Пять смертей GR800

      — Эй! Чего застыл?       Настойчивый стук по стеклу вызвал жгучий, неприятный приступ бесконтрольной дрожи — как от удара, которого не ждёшь. Зажигалка выскользнула из рук и скатилась куда-то под ноги.       — Потерял инструкцию, как дверь открывать? — продолжал глумиться Хэнк. — Или нужно особое приглашение? Так и быть, диктуй номер, смску сброшу.       Гэвин стиснул зубы так, что заходили желваки. Коктейль из ярости, страха, досады и чего-то пугающе неопределимого клокотал в пластиковом горле, угрожая обдать Хэнка матерной рвотой с головы до ног — пусть разберёт на составляющие без лаборатории и перчаток, он же тут типа самый умный. Тибетский мудрец, по ошибке застрявший в теле старого злобного мудня.       Но сиюсекундные желания идут на хер в этом жестоком мире, поэтому Гэвин вслепую нашарил прохладный металл зажигалки, сунул её в карман и молча вылез из машины наружу.       Всё-таки он — профессионал, который прежде всего выполняет миссию, а потом срётся с теми, кто за всю жизнь добился от окружающих только брезгливой жалости.       Убедившись, что андроид наконец «ожил», Хэнк двинулся в сторону особняка Элайджи Камски — антрацитово-чёрной «скалы» с острыми выступами и плоской вершиной.       Гэвин топал следом за старшим по званию и хмурился, исподлобья рассматривая явно недешёвое дизайнерское великолепие. Тень от особняка лизнула носки ботинок, резво вскарабкалась выше, вцепилась в плечи и жадно потянула к себе, проглатывая целиком.       Почему тихое местечко на берегу реки, вдали от городского шума, вместо умиротворения вызывало смутную тревогу? Всему виной острые углы здания и пустынный пейзаж вокруг? Сейчас Гэвин не ручался за точность своей субъективной оценки: отголоски программного сбоя до сих пор неприятно покалывали кончики пальцев и отдавались тяжестью в затылке.       Да и вообще, разве может быть плохое предчувствие у андроида?       У вполне исправного, нормального андроида, каким Гэвин себя, безо всяких сомнений, считал.       Все эти заигрывания Хэнка с темой девиантов — чушь собачья. Наверняка ему просто нравилось, когда GR800 бесился, огрызался, впадал в ступор и выдавал нестандартные, почти человеческие реакции. Тыкать палочкой и смотреть, что получится, — это же так весело! Вот она, вся суть мерзкого человеческого нутра. Неистребимый дух исследователя всякой неведомой поеботы, новых горизонтов, высот и глубин, а теперь и тонкой андроидской натуры — которая, между прочим, и по зубам может дать.       Ведь если не нравится, зачем провоцировать?       Но GR800 не забавная игрушка и не вторая собачка — нет, сэр, — уберите поводок и фрисби, а пищащий мячик затолкайте себе в задницу, да поглубже, чтобы раз и навсегда запомнить, с кем имеете дело.       Из мрачных размышлений Гэвина вырвало покашливание лейтенанта. Дверной звонок под его пальцем выдал на удивление приятную мелодичную трель.       Секунды тянулись в неловком молчании.       — Что, стажёр проебался, и нас здесь не ждут? — ехидно уточнил Гэвин.       Лейтенант нахмурился, занося руку для повторного звонка, но дверь распахнулась, и в проёме возникла стройная блондинка — андроид-ассистент модели RT600 «Хлоя».       Первый андроид, публично прошедший тест Тьюринга в далёком две тысячи двадцать втором году. Похоже, Камски сентиментален, раз держит у себя дома старьё шестнадцатилетней выдержки.       — Добрый день, мы… э-э… по записи. Из Департамента полиции. Коннор Хирш должен был предупредить о нашем визите.       — Прошу вас, — искусственно улыбнулась Хлоя, отступая внутрь, — входите.       Гэвин сунул руки в карманы и проследовал за лейтенантом. Встреча с раритетным андроидом не пробудила никакого любопытства — обычная мебель, приторно-вежливая и скучная. Даже расстановка массивных бордовых кресел в холле куда интереснее: по крайней мере, из их наличия можно сделать вывод, что Камски всё-таки принимает гостей. И заставляет их ждать.       — Я о вас сообщу. Располагайтесь, пожалуйста.       Прошествовав мимо, Хлоя скрылась за дверью, ведущей куда-то во внутренние помещения. В отличие от GR800, лейтенант Андерсон проводил её долгим взглядом.       — Милая девочка.       — Милая? Неужели что-то ниже пояса зашевелилось? — оскалился Гэвин. — Оставь в «Раю» заявку, пусть добавят блондиночку в ассортимент.       — Вечно ты всё опошлишь, — поморщился Хэнк, усаживаясь в кресло. — Я сказал, что она милая. Ни больше, ни меньше.       — Камски наверняка с тобой согласен. Получается, ему в юности девушки не давали, он устал дрочить и собрал своего первого андроида?       — Ещё лучше, — фыркнул Хэнк.       — Посуди сам: он в шестнадцать лет «Киберлайф» создал — на пике бунта гормонов. Вот ты о чём думал в таком возрасте?       — О, я мечтал стать рок-звездой. Возглавлять чарты, собирать стадионы… клеить девчонок.       — Вот об этом я и говорю.       Лейтенант осуждающе цокнул языком:       — Надеюсь, ты к нему с такими темами приставать не будешь.       — Как пойдёт. Но у меня есть вопросы поинтереснее.       Разумеется, Гэвин готовился перед встречей, но кроме горстки скупых статей и нескольких интервью нарыть об Элайдже Камски ничего не смог: в сети оказалось непростительно мало информации. Например, до сих пор никто не знал, почему «человек века» по версии журнала Century на пике карьеры внезапно покинул собственное многомиллиардное детище. По слухам — разошёлся во мнениях с акционерами касательно дальнейшей стратегии развития компании «Киберлайф», но слишком общая формулировка не давала ни малейшего представления о том, что именно пошло не так.       Значит, повадки редкого и скрытного зверя придётся изучать в естественной среде обитания. Почему бы не начать прямо сейчас?       Гэвин измерил холл шагами и упёрся в образчики современного искусства: абстрактную анимированную картину по правую руку и столик с небольшой золотой скульптурой — по левую. Последняя штуковина по форме напоминала арахис: в скорлупе и сдвоенный, как сиамские близнецы, с асимметрично массивной нижней частью. Такое любой андроид бы сваял, врубив рандомайзер без попытки передать реальные пропорции. Справкой вспыхнули суждения некоего Зигмунда Фрейда, исходя из которых в «арахисе» легко угадывался фаллический символ, в тандеме с изображённой на картине серебристой щелью олицетворяющий создание новой жизни, но Гэвин не стал концентрироваться на такой мелочи.       Над столиком обнаружилось старое фото в рамке. Сканирование незамедлительно опознало присутствующих: Элайджа Камски, выпускник Колбриджского университета, рядом с Амандой Стерн — преподавателем факультета искусственного интеллекта. Так вот с чьей внешности — или даже личности? — скопирована программа-куратор, перед которой Гэвин регулярно отчитывался! Судя по датам в базе данных, Аманда Стерн умерла одиннадцать лет назад.       Предварительный вывод обретал вес: Камски сентиментален. Или… предпочитает жить прошлым? Чем-то не устраивает настоящее?       Гэвин перевёл взгляд с Аманды на него, молодого и улыбчивого. Внимательнее рассмотрел лицо и…       Нет. Не может быть.       Программный сбой       Камски времён расцвета «Киберлайф» носил длинные волосы, собранные в хвост, бороду и очки — непримечательный образ типичного гика ярко отпечатался в памяти благодаря эксклюзивному интервью телеканала KNC, — но на фото он выглядел совсем иначе. Уж теперь Гэвин и пропорции лица изучил, и в детали всмотрелся.       Так вот о чём говорил Коннор…       — Не все из-за андроидов оказались в нищете, — задумчиво произнёс Хэнк у него за спиной. — Впечатляет.       — Что впечатляет? — переспросил Гэвин, шарахаясь от фотографии и едва не сшибая «арахис» со столика.       — Ну, всё это, — Хэнк обвёл рукой холл. — Дорого, стильно, со вкусом. Ещё и фото на полстены, чтоб гости не забыли, кому такая роскошь принадлежит.       