FOG — Jabberwocky feat. Ana Zimmer
Сара чувствовала себя победителем. Не пыталась сдержать завладевшее каждой клеточкой злорадство и с утроенным удовлетворением принимала причитающиеся ей одной ухаживания. Ломать его было до лихорадочной тряски приятно. Ощущать надрыв, изредка сквозивший в вынужденно джентльменских жестах, — выше любого земного удовольствия. Она физически ощущала, как трудно ему мириться с чужим присутствием. Особенно если ты полноправно состоялся как одиночка. — Прошу, — указав направление, Вишня ждёт, пока девушка соизволит пройти сквозь раздвижные бамбуковые двери. — Ты просишь без уважения. Рука недолго висит в воздухе, мгновением позже скрываясь в кармане брюк. Блестяще держится, думает Сара, выдерживая испытующий взгляд голубых глаз. В них приказ, угроза и щепотка раздражения, добавляющая остроты главному блюду. Вишня удивительно сосредоточен. И это сбивает с толку. Поупиравшись ещё немного, Сара оставляет ему тыл. Под мерный такт уверенных шагов позади гадает, когда дело успело осложниться, лишив стабильно пребывающего в добром духе напарника смешливости. Припоминает все свои маленькие капризы, случившиеся за один только вечер. Понимает, что перегнула и повела себя непрофессионально, подставляя обоих. Подавив лёгкий укол стыда, откинув их очень странные отношения, приправленные бесконечным сарказмом, иронией и чем-то до сих пор ею непонятым, Сара со скрежетом признаёт — Вишня, в отличие от неё, чертовски хороший исполнитель. И вся его внешняя небрежность — тонкий расчёт. В этот же момент появляется неконтролируемое желание озвучить свежеиспечённую мысль вслух. Сказать что-то… нетипичное для них, приятное и… Сара хочет дать себе по лбу. За абсурдность порыва, риск оказаться высмеянной и неправильно понятой. — Спину выпрями, а то горб вырастет. Горькая усмешка тянет губы, а мозг, то ли защищаясь, то ли оправдываясь, молниеносно начинает работать в обратную сторону, выдавая все его выходки с красными подписями даты, времени и места их совершения. И вот теперь Сара убеждена — Вишня чертовски противный компаньон. И они друг друга стоят. Несмотря на назойливую и ставшую естественной потребность хамить в ответ, Сара следует чужому примеру и продолжает идти как шла. Внезапная усталость невидимым покрывалом ложится на плечи, и она мысленно переносится в уютную квартирку-студию на последнем этаже, открывает холодильник с позвякивающими бутылками вишнёвого сидра, плюхается на диван и планирует список незапланированных трат. Задумывается над тем, что было бы неплохо приготовить нормальный ужин. Возможно стоило бы пригласить Аарона, традиционно делившего с ней скверное настроение и со страстным рвением это же настроение заглаживавшего. — Осторожно! — её грубо тянут назад в реальность, спасая от удара. Сначала в поле зрения появляется кристально чистая стеклянная дверь. За ней — небольшой холл. Вишня хмурит брови, спрашивая, что вогнало её в такой ступор, и только она готовится вырвать локоть из его мёртвой хватки, как слух реагирует на звонкий сигнал прибывшего лифта. Выждав, пока все желающие зайдут внутрь, статная фигура, от которой Сара не может оторвать взгляд, шагает в кабину, нажимает на кнопку и медленно, будто играя на чужих нервах, разворачивается лицом. Тронувшиеся двери стирают ухмылку, а на коже выступают крупные мурашки. Под её кроватью завелось слишком много монстров. И один из них, больше года преследовавший возможность отделиться от темноты, прямо сейчас, в эту минуту находится с ней в одном городе, в одном здании, в одной мысленной клетке. Ноги становятся тяжёлыми, а тело малоподвижным. Таким неуклюжим, что хочется по щелчку пальцев очутиться как можно дальше, в полном одиночестве и отрешённости дать