Сладкий договор

Рядовой житель Стамбула наверняка напрягся бы, увидев у своего порога курьера из службы доставки с плоским конвертом в руках, на котором на месте адреса отправителя значилось лаконичное «ArtLife». Не то чтобы данное место было каким-то жутким или его окутывали тайны, связанные с жертвоприношением девственниц или похищением младенцев. Просто, когда ты получаешь плотную бежевую карточку, где витиеватым почерком тебя приглашают на ежегодное собрание акционеров в одно из самых известных архитектурных бюро Турции, начинаешь задумываться, а как ты вообще с ними связан. И с акционерами, и с бюро. Но, к счастью, для героев этой истории курьер не стал неожиданностью. Неприятным сюрпризом — пожалуй, да, но таким, вполне ожидаемым. Когда встаешь утром с небольшим першением в горле, надеясь, что все пройдет к концу дня, а потом с обидой на свой организм отмечаешь ближе к вечеру, что нет, все болит и болит. Итак, одним вечером в июле, когда солнце медленно ползло к горизонту, и висел слегка тяжелый от городской пыли воздух с привкусом странного отчаяния, в конференц-зале архитектурной компании «ArtLife» было многолюдно. Длинный стол для переговоров переоборудовали в банкетный, и он ломился от множества напитков и закусок, приглашенные из офиса люди выпроводили остальных работников, никак не связанных с приближающимся торжеством (хотя последние понять не могли, когда это их стали выпроваживать из офиса на кануне ежегодного собрания). Потихоньку, то по одному, то по парам, стали прибывать и другие получившие приглашения — в углу уже стояла блондинка с пронзительными голубыми глазами, что-то шептавшая своей рыжей подруге, нервно теребящей рукав платья, ближе к столу была слегка растерянная женщина средних лет, оглядывающаяся по сторонам в поисках поддержки, а в двери только что вошла другая блондинка в сопровождении двух мужчин — один из них, очевидно, был ее мужем; он держался на почтительном, но весьма далеком от холодного, расстоянии в полтора шага позади своей супруги. Люди прибывали в разном состоянии, взбудораженные и чрезмерно спокойные, травившие шутки через одно слово и взглядом черных глаз обещавшие долгих лет мучительной жизни. Но больше всего выделялись они вдвоем. Они стояли на террасе за стеклом, оперевшись бедрами на бортик патио. Девушка красовалась в лимонном платье на тонких лямках, шоколадные кудри были собраны в небрежную мальвинку. Брюнетка явно нервничала — если на губах и была когда-то помада, то она давно уже ее съела. В противопоставлении ей — светловолосый мужчина в темно-синем костюме с иголочки. Если его и съедали сомнения без соли и приправ, он явно этого не показывал, стараясь быть опорой своей спутницы. Его покровительственно обнимающая за талию рука была явно тому доказательством. — Думаешь, все прибыли? — нервно пробормотала она, стараясь унять дрожь. Мужчина слегка прищурился, мысленно считая передвигающихся по переговорной людей. — Думаю, да, — он чмокнул ее в макушку, отталкиваясь от бортика и протягивая девушке руку. — Пора начинать, любимая. Брюнетка нахмурилась и решительно зашагала в сторону собравшихся. С их появлением, разговоры, какие бы то ни были, затихли, гости расположились за столом, внимание полностью было сосредоточено на парочке. Мужчина отодвинул офисный стул, приглашая свою возлюбленную присесть, но та мотнула головой и пристроилась на подлокотнике, когда он сам расположился на своем месте. Приятная музыка, игравшая на фоне, показалась максимально лишней — настолько, что зубы сводило от ненавязчивого мотива. Светловолосый мужчина улыбнулся, постаравшись посмотреть в глаза каждому, кто пришел. — Здравствуйте, наши дорогие и близкие. К сожалению, не получилось бы позвать вас без какого-то выдуманного предлога, не привлекая лишнего внимания прессы, а вы сами понимаете, нам это сейчас не очень нужно. Блондинка с голубыми глазами выразительно хмыкнула. — Серкан, ты же понимаешь, что после всего — и я подчеркиваю, после всего — что было, пресса не успокоится и не перестанет подглядывать нам в окна? — Селин, а