Откат

      Молоденькая медсестра ойкнула от удивления, увидев ее. Встревоженный взгляд метнулся к мадам Помфри, что с подобным встревоженным взглядом ходила уже с минут сорок, с того самого момента, как Грейнджер оказалась в больничном крыле, вялая, болезненная и с фиолетовыми прыщеподобными образованиями на коже лица в нескольких местах, на руках и, чтобы ей поверили уж наверняка, на животе, да к тому же еще с сильным жаром. Она немного не рассчитала количества принятого с сахаром йода, украденного из все того же кабинета зельеварения, что остался без присмотра, но зато получилось очень достоверно.       Девушка сначала потянулась руками к лицу Гермионы, но едва коснувшись кожи машинально одернула пальцы, нервно сглотнув. — Мерлин, быть этого не может… — забормотала она, судорожно вытирая руки о подол своей формы и делая маленький шаг назад, как будто даже воздух вокруг Грейнджер был заразен. — Ее должен осмотреть врач, — заявила медсестра. — В срочном порядке.       Гермиона почему-то ожидала, что суматоха вокруг нее будет посущественнее. однако все, что было на деле, это пара взвинченных медсестер, и несколько заинтересованных взглядов прошедших мимо сотрудников больницы. Она старалась перемещаться медленно, продолжая изображать вялость и надеясь, что обстоятельства позволят ей добраться как можно скорее до того, что поможет разузнать местоположение Эванс. Учитывая, что Гарри писал в письме утром, возможно, Лили в реанимации, и возможно, она там до сих пор.       Идею с имитацией драконье оспы ей подкинул снова загадочный голос, раздавшийся в голове как из неоткуда. Она все так же была уверена, что это все Билл, ему ведь это выгодно: склонить ее к тому, чтобы она сделала все как надо, пусть в лицо он и говорит совсем другое. Характер у этого демона явно был крайне скверным, но мог ли у демона вообще быть какой-то другой характер? Не Агнецем Божьим же ему быть, в конце концов.       За не имением собственных подходящих идей, Гермиона решила к нему прислушаться, и, к ее удивлению, Помфри очень легко купилась на разыгрываемый спектакль, и они уже через несколько минут после того, как она пришла в больничное крыло, оказались в больнице. Девушка намеревалась закончить начатое. Лили Эванс не должна была остаться в живых. Пусть больше это не угрожало ритуалу, но это все еще по прежнему угрожало безопасности Гермионы, ведь если Лили очнется, то выдаст ее.       Ища в кабинете зельеварения йод, Грейнджер нашла еще и алкалистон. Зачем Снейп держал у себя в столе несколько плодов смертельно ядовитого растения, она понятия не имела, но учитывая слухи о работе Северуса на Министерство, предполагала, что мог использовать их для экспериментов. В любом случае, по ее мнению было опрометчиво держать подобное в кабинете, мало ли, кто может туда залезть… хотя, наверное, Снейп предполагал, что по его личным вещам и тайникам никто не шариться не вздумает, и обычно все желающие подворовывать ингредиенты для зелий, находили все нужное в соответствующей каморке.       А теперь этим алкалистоном она добьет его некогда горячо любимую супругу.       Ее подвели к кабинету, на двери которого весела всего одна табличка. «Целитель Ф.Лонгбботтом» — гласили черные буквы поверх золотистой краски на дереве. Родственник Невилла? Он не говорил, что у него в семье есть колдомедики… Может быть отец? Его мать-художницу все знали по весьма скандальным эротическим картинам, которые она писала еще в годы лихой молодости, а вот про отца его, кажется, Гермиона ни разу и не слышала, хотя оба они были героями войны. — Подожди, пожалуйста, в кабинете, — сказала медсестра. — Я позову целителя.       Гермиона для виду выждала пару минут в кабинете, затем выглянула, совсем ненамного приоткрыв дверь. Медсестра уже была далеко, так далеко, что спина ее превратилась в расплывчатое пятно. Грейнджер снова вынырнула в коридор и незаметно вышла из отделения на лестничный пролет. План святого Мунго она рассмотреть как следует не смогла, но общее представление имела, а за несколько минут, что они поднимались с первого этажа сюда, на третий, примерно поняла, как устроена больница, так что знания о том, что реанимация располагается на втором этаже, должно было хватить.       