***
От Лиса Шестой ушел слишком подавленным. Словно кто-то открыл гноящуюся рану. Были битвы, которые велись лишь на бумаге. Были войны, которые можно было выйграть одним росчерком пера. А были бойни, что можно было только отсрочить. Им был воткнут кинжал в спину, и Какаши честно пытался решить все миром. Пусть это и было предательством.***
Лис не верил в справедливость. Её не существовало для людей. Они выбирали правосудие. К его большому сожалению, правосудие мало что могло решить именно там, где требовалась справедливость. Рикудо Сеннин верил в справедливость. И, наверное, сделать что-то по-настоящему правильное было бы лучшим способом почтить память своего создателя. Курама мог признать, что он был немного самоуверен. И порой это кончалось не лучшим для него образом. Но именно сейчас он точно знал, что он был единственным, кто способен сделать задуманное. Он не был до конца уверенным в том, что у него получится или это с работает, но если Какаши обратился к нему уже сейчас, то тянуть не было смысла. Наруто должен был сам решить, как поступать. Возмездие не восстанавливало ущерб, но Курама мог попробовать помочь.***
Жить оказалось легче, чем она думала. Утрата была вязкой, пропитывала всё вокруг. Преследовала её по пятам. В постоянных визитах знакомых, во взглядах прохожих и шепоту ей вслед. Все говорили об этом. И казалось, что все ждали, что она треснет, словно она была из стекла. Но, к собственному удивлению, она оказалась сильней. Рутина, теперь уже другая, без прежнего вкуса восторга, теперь уже полная безнадежности, захлестнула её с головой. — А можно завтра без блинов? — Боруто застегнул сандали. Смотреть на мать он избегал. Он вообще много чего стал избегать. Нового Хокаге, школьных друзей, семейные фотографии, что стояли в его комнате, он повернул к стене. А теперь ещё и традиций. Хината могла сказать нет, но ничто не могло вернуть эту тихую безмятежную радость завтрака с блинами. — Конечно, — стоило ей согласиться, как Боруто выскочил за дверь. Когда умерла её мать, отец с ней не разговаривал. Он предпочел сделать вид, что ничего не изменилось. Она была младше тогда, чем Боруто сейчас. И она не знала, что делать. Она правда пыталась говорить с ним об этом. Но ничего хорошего не выходило. День проходил мучительно медленно. Хинате казалось, что все вокруг делалось слишком быстро. И множество мелочей, кричащих о нем. Коробка бенто, на которую она постоянно наталкивалась. Сервировка стола, где четвертая пара приборов была лишней. Вдруг не хватало вещей для стирки: всего две белых футболки Боруто, не кидать же их одни? Она забирала Химавари из садика раньше, чем было нужно лишь бы не застрять одной в пустом доме. Она накрывала стол для ужина раньше, просто потому, что не могла найти, чем себя занять. Они ели в тишине, и Хината не знала, чем её заполнить. А потом начинался ещё один личный круг ада. Спальня была наполнена призраками. То, что раньше было лучшими воспоминаниями, трепетной памятью о страсти, любви и нежности, виделось монстрами, вгрызающимися в кровоточащую рану. Она просто не могла там спать. Поэтому, убаюкав Химавари, она всегда шла на лестницу. Это были последние десять минут её дня. Десять минут, полные бессмысленных надежд. Она садилась на самой верхней ступеньке и позволяла пустым фантазиям заполнить тишину. Она так часто делала в детстве. Мечтала о нем. Время шло, но ничто не менялось. Она представляла, как он откроет дверь, устало вздохнет, потом улыбнется, когда увидит её на лестнице. И все будет как прежде. Но потом десять минут проходили, и как прежде ничего не было, она шла спать в гостиную, а дверь так и не открывалась до самого утра. Вчера, сегодня, завтра. Хината лишь смотрела на календарь не веря. Казалось, что уже прошли года, но календарь упрямо считал дни, не давая обмануться. Всего две недели.***
