелем моих слов! Мальбонте: — Не стану. Мальбонте выдерживает долгий суровый взгляд, направленный в мою сторону, разворачивается и начинает уходить, но, остановившись на полпути, всё-таки добавляет: Мальбонте: — Думаю, тебе на пользу сейчас побыть немного одной, никуда не уходи, пожалуйста, я вернусь за тобой, — уходит. Стою и реву как последняя идиотка. А чего я ждала, спрашивается, что он сразу набросится на меня? Неужели поверила в то, что Мальбонте вот так просто примет за чистую монету мои слова, я ведь даже сама в них до конца не верю! Что мной вообще двигало, чёрт возьми? Хотя… правильным будет спросить КТО. Люцифер… Люцифер… Люцифер… Будь он проклят! Я люблю и ненавижу, хочу обнять и оттолкнуть одновременно! Вцепиться, приласкать, а затем убить... Так горько от того, что после всех его измен осталось нечто трепетно хорошее в самой глубокой и потаённой частичке недобитой души. Эта частица всякий раз твердит мне — Дьявол был не в себе, когда топтал мою гордость, — твердит про заклятье, затуманившее тогда его рассудок, превратив Люцифера в раба инстинктов. Мозгами понимаю, что и ненависть, которую он тогда выплёскивал на меня с лихвой — плод тех же обстоятельств. Только… как быть с израненным сердцем, которое помнит, как по нему прошлись паяльником столько раз? Захотелось поступить с ним также, как Дьявол поступал со мной — изменить, причинить боль. Он под заклятьем, что ж, а я — пьяна в стельку! Один-один, ЛЮЦИФЕР! Действительно ли я смогла бы лечь под Мальбонте, ощутить его поцелуи, касание рук на своей коже? Не были бы они мне омерзительны, чужды? Неужели моя боль утихла бы, поверь Маль орущему в крови алкоголю? Глупая дура! Всё, что могу — в очередной раз выплакать свою боль прямо здесь, на бескрайнем поле некошеной травы. Какая месть? Я маленькая слабая девочка, потерявшая дорогу домой. Рыдаю, заткнув кулаком рот, прикусив зубами костяшки тонких пальцев. Слабачка Вики…***
«Кирилл Рихтер — Michigan 7»
В какой-то момент ловлю себя на том, что на смену саморазъедающим мыслям приходит чувство невесомости. Должно быть, последние остатки выпитого алкоголя успешно впитались в кровь, или боль действительно уходит через слёзы. Голова кружится, уши закладывает, я едва различаю звуки стаи пролетающих над полем птиц, настолько их крики искажаются. Плакать больше нечем, просто стою, прикрыв глаза. Не сразу замечаю, что кто-то подошёл ко мне сзади, и не сразу отдаю себе отчёт в том, что подошедший приблизился вплотную, обдавая мой затылок своим горячим дыханием. Высокий, рельефный, спиной ощущаю рваное дыхание гостя. «Мальбонте решил сжалиться? Передумал?» Властные руки ложатся мне на талию, медленно ласкают меня всё выше… выше. Сглатываю, когда шаловливые пальцы пролезают под цыганский топ и замираю, стоит тёплым рукам обхватить низ моих полушарий. Сдерживать стон нет сил, особенно когда мужчина крепко сжимает мою грудь и бередит набухшие от накатившего вожделения соски подушечками пальцев, покрывая при этом поцелуями шею, прикусывая воспалённую кожу: — А-а-х! Боже! — Можно и так, конечно, раз ты понахваталась. Не различаю его тембр, энергию, прикосновения… До одури хочется узнать, кто же он, кукловод, так мастерски взявший под контроль моё тело. Не устою, тотчас обернусь, желая видеть лицо своего искусителя! Словно почуяв мои порывы, одна его рука ложится мне на шею — плотно, жёстко. Казалось, ещё чуточку сильнее — и я бы не смогла дышать. А вторая обхватывает талию. Мужчина так крепко прижал меня к себе, что спина намертво вдавилась в прохладную ткань его костюма. Он — будто то, чего так не хватало, прохладный глоток воздуха, заставляющий кожу покрываться мурашками, а несчастное сердце испуганно колотиться в груди. Уже через несколько секунд по бедру скользнула ладонь, по-хозяйски ныряя под юбку, словно не нуждалась в разрешении априори. Хотела было что-то возразить, наивная, но вторая рука мужчины крепче сжала моё горло, не давая даже глотнуть воздуха, тут уже не до возражений! С широко распахнутыми от удушения глазами почувствовала, как мои