волю чувствам. Честно признаться, что курсы препаратов и пустых сеансов не помогли, что всё ещё страшно. Новые-старые картинки яркими вспышками мелькают перед глазами: крыша заброшенной швейной фабрики, металлический скрежет прута, вставленного через ручку двери, громкая ругань за ней и пронизывающий насквозь ветер. Звон металла о бетонный пол. Западня. И она одна. Вишня зовёт её по имени, осторожно тряся за предплечье, но Сара чувствует только ногти, впивающиеся в кожу шеи, давление перекрывшей кислород руки. Онемевшие конечности и перекошенное от неподдельной ярости лицо напротив. С глубокими ранами, гематомой под глазом, порванной не без её помощи губой. Это ощущение неминуемого конца, неуместные сожаления и тоска по упущенным возможностям. Это чувство неконтролируемого падения с высоты. Судорожные попытки сгруппироваться и уменьшить будущую боль. Когда кто-то туго сжимает запястье, Сара понимает, что все эти несколько секунд стояла, зажмурившись. Она успевает предположить, какой поток нелестных слов предстоит услышать от твёрдо взявшего за руку мужчины, но он решает по-своему. Наладив зрительный контакт, Вишня настойчиво разминает её напряжённые пальцы, привлекает ближе, обхватывая лицо ладонями. Длинная цепочка его серёжки щекочет щёку, пока он полными уверенности глазами велит не бояться и довериться. Быть может, давние воспоминания, лихо взметнувшиеся точно горящие искры костра, наводят на нехитрый контраст, но Сара — вопреки всему — нутром ощущает громадную разницу. Тогда всё действительно было иначе. — Ты со мной, — одними губами шепчет Вишня, проводя большим пальцем по скуле. И почему-то Саре становится легче. Она быстро кивает, переводя дыхание, и, вновь взявшись за его локоть, готовится встретить свой звонок.***
Её затылок буквально упирается ему в нос. Легко потянув аромат, Вишня чувствует сладкий запах какой-то косметической ерунды и морщится. Навряд ли Сара задумывалась о том, насколько необходима эта мера, когда натягивала на себя парик. Совершенно точно не догадывалась об истинной причине его нежелания брать напарницу с собой. Всё же, как бы часто он ни напоминал себе, что Сара ему, при прочих равных, должна быть безразлична, сталкивать её с отморозком, сбросившим с крыши когда-то, было по-скотски. А в том, что этот отморозок непременно заглянет на рандеву, Вишня был уверен. Как и в том, что заезженный рассказ Адель о случайном стечении обстоятельств умалчивает о главных деталях. Кабина продолжает плавно нести их вверх. Приглушённый свет моргает раз в несколько этажей, заставляя девушку напротив дышать глубже. Он видит их отражение в зеркале на боковой стенке, видит, как она борется с собой, сжимая пальцы в кулаки. Вишня почти болеет за неё, хочет подбодрить ещё, надломив панцирь и прикоснувшись к нутру, может, даже обнять, но к чему ей дешёвая жалость? Вот и ему ни к чему. Глупые желания глупых людей. Сдержав усмешку, Вишня меняет позу и вновь считает этажи. Их фрегат изначально отчалил под знаменем фатального провала. И удивительнее череды нелепых случайностей, приведших друг к другу, лишь то, что он по кой-то чёрт регулярно думает об этом. Мнит себя невесть чем, приписывает дополнительные обязанности, которые вопреки его внутренней политике не оплачиваются. Вишня чувствует себя вшивым благотворителем. Презирает за это. Но когда двери лифта разъезжаются на нужном этаже, руку подаёт. Он настраивается на нужный лад, желая поскорее покончить с делами на сегодня. Заняться вещами… более приятными и перестать отвлекаться на тепло узкой женской ладони в своей широкой. О’Нил гладит его большим пальцем, и от такой наивности его трясёт. Она должна перестать вести себя как ведёт и не чинить напарнику препятствий. Даже