Кровавые полосы

Толпа парней вышла из ресторана. В голове мозг будто закипал, растворялся, и Ким уже даже не пытался разумно мыслить. Все взгляды вокруг будто нацелены на него, но он не видит их лица - не желает. Не то чтобы его нервировал взгляд или внимание. Его нервировало осуждение, обсуждение. Насмешки, косые взгляды, ехидные высказывания. Отвратительно. Ким терялся. Исчезал. Людская критика очень давит, будто проживаешь трепанацию. Будто сверло дрели медленно втискивается в маленькую голову и понемногу крутится, делая все больнее и больнее. Деться было некуда, буквально. Сону потихоньку охватывала паника, и воздуха становилось меньше, чем обычно. — Простите, — послышался нежный голос официанта, который помогал разуму оживиться. — Вам нехорошо? Я могу вас вывести через запасной выход, — парень, казалось, был чуть покрупнее Кима и подхватил его за плечо, чтобы тот не шатался. — Но нужно оплатить… — Сону выдавливал из себя фразы с неимоверно долгими паузами, шаркая ногами по полу. — Не беспокойся, — говорил официант уже неформально, улыбаясь. Ким, конечно, не видел его лица, уж очень все плыло в глазах, но его волосы. Запоминающиеся. Сону начинал думать только когда оказался за пару десятков метров от места происшествия. И не сказать, что его мысли были направлены в позитивное русло. Воспоминания пожирали его с ног до головы. Руки свербели. Как обычно, ничего нового. Говорят, что время лечит. Не лечит. Само по себе - никогда. Без маленьких падений не бывает взлетов, Ким ощутил это на собственной шкуре, хотя, казалось, что эта фраза оборачивалась в обратном направлении. «Без падений не бывает маленьких взлётов». И это его вовсе не смущало, ему было достаточно, что взлеты вообще есть, хоть и не особо существенные. Это помогало понять, что он ещё жив, существует, возможно, выживает. Главное - не мёртв. Не разлагается где-то в гробу, или его прах не разлетается по всем возможным подворотням Южной Кореи. Ему не казалось, что он найдёт «покой» где-то там, в загробном мире..? В раю или аду… Существуют ли они вообще? На этот вопрос ответа он тоже не знал. Возвращаясь к сути, все мы ходим по огромному сплошному лабиринту. Кто-то из него выходит, как говорится, быстро и по прямой. Кто-то забредает в тупик и сразу же ищет новые пути, новые возможные ходы. А кто-то сидит в этом тупике. Но они сами выбрали этот путь, выбрали сидеть и ждать. Чего ждать? У моря погоды, наверное. Сону считал, что ждать неимоверно скучно, хотя сам все время заходил лишь в тупики. В любом случае, он не собирается засиживаться там до конца, верно? Кому-то нужен час, кому-то сутки, кому-то месяц, кому-то десятилетие, но они выходят. Наверное, в эти моменты чувствуется облегчение и не всегда кажется, что это правда? Даже если время и лечит с нашими общими усилиями, долгими и муторными, то недуг немного «притупляемся». Но мы ничего не забываем. В любой момент боль может проснуться, и будто ты и не лечил ничего, будто не раздумывал так долго, как же с этим справиться. Будто все, что ты строил так долго сломали в один миг. Наверное так..? Будто ты снова зашёл в тот самый тупик, но уже не знаешь как выйти. Школьные годы. Сказывают, что это самое чудесное время для обычного человека. Но Ким Сону далеко не самый обычный человек, и он сам это очень хорошо осознаёт. Своего первого парня он помнил довольно туманно. Но Ким и вправду его любил. Детская любовь, такая светлая и невинная. Когда вы оба ещё познаете все прелести этого мира и друг друга. Сону все ещё думает, что и тот парень его любил. Они были друзьями долгое время, веселились вместе, играли в приставку, делали домашку, в общем, одноклассники. Ким уже даже не помнил, кто признался первым и каким