Наруто не хотел этого делать. Но Курама настаивал. Он был тверд и непоколебим. И теперь, вместо спасительной тишины и сна, он шел к Хокаге. Календарь говорил, что прошло два года. Наруто же не видел разницы. Все было точно таким же, как он оставил. Ничто не менялось. Люди жили, умирали, и это не имело смысла. Какаши встретил его улыбкой. — Наруто, — поздоровался его учитель. И Наруто кивнул. Если что и изменилось за два года, так это Какаши. Он был старше. Нет, не так, он постарел. Словно кто-то резко выкачал из него жизнь. Но это было не дело Наруто. Это не имело к нему никого отношения. Какаши хотел ему что-то сказать. Курама считал это важным. Наруто догадывался, о чем это было, но разве месть могла что-то изменить? — Я хотел поговорить с тобой, — Какаши нервничал. Наруто видел это впервые. Может, когда-то это его бы удивило или заинтересовало, но не сейчас. — Хокаге-сама! — Анбу ворвался в кабинет, позади него что-то кричала Шизуне, пытаясь остановить его. Анбу замер, увидев Наруто, остановился на пути к столу. Маска скрывала лицо, но нервозность и испуг легко читались в теле шиноби. — Наруто-сама, — еле проговорил анбу, словно слова давались ему с трудом. — Вы должны это увидеть.***
Хината проснулась от знакомого звука. Щелкнул замок. Она заснула на ступеньках. Такое уже было. И, как бы она ни хотела, ручку двери всегда поворачивал не тот, кто надо. Сакура, Саске, Тентен, Ханаби. Бесконечные паломники, что хотели проверить, как она держится. Хината поправила плед, сползший с плеч, заправила прядь волос за ухо. И выпрямилась. Она не врала всем тем, кто приходил в её дом. Но она никогда не могла позволить соскользнуть аристократичному благородству и обнажить её настоящее подавленное состояние. Дверь раскрылась, и маска, вросшая в неё второй кожей, схлынула. Хината вцепилась в перила, пальцы побледнели от напряжения. Она не могла поверить своим глазам. Это был Неджи. Он, практически такой же ошеломленный, стоял в пороге, так и не раскрыв дверь до конца. Хината даже не поняла, что встала, пока у нее не задрожали ноги. Она не могла поверить. Это был он. Её брат. Неджи. Она сделала один неуверенный шаг, потом второй. И вдруг хлопнула дверь. Неджи захлопнул её, закрыл. И Хината снова оказалась одна, замершая в испуге на лестнице. Она хотела броситься вперед, раскрыть дверь и вцепиться в Неджи, но сделать хоть один шаг было страшно. Не могло такого быть, что он был за дверью. Не могло. Дверь снова открылась. Нараспашку. Неджи плакал. Он стоял, так и не перешагнув порог. Вытирал слезы белым рукавом, совершенно не такой, каким она его помнила, не такой, как с последних сделанных фотографий. Выше, взрослее, совершенно иной в мелочах. — Хината? — голос у него дрожал. И Хината не выдержала, она побежала к нему, споткнулась на последней ступеньке, замешкалась на секунду, а потом врезалась в него. И тоже разрыдалась. Сильно, громко, с надрывом. Цеплялась пальцами за белую ткань, стараясь вжаться в чужое тело, словно от этого зависела её жизнь. — Хината, — объятья у Неджи были стальными тесками, но она не возражала. Она прижалась к его груди, стараясь скрыть судорожные рыдания. — Хината. Неджи гладил ее по голове, все шепча её имя. Вдыхал её запах, стараясь убедить самого себя, что это реально. — Мама? — Боруто стоял у лестницы, наверняка разбуженный шумом. А рядом с ним Химавари, всё ещё трущая кулачком глаза. Хината не могла ничего произнести, она не могла даже остановить слезы.***
