Драконова Кровь

      На слабом ветру, сквозняком проникавшем в покосившийся крышей дом, трепалась подвешенная под окном вязанка трав, а из печной трубы валил дым: ядовитый, густой и отдающий запахом тухлятины. Ведьма варила зелье, несчастная забитая женщина давно обратилась к старинным обрядам и черной магии, чтобы жителям окрестных деревень жизнь мёдом не казалась.       Густое варево кипело над огнём и женщина средних лет, сейчас уже ставшая похожей на согбенную старуху, добавляла ингредиенты об истиной сущности которых лучше не знать: внутренности животных, толчёные кости, кровь, травы. Последние были целебными, но использованные во зло, превращались в яд.       – Почти готово, – произнесла она, когда булькающее варево стало цвета запекшееся крови. – Хороший урожай будет, говорите? Что ж, посмотрим, как вы совладаете с этим.       Внезапный порыв ветра заставил зажженные свечи на столе и подоконнике угаснуть. Ведьма тут же насторожилась, вгляделась в погрузившееся в темень помещение, она кожей ощущала чужое присутствие. Даже огонь в очаге призывно затрещал поленьями, запах тухлятины наполнялся чувством жжения в груди, варево плюнуло пузырём, зашипело на горящих поленьях, отвлекая хозяйку от неизвестного.       Надо срочно снять его, иначе рискует испортить зелье.       – Ignis! – короткий злой приказ, и в спину вонзился сноп огня.       Но и ведьма была не лыком шита, успела оскалиться и отступить, бросить в угол комнаты вонючую жидкость, что не только прицепит запах, но и разъест одежду, а попав на кожу и её.       Вот только в том углу уже никого не было, затем что-то призрачное толкнуло стол, ссыпая с него склянки с жидкостями, нарезанные коренья, травы и ведьмовскую гниль.       Снова короткий сильный вскрик и её охватил мороз, пронзил до костей измученное своими же экспериментами с черной магией тело. Из темноты появилась высокая фигура в плаще и, рассекая воздух, в челюсть женщине угодило навершие посоха. Ведьма не удержалась, потеряла равновесие, но сдаваться так просто не желала.       Она призвала все силы и, развернувшись, бросила в нападавшего плевок яда, не глядя кинулась к выходу, поскорее скрыться в густом лесу, который она знала с детства. Вот только не услышала, что этот плевок яда со звоном отразил магический доспех, а потом сзади обрушился тяжёлый удар.       Больная спина тут же отозвалась сковывающей судорогой, а потом её схватили за шкирку и с натугой поволокли назад, встряхнули, будто пыльный половик, и наклонили к её же зелью. Ведьма в панике забыла как дышать, вцепилась в борта котла и заверещала, чувствуя боль от ожогов и ощущая жар. Булькающие пузыри так и норовили попасть брызгами на лицо, а к привычному запаху тухлятины вонзился оттенок горящей плоти.       Её крик, наверное, был слышен во всех Девяти Кругах Ада, но неизвестный почему-то вдруг откинул её назад. Ведьма панически огляделась, стараясь найти выход, но все её зелья были разбиты, а неизвестный пинком отбросил нож. Впрочем, в этом необходимости уже большой не было. Ладони женщины были фактически сожжены до костей, кожа полопалась, и теперь там было просто обугленное мясо. Она с трудом могла сжать пальцы, ощущая лишь как противно хрустит опалённая плоть.       Неизвестный склонился и откинул капюшон плаща, под которым блеснула металлическими вставками мантия. Это оказалась женщина-дроу, только очень странная, в темноте казалось, что на лице у неё были грубые колючие наросты. Вот только смотрела эта женщина лишёнными каких-либо эмоций глазами насыщенного красного цвета.       – Где оно? – спросила дроу.       – Что? – ведьма старалась прийти в себя и изобразить дурочку, но получалось плохо.       Она и так поняла, что эта тёмная эльфийка пришла не просто так. Эти ребята слишком скрытные и не станут нападать, пока не выяснят всё. Женщина сидела, оцепенев под пристальным взглядом, и проклинала тот день, когда согласилась заманить сюда «прелестную добычу». По-идиотски поверила знакомому почерку наставницы. Решив, что уж одну из любимых учениц та никогда не сдаст, и действительно, приведёт к ней добычу.       