был первый поцелуй на вкус. Но он помнил, что ему было хорошо. Тогда он принял себя, все свои стороны, что так тщательно прятал. Тогда у него появился человек, что понимал его. Но не все так радужно, как могло быть, да и остаться с первой любовью на всю жизнь почти невозможно. Кто-то застукал их в классе, когда они были одни. Слухи разлетались быстро, дети любят слухи, желчь, осуждения и сплетни. Его парень съехал в другой город, наверное, он и до этого должен был переехать, а тут такие обстоятельства, прямо как знали. Сону тоже сбежал. Перешёл в другую школу. На счету его жизни - вторая. Ничем непримечательная, обычная, стандартная. Там у него появились друзья, довольно хорошие. Они вместе ходили в кафешки после школы, смеялись, шутили. Тогда был день рождения его друга - Ыйджу. Этот парень был на год старше, но учился в их классе, и эти двое отлично ладили. Ыйджу был самым настоящим экстравертом. Он был тем самым другом, что будет смотреть тебе в глаза во время разговора, он был хорошим слушателем, хотя при этом очень много говорил. Он много жестикулировал, эмоционально повествовал, прыгал и бегал, пел и танцевал, в общем - плевал на общественное мнение, что было совсем не своейственно Киму. Он был очень импульсивным и, скорее, делал, прежде чем думал. Был словно открытая книга, говорил то, что думает и говорил прямо. Нет, не грубо, а прямо. Вот таким был Бён Ыйджу. Он научил Сону жить, наслаждаться моментами, делать необдуманные вещи и, грубо говоря, плевать на общество. Наверное, его шестнадцать были самыми яркими. Кто как не Бён мог затащить Кима в клуб в самом начале учебного года? На самом деле, для этого была особо веская причина. Ыйджу исполнялось семнадцать. В клуб он пригласил много людей, у него было много друзей и значит, что было много связей, раз подростков пустили в клуб. Сону не отличался тягой к алкоголю или к танцполу, поэтому он просто сидел за барной стойкой, немного скучая и попивая какой-то не очень вкусный сок. Глаза невольно скользили по окружающей местности. Ким впервые оказался в клубе, но все было не под стать. Было темно, играла какая-то незнакомая музыка, наверняка популярная среди подростков, но незнакомая для Сону, он такое не слушал. Его взгляд, что плавно скользил по поверхности стойки, наткнулся на чьи-то худощавые руки с красивыми длинными пальцами, настукивающими какой-то чересчур примитивный ритм. Парень, на взгляд, казался выше на сантиметров 10, да и выглядел он как настоящий айдол, Ким аж раззавидовался. И смотрелся он довольно стильно, будто до этого для него выбирали одежду какие-то стилисты. Для Сону было непонятно, как можно одеваться так просто, но выглядеть так сногсшибательно. Широкие брюки, пиджак с немного опущенным плечом. Парень тоже скучал, сидел за той же барной стойкой, попивая то ли воду, то ли водку. Ким же склонялся к первому. «Думаю, Ыйджу бы гордился мной, если бы я познакомился с кем-то здесь». И вот ни с того, ни с сего Сону подсел к парню. До этого он действовал довольно решительно, а теперь все слова будто пропали из его уст, и рот будто онемел. — Прости? — произнёс парень, наконец-то отворачиваясь от барной стойки, что так заворожила его. — А… — мямлил Сону. — Я думал, вам скучно, поэтому подошёл, — его глаза бегали туда-сюда. Единственное, чего ему хотелось, так это провалиться сквозь землю. — Да… — протянул парень. — Я думаю, что мы надолго здесь застряли, — неловко произнёс он, потирая руки друг об друга. — Вы пришли на день рождения к Ыйджу? — решил перевести тему Ким. — Да, но я не особо люблю такие места, знаешь… — он потёр затылок, пытаясь найти занятие для своих рук. — Я Ким Сону, — он поклонился, пытаясь разузнать имя собеседника. — Пак