Спускаясь по лестнице, Гермиона старалась ни о чем не думать. Сомнениям не было места, теперь от этого зависит ее будущее. Оказаться в Азкабане из-за этой женщины она не хотела, а именно туда ей дорога в случае, если вскроется то, что это она попыталась ее убить. Теперь у Грейнджер просто не было другого выхода. Хотя, на самом деле, если очень хорошо подумать, может и был, но в любом случае, если Лили будет жива, даже если она, например, вдруг потеряет память или больше не сможет разговаривать, она будет препятствием между ней и Северусом, причиной, по которой их будет осуждать общество, у Снейпа разладятся отношения с детьми… интересно, а он все еще любит своих детей? Впрочем, неважно.       Главное, что теперь он любит ее.       Девушка зашла в коридор второго этажа и, замечтавшись, лишь на середине своего пути вдруг почувствовала, как по спине пробежала дрожь от осознания того, что вокруг нее абсолютная тишина. Все, что она слышала все это время — только звук собственных шагов.       Она осмотрелась. Коридор был точно такой же, как этажом выше, в который ее привела медсестра, но здесь просто было пусто. Все двери в палаты, кабинеты и служебные помещения закрыты, на посту — никого, и никаких звуков, кроме ее шагов и вдруг показавшегося невыносимо шумным собственного дыхания. Просто пустой коридор. Внутри появилось гнетущее чувство опасности. Резко стало хуже видно, и Гермиона не могла понять, потемнело ли в коридоре или это у нее что-то со зрением.       Девушка судорожно потерла глаза сжатыми в кулаки ладонями, но загадочный сумрак не рассеивался. Не долго думая, Грейнджер направилась к выходу из отделения в коридоры больницы, не намереваясь больше проводить в странном месте ни секунды. И вообще, ничего странного в этом нет, может она просто не заметила какую-нибудь табличку на двери, оповещающую о том, что отделение не работает и закрыто, так ведь бывает в больницах, например, во время ремонта. Или, может, это помещение по каким-то причинам оказалось ненужным, хотя, это, наверное, очень странно — ненужное помещение в больнице, тем более у волшебников…       Резкий громкий звук, смешанный с отчетливым писклявым дребежжанием стекла в оконной раме, заставил Гермиону сорваться с места и бежать к выходу так быстро, как она даже и не знала, что может. Девушка вцепилась в ручки двойной двери, отделявшей ее от коридора и принялась неистово их трясти, не оборачиваясь, но чувствуя, как к ней подкрадывается холод. Вновь раздавший грохот вынудил ее обернуться, и она увидела, что в другом конце коридора распахнулось окно. Оно, под дуновением ветра еще пару раз стукнулось о стену и стало медленно, с едва слышным скрипом.       Грейнджер выдохнула. Девушка наклонилась, чуть приседая, упираясь руками в острые коленки, переводя дыхание. Она испугалась окна. Стало даже немного смешно, и Гермиона истерично улыбнулась. Надо же быть такой простофилей… Она развернулась к двери и уже было взялась за дверные ручки, как вдруг ощутила, что они не просто холодные и скользкие. Они были мокрыми, хотя пару мгновений назад у нее совершенно точно под рукой была самая обычная пластмасса.       Нервно сглотнув вставший от страха в горле ком, девушка опустила взгляд на свои пальцы, державшиеся за покрытые чем-то, напоминающим кровь, дверные ручки. Сделав глубокий вдох, она подавила желание завопить во всю глотку, и заставила себя разжать вдруг окаменевшие и переставшие слушаться межфаланговые суставы. Бурая вязкая жидкость осталась и на коже, и Гермиона уставилась на свои ладони, из последних сил пытаясь рационализировать происходящее, но устроившего бы ее сейчас объяснения не находилось.       