если эти препятствия живут только в его голове. Даже если он сам несколько минут назад разменялся на вынужденную нежность. — Я должна избавить тебя от кого-нибудь? Тихий голос, взявший на себя внимание, побуждает Вишню поймать паузу и задержаться на входе. — Избавить? — выразительно переспрашивает он, прекрасно догадываясь, что Сара подразумевает под этим словом. — Женская честь для тебя — набор букв, да? — Женская честь, Вишня… — не менее выразительно шепчет Сара, глотая вдох от неожиданности, когда Дракон прижимает её к груди, чтобы пропустить других посетителей. Щека горит от дыхания, скользящего поверх лосьона, и Вишня — в который раз сменивший палитру настроения — начинает любить этот вечер. — И что с ней? О’Нил не ведётся, но и от близости не бежит, отнимая руку от груди, касаясь шеи над жёстким воротником белоснежной рубашки. Встаёт на носочки и приникает к уху. Чтобы расслышал наверняка. — Она находится много глубже того, куда ты силён добраться. Усмешка слетает с его губ прежде, чем Сара нажимает на болевую точку, а объятия под действием судороги размыкаются. «Опять кусается», — внутренне сокрушается Вишня. Оглядев зал, забитый под завязку, отметив местоположение своей дамочки, Вишня одёргивает борта пиджака и марширует к компании людей, сосредоточившейся по классике жанра у барной стойки. Огромная задница захмелевшего бизнесмена едва не стекает со стула, что позволяет дракону лишний раз полюбоваться собственной фактурностью. Тактичное покашливание не несёт нужного эффекта. Красноречивый кивок в сторону тоже. — Я не допил, — лениво цедит мужчина, давая понять, что заметил чужое присутствие и даже припомнил цель визита. Одним движением длинных пальцев Вишня уводит фужер из лапы толстяка и, драматично задержав на краю стойки, отправляет в свободный полёт. — Теперь допил, — спокойно говорит он, проходя по хрустящим осколкам. Отряхнув обитую бархатом сидушку, небрежно опускается напротив. — Ну, Чарли, чем порадуешь?***
Сидя за дальним столиком, Сара силится не шикнуть на музыканта, с особым рвением перебирающего струны восточного инструмента смычком. Она зажимает пальцем ухо, надеясь абстрагироваться от жизни внутри ресторана, и щурится, точно это поможет уловить разговор на другом конце зала. Озадаченная пожилая пара, к которой О’Нил без спроса решила подсесть, молча переглядывается. — Мой бывший, — коротко поясняет Сара, снимая множество вопросов. Игнорировать посторонние звуки трудно, а читать по губам в условиях слабой видимости практически невозможно. Официанты мельтешат, всячески перекрывая обзор на вступившего в переговоры Вишню. Сара знает, как он привык вести беседы, помнит, какими осложнениями это чревато. А потому, заметив, как стремительно краснеют уши грузного мужчины, плюёт на все его запреты и покидает наблюдательный пункт. Храбрится, когда выходит на свет и вновь рискует оказаться узнанной старым знакомым. Нервничает, но идёт. Боковое зрение ловит замельтешившие телодвижения — охранники отлипают от стен и контрольных точек. Пока не вмешиваются, но наготове. Мистера Икс, как она обозвала мужчину со шрамами, не видно. Надежда, что он вышел этажами раньше, придаёт решимости. Окончательно убивая расстояние между ними, впитывая окончания фраз, Сара кладёт ладонь Вишне на плечо и мило улыбается человеку напротив. Дракон, наверняка покрыв напарницу отборной руганью, принимает сигнал, накрывая её руку своей и сжимая. Больнее, чем того требует их представление, но разве у них бывает иначе? — Ты меня плохо понял, — гнусавит толстяк, теряя интерес к девушке и отводя борт малинового пиджака в сторону, чтобы продемонстрировать повисший в кобуре пистолет, — в этом городе разговоры веду я. — Так я не в приёмные часы? Прошу