Синтетика ll. Панацея

«На самом деле, мне нравилась только ты, Мой идеал и моё мерило Во всех моих женщинах были твои черты, И это с ними меня мирило. Пока ты там, покорна своим страстям, Порхаешь между Орсе и Прадо, Я, можно сказать, собрал тебя по частям Звучит ужасно, но это правда. Одна курноса, другая с родинкой на спине, Третья умеет всё принимать как данность. Одна не чает души в себе, другая во мне Вместе больше не попадалось. Одна как ты, с лица отдувает прядь, Другая вечно ключи теряет. А что, я ни разу не мог в одно это всё собрать? Так Бог ошибок не повторяет.» * * * POV Рустам Пьянки с друзьями детства, мамины вишнёвые пироги, ночные гонки с милыми дамами на пассажирском сиденье, горный воздух и родной дом заглушали мою боль лишь наполовину. Приходя под утро из очередного бара, я обессилено падал лицом в подушку и снова погружался в свои мысли, где было только её лицо. Я ненавидел её, но больше ненавидел себя. Я до сих пор помнил большие голубые глаза, влажные от слёз, полные смирения и обиды, смотрящие на меня с любовью и отвращением, и эта картина выворачивала меня наизнанку, заставляя сердце предательски сжиматься. Я корил себя каждый божий день. — Сука! Со злобой швыряю телефон на кровать, закрывая лицо руками. Меня зачем-то отмечали на всех её фотографиях. В новостях то и дело светилось её имя, будто бы специально дразня меня. СМИ пронюхали всё. Они знали про больницу, про передоз, про наркотики. Абсолютно про всё. Они копали под меня, заваливали почту, звали на интервью и требовали опровержения, не оставляя меня и моего директора в покое ни на минуту. Я слал всех нахуй и продолжал разглядывать фотографии, на которых она в обнимку с какими-то типами, вся такая красивая, в короткой юбке, с ярким макияжем. Пьяная и счастливая. В душе свербило и разъедало. Я не узнавал в этой девушке Амину. Прежняя она была домашней, тихой, местами закрытой и нелюдимой, но такой родной. Новая же не боялась осуждения и слухов, не боялась ходить по клубам и лучезарно улыбаться в камеру, как раньше улыбалась только мне. Она изменилась. Я злился, потому что сам сделал её такой. Я хотел, чтобы она была такой - открытой, нескромной, отвязной. Сейчас я вижу, что у неё всё хорошо. Новые друзья, вечеринки, даже фанаты появились. Могу только поздравить. Но с приобретением всего этого она потеряла саму себя. Перестала быть моей. Отдалилась настолько, что я смотрел на неё и думал: а были ли мы вообще знакомы? Может я просто её придумал? Парни ебали мозг, говорили, что мне стоит перестать страдать херней и прилетать обратно в Москву, чтобы нормально поговорить с ней. Только будет ли она меня слушать? Мне скидывали посты, потому что сам я физически не успевал следить за всем, что происходило в интернете. Все новости как под копирку гласили одно и то же - «наркоманка», «Рептилоид скатился», «позорище». Эти горе-журналисты не знали и капли того, что нам с ней пришлось пережить, а заголовки строчили такие, будто мы с ними знакомы миллион лет. Я закипал каждый раз, блокируя каналы и убирая отметки. Какое право они имеют судить людей, не зная их истории? Я не знаю что делать дальше со всей этой шумихой. Хочется на стену лезть от бессилия и непонимания. Самое убогое чувство, когда не знаешь - ждать или сдаться. * * * Dead of night - Orville Peck Приглушённый свет оконных гирлянд, застеленный дымом зал большого дома, шумные разговоры парней, смех и чистый алкоголь в стакане. Я откидываю голову на диван, выдыхая кальянный дым через нос. Чья-то женская рука покоилась на моём колене, сжимая и поглаживая. Мне было плевать, я внимательно вслушивался в приятную музыку, тихо играющую из колонок. Девчонка радовалась и думала, что она особенная, но я просто позволял ей эту близость. Думал, что хотя бы так смогу заполнить пустоту. Цинично, знаю, но как есть. По началу мне нравилось. Этакое чувство свободы и вседозволенности. Дорвался. Сегодня