Какой же глупой она была! Стала всего лишь разменной монетой в игре о которой даже понятия не имела!       – Ты знаешь что, – ледяным тоном проговорила эльфийка. – У нас много времени, а твои сожженные руки – только начало. Помяни моё слово.       – Оно там, – она указала трясущимся, наполовину сожженным пальцем на полку в противоположной стороне комнаты.       Дроу подняла её за грудки, затем перехватила за шкирку и, как провинившегося кота, тыкнула туда ведьму.       – Доставай!       Практически потерявшими чувствительность пальцами, женщина стала шарить в личных вещах её жертв: свистульки и дудочки ребятни, клочки поясных ремней и кусочки лент для волос. Дроу не желала оставлять её без присмотра, опасаясь пакости и ведьме ничего не оставалось, как подчиниться, моля богов и дьяволов, чтобы выйти из этой ситуации хотя бы живой.       И жемчужиной из ила, она достала единственную драгоценность в коллекции - кольцо. Украшение в виде паука, его лапки использовались в качестве крепления на палец, брюшко переливалось гранями рубина. Единственная по-настоящему дорогая вещь, единственная, которая могла принести гибель той, которая носила его так много лет назад.       Эльфийка забрала его и брезгливо откинула ведьму, припечатав к стене. Глядя на это украшение, дроу на некоторое время замерла, а женщина аккуратно поползла в сторону, увидев не повреждённую склянку с зельем. Это был призрачный, но всё же шанс на спасение. Едва схватив флакон обожженными пальцами и поднявшись на ноги, снова закричала, скованная ударом молнии.       Магичка, а никем другим эта эльфийка быть не могла, не потеряла бдительность и снова пихнула ведьму к котлу, припечатав спиной. Старые лохмотья едва спасали от жара, к тому же вещи ещё и начали коптить от едва чадящего огня.       – Кто дал тебе его?       – Я не знаю, госпожа, – ведьма попыталась проявить учтивость.       Дети Лолт любили лесть, любили беспомощность жертв. Вдруг сработает сыграть на тщеславии? И вот сейчас, в неясном свете очага, ведьма увидела её лицо подробнее, на лбу и щеках дроу действительно были наросты – красная чешуя, удивительно сочетающаяся с цветом её глаз.       – Врёшь, – убеждённо сказала эльфийка и чуть вздернула худосочную ведьму.       – Не вру, – женщине отчаянно хотелось жить, но кто его принёс она на самом деле не знала, а вот кто написал письмо к этому подарку – да.       Она лишь нашла предмет и короткую записку вечером у порога, когда собралась выйти в деревню и по-тихому срезать ткань с платья одной красавицы. Уж слишком та зазналась, слишком ценила свой лик, слишком нарочито показывала его свету и вызывала зависть у ведьмы.       – Раз так, –дроу отпустила её, отступила на шаг.       Женщина вздохнула с облегчением и порадовалась, что удалось остаться хотя бы живой. Только это оказалось ловушкой, снова тяжёлым посохом дроу ударила её под челюсть, на сей раз опрокидывая в кипящее зелье.       Ведьма попыталась вывернуться, но эльфийка упёрла наболдашник ей в спину и ждала пока тварь, посмевшая сунуть крючковатый уродливый нос в её сны и душу, не перестанет сопротивляться.       – Никто не смеет меня тревожить, – сказала дроу и покинула страшный дом, надевая на палец кольцо, оставленное ей много лет назад на родине. Долгие годы она считала его потерянным, сгоревшим или присвоенным кем-то из магов или жриц Лолт, никак не ожидая услышать звон его падения в одном из видений. – И это – моё.       Что ж, за убийство ведьмы ещё неплохо заплатят. Только стоило оказаться во тьме между деревьев, как голову разорвало приступом боли. Ноги тут же подкосились, и она упала на влажную от росы траву, судорожно сжала пальцы, комкая грязь. Разум кричал об опасности, о беде, но тело стало вязким, не подчиняясь командам, а бурлящая внутри сила обжигала огнём, требовала выхода, а затем ещё один ментальный удар лишил её сознания.       Подлетевший к бесчувственной эльфийке иллитид с интересом всмотрелся в распластанную у его ног дроу. Да, это был прекрасный и сильный экземпляр, это была та, кого он ищет.