прощения, — льстиво улыбается дракон, подпирая висок указательным пальцем. Погуляв глазами по помещению, громко вздыхает. — А здесь миленько. Не так понтово, как в Кливленде, но в нашей дыре и контингент попроще. То есть победнее. Колись, сколько баксов листаешь за аренду? О, и кстати, где твоя кукла? Мы с ней в прошлый раз одно дельце не доделали… — Хватит! — голос мужчины становится совсем сиплым от раздражения. — Десять секунд, советую начинать прямо сейчас. — Впечатляет. Признайся, Чарли, репетировал перед моим приходом? — и прежде чем толстяк успевает отпустить очередное ругательство, Вишня приближается к его лицу, выплёвывает пару шипящих фраз, бросает взгляд в сторону, важно приподнимая брови перед тем, как сесть обратно. Сара, ни черта не осведомленная, но остро осязающая обстановку вокруг, чувствует поступь холодка на плечах, давит инстинктивный позыв нащупать небольшой нож на бедре. Пистолет ей, видите ли, не полагается. — Ну так что? Не передумал? Уступка даётся мужчине тяжело. — Ну, пойдём, поговорим, — наконец изрекает Чарли Баттон, лениво сползая со стула. — Сдай пушку моим парням и без фокусов. Вишня кривит губы, с подчёркнутым сарказмом изображая удивление, последовавшее за ним повиновение и досаду от расставания с любимой игрушкой. Один из телохранителей протягивает ладонь, но дракон не спешит, держа пистолет у себя. Бармен, по приказу ослепший на неопределённый период, продолжает тереть стаканы и поправлять бутылки, пока живая ширма из охраны отсекает их от любопытства посторонних. Туповатые лица амбалов никак не реагируют на подобный спектакль, и Сара невольно задумывается, не зомбирует ли Баттон подчинённых? Слишком уж неживые. — Если найду хоть одну царапинку… — предостерегающе выдаёт Вишня, нехотя сдавая оружие. — И ещё одно: девушка уходит прямо сейчас. Сара не сразу понимает, о какой девушке говорит Вишня. А сориентировавшись, сжимается от волнения вперемешку с негодованием. Он не имеет права решать за неё. Вишня просто не может сместить её в сторону, приказав бездействовать, в очередной раз бросить за борт, чтобы пройти сквозь огонь самому. Это обидно, досадно и несправедливо. И дело даже не в жажде славы, овациях или гонораре. Дело в том, что сейчас она реально может быть полезной. Сейчас она нужна ему, потому что этот сорвиголова, возомнивший себя как минимум бессмертным, очевидно недооценивает сложившуюся ситуацию. Он обезоружен. И это не добавляет правильности решению. — Детка, — Вишня, знающий, как сильно О’Нил бесится от подобных пошлостей, соблазнительно улыбается, аккуратно подталкивая её в обратном направлении, — не скучай, я на пару минут. Подмигнув, он вразвалку следует за мужчиной. Демонстрирует широкую спину, обтянутую плотной тканью пиджака. Вышагивает нарочито расслабленно, всем своим видом показывая, что оказывает великое одолжение. Плохое предчувствие захватывает каждую новую мысль, окрашивая варианты развития событий в мрачные цвета. Она знает, что Вишня отлично дерётся, ещё лучше договаривается. Он вылезал из передряг куда серьёзнее и опаснее, всегда возвращался невредимым и незапыхавшимся. С его слов, но тем не менее. Помотанная эмоциональными ралли, Сара не готова отдавать напарника, благополучие которого её с какой-то радости волнует, потому спешит протиснуться сквозь кольцо громил, выросших вокруг. План «Перехват» через служебные коридоры приобретает основные черты, но секьюрити смыкают ряды плотнее прежнего, объясняя позицию хозяина доходчивее и нагляднее. Она никуда не пойдёт. Она будет ждать здесь до тех пор, пока кто-то один не вернётся обратно, разрешив авторитетную дилемму. Сара хмыкает, отодвигаясь от охраны и возвращает взгляд на проход, в котором скрылись делегаты. Если