Сонхун, — кивнул парень. — А как вы с ним познакомились? — любопытствовался Сону. Ему было непонятно, почему такой интровертный человек знаком с Ыйджу. Ким и сам был тем ещё интровертом, но они с Бёном одноклассники, поэтому тут все ясно. — Он просто один раз пришёл на каток, а там был я. Разговорились, точнее он разговорился, — внятно и ясно говорил Пак. — А мы одноклассники, — не дожидаясь встречного вопроса, сказал Ким. — Ох, ты выглядишь младше него, — проговорил Сонхун, стараясь сохранять спокойствие на лице. — Ты можешь обращаться ко мне неформально. — Правда? — Сону улыбнулся. — А сколько вам… тебе лет? — Через три месяца стукнет семнадцать, — Сонхун снова начал настукивать ритм своими тонкими пальцами. — Ничего себе… — раскрывал рот Ким. — значит Ыйджу для тебя… хен? — Выходит так, но ты и сам знаешь, что он не сторонник формального общения, — Пак поднял плечи. — Я, честно говоря, тоже, это немного смущает… — А мне нравится… — признался Сону. — Тот самый хороший хен и сонбэ, на которого можно положиться! По-моему это круто. — Не знаю, для каждого, конечно, по-разному, — парень опустился в раздумия. — Сонхун, пойдёшь танцевать? — к стойке подбежал какой-то парень. — А кто это с тобой? — бодро и резво говорил парень. — Это Ким Сону, — Пак указал на собеседника, ему не очень то хотелось учавствовать в знакомствах. — Это Ли Гону, — теперь он указывал на подбежавшего парня. — Ты не говорил, что у тебя есть такой красивый друг… — открыто флиртовал Гону, немного подсмеиваясь. — Мы сами только что познакомились, — оправдывался Сонхун, а после злобно повернулся на Ли. — И вообще, дуй отсюда, алкоголик. — Спишемся, — кинул напоследок Гону в сторону Кима и ускакал вприпрыжку в сторону танцпола. — Не обращай на него внимания, — махнул рукой Пак. — Он всегда такой. — Вы похожи на близких друзей… — Не думаю, что нас можно назвать друзьями, — тихо говорил Сонхун. — У него просто манера общения такая, понимаешь? — Понятно… Спустя пару дней в инстаграм Кима пришло сообщение с необычным содержанием. «привет! это Ли Гону, помнишь? мы виделись с тобой на дне рождения Ыйджу. ты ещё сидел там с Сонхуном! ну, я думаю, помнишь! давай встретимся на выходных? ты мне очень понравился!» По утрам Ким не мог дышать, будто всю ночи он свирепо кричал, долго и протяжённо. Либо наоборот, так долго молчал, что теперь дышать и не может. В любом случае, казалось, что он просто захлёбывался. Каждое утро зрачки бегали, тело подрывалось. Увидел бы его кто - подумал, что Ким какой-то обыкновенный торчок. Сон был как всегда типичным, обыденным. Сону будто проживал этот сон каждый день, но он все ещё чувствовал каждую секунду как в первый раз. Красивая река и рассветающее солнце. Очень красиво. Ким очень любил смотреть на водоемы при рассвете. Но восход всегда был таким приторным, таким химерическим, словно утопия. Смотря на него, Сону чувствовал умиротворение, да до того дотошное, что казалось будто озеро и вовсе нарисованное, а сам Ким стоит посреди картины. Но все же, было красиво, очаровательно, даже очаровывающе. Рассвет звал к себе, но впереди была нескончаемая река. Как жаль, что нельзя было дойти до рассвета. Мысль, все же, пугала, а восход все больше завораживал. Где-то из ближайших кустов выбежал парень, да силуэт был настолько знакомым, словно Ким жил этим человеком, дышал им. Вспомнить не удавалось. Ещё более знакомый смех разлетался в голове, голосистый, звонкий, заливистый, высокий, чарующий. Голос был родным, будто своим, он начинал напевать какую-то рандомную песню, и голос этого парнишки завораживал не меньше восхода. Парень бежал все ближе к водоему, Ким же стоял поодаль. Песня, казалось, очаровывала всех вокруг, этих птиц, эти