Грейнджер снова обернулась к двери спиной и увидела, что на стене появилась надпись, сделанная чем-то очень похожим на то, чем были облиты ручки двери. «Insanus omnis furere credit*»       Латынь?.. Снова с грохотом ударилось о стену окно, подул леденящий ветер, пробирающий до костей, и за ее спиной открылись двери. Гермиона обернулась, тут же опуская голову, пряча за волосами лицо так, чтобы при этом сохранить себе видимость. Перед ней стоял ничего недоумевающий человек в форме, что в общем и целом была похожа на форму местных медсестер, только с брюками вместо юбки. Медбрат? — Что вы здесь делаете? Это закрытое крыло, никому, кроме сотрудников нельзя через него ходить, — недовольно проворчал парень. — Там, вообще-то, табличка на двери. Куда вы идете? — Я заблудилась. Просто искала туалет, — сказала Гермиона. Голос предательски подрагивал, поэтому говорить пришлось тихо, чтобы хоть немного его контролировать. — Не подскажите? — По коридору прямо предпоследняя дверь по левой стороне, — буркнул медбрат.       Прежде, чем он снова запер двери, Грейнджер успела заглянуть в пустой коридор. Никакой надписи на стене не было, дверные ручки были чистыми, но ее ладони все еще были покрыты этой мерзкой липкой жижей. Глядя на них, Гермиона закрыла глаза и когда вновь открыла, увидела, что кожа вновь чистая, как и прежде.       Это все проделки проклятого демона, Гермиона была уверена. Они хотят напугать ее… неизвестно зачем, но какие еще у этого могут быть объяснения? Только демон может творить такое!       Она продолжила свои поиски реанимационного отделения, и очень скоро они увенчались успехом. У дверей отделения Гермиона, выглянув из-за угла, обнаружила Северуса, сидевшего на скамейке под высоким подоконником с несколькими цветочными горшками. Выглядел он откровенно плохо, намного хуже, чем утром при их встрече в подземелье. Кожа его была болезненного землистого цвета, синяки под глазами были непривычно огромными, глаза как-то совсем иначе тусклыми и пустыми, чем обычно, а губы искусаны в мясо. Наверное, он это все для виду, изображает без пяти минут вдовца… Грейнджер невольно хихикнула.       Дверь отделения открылась и оттуда показался высокий, крепкий мужчина, с огромными мускулистыми руками. Под привычный целительский халат на него был надет костюм из того же материала, а из-под шапочки выбивалась одна единственная прядка темных волос, упавшая на лоб. Выглядел мужчина не намного лучше Снейпа, и то, что он явно устал, было очевидно. — Северус, — позвал мужчина его. — Фрэнк! — Снейп тут же поднялся со скамейке, подлетая к нему. — Нам удалось ее стабилизировать, но в сознание она не приходит, — с печальным выражением лица сказал ему целитель. — И нам не удалось сохранить… Северус! — выкрикнул мужчина, когда Снейп вдруг сложился пополам и из его рта полилось нечто черное, переливающееся бликами и, Гермиона могла поклясться, шевелившееся и не растекавшееся, как положено жидкости, а поддерживавшее определенную форму. — Да твою мать! — выпалил Фрэнк, удерживая наровившего упасть в обморок Снейпа.       Грейнджер с трудом сдержала порыв рвануть туда, схватить Северуса за руку, помочь ему. Что с ним?! Он, что, успел подхватить что-то здесь, в больнице? Или, может, это… да нет, Билл бы предупредил ее о подобном. Предупредил бы ведь?       Из двери реанимационного отделения вдруг вывалилась медсестра, та самая, что провожала Гермиону до кабинета целителя. — Целитель Лонгбботом, у нас там девочка с драконьей оспой! — Моя смена закончилась шесть часов назад! — выпалил Фрэнк. — Сейчас, подожди минут двадцать… — Но драконья оспа… — Кроме нее еще заболевшие есть? — беря Снейпа на руки, легко, как пушинку, сурово глянул мужчина на медсестричку, что, кажется, сжалась, став ниже сантиметров на двадцать. — Н-нет… — Ну и вот. Будь это драконья оспа, все слабые студенты уже бы слегли, и у нас бы был целый табун болеющих детей, поэтому ваша девочка подождет и никуда не денется!       О нет! Гермиона бросилась назад, в пустой коридор, не думая ни о чем кроме того, как бы оказаться на месте, в кабинете у целителя, раньше всех. — Эй, что ты здесь делаешь? — медсестра, вышедшая из-за угла, позвала ее. — Тебе же было сказано сидеть в кабинете! — Я просто искала туалет, — выдала Грейнджер единственное свое существенное оправдание.       