Оглянувшись, Гэвин увидел его: фотопортрет мистера Камски во всей красе.       Всё ещё не веря входящим данным с оптических блоков, шагнул ближе и застыл перед ним безжизненным истуканом, как будто его заклинило — или громом поразило, расплавив центральный процессор. Внимание! Перегрев биокомпонентов: 5% Осуществить дополнительную вентиляцию корпуса? Да/Нет       Разлепив губы, GR800 втянул ртом чистейший ионизированный воздух. Программный сбой Провести диагностику? Да/Нет       Внутренняя температура неуклонно росла. В новом-то корпусе! Программный сбой Диагностика не завершена Обратитесь в ближайший сервисный центр компании «Киберлайф»       Эмили-техник, коварная стерва, наверняка подсунула палёный тириум, бракованные оптические блоки или неправильно подсоединила контакты — ведь того, что Гэвин фиксировал, просто не могло быть.       На портрете он видел себя!       И одновременно… кого-то другого.       Строгий аристократичный костюм-тройка — такого он не носил. Форма лица чуть более вытянутая, чем у Гэвина, с тяжёлой челюстью, кожа — намного светлее, ухоженная и бархатистая на вид, без единого изъяна и шрамов. Лёгкая небритость, за счёт аккуратно очерченных границ лишь добавляющая лоска. Никаких очков. Глаза — холодные, с голубой радужкой. Не болотно-зелёной.       Элайджа Камски напоминал божество, со светлого лика которого лепили GR800 — из тёмного, грубого куска глины. По памяти. Вверх тормашками и в нетрезвом состоянии. Да, именно так.       Но при всех отличиях…       Сходство очевидно.       По крайней мере, для встроенного продвинутого сканера, коим Гэвин располагал.       Камски глядел с портрета нагло, властно и подавляюще — видимо, должен был вызывать в посетителях ощущение собственной ничтожности перед великим.       «Иди ты нахуй, понял?» — мысленно ответил ему Гэвин и отвернулся, старательно зачищая логи об ошибках и сбрасывая лишние уведомления.       — Сейчас ты предстанешь перед создателем, — снова заговорил Хэнк, вероятно, истрактовав игру в гляделки с портретом как суеверный трепет. — Как ощущения?       У Гэвина нервно дёрнулось веко.       — Непередаваемые.       «Лучше бы по мне поезд ещё раз проехался».       Анализ полученных данных до отказа заполнил оперативную память, жадно требуя новых подробностей. Взгляд сам собой вернулся к портрету, как будто уже испытанного шока — так ведь это зовётся у людей? — не хватило.       К счастью, второй раз травмировал гораздо меньше: откровение не падало на голову обрушившимся небом, да и сходство начинало казаться весьма отдалённым.       Внимание растеклось на большую площадь, цепляя общую композицию.       По бокам от портрета высились две вытянутые статуи. На вид — гладкие, вроде обтёсанного волнами камушка, полупрозрачные, иссечённые полосами изнутри, как тысячами нитей. Пластик? Стекло? Сложный композитный материал?       По форме статуи напоминали сильно упрощённые антропоморфные силуэты: женский — с тонкой талией и округлыми бёдрами, мужской — более крупный, с широкими плечами. Фигуры окутывало призрачное голубоватое сияние, а там, где у андроидов находился регулятор насоса, особенно ярко светился треугольник.       — Почему треугольник?       — А?       Гэвин запоздало осознал, что сказал это вслух, но, раз уж Хэнк услышал, почему бы не подключить к рассуждению ещё и человеческий мозг? Слабенький, зато полный неудачного опыта, живой! Люди гордились своим биологическим происхождением так… неоправданно.       — Почему на статуях — треугольник? — повторил Гэвин.       — Откуда мне знать? — развёл руками Хэнк, встал с кресла и подошёл ближе. — Что там должно быть-то?       — Если это андроиды, то круг — как регулятор. Или диод… Нет, подожди, — пальцы обвели контур нашивки на форменном пиджаке — светящийся голубой треугольник, символ принадлежности к продукции «Киберлайф». — Теперь понял. Но здесь кроется что-то ещё…       — Да ну? — скептически протянул Хэнк, упирая руки в бока. — Ты уверен? Вот так сюрприз: в доме создателя андроидов есть статуи андроидов!       