трусики медленно сползают вниз, открывая полный доступ его изощрённым ласкам. Тонкое кружево предательски продолжало свой путь по лодыжкам, словно насмехаясь над моим всё растущим возбуждением, пока мужчина ласкал мой бутон умелыми пальцами. Лишь когда я обмякла, стала мокрой от настойчивых терзаний клитора и была уже готова молить, только бы он наконец вошёл в меня, мужская ладонь чуть ослабила хватку на моей шее. Он позволил дышать, чтобы я не потеряла сознание. Склонился к моему лицу и медленно, упиваясь моментом, лизнул щёку. Опаляя меня жарким дыханием и не прекращая медленно кружить пальцами у входа в моё влагалище, прошептал: — Надеюсь, ты не против. Что же я творю? В голове заметались панические мысли, мешающие восприятию его голоса. Не дав им углубиться, взрасти, сладкий мучитель прекращает ласки клитора, крепче хватает меня за талию и рывком опускает на колени прямо в траву. По-прежнему находясь за спиной, одним ловким движением мужчина ставит меня на четвереньки и прогибает мне спину, надавив на поясницу. Порывисто задрав цыганскую юбку, искуситель бескомпромиссно разводит мои ноги, открывая своему взору полноту восприятия порочной картины. Его пылающая хищной страстью рука уверенными движениями изучает разведённые ягодицы. Двигаясь дальше, он нагло проводит рукой промеж сочащихся складок, двумя пальцами до боли сжимая мой клитор. Звук расстёгиваемой ширинки — единственное, что удаётся определить с небывалой точностью. Желание тугим комом сплелось внизу живота, и я чётко осознала, как сильно хочу совершенно неизвестного мне мужчину. Мне совершенно не стыдно, то ли дело в алкоголе, то ли на руку сыграл опиум, хочу ещё! Он всё так же крепко держит меня за шею, позволяя смотреть лишь прямо перед собой, видеть исключительно задрипанные кусты и пожухлую траву. Одна шальная мысль ураганом вертится во мне: «Я изменю ему! Пусть почувствует эту боль на своей шкуре!», осознание другой догадки вообще добивает нокаутом: «Что если это Мальбонте? Он передумал?» Так или иначе глагольствовать надо было раньше, или хотя бы не блюсти "целибат" все эти пять земных лет, воспользоваться советом Касси и удовлетворить простые женские потребности случайной связью хоть раз. Игра в правильную девочку затянулась, тормозов больше не существует! Без разницы, хочу я мести, удовольствия, любви или просто разрядки! МНЕ ПЛЕВАТЬ! Есть только здесь и сейчас, лишь я и моя изголодавшаяся похоть. Не успела опомниться от калейдоскопической смеси чувств, как в мою тугую щёлку вторгся мощный член. Без лишних нежностей, махинаций и причитаний возбужденный ствол скользнул между ног и туго пронзил меня, словно сталь. Мощный, горячий, большой… он с каждой секундой наращивал обороты, толкаясь в моё лоно резко, рвано, яростно… Ухватившись ладонью за моё бедро, мужчина тяжело вдавился в меня, продолжая толкаться бёдрами. Искуситель отвесил жёсткий удар по ягодице, опаляя чувствительную кожу, снова приласкал бёдра и блуждающе устремил пятипальцевое орудие пыток к изнывающей груди. Топ не выдержал напора и был беспощадно разорван по швам, тряпичными клочками свисая по рукам. Убрав преграду, мужчина продолжил, прокручивая соски, ласкать мою грудь, болью ведя меня к вершине эйфории. Колени начало трясти, меня чуть повело назад, к крепкой горячей груди моего мучителя. Он трахал меня, брал, словно вещь с рынка. По бёдрам потекла смазка, и хлюпания стало слышно всё сильнее и сильнее, но мне уже было плевать. Даже если вокруг нас соберётся весь цыганский табор, я не смогу остановиться! То, как уверенно и властно член двигается во мне, возносит на вершину невероятного блаженства. По бедру продолжает стекать смазка... клитор пульсирует… Он насаживает на член до упора, звучно шлёпнув моей задницей об себя. Липкие тела плотнее ударяются друг в друга, позволяя во всей красе ощутить рельефность точёных мышц мужчины. Близкий оргазм заставляет нас стонать в унисон, жадно вдыхая пропахший сексом воздух. Толчок, второй, третий, двадцать восьмой, шестьдесят девятый... Кого я обманываю, мне не до