Slippers for Cailean

— Ты же не серьезно, Джеймс, — улыбнулся Майкл. Они стояли перед магазином детской обуви. У входа находилась корзина, полная детских домашних тапочек с изображенными на них животными. — Они очаровательны. Джеймс полез в корзину и вытащил одну пару с акулами. Он скользнул в них руками, прежде чем повернуться лицом к Майклу и посмотреть на него щенячьим взглядом. — Нет, они просто нелепы. Джеймс закатил глаза. — Это детская обувь. Полагаю, им положено быть немного нелепыми. Майкл печально посмотрел на тапочки, не понимая, что в них такого очаровательного. Что только Джеймс в них нашел? К сожалению, он действительно считал, что довольный Джеймс неотразим. Его щенячьи глазки оказались достаточно убедительными, чтобы потакать ему во всем, что бы он ни попросил. В конце концов, это всего лишь тапки. Они специально придуманы так, чтобы выглядеть как маленькие акулята. Акулята с красными глазами, которые загорались всякий раз, когда ребенок наступал бы в них на землю. Майкл решил, что назвать их «нелепыми» означает проявить великодушие. Их сын, Кейлин, еще мал и нескоро вырастет из них, так что они не будут долго досаждать ему. — Насколько вероятно то, что я смогу отговорить тебя от их покупки? Ухмылка, озарившая лицо Джеймса, решила все за Майкла. Он притянул Джеймса в свои объятия и поцеловал в макушку. — Если это делает тебя таким счастливым, тогда хорошо, — начал Майкл, — но мы не будем покупать ему новую пару каждый раз, когда он вырастет из предыдущих, да? — Как скажешь, дорогой, — ответил Джеймс. Когда Джеймс чмокнул его в щеку, прежде чем заскочить в магазин, Майкл понял, что будет возвращаться сюда, покупая новые тапочки с акулами каждый раз, когда Кейлин вырастет из предыдущей пары.

***

— Значит, вы, мальчики, хорошо провели время? — уточнил Джеймс, занося в дом больше сладостей, чем он мог удержать в своих руках. — Мы в спальне, — крикнул Майкл, и его голос эхом разнесся по дому. Джеймс поставил пакеты на стол, поклявшись, что заставит Майкла разобраться с конфетами позже. Он поднялся по лестнице и пошел на звуки смеха Майкла и Кейлин. — Нет, — начал Джеймс с порога, скрестив руки на груди. Майкл просто улыбнулся и поднес крошечный черный носик акуленка к лицу Кейлин. — Вот ты где, кнопочка, иди покажи своему папе, как мило ты выглядишь в своем костюме, — предложил Майкл, поднимая Кейлина с кровати. — Мы не можем позволить ему выйти на улицу в таком виде, Майкл, — запротестовал Джеймс. Джеймс наблюдал за тем, как Майкл подал знак их сыну, и вскоре Кейлин повернулся перед ним, показывая ему свой наряд. Улыбка, точно такая же, как у его отца, занимала большую часть его лица. Очевидно, он слишком долго оставлял мальчика наедине с Майклом. — У него хвост, Джеймс. И гигантские уши — ему действительно нравятся гигантские уши. — Я уверен, что ты ничего не сделал, чтобы поощрить его? — Ничего подобного. Джеймс перевел взгляд с Майкла на их сына. Откуда-то он знал, что это был способ Майкла поквитаться за тапочки, которые они купили во всех размерах, произведенных компанией, и неохотно согласился с тем, что это справедливо. Однако он подумал, что это, должно быть, плохое воспитание — превращать игру в единоличное превосходство, используя своего сына в качестве пешки. Затем он увидел, как Майкл суетится над костюмом, поправляет его, чтобы их сынишке было удобнее. Он наблюдал за тем, как он старательно рисует бакенбарды (им очень повезло, что у них был визажист на съемочной площадке), и понял, что потерпел сокрушительное поражение от двух самых важных людей в своей жизни. — Тогда в следующем году отвечать за конфеты будешь ты, — заявил Джеймс.