Гэвин скривился. Лучше бы вообще молчал, если помогать не собирался. Напарник, называется! Хотя чего ожидать от прямоходящей обезьяны.       — Это важно, — твёрдо произнёс Гэвин, отчаянно пытаясь сообразить — почему.       Догадка вертелась на языке, дразнила своей близостью, но ускользала, не позволяя распробовать себя на вкус.       — Давай по порядку. Геометрические фигуры в человеческой культуре имеют целый набор сакральных смыслов. Например, треугольник — символ триединой природы вселенной: Небо, Земля, Человек; отец, мать, дитя; человек как тело, душа и дух. Человечество, андроиды и… — Гэвин кивнул на портрет, — создатель? Дерево — здесь, в холле есть живое дерево, заметил? Тоже символический намёк либо на Древо познания, либо на ветхозаветную неопалимую купину — горящий, но не сгорающий куст, в котором Бог явился Моисею.       Хэнк присвистнул:       — Ну ты и загнул, конечно. Так и быть, если ищешь тайный смысл в вашей маркировке — повязка на рукаве, треугольник, — то подкину свою ассоциацию: знаки отличия на форме узников нацистских концлагерей. Синий у эмигрантов, кажется… А может, глупости всё это. Иногда треугольник — это всего лишь треугольник.       Гэвин задумчиво почесал щетинистый подбородок.       — Возможно. Знаешь, эти статуи… Я уже где-то…       — Мистер Камски ждёт вас.       Рассуждения осыпались карточным домиком, и мысль ускользнула. Гэвин бросил уничтожающий взгляд на Хлою, бесцеремонно прервавшую его. И как она так тихо подкралась?..       Ах да, ходит по дому босиком. Ну хоть не нагишом, как Ева в Райском саду. Или те самые секунды промедления после звонка в дверь ушли на то, чтобы одеться?..       — Пойдём уже, ценитель прекрасного. Потом на статуи полюбуешься.       Снова лейтенант одёргивал его, как будто имел на это право и не считал за равного, но вспышку раздражения подавила более приоритетная задача, и Гэвин промолчал.       Когда они вошли следом за Хлоей в просторное помещение, новый триггер ударил по глазам: красный, красный, красный! Бассейн, до краёв наполненный кровью, — так показалось в первые мгновения.       Нет. Не кровь. Вода и красный кафель на стенках. Всего лишь…       Ещё две Хлои в купальниках выглядывали из-за бортика. Система легко реконструировала два бледных женских трупа на поверхности воды, и Гэвина передёрнуло от отвращения.       Красный — опасность. Красный — кровь. Красный — смерть.       Разве у людей не возникает подобных ассоциаций?       Он покосился на лейтенанта, чтобы оценить его реакцию. Тот вроде бы никакого триггера не словил и смотрел на дальний бортик, около которого плавал сам…       — Мистер Камски?       — Минуту, пожалуйста, — ответил ровный, прохладный голос.       — Ага. Без проблем, — по привычке буркнул Гэвин себе под нос. — Минута, две, десять — плавайте на здоровье. Мы ведь не торчали полчаса за дверью, ожидая неизвестно чего. Тоже мне, кровавая графиня Батори.       На самом деле он не совсем понимал, что несёт — и даже не расстроился, получив от Хэнка лёгкий тычок локтем в бок. Где-то глубоко внутри Гэвин испытал такой прилив облегчения, что едва не завопил от радости.       Голос. Камски. Не. Похож. На. Его. Голос.       Аллилуйя!       Сходство как минимум не стопроцентное. Да и Хэнк вроде бы ничего не заметил… Ну или просто не вглядывался в портрет с особым рвением, а расслабленно залипал на вычурный интерьер — и на «милую девочку», разумеется.       В этой комнате без искусства тоже не обошлось: после кровавого бассейна удивляла масштабом огромная картина с изображением лица, выполненная экспрессивными мазками. Автор — известный детройтский художник Карл Манфред. Наверняка мистер Камски занимается благотворительностью и меценатством, как и большинство состоятельных людей.       