Наруто смотрел на встревоженного анбу, испытывая раздражение. Это все могло подождать. Он был здесь необязателен. И чем ближе они подходили к его дому, не к той квартире, где он скрывался, а к настоящему дому. Что бы там ни происходило, его это не касалось, там уже давно не было тех, о ком он волновался. — Вы должны это видеть, Хокаге-сама, — анбу потянул, отошел в сторону, пропуская Какаши вперед по подъездной дорожке. Наруто остановился у дороги. Ему не хотелось приближаться к этому месту. Там больше для него ничего не было. Какаши кинул на него сочувствующий взгляд и пошел в дом. Курама был сегодня молчалив, с тех пор как он сегодня вытолкнул Наруто наружу, он спал, игнорируя все вокруг. Наруто предпочел делать то же самое. Его взгляд то и дело цеплялся за занавески гостиной. Они тогда выбрали бежевые. Хината сказала, что будут смотреться неплохо. А теперь там висели темно-зеленые. Это отчего-то задевало. Наверняка, Неджи или Ханаби сделали. Он бы предпочел, чтобы в доме все оставалось нетронутым. Наруто недовольно посмотрел на входную дверь. Из дома доносились голоса, кто-то о чем-то спорил. Все это было не его делом. Он боролся с желанием просто развернуться и пойти в квартиру. Все вокруг раздражало. Что-то мелькнуло в окне, привлекая внимание. Наруто повернулся, чтобы разглядеть получше, но увидел лишь движение штор. И тут же в доме раздался детский крик. Наруто многое мог игнорировать. Но не это. Он пересек двор и подошел к двери . — Папа! — дверь открылась прежде, чем он протянул руку к ручке. Девочка лет пяти врезалась в него всем своим маленьким тельцом. — Мама! Я же говорила, смотри! Я говорила, это папа! Она обхватила его ногу и повисла на нем. Наруто не понимал, о чем она. — Папа? — Наруто посмотрел в направлении нового голоса. Сначала ему показалось, что он смотрит в зеркало своего прошлого. Это был он. Лет восьми. Невысокий щуплый, с мокрыми от слез глазами. Но так показалось только сначала. Этот мальчик был другим. Что-то неуловимое, то ли форма глаз, то ли лица, разрушало ощущение идентичности. Словно кто-то хотел создать его, но случайно взял другой овал лица. И эти лисьи усы. Всего два, а не три. Он все ещё в недоумении стоял на пороге, девочка пыталась залезть по его ноге на руки, а он смущенный от того, что дети зовут его отцом, не знал, что делать. А потом она вышла из гостиной. Завернутая в плед, в майке и пижамных штанах. Это было больно. Он то ли пытался что-то сказать, то ли вздохнуть, но огромный ком встал посреди груди, и он начал задыхаться. Он должен был к ней прикоснуться. Она стояла в двух шагах, с заплаканными глазами, и не сводила с него взгляда. И он снова сломался, прямо там, так и не перешагнув порог, обрушился вниз, на колени. Дети закричали. Наруто пытался то ли снова научиться дышать, то ли все-таки встать и дойти до неё. Но ни то, ни другое не удавалось. Грудь распирало изнутри, ноги его не слушались. А потом он увидел, как она шагнула к нему. И он замер в ожидании. Она опустилась на колени рядом с ним и положила руку ему на плечо. Одно невесомое касание. Всего одно. И Наруто сделал вдох. Глубокий, сильный, наполняя легкие воздухом. Вокруг суетились люди, кто-то с кем-то говорил на повышенных тонах, девочка прыгнула ему на спину и все что-то лепетала, Наруто не мог отвести взгляда от неё. — Пойдем, — она встала, позвав за собой. И он пошел. Тонкие маленькие ручонки обвили шею, острые коленки уперлись в бока. Наруто придерживал девчонку за ноги, а она все рассказывала ему что-то веселое на ухо. Что-то, что сливалось в неразборчивый гул. Наруто не верил в происходящее. Должно быть, это был один из тех снов, после которых все всегда становилось хуже. — Давай, Хима, — Хината протянула руки к девочке, и та послушно слезла с его спины. Наруто впервые смог рассмотреть её лицо. Она была копией Хинаты. Только вот эти усы такие же, как у мальчишки. Такие же, как у него самого. Наруто потерялся. Он не помнил, как сел на диван. Не помнил, как маленькая