счёта! Груди подпрыгивают, трутся сосками о колючую траву, я сгораю от непостижимой гаммы противоречивых ощущений. Слишком сильных. Слишком острых. На грани жизни и смерти. Щёлк! Горячая волна удовольствия пронзает тело, вызывая дрожь и искры перед глазами. Это похоже на цунами, ураган, шторм с летальным исходом, даже подушечки пальцев на ногах начало покалывать! Страстный мучитель совершает ещё несколько быстрых мощных толчков, и натянутая струна лопается, затапливая умопомрачительным блаженством моё чрево. Содрогаясь от сладких спазмов, я кричу, выгибаюсь телом и, наконец, обмякаю, распластавшись на траве. В голове пульсирующе бьёт кровь, заставляя вздрагивать от только что пережитого наслаждения. Мы оба пришли к финалу. Просто необходимо было перевести дух и успокоить напрочь сбившееся дыхание, чтобы разъединить наконец друг от друга потные тела. Над ухом раздалось хриплое, утробное и совершенно неузнаваемое: — Что ты со мной делаешь, Вики… Мне мало тебя, чертовски мало. Голова кружится, уши полностью заложило, а тело предательски ослабло. К собственному стыду поняла, что мне тоже мало… как и ему. Мужчина медленно провёл пальцами вокруг моей промежности, параллельно опаляя россыпью горячих поцелуев, от лопаток устремляющихся всё ниже и ниже… Блаженно прикрываю веки, наслаждаясь нежностью, которой страстный любовник решил одарить моё затраханное тело. Замираю, ощутив мужское дыхание там, в средоточии собственной похоти, и покрываюсь мириадами мурашек, когда в моей заднице начинает елозить его язык, смазывая слюной анус. Этот проныра то и дело скользит по самым чувствительным точкам, раздвигая влажные складочки. Его не смущает даже семя, возможно капельками стекающее по промежности. Искуситель лижет так, будто стремится добраться до самого сладкого, заставляет почувствовать себя мороженым с нереальной начинкой внутри. Чувственные движения его языка кружат голову, до крови прикусываю губу, только бы не сорваться на крики удовольствия посреди этого места. Невольно двигаю бёдрами, помогая мужчине выбрать верное направление. Он хватает меня за волосы и болезненно оттягивает их на себя, дескать намекая, игра только началась. — Вкусная, — прошептал мне, покусывая мочку уха, искуситель, рывком вогнав член в хлюпающее лоно, продолжая шерудить в анальном колечке пальцами. Пребываю в диком состоянии, когда спустя несколько минут член резко выходит из меня. Растягивая широкими ладонями кожу моих ягодиц, он плавно вводит свой орган в разработанный пальцами анус, доставляя приятные спазмы. Из глаз брызнули слёзы, но ощущения стали острее. Чувствую, как его мошонка хлёстко шлёпнула о клитор, как рука, тянущая меня за волосы, переместилась на мой рот, затрудняя дыхание. Берёт меня жёстко, страстно, напористо… словно изголодавшийся зверь, издавая утробные рыки. Раскачиваюсь ему навстречу, усиливая остроту ощущений. Скользящий в моих недрах член доводит до ручки, сносит крышу! Заношу руку к своему лону, проникаю в него двумя пальчиками, наслаждаясь не только анальным сексом, но и мастурбацией. Это действие лишь больше раззадоривает моего любовника: схватив за шею, сжимает её и, пока я в истерике пытаюсь жадно глотнуть хоть каплю воздуха, ещё яростнее ебёт меня. От каждого грубого толчка груди подпрыгивают, раскачиваются из стороны в сторону, перед глазами смутно маячат сучья кустов. Он вновь берёт меня без нежности, по-звериному, на карачках, с выпяченными ягодицами посреди дикого поля, как последнюю шлюху. Оргазмы лавиной накрывают один за одним, всё тело горит, словно адский огонь, подводя к черте финала. Слишком хорошо, слишком ярко, слишком остро… Орудие удовольствия покидает моё чрево, мазнув кончиком, спускается вниз по ноге доходя до лодыжки, на которой болтаются спущенные в самом начале трусики. Тонкое кружево тихо покидает кожу, вторя силам, ушедшим из истерзанного любовью тела. Заботливо опустив задранную юбку обратно, мужчина исчезает, утаскивая моё бельё за собой...***