растения, эти колебания воды, все было подвластно этому пареньку. Но Сону чувствовал неладное, парень тоже был заворожен этим рассветом, тоже хотел подойти к нему ближе. Мальчишка все бежал и бежал, будто впереди лежал клад, оцениваемый в несколько миллионов долларов. Ким спохватился, ему туда нельзя. Рука потянулась вперёд, рот разинулся в букве «а», а ноги спешили вперёд. Но. Ким словно онемел. Ноги не слушались и стояли по команде «смирно». Руки не тянулись вперёд, а приклеились к швам одежды. А рот? Рот был открыт в произвольной букве «а», но шёл ли оттуда звук? Нет. Это пугало ещё больше. Парень ступил в водоём и его тут же поглотило. Словно сразу после песка была дыра. Марианская впадина, куда неминуемо затягивало. Парень наконец заметил Сону и пытался кричать, звать его. Ким лишь стоял. И нет, он действительно хотел подойти. Но тело стало непослушным. И все, что ему оставалось делать - смотреть на неизбежную смерть. Эти крики, эти всхлипы, эти шевеления. Захлёбывания и, наконец, смерть. Тяга к жизни. Вот, что видел Ким. Но, как иронично, этого парня пожирала смерть. Звучит как ужасный сон. Подождите, это он и был. Сону в буквальном смысле рухнул. Рухнул где-то в подворотне. Вокруг ни единой души не было, ни одного взгляда. Но не то чтобы становилось лучше. Коленные чашечки раздирала немыслимая боль. А рубцы неровного асфальта все глубже вдавливались в ноги. Но сейчас куда важнее было не это. Воздуха снова не хватало. Ким уже и не помнил, когда его день проходил без очередной панической атаки или приступа тревоги. А ещё больше удивляло, как он ещё не свыкся с таким феноменом. Но ясно мыслить в такие моменты он, конечно, не мог. Так что, как говорится, довольствуйтесь, чем можете. Воспоминания поглощали. Руки тряслись, сильно. Колени тоже, но в отличие от верхних конечностей - у них была опора. Сону оставалось только лечь. В позе поклона. Сколько он будет лежать? Ники ворвался внутрь. Все смотрели на него, а он лишь на пустое место. Ники подошёл ближе, рыская в поисках компаньона. Дальше глаза наткнулись на персонал. — Я вывел его через чёрный ход, — подошёл парень с каким-то неестественным цветом волос, отдававшими зелёным. — Спасибо, — почти выдохнул Нишимура, сунув официанту пару бумажек, что должен был заплатить за кофе. Он ринулся к чёрному выходу и побежал налево. Чувства смешались. Испытывал ли Ники вину? Да. Беспокоился ли за Сону. Очень. Хотел убить Даниэля здесь и сейчас? Конечно. Какое-то состояние побитости, такое самобичевание. Тяжело и неприятно. А тело само несётся вперёд, будто по инерции. И Нишимура чувствует, что все так и должно быть, что все это рационально. Да и воздуха в лёгких уже не хватает. То ли из-за охватывающей паники, то ли из-за бега с ускорением. Ники бежал и разом глядел в обе стороны, чтобы точно заметить человеческую фигуру. Если бы он тогда проводил Кима до дома, то все бы было хорошо. Возможно, ответь он Даниэлю «нет» на то злощастное смс, то всего этого бы не произошло. Если бы они остались дома, то сейчас Сону был бы в порядке. А теперь Нишимуре лишь оставалось гадать где и что делает Ким. Хотелось бы позвонить ему, но телефон потерян. Как же вовремя. Он уверен, что изобьет Даниэля, как только увидит. Благо интуиция Ники никогда его не подводила, и в глубине души он даже радовался, что пошёл сюда. В тесном переулке полулежал-полусидел человек. Нишимура рванул. — Сону… — бормотал Ники. — Прости, — он присел рядом с ним, пытаясь поднять лицо старшего. — Я думаю, ты мне нравишься, — тихо сказал он, зная что Ким его слышал. — Я думаю, что люблю тебя. Сону плакал, точнее рыдал. До прихода Нишимуры наверняка навзрыд. Младший в свою очередь обхватил руками тело Кима. Он не