копия его жены забралась к нему на колени и заснула, не помнил, кто точно укрыл ей пледом. Это была Сакура или Какаши? Он не мог сказать, когда мальчик устроился у него под боком и тоже заснул. Все, что он мог, — это просто смотреть на неё. Она была такой же. Стрижка другая, но это были мелочи. Это была она. Настоящая и реальная. — Мне нужно домой, — все вокруг говорили, но Наруто разобрал лишь слова Хинаты. Наруто встрепенулся. Домой? Разве они были сейчас дома? — Домой? — осторожно спросил он. — Мы проверим все, — Какаши нервно расхаживал по гостиной. Его шляпа была сдвинута на лоб, и Наруто не мог видеть даже его глаз. — Но скорее всего это что-то похожее на гендзюцу секай. Что-то похожее на параллельную линию времени. И, как только разберёмся, так отправим вас домой. — Нет, — Наруто был удивлён, как спокойно он это сказал, словно не он сейчас был в ужасе от одной мысли снова её потерять. Все смотрели на него, девочка заерзала на его руках. — Нет, мы не будем этого делать.***
Это был какой-то бесконечный спор. Был уже вечер, а ему все не было конца. И Хината не знала, на какой стороне ей нужно было быть: на стороне Наруто, что выступал против их возвращения домой, или на стороне Какаши, что хотел вернуть все на круги своя. Она разбирала принесенные пакеты с продуктами. Их принесли по велению её отца, выйти в магазин самой ей не дали. И пока в гостиной был жаркий спор, она включила рисоварку, ополоснула покрытую пылью посуду и нашла запасную скатерть, та, что на столе, никуда не годилась. Она была слегка пожелтевшей от времени. Это было как минимум странным. Половина вещей были из её родного дома. Например, оставленный вчера у раковины стакан с водой. Кружка с надписью: «Лучшему отцу на свете», их семейная фотография на холодильнике. Та самая, для которой Наруто одел Химавари в смешной комбинезон лягушки. А многое было чужим: набор тарелок, который она не помнила, снимок узи, на том же холодильнике. Она разглядывала его с интересом. Близнецы. Неджи ей рассказывал о беременности, но не говорил о близнецах. А ещё он не говорил о Наруто, словно это была запретная тема. И, лишь взглянув на него сама, она поняла почему. Он напоминал ей её Наруто в самые последние дни: ещё чуть-чуть, и полностью угаснет. — Я поищу информацию среди клановых документов, — донесся до Хинаты голос Саске. Он был таким же странным и непривычным. Он и Сакура пришли минут десять назад, и они явно были ближе, чем у неё дома. Они были семьей. Такой, какой она их никогда не видела. И от Хинаты не скрылось, как Наруто избегал любого контакта с ними. Он полностью игнорировал их присутствие. Хината оперлась о столешницу и осмотрела переполненную гостиную. Неджи, Ханаби, отец, Какаши, Цунаде, Учиха… Все что-то говорили, о чем-то спорили. А Наруто, окруженный её детьми, все ещё сидел на диване, Хима, разбуженная спорами взрослых, так и не собиралась покидать рук Наруто, а Боруто все жался к нему, словно это был его отец. Он смотрел на неё с болезненным отчаянием. И Хината практически понимала его. Вот только мертвых было не вернуть. — Дети устали, — осторожно сказала Хината, она ещё не могла разобраться, как поступить будет правильно, но прямо сейчас она просто не могла позволить продолжаться бессмысленным спорам дальше. Все в гостиной посмотрели на неё. — Я велю приготовить вам комнаты в комплексе, — начал было Хиаши, но тут же был прерван Наруто: — Они останутся здесь. Дома. Хината могла поклясться, что ещё чуть-чуть и он взорвется. Он, одновременно злой и печальный, казалось, был готов кинуться на любого, кто говорил с ней. Уже после, когда гостиная опустела, когда Неджи покинул дом, обняв её на прощание, Хината поняла, что предпочла бы ночевать в комплексе Хьюга. Все вдруг стало неправильным.