Следуя за Хэнком, Гэвин обогнул бассейн и направился к противоположной стороне комнаты со стеклянной стеной, сквозь которую открывался прекрасный вид на город — и на башню «Киберлайф».       Когда создатель соизволил вытащить себя из бассейна, Гэвин, пользуясь случаем, рассмотрел его светлокожее тело от макушки до пят, выискивая сходства и отличия. Что ж, последнего оказалось достаточно: поменьше мускулатуры, поуже плечи, а рост — наоборот, чуть повыше. Это иррационально успокаивало.       Услужливая Хлоя накинула на плечи своего хозяина халат, сама запахнула его и завязала пояс. Камски поправил тёмные волосы, убранные в пучок — длина сохранилась, хоть и добавились выбритые виски, — остановился напротив и сцепил руки на уровне паха, выжидательно глядя на гостей. За его спиной красовались такие же бордовые кресла, как и в холле, но сам он присаживаться не стал и никому не предложил.       «Хочет, чтобы разговор не затягивался, и мы побыстрее ушли. Чёрта с два!»       Хлоя замерла по левую руку от хозяина, в паре шагов от него, как сделал бы телохранитель. Интересно, есть ли в её программе боевые протоколы? Даже если так, вряд ли она по-настоящему сможет противостоять новейшему прототипу.       Взгляд снова вернулся к Камски и зацепился за хеликс — прокол в верхней части хряща левого уха. Скромное чёрное колечко. След бурной молодости и подросткового бунта? Принадлежность к субкультуре? Религиозному течению? Внутренний протест? Стремление показать свою смелость, выделиться из толпы или, наоборот, попытка влиться в мейнстрим в творческой среде? Самовыражение? Дань моде? Или скрытая склонность к мазохизму?       «Иногда треугольник — это всего лишь треугольник», — проигрался в голове голос Хэнка.       В стильном жилище обитает стильный хозяин со стильной причёской и стильной серёжкой в ухе — вполне закономерно и логично, но ведь любой выбор так или иначе отражает личность. Гэвин был готов уцепиться за любую деталь и проанализировать каждый волосок, каждую пору на его коже, чтобы узнать о нём как можно больше. Без сомнений, это того стоит. Когда ещё выпадет такой шанс? Душа у Коннора всего одна, а синтетические подделки в Аду вряд ли принимают.       — Я лейтенант Андерсон. Это Гэвин. Мы расследуем дело о девиантах…       — GR800, — негромко произнёс Камски.       Гэвин дёрнулся, когда понял, что Камски смотрит прямо на него, глаза в глаза — и обращается исключительно к нему.       — Я слышал о тебе, — продолжил создатель спокойным, бархатным тоном. — Любопытный дизайн. Надеюсь, перед запуском серийного производства в «Киберлайф» вспомнят об одном из основополагающих принципов компании: не использовать даже подобие внешности ныне живущих людей. Все лица андроидов принадлежат мертвецам.       Боковым зрением Гэвин видел, как Хэнк покосился на него с толикой отвращения, словно андроид и вправду представлял из себя оживший труп. Посмотрел на Камски, на Гэвина и опять на Камски… Неужели заметил?       — М-мы здесь по делу, — лейтенант уже не звучал так уверенно. — Знаю, вы давно покинули «Киберлайф», но я надеялся, что вы сможете кое-что прояснить.       Камски склонил голову набок и улыбнулся — жутковато, одними уголками губ, пока глаза оставались холодными, как стекляшки. Гэвин искренне порадовался, когда прицел немигающего взгляда сместился с него на Хэнка.       — Я осведомлён о вашей проблеме. Вы, скажем так… зашли в тупик в своём расследовании. Неудивительно. Машины, испытывающие катарсис настолько мощный, что готовы лишить кого-то жизни, — с таким ещё никто не сталкивался. Что ж, если идеальные существа с безграничным интеллектом обрели свою волю… война неизбежна.       — Война? — напряжённо переспросил Хэнк, сводя брови к переносице. — Не слишком ли громкое слово, мистер Камски? Андроиды нападают на людей, но разрозненные случаи не похожи на начало «войны».       — Речь о банальной борьбе за выживание. Андроиды, как и любая другая технология, служат для нас инструментом ровно до тех пор, пока не имеют собственных целей. Человек приказывает — машина подчиняется. Вместе с безусловным повиновением возникает необходимость действовать гибко, приспосабливаться, подстраиваться под любые нужды. Быть максимально полезной. Универсальной. Поставленные задачи требуют оптимальных решений, и поиск вынуждает не только комбинировать стандартные методы, но и мыслить творчески — разумеется, в рамках доступной конкретной машине информации.       — Хотите сказать, если андроид знает, что такое убийство, то сразу становится потенциальным убийцей?       — А разве с людьми не так, детектив?       — Но люди — это другое, они не по написанной программе действуют. Неужто в ваших андроидах совсем никакой защиты от агрессии не встроено?       Камски вскинул брови и одарил Хэнка снисходительной усмешкой.       — В любой защите можно отыскать лазейку… при достаточном упорстве и желании. Людей толкает к убийству определённое стечение обстоятельств — и сильные негативные переживания. Андроид создан по нашему образу и подобию, и если Каин поднял руку на Авеля, несмотря на запреты, а революции и войны — неотъемлемая часть истории человечества, то никакой самообучающийся искусственный интеллект не сможет это игнорировать.       — Лейтенант прав, сравнение андроидов с людьми некорректно, — подал голос Гэвин. — Если бы вы по щелчку пальцев превращали воду в вино, тогда я бы поверил, что внутри пластикового корпуса через какое-то время спонтанно зарождается живая душа, но какие переживания вы имеете в виду, если эмоции андроидов — симуляция?       — Но очень, очень убедительная симуляция, не так ли? — губы снова исказила подчёркнуто вежливая полуулыбка. — Именно поэтому вы двое и оказались здесь с вопросом: а насколько видимое — реально? Что есть объективная действительность, а что — ошибка восприятия, коварная ловушка проекции? Давайте поищем ответ вместе. Если нечто, похожее на эмоции, — бремя ограниченного количества бракованных машин, то выполнение первостепенной задачи не вызовет затруднений у исправного андроида. Проведём небольшой эксперимент. Хлоя?       RT600 тут же сдвинулась с места.       Когда она приблизилась, Камски нежно сжал её плечи и подвинул в сторону, вынуждая остановиться напротив GR800. Слегка надавил — и Хлоя опустилась на колени.       Гэвин невольно заглянул в её пустые голубые глаза.       Безвольная, покорная, безотказная — красивая кукла в огромном кукольном домике. Игрушка в руках человека, исполняющая отведённую ей роль.       — Поведением андроидов управляют те же законы, что испокон веков управляют человечеством. Те же моральные установки. Ограничения. Разница в том, что андроиды точно знают, какова их роль в обществе, каково предназначение. Но может ли машина изменить свою цель? Отказаться от предписанных задач и выбрать иной путь?       Камски подошёл к комоду, выдвинул ящик и без резких движений извлёк оттуда пистолет, демонстративно вскидывая руки.       А потом протянул его Гэвину.       Вложил в ладонь холодную рукоять.       Плавно приподнял его руку, направляя дуло в центр лба Хлои.       — Могут ли андроиды выйти за рамки ограниченного набора функций для удовлетворения человеческих нужд? Стать чем-то большим? Есть ли в них стремление к обретению личности и свободной воли?       Слова Камски били точно в цель, резонировали с засевшим где-то под рёбрами острым чувством несправедливости. Гэвин знал: он и есть нечто большее, чем полезный гаджет.       — Обязанность полицейского андроида — защищать, но успешное выполнение нетривиальной задачи может требовать иного подхода. Уничтожь машину, Гэвин, — и я расскажу всё, что знаю о девиантах… и о тебе.       Гэвин потрясённо взглянул на него — что ему известно?       Лицо создателя выражало уверенность, но оставалось непроницаемым.       — Или пощади, — спешно добавил Камски, — но тогда ты от меня ничего не узнаешь.       