знал что делать. Руки сами делали работу. Чувствую теплоту чужого тела, напряжение спадало. Дыхание синхронизировалось, четкие вдохи и выдохи были практически одновременны. И это помогало обоим. Ники поднял лицо Сону снова. Вглядываясь, он все твердил «прости» несколько раз в секунду. Объятия вышли какими-то желаемыми. Казалось, будто без этого и быть не может. Будто в каждой из параллельных реальностей сейчас они обнимались. Так и должно было быть. Нишимура протянул свою ладонь, помогая встать старшему. Тот встал с нелегким скрипом зубов, что издавали звуки от приходящей боли. Сону встал и даже пытался идти, хромая. А Ники подхватил его, стараясь значительную часть его веса, тащить на себе. — Нишимура… — Ким попытался сказать хоть что-то. Разум затуманился. «Нишимура». Сону никогда его так не звал. — Прости, — перебил его Ники, уже приевшейся фразой. — Я не хотел, чтобы все так получилось… — Отведи меня до остановки, — резко проговорил старший. — Но, твои ноги… — отвергал эти идею Нишимура. — Справлюсь, — решительно говорил Ким, пытаясь идти самостоятельно. — «Рики»… — попытался объясниться младший. — Ники… — Сону перебил, будто говоря «сейчас не время для разговоров» Нишимуру же буквально парализовало. «Ники». «Нишимура». Он не воспринимал этих слов. Они резали больнее ножа, хотя Ники даже и не знал какого это чувствовать нож под кожей. Интересно, какого это? Вот он, ещё один неожиданный вопрос для Сону. Но не сейчас. Почему Нишимура чувствовал, что они отдаляются и почему так невыносимо больно от банального «Нишимура Ники»? Для Ники время длилось будто вечно. Он все разгуливал по какому-то скверу. Вокруг было не особо людно, но даже если бы и было, то Нишимура бы не заметил. Он делал, наверное, круг десятый, все думая и размышляя. Чувство вины. Кого же мог винить Ники, кроме как не самого себя? Он гневался. Почему же он не мог додуматься раньше, почему же не смог предугадать такой исход событий? Почему все пошло не так. И главное, когда все пошло не так? Чувство вины - сильная штука. Но это ведь нормально и, вроде как, обыденно? Вину порождает совесть, а значит у Нишимуры она все же была. «Есть ли в этом моя ошибка? Безусловно». Но что же тревожило ещё больше? Ким Сону. Теперь он тот самый Нишимура Ники. Ничем непримечательный, который не чувствует чего-либо, который не существует для Ким Сону. Ники не хотел этого. Совсем. Он не хотел терять свой источник. Не хотел терять Кима. Эгоистично? Да. Возможно эгоцентрично? Но попробовав больше - терять не хочется. И Нишимура испытал это на собственной шкуре. Как хорошо, что Ники отдал старшему свой телефон. Сону ехал в автобусе и глядел в окно. Воспоминания все ещё поедали. Как только Ким «вышел из шкафа», было очень сложно. Особенно, учитывая то, что это произошло не по его воле. Общественное неодобрение, общественное осуждение. Насмешки, ехидные высказывания. Он мог прожить это ещё раз, мог прожить хоть сто, но он не желал этого для Ники. Наверняка это парень даже не знает что такое любовь. Как вообще Нишимура может любить Сону? Бред первой степени. Дома за стеклом сменялись ежесекундно. Сону не желал такого для Ники. Ким уже научился жить со всеми проблемами, что преследовали его так долго. Но Нишимура не должен этого переживать. Не должен. Он этого не заслуживает. Ну что же. «Единственный выход - отдалиться». Максимально безболезненно для обоих, хотя пластырь нужно отрывать быстро и резко, но Сону ещё не готов к этому. В любом случае, в каком бы из тупиков лабиринта он ни был, он чувствовал, что возвращался обратно. У дома его ждал кое-кто совсем неожиданный. — Джей? — вырвалось из рта. — Как давно… — Не важно, — перебил он, стукая ногой по земле. — Пройдёмся?