/На следующее утро.../ Первое, что поняла, когда проснулась: в кровати я не одна, чья-то рука по-хозяйски накрывает мой живот. «Только бы это был сон!» — пронеслось в голове, пока я скрещиваю пальцы в умоляющем жесте. Осторожно поворачиваю голову. Мир рухнул… Перед собой я вижу никого иного, как демона в Плаще… Фигура в Плаще: — Доброе утро, ВИ-КИ. Ты у нас, оказывается, такая горячая в постели. «ЧТО ЗА НАХРЕН?! Я НЕ МОГЛА… НЕ МОГЛА ЖЕ, ПРАВДА? Кто-нибудь, скажите, что я не переспала с ним, умоляю!» Как дикая львица с криками вскакиваю с постели и... просыпаюсь, на этот раз по-настоящему. Напоследок успев различить в ускользающем сне уже знакомый шёпот: «UMBRA-A-A-A-A! Шаг судьбы свершился, ты отдашь желанное, дитя. Сделанного не воротишь». Эти бестелесные ироды в конец обнаглели… посылать мне такой сон! Никаких нервов на них не хватит. Огляделась: и в правду стою посреди кровати в какой-то гостинице, благо — одна. «Интересно, как я тут оказалась? Последнее, что помню — ох!» Внизу живота отдалась резкая боль, это ж надо было так… сильно. Поискала свою одежду: нашла смятую цыганскую юбку и разорванный в клочья топ, бюстгальтера на мне не было, а трусы вообще вне зоны доступа! «Эй, где мои трусы?» Одев гостиничный халат и заказав завтрак в номер, от принёсшего еду официанта узнала, что нахожусь в маленькой гостинице на юге Беларуси. Забавный факт — в самой гостинице никто не в курсе, каким путём я залезала в номер, лишь бы оплачено, к слову, не мной! «Ладно, просто постараюсь забыть те крупицы прошлой ночи, что ещё доступны моей голове после выпитого алкоголя, всё снова станет, как раньше. Что б я ещё раз подписалась на вечеринку с ребятами? Да ни в жизнь!»***
«NANSI & SIDOROV — УЛЕТАЮ (A-STUDIO COVER)»
(От лица Люцифера, три дня назад) Небольшое поместье на первом круге Ада было одним из тех мест, которое при жизни больше всего любила моя мать, Лилит. Здесь они с отцом проводили редкие моменты отдыха от королевских забот и обязанностей, здесь были счастливы, здесь появился я. А потом мамы не стало, её могила тоже здесь... Я ведь совсем не знал её, женщину, давшую мне жизнь, но так отчаянно люблю, самозабвенно тянусь к недосягаемому. Сегодня крылья сами привели меня сюда, к её могиле. Раньше, в детстве, был частым гостем, тайком от Сатаны прилетал, чтобы хоть с кем-то разделить боль, хоть кому-то рассказать, что происходит на душе никому нафиг не нужного мальчишки. Верил, мама всё равно меня слышит, даже там, в небытие. О Сатана, что я творю? Пришёл на могилу матери, чтобы ЧТО? Поплакаться? Боль лишь иллюзия… иллюзия… Мантра, вбиваемая с детства, больше не вывозит. Кладу чёрные розы на каменную плиту могилы и наконец решаюсь начать обречённый на провал монолог: — Привет, мама. Прости, что навещаю тебя так редко, я ужасно плохой сын… Но лишь с тобой могу поделиться, мама, твой никчёмный ребёнок так облажался! Обидел ту, которую любит как безумец, ту, без которой в груди тупая боль, гиена огненная, буря, настоящий хаос. Больше всего на свете боюсь, что Вики никогда не сможет простить меня и будет права, ведь я ничтожество, не способное ничего изменить! Мама, я сказал ей столько позорных слов, не достойных твоего сына, предал чувства истинной любви подлой изменой! Хочу исправить, вернуть время вспять, честно. Отдал бы душу, но кому, ведь Дьявол я сам? Отчаянно жажду сказать ей, что люблю, всем своим чёрным сердцем. Ты бы видела её взгляд на меня, наполненный болью... разочарованием... ненавистью. Может, ненависть ко мне поможет Вики? Но как же хочется, чтобы её небесно-голубые глаза смотрели на меня как прежде, с любовью, мама. — Все последние пять дней не находил себе места, твоя невестка умеет находить проблемы, знаешь ли… Забыть успел, когда в последний раз так трясло из-за страха потерять кого-либо. Если бы с Вики что-нибудь произошло, не посмел бы быть с другой, никогда больше. И не посмею, ведь люблю её одну, чётко и ясно отдавая себе отчёт о собственных чувствах. Я пришёл к тебе сегодня, мама, чтобы принести самую нерушимую клятву на крови, лишь тебе будет известно о ней. — Достаю нож и крепко сжимаю его лезвие в ладони, оставляя