дело затянется… — Мисс, не желаете пока присесть? Резко обернувшись на звук, Сара едва не вскрикивает. Гипнотизирующий одним только присутствием Мистер Икс участливо приглашает за освободившийся стол. Чёрные глаза смотрят цепко, парализующее, без издёвки, ненависти или упоения будущей расправой. Мужчина предельно вежлив и спокоен. И от этого становится только хуже. Сара не ощущает пола, когда шествует к столу, садится так, словно её хорошенько подтолкнули. Отбиваясь от фантомной руки, норовящей стянуть парик с головы, девушка приказывает себе собраться и нервно меняет ноги местами. Не рассчитывает и встречается лодыжкой с расслабленно вытянутой ногой давнего знакомого. Вдох запинается о грудную клетку. Мистер Икс натягивает механическую улыбку, придвигая ногу к себе. Точно по таймеру, им подают ужин. Заранее заказанный, если брать в расчёт отсутствие выбора. Ужин, которому предстоит остыть. — Вы не едите, — сухо замечает мужчина, сплетая пальцы в замок и устраивая на них подбородок. — Вы тоже, — голос звучит тихо, но уверенно. Вероятность, что она осталась неузнанной, есть, но крайне мала, а лицо напротив не выдаёт хозяина. Свет от свечи удлиняет тени, подсвечивая изогнувшиеся в ухмылке губы, неровности кожи и шрамы, на которых не растёт щетина. Сара пытается вспомнить, какие из них были нанесены ею. — Я не голоден, — в прежней манере произносит он, но секундой спустя усмехается. — Неужто думаете, отравлена? — От вас можно ожидать иного? — В редких случаях, — сердце ускоряет ритм, проталкивая адреналин в каждую клеточку тела. — Сегодня, пожалуй, один из таких. Никто не тронет Вас без команды. — Без команды, — едко хмыкает Сара, оставляя попытки нащупать стоп-кран. — Да Вы как шавка на привязи. Извините за бестактность, мне вот всегда интересно было, каково это — пресмыкаться перед ничтожеством? Жить по двойным стандартам? Мужчина не ведётся на провокацию, лишь откладывает приборы и, смочив подушечки пальцев, душит огонёк свечи. Сара ясно представляет, как вместо фитиля оказывается её шея. — «Неужели думаешь ты, человек, — негромко начинает он, — что избежишь суда Божия, осуждая делающих такие дела и сам делая то же?» Саре мерещится, что эти проклятые глаза вспыхивают хищным блеском, а в каждом предложении через слово читается жирный намёк. Сара не понимает, есть ли смысл бороться со страхом дальше, отмерили ли часы минуту разоблачения? Быть может, снять маску, сохранив достоинство, вступить в открытый диалог с карателем и воевать сколько хватит сил — единственный верный вариант? Сара устала. От грязи, обмана, но больше всего — от себя. — Хорошего вечера, — кивнув на прощание, Мистер Икс бодро встаёт из-за стола и растворяется среди десятка таких же. От сюрреалистичности происходящего кружится голова. Сбитая с толку, Сара перебирает искажённые пропорции фигур, точно взглядом сможет разогнать густой туман, вычленить нужное и вернуть это нужное обратно за стол, чтобы доиграть осточертевшую партию. Вопреки потугам шах делает другой. — Можем двигать, — коротко докладывает материализовавшийся с двумя чемоданчиками Вишня. И морок рассеивается.***
Enemy — Tommee Profitt, Beacon Light, Sam Tinnesz
