Листья на воде

      Зайти в столь призывно открытую комнату Фарлонг с самого начала было очень плохой идеей. Просто ужасной. Колдунья и сама не понимала, зачем ей это потребовалось: за всё время пребывания в "Утонувшей Фляге" они едва ли перебросились парой фраз. Из любопытства?       "Вот теперь отдувайся".       Кара в растерянности посмотрела на Фарлонг. Та, шмыгнув носом, вытерла щеки тыльной стороной ладони.       "Неужто плакала?" — про себя удивилась колдунья.       Глядя на обычно шумную и подвижную племянницу Дункана, Кара часто думала о том, не сидит ли у Мойры за пазухой вредный кусачий мефит. Помнится, в Академии как-то раз эти твари вырвались из клеток и разлетелись. Ох, и потешно тупоголовые студенты от них разбегались! Кара тогда от души повеселилась, прежде чем спалить всех чертовых мефитов разом, совсем "случайно" зацепив мантию Глины. Выговор был громким, но Кара была безоговорочно уверена в своей правоте: что поделаешь, если учиться приходилось с неумехами, которые даже с кучкой мефитов справиться не могли?       Колдунья внимательней всмотрелась в лицо Фарлонг: глаза слегка блестели от влаги, но в целом она выглядела как всегда — такая же красивая. Надо думать, со своим обаянием Фарлонг многих могла расположить к себе: немного приодеть — и первые леди Чёрного озера локти сгрызут от зависти, находясь рядом. Такого очаровательного ангелочка вряд ли кто заподозрит в чем-то плохом, но Кара знала наверняка — её-то не проведешь! — о делишках Фарлонг с её хвостатой прилипалой в приличном обществе не стоило говорить вслух. А чего стоили манеры! Любой леди стало бы дурно от этих диковатых повадок, не по размеру больших льняных рубашек и зачастую босых ног. Порой Фарлонг походила на мальчишку-подростка, но не теряла своего очарования. Вон даже плакала красивая. Что до Кары, в те редкие разы, когда она плакала, бледная кожа шла красными пятнами — ужасно раздражающими и такими ненавистными.       Колдунья терпеть не могла правила, но сейчас чувствовала, что нужно что-то сказать — так правильно. Что обычно говорили люди в таких ситуациях? Ей-то почем знать! Утешения для слабаков, да и не друзья они вовсе, чтобы что-то там говорить. Кара была в растерянности и ей это совсем не нравилось.       — Всё в порядке? — буквально выдавила из себя, вкус этих слов был непривычным.       Мойра кивнула:       — Немного скучаю по дому.       Кара повела плечом в неопределенном жесте, чуть прикусив губу от неловкости. Она не знала, что говорить дальше. В общем-то ей было плевать на причины переживаний Фарлонг. И чувства её понять не могла — Кара не скучала по дому. К чему скучать по клетке, которая её только ограничивала? А как Фарлонг могла скучать по болоту? Краем уха Кара слышала, как Мойра говорила о своей родной Западной Гавани с друидкой. Кара не бывала в Западной Гавани и весьма смутно представляла, где это. Да и, по большому счету, на это ей тоже было плевать.       "Скажи уже что-нибудь" — про себя подумала колдунья, коря себя за плохую идею — не стоило заходить.       — Ладно, хватит тут сырость разводить, — Фарлонг улыбнулась, и в ее глазах зажглись искры пламени.       В её нечеловеческих глазах. Ну, не бывает у людей таких золотистых глаз. Не бы-ва-ет! Только идиот мог подумать иначе, чтобы там Дункан ни говорил о своей племяннице. Впрочем, по мнению Кары, именно такая характеристика ему и подходила.       — Мы как раз с Нишкой замышляли... шалость, — добавила Фарлонг с видом заговорщика.       Нишка. Вечно эта Нишка! Всякий раз Каре на глаза эти двое попадались вместе. Колдунья поджала губы.       — Если хочешь, — продолжила Мойра с улыбкой, — можешь присоединиться.       Со своей дурацкой располагающей к себе улыбкой. Кара чувствовала, что щеки пылали красными пятнами: "Дурацкая кожа". Колдунья не помнила, когда её последний раз куда-то приглашали, и снова не знала, что сказать.       — У меня работа, — выпалила Кара скороговоркой.       "Враньё — в голове крутилось лишь одно слово. — Враньё. Враньё"       — Этот идиот — Дункан, — продолжила она уверенней, — велел отдраить кладовку. Умный какой! Ни разу ни пылинки там не убрал, а мне теперь отдуваться, — Кара эмоционально всплеснула руками.       — Ясно, — коротко ответила Фарлонг.       "Пекло! Он же её дядя," — напомнила себе колдунья.       Мойра, быть может, сказала бы что-то ещё, но за пределами комнаты, где-то в зале "Утонувшей Фляги", раздался грохот и громогласный вой:       — У-у-у-у!!!       Они не сговариваясь одновременно повернули головы на звук.       — Коза! Где эта тощая коза?!       — Келгар, — себе под нос пробубнила Фарлонг, вылетая за порог.       Кара медленно окинула её комнату взглядом. И чего приходила? Это была плохая, очень плохая идея. Она прикоснулась к лицу, которое всё ещё пылало. И с чего бы вдруг она решила соврать? Колдунья выдохнула и вышла, прикрыв за собой дверь. Кара не торопилась в зал, где дворф — надо думать, не без участия Нишки в этой истории — что-то расколотил, а ей теперь придется убирать.