На вкус и цвет

У Алтана невероятно красивые ноги. Стройные, длинные, с едва заметными перекатами сильных мышц и изящными сводами тонких стоп. Покрытые широкой вязью аляпистых шрамов и изгибами золотой татуировки. Вадим его ноги обожал и боготворил, честно оправдывая себя тем, что как любой порядочный Дракон он алчно любит всё блестящее, а его злая драгоценность сияла ярче любых звёзд. Устоять было решительно невозможно, даже несмотря на говнистый характер "золотца" и острые коготки, вспарывающие шкуру, словно тонкие лезвия. Вадим обожал Алтана всего, без исключения, но его чёртовы ноги стали каким-то особенным фетишем. Их было охуенно закидывать себе на плечи и целовать, сжимать в пальцах обманчиво хрупкие лодыжки и вылизывать старательно каждый сантиметр фарфоровой кожи. Вадиму нравилось гладить по-мальчишески острые коленки и разводить их в стороны, неспешно и плавно, зачарованно любуясь тем, как у Алтана туманился взгляд от сладкой низкой похоти. Дракон не принимал секс без прелюдий и целовал Змейкины шрамы, впиваясь губами так сильно, что поверх оставались алые следы, а один раз умудрился оставить на чернильном цветке татуировки сильный укус, за что был вознаграждён тихим вскриком и прицельным ударом колена по зубам. Больно было пиздец, пришлось даже челюсть вправлять, но пару дней спустя Дагбаев умильно чесал место укуса через раз, тихо шипя себе под нос, и это оправдывало любые производственные травмы. Алтану непозволительно шли чулки, портупеи и подвязки. Вадим буквально с ума сходил, когда в особенно игривые вечера Змейкин упирался обтянутой в тонкий шёлк ножкой ему в грудь, стоило только попытаться нависнуть сверху, и благосклонно позволял тереться щекой о приятный материал, гладить грубыми пальцами всю эту красоту и чуть погодя, стягивать зубами чулок за резинку, проскальзывая носом по душистой нежной коже. Даже сейчас, на очередном важном для клана приёме, Дракон мог думать только о двух вещах: алтановской безопасности, как приоритет, и об узких обтягивающих штанишках, в которых задница Дагбаева смотрелась умопомрачительно. Лучше выглядели только его чёртовы ноги. Господи помоги, как теперь работать? Вадим своё дело знал хорошо, не зря же его пригрел когда-то сам Баатар, но мальчишка настолько призывно покачивал бёдрами каждый раз, когда проходил мимо, что сосредоточиться становилось всё сложнее и сложнее. Дракон никогда и ни перед кем не стал бы афишировать свои отношения с юным главой мафиозного клана, но блядство, стоило Змейкину вновь оказаться рядом, как Вадим ненавязчиво накрыл ладонью его ладную задницу и чуть сжав, насладился тем, как тонкие плечи продрала дрожь. Алтан обернулся через плечо и посмотрел в самую душу, недобро сощурив глаза в обещании смертной казни. Дракон, наверное, напрочь ебанутый, потому что лучшего флирта для него уже не сыскать. Хоть какой-то физической контакт для успокоения его алчной и грешной души. Мероприятие ожидаемо растянулось надолго. Благотворительность не терпит спешки, ведь надо по сто раз сказать спасибо каждому, раскланяться, поговорить и пообещать всевозможные плюшки от совместного сотрудничества. Дракон в этом прошарен, у него работа такая, защищать и пиздеть, пиздеть и защищать, но даже его выматывает бесконечный поток приторной фальши. Как Алтан справляется – загадка, но его улыбка всё так же выверена, а осанка идеально прямая, словно он палку проглотил. Не хватает ещё книжку на макушку положить для демонстрационной картинки из учебника по этикету. Вадим ему искренне сочувствует, потому что знает, как сильно Золотце выматывается после таких морально сложных вечеров; как сильно ему хотелось бы сейчас перекапывать цветочки в своей оранжерее и мурлыкать себе под нос хаотичные мотивчики, но теперь всё. В перспективе только раздеть его вечером и отправить в релаксирующую ванну. Если повезёт, позволит помочь распутать косы и даст очередной невъебически дорогой гребень, чтобы расчесали и приласкали. Вадим очень хочет украсть Алтана домой, но селебы планировали тусить до утра и впереди маячили ещё долгие часы душного Ада. Алтан тактично уходит в туалет, как только очередной важный мужик почти кланяется ему в ножки, и Дракон послушной тенью следует за ним. Напиханная в каждом углу охрана – это хорошо конечно, но никто не отменял наёмных убийц. Правда, стоит закрыть за собой хлипкую дверь туалетной комнаты на щеколду, как беспокойство оперативно сменяется привычным желанием, потому что Змейкин стоит, нагнувшись над раковиной, и плещет себе воду в лицо. Чёртовы стройные ноги в облегающей ткани рвут наёмнику башню. Алтан осторожно выпрямляется и заметно вздрагивает, когда в отражении за спиной оказывается Вадим, и он так близко, что его дыхание опаляет затылок. Удивительно, как при