По дороге домой Вишня не включает радио. Контролируя руль кончиками пальцев, задумчиво всматривается в ночь. Сигареты в портсигаре, портсигар в сумке на заднем сидении. Дракон не пытается курить или трогать её. А Сара благодарна, что он не требует разговора. Молчаливая идиллия по сложившейся традиции заканчивается в полутёмном тупике возле казино Чёрных Драконов. — И к какой статье доходов банды относится это? Речь о двух кейсах с деньгами, которые Вишня, отбрасывая упавший женский парик, вытаскивает из-под сидений. — Не понимаю, о чём ты, — хмурится он, оглаживая стальные края одного из чемоданчиков. На блестящей застёжке притормаживает, размышляя. — Наблюдаю исключительно мои личные средства. — Копишь на золотой памятник? — Вот мой лучший памятник, — палец утыкается в неприметную железную дверь за лобовым стеклом. — С этим трудно спорить, — беззлобно произносит Сара, присоединяясь к созерцанию живописного пейзажа промзоны. — Помню, как оказалась здесь впервые. Тогда ещё не было бильярдной и гардероба, только зал и бар, но впечатление уже производило неизгладимое. Так много влиятельных людей, связей… Ты ещё спросил у меня, кем бы я хотела оказаться. — Правда? Совсем не помню такого. — Угу. Я сказала, что, будь моя воля, стала бы владелицей казино, — Вишня только усмехается, а Сара прикрывает веки, ностальгируя дальше. — Кажется, я была слишком юной, чтобы ответить иначе. Хотя… — Навряд ли твой ответ изменился. — Пожалуй, я всё ещё лелею надежду отжать его у тебя. — Нос не дорос. Сара кривит ему рожицу и попутно освобождается от ремня. Возится дольше обычного, никак не попадая по замку и тихо упрашивая его расстегнуться самому. Вишня хочет записать этот момент на плёнку. Увековечить чистое признание, соскользнувшее с языка так просто, что и не верится. Запечатлеть редкую минуту её уважения, нечто совершенно не свойственное О’Нил. Сорить добрыми словами не в её стиле. Не в стиле Вишни делиться деньгами. И всё же этот вечер соткан из противоречий. — Что это? — скептически подозревающий взгляд Сары говорит сам за себя. — Твоя доля, — чеканит Вишня, не смотря на пачку купюр, ловко выуженную из чемодана. Едва держится, чтобы в шутку не загнать одну сотню под бретельку платья, но нешутливая драка в тесном салоне авто не прельщает. — Не тупи, просто возьми это и всё. — Маловато для тридцати процентов, — с ухмылкой прищуривается она. — С вычетом налога на розовое. — Или твоей льготы по инвалидности. — Ты берёшь или как? — начинает заводиться дракон. — Считай, это мой добровольный взнос в фонд сбора средств тебе на памятник, — едко цедит О’Нил, вылезая из машины. Деньги остаются тяготить ладонь. «Жадная, очень жадная Принцесса», — вещает патетичный голос в голове. Тот же голос велит кончать разыгрывать драму и откреститься от сдавливающего грудь неприятного чувства, когда он нагоняет напарницу в шумном зале. В казино всё по-прежнему. Это и радует, и настораживает одновременно, потому что Вишня чувствует нечто неладное внутри себя. На многочисленные приветствия и вопросы о результатах вылазки дракон бросает стандартное: — Бесподобен как всегда. Принцесса докажет. Сара рефлекторно дёргает бровью, когда оборачивается через плечо. И с чего он взял, что один разговор по душам что-то изменит? Её маршрут предугадать нетрудно. Несколько долгих секунд, пара коротких диалогов с другими девчонками, и вот она под крылом Хилла. Он подхватывает и без того нормально лежащую прядь. Заправляет за ухо, томно заглядывает в глаза. «Мамкин ухажёр», — цедит Вишня про себя, отворачиваясь от тошнотворного зрелища. Вопреки строгому голосу здравого смысла дракон чувствует себя обманутым. Потому что защищал он, а плоды пожинает другой. На правах лидера, первого, лучшего. Уравнение с одним неизвестным Вишня решает без труда. А мотивации занять достойное место у него всегда хватало. Нетерпение пробирает до кончиков пальцев, ноги хотят идти, руки делать, рот говорить. Одержимый вспышкой, он любуется своим детищем, упивается сияющим лоском залом, шелестом купюр, заскакивающих в его карман. Одними глазами гуляет среди друзей, заменивших семью, по очереди выделяет каждого дракона пока вновь не упирается в двоих у бара. Подняв фужер, О’Нил дарит Хиллу улыбку, робко пожимает плечами, которые так и тянет банально