Красная нить

После слов господина Фингера Леви слишком много думал. Казалось бы, уже ничего не может его смутить, но когда Пик с утра приветствовала его с улыбкой, он сразу же отворачивался к стене, чтобы только не встречаться с ней взглядом. Теперь каждый раз он старался быть осторожным. Он в какой-то момент наконец-то понял, о чём говорил отец девушки. Он не хотел, чтобы Леви был с Пик. Он за один день догадался о том, о чём сам Аккерман не задумывался пару месяцев. Так просто его прочитал. Означало ли это, что Леви был как раскрытая книга? Могла ли Пик тоже его прочитать? Леви вдолбил себе в голову, что это нельзя допустить. Он снова закрылся в себе. Разговаривал с Пик только по необходимости, начинал грубить, но теперь и для Пик всё менялось. Она лишь улыбалась, и Леви, к своему сожалению, таял. Он никогда не думал, что сможет почувствовать что-то подобное, но собственные ощущения его пугали. Когда она резко хватала его за руку, он чувствовал покалывание, когда она улыбалась, он расслаблялся. Он всё осознал лишь после того, как тщательно обдумал слова господина Фингера. Тот не хотел отношений своей дочери с каким-то инвалидом с острова Парадиз. Леви это понимал. Но его так сильно тянуло к девушке, что он не знал, как поступить. Она тоже так и не поняла, что делать со своими неугомонными чувствами. Её бросало в дрожь каждый раз, когда Леви находился рядом, и это чертовски пугало. Пугало настолько, что Пик даже перестала ему читать, потому что её сердце не выдерживало такой близости с ним. С тех пор, как она проснулась на его груди, в ней мелькнуло запретное чувство. Она поняла, что хочет ещё. И ещё. И ещё немного. Она не могла сообразить, откуда в ней такие помыслы. Сначала она пыталась убедить себя тем, что это от переизбытка эмоций, скуки, близости с Леви в одном доме, желания быть любимой и любить, но всё это было лишь иллюзией. Правда была в том, что тянуло её именно к Леви. Она все ещё пыталась понять. Она не доверяла самой себе. Не верила своему чутью. Как назло, Леви тоже себе не доверял. И не смог осознать, что в его душе разгорается настоящий пожар. Потушить его больше никто был не в силах. Леви начал ходить сам. Лишь трость была его верной помощницей, помощи Пик он даже не принимал. Всё пытался сам. Фингер только качала головой. Мол, вот какой упрямый. И он таким и был. Просто Пик ещё не знала, что его упрямство было связано с ней же. Ей действительно нравилось, когда Леви рядом с ней менялся в лице. Ей нравилось его слушать. Он наконец-то рассказывал ей что-то из своей жизни. Пик не могла в это поверить. Он действительно с ней говорил. Говорил так, словно она была кем-то особенным для него. Только вот она это не могла принять. Как, в конце концов, принять тот факт, что это сам Леви? Тот самый Леви Аккерман, о котором ты раньше вспоминала с дрожью в ногах? Сейчас коленки дрожали от другого страха. Раньше они были врагами, и у неё дрожали ноги. Сейчас они сиделка и подопечный. И у неё всё ещё дрожь. А, может, это потому что никакой он больше не подопечный? Он кто-то намного больше? И никакая она не сиделка? Она что-то большее? Пик разрывало от всех тех эмоций, что она испытывала. И когда она касалась Аккермана так осторожно своей ладошкой, в ней всё бурлило. Леви пытался унять свои переживания, стоя под душем. Но это не помогало, когда он чувствовал прикосновения Пик к своим рукам. И они оба не догадывались, что в эту бездну падали с головой, погружаясь в самую глубокую пучину. Это был новый уровень, переходить на который было опасно. И они, как ни странно, готовились к этому. Каждый их взгляд, каждое слово, каждое прикосновение, каждая безумная мысль. Всё это было наваждением. В один из дней они сидели в гостиной, пока Леви читал газету, а Пик вязала накидку, когда в дверь постучали. Девушка подорвалась к ней, чтобы открыть, и на её удивление она была почти сбита с ног двумя неугомонными подростками. Габи и Фалько обнимали девушку с двух сторон, а она никак не ожидала, что дети наведаются к ним так скоро. Пик была так счастлива