таких мощных габаритах у него получается быть настолько... впечатляюще тихим. Дагбаев держит лицо бесстрастным только благодаря закалённой выучке, но ледяная маска быстро даёт скол, стоит Вадиму вжаться широкой грудью в спину. Жар желанного тела пробирает даже через ткань чёрной рубашки. Алтан смотрит Дракону в глаза через отражение мутного зеркала и шумно втягивает носом воздух, когда в поясницу вжимается холодная пряжка чужого ремня. – Нет, – Дагбаев говорит сухо и жёстко, упирается ладонями в раковину и с силой закусывает нижнюю губу, потому что Вадим накрывает его ладони собственными, фиксируя на месте и маньячно скалится зеркалу. – Я сказал – нет, – Алтан гнёт спину непроизвольно, автоматом реагируя на движение бёдер сзади, и тут же опускает взгляд, шумно сглатывая. Вязкое желание затапливает его изнутри, скручивает внизу живота колючий узел, и сбивчивое рычание на ухо ни хера не помогает успокоиться. Вадима кроет сильнее. О, он прекрасно знает это выражение чужого холёного лица, выучил за столько лет. Оно значит: «трогай, но не трогай». Ёбаный квест, где всё зависит от ситуации и контекста: сломается ли змейка под тяжестью своих желаний или будет показывать характер. Вадим может заставить его кончить за считанные минуты, заткнув ему рот ладонью, чтобы не сильно выл, но это слишком скучно, поэтому он мягко отстраняется назад и, легко развернув Алтана за талию, рывком сажает его на край мраморной раковины. Если и нарушать правило «Не трахаться на работе», то только ради стоящих того игрищ. Дагбаев осторожно хватается за плечи Вадима для равновесия и хочет свести ноги, но сильные ладони неумолимо разводят их в стороны, так уверенно и плавно, что стон вибрирует в глотке. – Тебе понравится, Цветочек. Я не испорчу твой чудесный прикид, – Вадим мурчит намеренно ласково и мягко опускается на одно колено, тут же потираясь щекой о дорогую ткань с ума сводящих штанов. – Никто тебя не хватится, я уверен, а вот тебе надо передохнуть. Сбросить напряжение для лучшей продуктивности. Тебе будет хорошо, обещаю. Веришь мне, золотой мой? Алтан ему верит. Всегда верит, как под гипнозом, и вцепившись пальцами левой руки в острые края столешницы, смотрит Дракону в шальные глаза, не выдерживает и впивается правой в волосы на его макушке, чтобы подтянуть выше. Вадиму дважды намекать не надо. Он вжимается лицом в жёсткую молнию и глухо рычит, возится с дурацкой застёжкой, благо, не выдирает с корнем. Даже рубашку Алтану снизу расстёгивает, чтобы не испачкать, и касается губами члена через трусы, смачивая слюной ткань. Алтан забывает, как дышать. Сжимает зубы, чтобы не застонать, и тянет Дракона за волосы сильнее, чтобы не думал отстраняться, раз сам затеял эту игру. Влажная ткань задевает кожу на грани неприятного, но ощущения вполне удачно смазываются накатывающими волнами удовольствия. Вадим лижет и целует, вжимаясь носом в венчик головки, и сжимает в ладонях острые коленки. Вадим буквально плавится от того, как сильно начинают дрожать у Алтана бёдра, как он дёргается беспорядочно навстречу и зажимает ему шею ногами, требуя большего. Дракон отстраняет от него руки с огромной неохотой, но собственные штаны расстегнуть тоже надо, потому что давит уже практически больно. – Почему, ахх... почему тебе всегда надо выбрать наиболее идиотское время для секса? – Алтан спрашивает бездумно и снова таскает Вадима за волосы, вверх и вниз, направляя движения его рта, контролируя. Дракон лижет по всей длине жадно и сильно, давит всем языком и глухо стонет, надрачивая себе в такт неровного ритма. Съязвить Цветочку в ответ хочется безумно, но рот занят более важным делом. Будь они дома, можно было бы растянуть эту игру в пытку, но за дверью, к сожалению, кипит социальная жизнь, в которую придётся вернуться. Алтан дёргает Дракона на себя быстрее, выгибает плавно спину и двигается грубо, резко, почти механически, лишь бы побыстрее кончить. Удовольствие режет под кожей, липнет душной волной и всё тянется, никак не желая дойти до нужной точки, но Вадим неожиданно выдирает голову из хватки и, дёрнув за трусы вниз, с рывка накрывает губами головку, вжимаясь языком в чувствительную уздечку. Вспышка затапливает тело ярким оргазмом. Алтан успевает смутно заметить, как Дракон быстро дёргает плечом, надрачивая себе, но чёткость зрения теряется под сладким спазмом и всё, на что хватает сил, это сжать ногами Вадиму шею до лёгкой асфиксии и слишком громко застонать. Домой хочется ужасно. Ноги ватные и не слушаются, а задница, судя по ощущениям, квадратная. Алтан поправляет рубашку и штаны дрожащими пальцами сначала на себе, потом на Вадиме, и прежде, чем послать на хер его ужасно довольную морду, мягко целует его в уголок губ. Остаток ночи уже не кажется таким невыносимым дерьмом.