глубокий порез. — Здесь, на твоей могиле, клянусь, что никогда больше не изменю Вики, или пусть смерть придёт за мной! Никогда больше не обижу, слышишь, мама? Я буду делать всё, чтобы только она простила, чтобы смотрела на меня так, как прежде. Чтобы сказала желанное, щемящее "люблю". Обворачиваю окровавленное лезвие платком и прячу во внутренний карман пиджака: — Уже начал работу над ошибками, мама, подготовил для Ламии контракт о расторжении брака. А Вики… не хочет даже слышать, представляешь? Так и не смог сказать, видя ненависть в любимых глазах. Ну и пусть, узнает, когда покончу с браком, заключённым на дурной разум. Не могу без неё, нуждаюсь в этой женщине, словно зависимый… хочу видеть её, чувствовать жасминовый аромат, ощущать её сладкий вкус на своих губах, хочу встречать каждый новый день лишь с ней одной... с Вики. До недавнего времени, словно занавесом накрыло: ослеп, повёлся на льстецов и интриганов, вляпался в чёртово заклятие, сам того не видя. Я найду их, кем бы они ни были, заставлю ответить сполна за боль, которую Вики испытала от этого проклятого заклятья, обряда и вообще… всего. Отомщу за нас, любой ценой. Но сначала обезопашу её, мама. Как бы там ни было, Вики убила Лорда, я срочно должен свести это к дуэльному поединку, или её ждёт казнь за нарушение закона Ада, если кому-то станет известно произошедшее. Только официальная дуэль является основанием подобному или доказанная измена короне… Только, где Энди и где измена? Вики должна стать во главе первого круга в самое ближайшее время. Упрямая Бестия даже на порог не пустила, пришлось письмом сообщать, по старинке. Нашла же время выкобениваться! Наверное, я должен быть терпеливее, мама, мозгами понимаю. Это не в моей натуре, но всеми силами пытаюсь не заявиться к Вики прямо сейчас, вопреки её просьбам дать время. Помоги мне, мама! Я хочу дать ей это время, но мне чертовски сложно бездействовать… Побыв в молчании ещё какое-то время, собрался было уходить, но услышал за спиной звук шагов и, обернувшись, встретил неожиданного гостя: Люцифер: — Отец? Сатана: Кладёт белые цветы на могильную плиту: — Люцифер, не знал, что ты здесь. Люцифер: — Могу сказать тоже самое. Не знал, что навещаешь маму. Сатана: — Естественно навещаю, не афиширую. Люцифер: Собираюсь уходить: — Оставлю тебя наедине, всё равно собирался уходить. Сатана: Придерживает меня за плечо: — Погоди, сын. Ко мне тут Рондент в панике прилетал, договором размахивал. Лебезил, как убогий, за дочурку радел. Люцифер: — Решение уже принято. Брак с Ламией будет расторгнут. Я женат на Вики, и брак этот имеет нерушимую силу, основание более чем веское. Сатана: — Признаю, в Королевы деваха не годится да и Виктория — куда более подходящая партия. Но сын, учитывая родовитость семьи Рондента, их влияние на многих Лордов и нераскрытый заговор против тебя… время для потери союзников неподходящее, сам должен соображать, чай не маленький. Люцифер: — Мне нужна только Вики, всё остальное не важно. Сатана: — Грешки свои решился так замаливать? Я б на твоём месте её просто трахнул хорошенько, прислушайся к отцовскому совету, повремени, пока не найдём заговорщиков! Люцифер: — Не похоже на тебя — советами разбрасываться. Сатана: — Сегодня акция, для особо приближённых. Люцифер: — Ещё будут, или могу уже идти? Сатана: — Нарываешься. — Вглядывается в мои глаза, — Вижу, решил твёрдо, а раз так, хотя бы борись за свою Уокер, как мужик. Не позорь меня, сын, как мямля цветочки с фруктами засылать, серьёзно? Ты ж Король Ада, действуй как полагается, а не отсиживайся в кустах! Люцифер: — Она не желает меня видеть, попросила три дня. Сатана: — Поверь, бабы сами не знают, чего хотят, пока мы им не покажем! Люцифер: — Я как-нибудь сам разберусь, отец. Сатана: — Эту демоницу ты измором не возьмёшь, припомню ещё тебе это, паршивец. "Сам он", понимаешь ли! Люцифер: Пресекаю разговор: — Мне пора, дела не ждут. Сатана: — Ну раз дела-а, не задерживаю. Ухожу, потому что нет смысла продолжать разговор с раздачей отцовских советов. Сам как-нибудь вырулю…***