это — уже твоя работа, — нахально ответил пришедший с рыжеволосой красавицей мужчина, подмигивая Серкану, за что получил тычок в ребра локтем от своей супруги. — Энгин, веди себя благоразумно, Аллаха ради, — она закатила глаза, слегка придерживая живот одной рукой, — иначе рожу. — Пырыл, милая моя, может тебе лучше присесть? — Может и лучше. Брюнетка скрестила руки, слегка сгорбившись, словно пыталась скрыться от присутствующих, и ее партнер, завидев видимое неудобство, попытался погладить девушку по торчащему локотку, успокаивая. Та мотнула головой, дернув подбородком в сторону собравшихся — мол, продолжай, раз начал. Мужчина вздохнул. — Истинная причина, по которой мы с Эдой, — на упоминание своего имени девушка спрыгнула с подлокотника и отошла к окну, — вас собрали — празднование нашей помолвки. Зеленоглазая блондинка, сидевшая неподалеку от хозяина мероприятия, фыркнула, закатывая глаза. — Это которой помолвки? Фиктивно-договорной? — Джерен… — предостерегающе бросила Эда через плечо. — А чего ты ждешь от меня, моя милая Дада? Что я позволю этому, — обращение блондинка выплюнула так, словно это отдельный сорт оскорбления, — одурачить тебя вновь? Ну уж нет! Я теперь твой личный адвокат. — Джер, — погладила по руке сидящая рядом с ней довольно экстравагантная девушка с пронзительно черными глазами, — дай Серкану и Эде объясниться. Они наверняка собрали нас именно за этим. — Спасибо, Фифи, — благодарно кивнул мужчина во главе стола, но был прерван едким прищуром: — Рано благодаришь, Серкан. Я делаю это не ради тебя. Воцарилось недолгое молчание, словно все вдруг задумались, что бы еще такого сказать, раз уж представилась возможность. Плечи Эды слегка подрагивали, словно она плакала, стоя у окна и смотря куда-то вдаль. Серкан, заметив это, привстал, собираясь успокоить ее, но вдруг услышал тихий смех. — Эда, милая? Брюнетка обернулась, широко, даже немного истерично улыбаясь. — Ага, да, я Эда, представляешь, не забыла, — девушка оперлась на стеклянную поверхность, скрестив руки на груди. — Я Эда, ты Серкан, а это, — она неопределенно обвела рукой собравшихся, — ситуация на грани абсурда, когда мы собираем наших родных и близких, чтобы еще раз отпраздновать нашу помолвку, а они еще и возмущаются, почему это мы хотим их дважды напоить и накормить по одному и тому же поводу. Раздались смешки, кто-то открыто улыбался, Энгин так вообще не сдержался и рассмеялся от души, покачивая указательным пальцем в сторону проказливой прелестницы-невесты. — Ах, Эда, ах, — приговаривал он, пока остальные успокаивались, видимо расслабляясь — ничто не помогает снизить накал атмосферы как терапия смехом. — А что «Ах, Эда»? Что «Ах»? — категорично ответила одна из женщин, расположившаяся в кресле как царица. Проницательный взгляд зелено-карих глаз обвел всех присутствующих, завладевая всеобщим вниманием. — Я думала, не дождусь уже того времени, когда наконец-то смогу назвать ее дочерью. Эда зарделась как маков цвет, пряча глаза от смущения. — Вы слишком добры, госпожа Айдан, — пробормотала девушка, заправляя выпавшую из незамысловатой прически прядь за ухо. — Мама Айдан, дорогая, — женщина тепло улыбнулась своей будущей невестке. — Так, подождите, — потряс головой совершенно ничего не понимающий мужчина, сидевший рядом с Селин. — Я совсем запутался. — Не ты один, Ферит, — прошептала его супруга. — Ты же вроде всем заявил, что Эда — твоя невеста, и вы планируете свадьбу, — Ферит откинулся на спинку кресла, хватаясь за голову. — Совсем ничего не понимаю! — Ну, было все немного не так… — начал Серкан, но споткнулся, понимая, что абсолютно не представляет, что сказать дальше. А ситуация действительно складывалась довольно патовая. Болат посмотрел на свою… теперь уже точно невесту, задумавшись. Как бы в двух словах обрисовать то, что творилось с ними последние полгода… В тишине неожиданно звонко прозвучал девичий голос. — Давайте, наверное, я начну, — поднялась Мелек с кресла, разглаживая складки платья. — В конце концов, есть мнение, что именно мои слова запустили цепь событий.