их видеть. — Мы так рады наконец-то вернуться! — воскликнула Габи. — Скучали? А где Леви? Опираясь на костыль, Аккерман вышел к двери. Габи и Фалько обомлели от изумления. — Леви… Ты сам ходишь? — удивился Фалько. — Ты правда ходишь? — Леви… Пик… — Браун захлопала глазами и улыбнулась. — Пик, признавайся, твоих рук дело? — Нет. Это Леви сам начал ходить… — Она скромничает… — буркнул Леви. — Она почти и поставила меня на ноги. — А ты молодец! — Габи снова обняла девушку. — Я так скучала по Вам! — И я по тебе, кнопочка. Я сделала вишневый пирог. Мойте руки и пойдёмте к столу. Он должен был получиться вкусным. За столом Габи и Фалько рассказывали о переезде родственников и господина Леонхарта из Марлии. Рассказывала, конечно, по большей степени Габи, Фалько только кивал её словам. Леви и Пик внимательно слушали и задавали иногда редкие вопросы. Эта особая атмосфера напоминала девушке что-то такое уютное. Семейное, пусть они и не были семьёй. Хотя Пик было так невероятно комфортно в компании Габи и Фалько. Их рассказы заставляли чувствовать себя так, словно они её любимые младшие сестра и брат. Условно, иногда ей казалось, что так и было. И Леви… С ним тоже было уютно. Спокойно. За всё это время она так привыкла, что теперь не знала, как покидать его, когда он окончательно поправится. И встанет ли он окончательно на ноги? Это был интересный вопрос, ответ на который дать не мог никто. — Райнер научил нас играть в покер! — воскликнула Габи вечером. — Давайте сыграем! — Райнер научил? — удивилась Пик. — Райнер играл хуже всех в альянсе. Девушка посмеялась, когда вспомнила, как друг играл с ними. — Неправда! Райнер хорошо играет! — запротестовала Габи. — Ну ладно-ладно, поверю, что за это время он стал нормально играть. — Проверим? — Фалько достал колоду карт. — Проверим! — с азартом сказала Пик. И тут она обратила внимание на Леви. Он сидел отстранённо на диване, глядя на подростков и девушку. — Леви, давай с нами играть? — Я не умею. — буркнул Аккерман и посмотрел задумчиво в окно. — Я научу тебя! — Пик неожиданно для себя и для всех вокруг взяла Леви за руки. Габи и Фалько переглянулись, когда мужчина присоединился к игре вслед за девушкой. Они очень удивились тому, как он исподтишка ухмыльнулся девушке. — Ладно-ладно. Только недолго! — махнул рукой мужчина. Через час Леви уже вошёл в раж и выигрывал партии через раз. Габи дулась на него, но Фалько успокаивал её. Аккерман же уже разошёлся во всю и в конечном итоге даже выиграл спустя два часа. — Новичкам везёт! — насупилась Браун и от чувств взяла Фалько за руку. Грайс очень сильно удивился, когда понял, что только что произошло. Смутило ли это Пик? Очень сильно. Она покрылась румянцем, а Леви тепло посмотрел на детей. Именно в этот момент он бросил взгляд на Пик. Неожиданно для себя, он осторожно взял её за руку и шепнул на ухо: — Милые они, правда? Фингер ещё больше покраснела. Намекал ли на что-то Аккерман? Или это было её воспалённое сознание? Она сама себе придумала то, чего не было? Или всё-таки что-то между ними было? Она не знала. И не понимала. Но она действительно хотела, чтобы он держал её за руку как можно дольше. Жаль, что такие моменты быстро кончались. Слишком быстро. И Пик было из-за этого неуютно. Когда Леви убрал руку, она почувствовала ещё больший стыд. Игра закончилась. Но она верила, что их игра ещё продолжается. Вечером Пик расчёсывала Габи волосы, когда они готовились ко сну. Они должны были спать на одной кровати, в одной комнате. Перед тем как закончить и отложить расчёску, Пик спросила у девочки: — Габи, а что у вас с Фалько? — Что у нас с Фалько? Ммм… — Браун задумалась. — Мы… Я призналась ему в любви. — О, правда? — удивилась Пик. — Я очень рада! Правда! Пятнадцать лет — отличный возраст, чтобы первый раз влюбиться. — Надеюсь, что первый раз будет навсегда. — Все зависит от вас. — Пик погладила девочку по голове. — Так вы теперь вместе? — Не знаю… — В смысле? — Мы не обсудили этот вопрос… — Габи нырнула под одеяло, накрываясь с головой. Пик отодвинула его и посмотрела