выпил с одной, завтра пообжимался с другой. Но сейчас я устал от бесконечных пьянок, косых женских взглядов и чужих губ на своей коже. Мерзко. Я вымотан и хочу домой. Хочу в Москву. Нагулялся, хватит. Рука постоянно тянется за новой бутылкой, пачка сигарет опустошается за час. Я снова вернулся в состояние отрешённости и равнодушия. Братья оживлённо о чём-то общались, а у меня даже нет сил выдать что-нибудь дельное. Для поддержания диалога в нём нужно участвовать, а у меня нет для этого ни желания, ни возможности. Женские силуэты бесконечно сновали передо мной, периодически о чём-то спрашивая, прикасаясь, подсаживаясь. Я не видел их лиц, все они смешивались в одно мутное пятно в моих глазах. Я даже не хотел ни с кем из них трахаться, мне просто нужно было кому-то выговориться, излить душу. Где же эта обещанная ебаная лёгкость? Чувство выполненного долга? Я ведь получил то, что хотел. Оборвал все связи, уехал домой, глупо полагаясь на то, что смогу найти здесь какие-то ответы. Почему мне стало только хуже? Я всегда думал, что люблю одиночество, но по правде говоря, я просто мирился с ним. В каждой девушке я видел её и от этого хотелось провалиться сквозь землю или напиться в хлам, что я и делал на протяжении всех этих месяцев. Она, как я посмотрю, тоже не отставала. Забавно. Глаза слипались. Тепло от камина только больше усугубляло моё состояние, заставляя растекаться на мягком диване. — Пойду покурю. Говорю парням и кое-как встаю, с пренебрежением скидывая с себя чужие руки. Она что-то спросила, вроде бы надолго ли я, но я промолчал, ускоряя шаг к входной двери. Холодный ночной воздух немного освежал и бодрил затуманенный разум. Щёки горели, колени подкашивались. Мне стоило прекратить пить и лечь спать, но я вновь и вновь прикладывался к стакану, не унимаясь. Устроившись на лавке возле крыльца, я достал телефон и стал бездумно пролистывать новости. Голая жопа, чья-то собака, опять жопа, фотки со съёмок, афиша концерта. Всё однообразно и скучно, но один пост заставил меня протрезветь буквально за секунду. Опять она. «Бывшая девушка резидента ”Что было дальше” Рустама Саидахмедова была замечена вчера в ресторане ”360 Restaurant” в Москве-Сити на Пресненской Набережной в сильном алкогольном опьянении с компанией известных блоггеров и артистов.» Дрянь. В опьянении значит. С блоггерами и артистами. Блять, куда ты катишься, дорогая? Во мне бушевала злость в перемешку с обидой и тоской. Хотелось лично открутить ей голову за все её выходки. За то, что заставляла меня ревновать и нервничать как неуверенного в себе подростка. Перехватив губами сигарету из рук, пальцы сами набрали знакомое до боли имя и резко осеклись, будто ошпарились об горячую плиту. — Да нет, в пизду. Я хоть и был пьяным, но малая капля благоразумия всё же не давала мозгу полный контроль над действиями. Я буду полнейшим идиотом, если напишу ей сейчас. Но мне так хочется. Сердце ныло, пока я, бухой в хлам, пролистывал наши последние сообщения в диалоге и улыбался, как полоумный. Что ей сказать? Даже если она ответит, то что делать дальше? Я чувствовал себя таким преданным и брошенным, что хотелось выть и бить кулаками в стену. Хотя во всём, что произошло между нами, виноват я сам. Я соврал и струсил, оставил её, когда сам обещал, что никогда так не поступлю. Убежал, когда она нуждалась во мне. Головой я понимал, что заслужил быть одиноким и терпеть всю эту боль, но душа неустанно билась о рёбра и скулила о том, чтобы я не опускал руки. Не все ещё потеряно, я в этом уверен. — Соберись, блять. Озлобленно проворчал я себе под нос. Допив залпом стакан с чистым виски и наплевав на все свои принципы, я снова зашёл в диалог и быстро нацарапал нелепое: «Надо поговорить». Ничего оригинальнее придумать, увы, не смог. Пьяный мудак. На утро будет дико стыдно, но что сделано, то сделано. Она будет на седьмом небе от счастья, когда увидит сообщение, однозначно.