укрыть кожаной курткой. Стоит мужскому взгляду невзначай провалиться в декольте, в голове оживают яркие образы вариаций чисто женской благодарности. Каждая следующая гаже предыдущей. Перед тем, как ладони сожмутся, а мышцы заноют от жара, Вишню окликает Бурый. Если верить недовольной интонации, не в первый раз. — Автомат привезут на следующей неделе. Нужна помощь с разгрузкой и наладкой. От мысли о новёхоньком агрегате, со скрипом выменянном на недавно украденное авто, пелена амбиций немного развеивается. Да и злиться на приятеля, ожидающего ответа, не получается. Бурый, может, и не блещет смекалкой, зато общему делу предан. Важное в их гнилое время качество. — Распоряжусь, — добродушно ударив парня по плечу, Вишня начинает примеряться относительно будущей перестановки. Подвигав столы, словно фигурки из тетриса, цокает языком. — Нам нужно помещение побольше. — Есть идеи, где взять? — Арендовать. — Арендовать? — переспрашивает Бурый. — Почему не отжать? Вишня шумно вздыхает, проводя по лицу. Многозначительно уставившись на приятеля, надеется на озарение, но чуда не происходит. Повторять разговор, заевшей пластинкой звучащий в стенах казино, было бесполезно. Вновь объяснять основу бизнеса тоже. Махнув рукой, он делает заметку на будущее — всегда отделять головастых от рукастых. — Хрен с ним, чё сегодня? — его лицо приобретает заговорщическое выражение, и Бурый понижает голос, разделяя интригу. — Чё кольцо? Смакуя момент, Вишня тянется во внутренний карман пиджака. Молчит пару секунд, а затем с невозмутимым видом возвращается в исходное положение. Дракон напротив вопросительно вскидывает брови, нетерпеливо раскачиваясь на ногах. В это время Сара медленно отпивает мартини, едва касаясь тонкого стекла губами. Промокнув остатки языком, выставляет фужер перед собой так, что преломлённая фигура Вишни, мгновенно нашедшего напарницу в толпе, оказывается в плену острых граней. Она болтает сосуд в руке, закручивая водоворот вокруг заключённого, задумчиво наблюдает за течением, скрывающим Вишню по грудь. Он тонет, и Сара выпивает до дна.***
Сумка звенит содержимым, когда падает на водительское сидение. Лобовое стекло напрочь запотело от влаги и очередного падения градуса. Передёрнув плечами, Сара прижимается к холодной спинке, трёт глаза, шумно выдыхая и прогоняя пульсирующую в ушах тишину. Спохватившись, опускает солнцезащитный козырёк, чтобы убрать грязные следы из-под глаз. Пустота в голове идеально сочетается с пустотой в душе, лишая чувствительности к происходящему, но как только шторка встроенного зеркала съезжает в сторону, увеличивая обзор, Сара ловит ухнувшее сердце. Пара прищуренных глаз, будто бы подсвеченных от рассеянного уличного света, с интересом смотрит на неё через отражение. Сидя прямо по центру заднего сидения, широко разведя согнутые в коленях ноги, Вишня подаётся вперёд, прикладываясь к плечу сидения и, не касаясь кожи, убирает волосы с шеи. — Воровка, — щекоча кончиком носа ухо, шепчет он. — Кто тебя научил брать чужое, а, Принцесса? — Это моя доля, — игриво отвечает Сара, без стеснения расставляя локти в стороны, чтобы занять больше пространства. — Тебе не говорили, что хвастаться некрасиво? — Мама гундела что-то такое в детстве, но это так давно было. С улицы доносится шум и шорох щебёнки под подошвами. — Верни, — без толики насмешки требует Вишня. — Отбери, — с вызовом ухмыляется Сара. Человек снаружи заходится в простудном кашле, чертыхаясь через приступ. — Мы ещё почирикаем на эту тему. Поправив сползшую лямку платья, Вишня быстро пользуется задней дверью и покидает автомобиль. Через несколько секунд за рулём уже сидит едва не раздавивший сумку Аарон. Сетует на ледяной салон, слякоть и задравшую ценник власть.