на девочку. — Родная, может, этот вопрос пока должен остаться? Вы ещё такие молодые. У вас вся жизнь впереди… — Может, ты и права… Райнер рассказал, что вы с Жаном расстались… Пик глубоко вздохнула. Она уже давно не думала о Жане, но сейчас упоминание о нём не доставляло ей дискомфорта. — Да… Он любит Микасу. И я очень надеюсь, что с ней он будет счастливым. — Ты не злишься? — Нет, конечно. Я наоборот рада. Пик даже и не поняла, в какой момент она искренне порадовалась за Жана и Микасу. Наверное, в тот самый, когда все отпустила… Почему-то сейчас в голову лез только один человек… — Пик, а как Леви так быстро поменялся? — Поменялся? — глаза у девушки забегали, и она попыталась изучить лицо Габи. — Какой-то он совсем другой. Не таким мы его оставляли… — Да, вроде, вообще не изменился. У Габи округлились глаза. — Ты шутишь? Не изменился? Да это вообще другой человек… Он выглядит таким… счастливым и домашним… Признавайся, что ты с ним тут делала… — Да ничего я не делала! — отмахнулась Пик. — Давай спать, малышка. Завтра, надеюсь, будет хорошая погода, и мы пойдём гулять! — Отлично! Поиграем в снежки? — Поиграем, солнышко, поиграем. В комнате Леви все ещё горел свет. Это Фалько читал для Аккермана книгу. Грайс был очень удивлён, когда Леви рассказал ему, что Пик делала это каждый вечер. И мужчина ведь действительно слушал. Фалько озадачился. Он никак не мог понять, что изменилось в Леви. Он стал каким-то совершенно иным. Мальчику даже казалось, что мужчина иногда улыбается. Чудеса. Леви слушал Фалько внимательно. Но он так привык к голосу Пик, что всё было не тем, и всё было не так. Чего-то ему не хватало. Её самой? С тех пор, как Леви проснулся с ней в одной кровати, к нему в голову лезли навязчивые мысли разного рода. Одна интереснее другой. Мужчина старался отогнать их все, но в упор не получалось. Он пытался и пытался. Мысли путались одна за одной. И главным их обьектом была, конечно, Пик Фингер. Леви так задумался, что прослушал то, о чем читал мальчик. А понять дальнейшую суть он уже не мог. — Давай спать, Фалько. Поздно уже. — Я ещё не дочитал главу, может… — Нет, завтра дочитаешь. Спать хочу. — Леви лениво потянулся в постели. — Кстати, а я смотрю, мои советы тебе помогли, как у вас с Габи? — Леви, ты только не обижайся. Но советы касательно любви ты даёшь никакие. У нас пока ничего нет. — Как это советы у меня никакие? — Они мне не помогли, а только хуже сделали… Мда… В любви ты совсем не мыслишь, Леви. — Я не мыслю в любви? — возмутился Аккерман. — Это я не мыслю в любви? Я… — А что, хочешь сказать, что мыслишь? Нет, ты только не обижайся, пожалуйста, но… — Что но, малой? — Леви перебил Фалько, не дав ему закончить. — Я разбираюсь в любви. — Да ну? И как ты видишь любовь? — Ну… Знаешь… Любовь — это… Это… Ну, это смотреть на снежинки в волосах любимой женщины. — Чего? — не понял Фалько. — Ты не подумай, я это видел у другого мужчины. В отряде был у меня солдат. Он так за любимой своей смотрел. — Ага… — Это знаешь… Восхищаться её умениями… Вот был у меня знакомый, вот он… Ай, неважно. — Леви, с тобой точно все хорошо? — Да, всё, давай спать. Утро было добрым. Пик проснулась в хорошем расположении духа. Габи ещё спала, поэтому она осторожно пригладила ей волосы и вышла из комнаты. В доме пахло блинчиками. Она зашла на кухню и обомлела. Фалько готовил. И не один. Леви был вместе с ним. — Вы чего это делаете? — спросила Пик. — Решили, что вы должны отдохнуть. Блинчики почти готовы. Пик была приятно удивлена такому сюрпризу. Но неожиданно в дверь постучали. Девушка уже привыкла к почтальону, но все ещё иногда пугалась. Сегодня он принёс письмо ей вместе с утренней газетой. Она очень удивилась, потому что ей впервые писал Армин. — Мне пришло письмо. От Армина. — сказала Пик, вернувшись на кухню. Она открыла конверт и увидела знакомый почерк Арлерта. Она хотела уже улыбнуться, но, прочитав всё, что написал Армин, нахмурилась. — Он вызывает меня в Стохес. Собирается весь альянс для деловых переговоров. Три пары глаз переглянулись между собой.