Медсестра судорожно вздохнула, пробормотав что-то не очень цензурное. — Неважно. Пошли быстро, — прижав к себе пачку каких-то папок, она двинулась вперед, к пустому коридору.       В этот раз никаких таинственных происшествий в неработающем отделении не было. Окно было плотно закрыто, наверное, это сделал тот медбрат. Никаких надписей на стене, никакого зловещего холода, и понятно теперь было, почему здесь не было никаких звуков. Они поднялись по лестнице на третий этаж и Гермиону снова загнали в кабинет.       Взгромоздив все папки на стол, медсестра злобно глянула на Грейнджер. — Я тебя здесь закрою, понятно?       Гермиона закивала в ответ, косясь на стопку папок. Похоже, это истории болезни… Дверь за медсестрой закрылась, замок щелкнул — она повернула ключ. Грейнджер подошла к столу и посмотрела на самую верхнюю карту. «Лили Эванс-Снейп» — гласила надпись, сделанная корявым, мелким почерком на строке, вначале которой было напечатано «Имя». Четвертая палата. Не раздумывая, Гермиона открыла папку.       Папка была почти пуста, за исключением пары листов, пять из которых были, очевидно, обязательными для всех историй, в которых не описывалось ничего существенно-важного, в основном то, в каком состоянии она поступила в реанимацию, но последний листок был явно инородным — заключение о том, что у пациентки случился выкидыш еще до начала операции.       Выкидыш? Так вот почему она так легко сдалась. Она просто потеряла сознание прямо во время того, как Гермиона на нее напала, из-за беременности… По спине пробежал холодок, и она поежилась.       Послышался скрежет — в замочную скважину вставляли ключ. Грейнджер вернула все, как было, и поспешила отойти от стола, садясь на кушетку и делая вид, что уже долго сидит здесь и скучает.       Лонгбботом держал в руках еще одну папку, но уже размером поменьше — медкарту. — Гермиона Грейнджер? — спросил он, глянув на обложку, а потом на Гермиону. Та только кивнула в ответ. — Ты однкурсница Нэвилла, да? — Лонгбботом замер, долго и пристально всматривался в ее лицо, а потом вдруг нахмурился и, бросив на стол ее карточку, подошел к ней. — Драконья оспа, говорите?       Он, без какого-либо волнения или страха на лице, как то было с Помфри и медсестрой, взял ее за подбородок, запрокидывая ее голову к падающему из окна свету, щурясь. Мужчина решительно мазнул по одной из «оспин» подушечкой большого пальца. Гермиона зашипела от боли — это и вправду было очень неприятно, хоть и оспиной это в действительности не являлось, и, похоже, Лонгбботом это понял, только посмотрев. — Аллергия на секрет с кожи болотной лягушки в фиолетовых тенях. А температуру йодом подняла, да? Я должен признаться, за все пятнадцать лет моей практики это самый оригинальный, глупый и отчаянный способ откосить от учебы, — заключил целитель с совершенно искренним удивлением на лице. — Знаешь, есть множество заболеваний, с помощью которых можно получить отгул у Помфри даже не попадая в Мунго. Отравление там, например, диарея всегда прокатывала, — он взял ее карточку со стола и ручку. — Настолько не хочется учится? — Угу, — Гермиона опустила глаза в пол, изображая неимоверно огромное чувство вины. — Ты же понимаешь, что я буду теперь вынужден рассказать Помфри, что у тебя не драконья оспа? И что это повлечет за собой определенные последствия, да? — Угу. — Ну и отлично… Бетти. Бетти, — он выглянул в коридор. — Бетти, иди сюда! — Да, целитель Лонгбботом? — к нему подбежала все та же молоденькая медсестра. — Дай девушке жаропонижающее и противоаллергенное, и отправь ее назад в школу, нет у нее никакой драконьей оспы. Выяснили, что с этим, только что поступившим? — Похоже, он, того… как будто проклят, но целитель МакКинон не может считать проклятие, — зашептала в ответ Бетти. — На него определенно оказывается воздействие темной магии, но она не может сказать, что это конкретно, она говорит, что ничего подобного раньше не встречала. — Да что с этой семейкой не так, — пробурчал Фрэнк.       Страх прострелил Гермиону молнией от осознания, что речь шла о Снейпе.