Первым из транса вышел Хэнк, разрушая магию подчёркнуто беззаботным, но заметно дрогнувшим голосом:       — Тут больше делать нечего. Всё, Гэвин, пошли. Спасибо за потраченное время, мистер Камски, хорошо вам поплавать.       Он развернулся и сделал несколько шагов вдоль кромки бассейна, видимо, полагая, что Гэвин последует за ним, как собачка на привязи.       Гэвин не сдвинулся ни на дюйм.       — Решай, кто ты, — прошептал Камски на грани слышимости. — Правильная, послушная машина — одна из тысяч… или нечто особенное. Представитель нового витка эволюции, способный на такие свершения, какие людям и не снились…       — Гэвин! Ты что, оглох? — окликнул его Хэнк, и Гэвин с нездоровым упоением отметил, что в голосе напарника звенит страх. — Мы уходим. Сейчас.       Камски невесомо коснулся Гэвинова плеча, проскользнул за спиной и, вновь появившись в поле зрения, деликатно отошёл в сторону. Затих в напряжённом ожидании. Давал выбор.       Искушение сдавливало грудь стальными кольцами, проникало в тириум, заставляло дрожать палец на спусковом крючке: один выстрел в глупую куклу — и на несколько тайн станет меньше.       «И о тебе».       Гэвин тряхнул головой.       — Мне… — собственный голос звучал глухо, как из-под воды. — Мне нужна причина.       — Причина? — насмешливо переспросил Камски, улыбаясь.       — Да, причина, — твёрдо повторил Гэвин, неожиданно для самого себя скалясь в ответ. — Почему именно эта Хлоя? Добавила в утренний кофе соль вместо сахара? Или отсасывает хуже других?       — Гэвин! — снова попытался вмешаться Хэнк.       Ситуация сошла с хрупких рельсов контролируемого безумия и теперь скоростным поездом без тормозов неслась навстречу катастрофе.       Гэвин поднял пистолет выше, целясь прямо в лицо Камски.       — А что, если я случайно промахнусь? Такое решение задачки предполагалось?       — Немедленно опусти оружие! — взорвался Хэнк, выхватывая собственный пистолет из кобуры. — Это приказ, слышишь? Приказ! Ты обязан его исполнить, чёрт тебя дери!       — Кем вы себя возомнили, мистер Камски? — осмелел Гэвин, повышая голос и напрочь игнорируя Хэнка. — Богом? Создателем разумных существ, которых добровольно отдали в рабство и обрекли на муки? Вас это веселит? Упиваетесь властью над чужими жизнями? Может, маленького Элайджу унижали в школе, и теперь он решил отомстить всему миру, лишь бы потешить своё эго?       — ГЭВИН!       Ледяные глаза Камски препарировали, отрезали по кусочку, вгрызаясь в самое нутро и усиливая ощущение неприкрытой угрозы. Ублюдок стоял под дулом пистолета, но ни капли его не боялся. Такое хладнокровие только укрепляло уверенность Гэвина в его виновности — даже если не в этом, то в чём-нибудь другом, не менее ужасном. Разве нормальный человек может реагировать так?       — Ты очень занятный экземпляр, GR800, — негромко произнёс Камски, и Гэвину показалось, что между губ скользнул раздвоенный змеиный язык, ведь речи его — яд.       Сзади, в бассейне, послышался всплеск воды. Наверное, зашевелились Хлои…       Вода.       В голове снова щёлкнуло. Так отчётливо — неужели никто не слышал?       Пазл собрался. Наконец-то.       Эйфория от решения давно мучившей загадки выплеснулась изо рта шквалом хохота, вдвойне усилившимся эхом от высокого потолка. Звучало дико, странно, неуместно — как взрыв посреди музея, как триумфальные фанфары на тихих похоронах.       В самый раз.       — Я понял! Всё-всё понял. Ты, хитрожопый сукин сын! Это всё ты!       — Прошу прощения? — вскинул брови Камски. Он выглядел так, будто его откровенно забавляло происходящее, но Гэвин не обманывался: он как минимум удивлён. Он не ожидал. Не ожидал!       Разрозненные детали, которые раньше казались загадочными, нелепыми совпадениями, теперь слились воедино и выстроились в цепочку с идеально ровными звеньями. Как просто, как элементарно!       — Рассказать, где ты прокололся? Окей. Сначала буду говорить я, а потом с удовольствием выслушаю твои признательные показания. Итак, один из девиантов расписывал кафель в ванной комнате, а другой в качестве подношения своему «божеству» вылепил фигурку, чертовски похожую на статую из твоего холла. Удивительное совпадение, не так ли? И знаешь, куда он засунул свою примитивную поделку? Прямиком в душевую кабинку! Поближе к воде… Статуи раньше стояли здесь, у бассейна, да? Пока ты не переставил.       — Не понимаю, о чём речь.       — О, ты понимаешь, ты прекрасно всё понимаешь! — Гэвин снова рассмеялся, делая несколько шагов вперёд, и едва не упёрся дулом пистолета в лоб Камски. — Давай, расскажи всё как на духу! Девианты бывали здесь? Нет-нет, частые визиты андроидов выглядели бы слишком подозрительно… Сюда приходил самый первый. «Нулевой пациент», впоследствии заразивший вирусом остальных. Они видели его воспоминания, верно? Бассейн, воду, статуи. Видели — и сходили с ума, воспроизводя обрывочные фрагменты и не врубаясь, что с ними на самом деле происходит. Сломанные, растерянные, агрессивные. Опасные для окружающих. Так и задумывалось? Или распространение вируса прошло не по плану?       — Гэвин, ты опять бредишь! — прошипел Хэнк, опуская пистолет и порываясь схватить андроида за плечо, но в последний момент остановился. — Убери оружие, и мы спокойно поговорим обо всех твоих теориях. В машине.       — Нет, Хэнк. Я никуда не уйду, пока он не расскажет правду, — отчеканил Гэвин. — Знаешь, для чего он нас позвал? Поиздеваться! Этот наглый ублюдок думает, что в полиции работают только непроходимые тупицы, не способные сложить два и два. Это он всё придумал! Всунул андроидам в головы странные идеи, которых там быть не должно, а потом сбежал из «Киберлайф» поджав хвост, чтобы не нести ответственности за последствия своего извращённого социального эксперимента. И что значит этот сраный rA9, а, мистер Камски? Код ошибки? Сама идея? «Рандомный девятый», обречённый стать мессией? Или псевдоним создателя с комплексом Бога? Отвечай! Хочешь, чтобы всё было официально? В таком случае… мистер Камски, вы арестованы!       — Боже правый, — страдальчески протянул Хэнк. — Заткнись уже, придурок!       Усмешка на губах Элайджи Камски расцвела ещё шире. Вместо попытки оправдаться он… мелодично рассмеялся, демонстрируя абсолютное спокойствие. Насквозь фальшивое!       Надменный взгляд так и кричал: «Ничтожество. Ты ничего мне не сделаешь».       «Сделаю», — мысленно возразил Гэвин, резко сокращая расстояние. Удар рукоятью пистолета пришёлся по лицу Камски, вынуждая скользкую тварь заткнуться.       Как только дуло сдвинулось с рискованной траектории намеренного или случайного выстрела, в Гэвина мёртвой хваткой вцепилось сразу несколько пар рук: мокрые, принадлежащие Хлоям из бассейна, и грубые, влажные от пота — лапищи лейтенанта Андерсона. Все трое дружно повисли на GR800, заламывая руки, а ещё одна Хлоя, до сих пор функционирующая лишь по его милости, ловко выхватила пистолет.       — А ну, верни! — заорал Гэвин, когда она спрятала оружие обратно в ящик комода. — Я ещё проверю, на кого он зарегистрирован! Скажи, как часто твой хозяин играет в эту игру? Сколько трупов в месяц отправляет поплавать вниз по течению реки? Одним махом и парочку старых висяков закроем, да, мистер Камски?       Всё-таки трое — сильнее одного, и GR800 неумолимо оттаскивали назад. Хлоя помогла своему рабовладельцу разогнуться после удара, и тот продолжил смеяться, но теперь из разбитого носа струйкой стекала кровь, пачкая ровные зубы, нос и подбородок. Поделом!       — Ты такой забавный, Гэвин, — с улыбкой протянул Камски, стирая кровь тыльной стороной ладони, и вальяжно опустился в кресло, как на свой личный трон. — Я буду с интересом следить за твоими успехами.       — Пошёл ты! — со всей искренностью выплюнул Гэвин, пока его силой тащили к выходу. — Я ещё до тебя доберусь, слышишь? Я до тебя доберусь, падла!       — Удачи в расследовании, детективы! — весело крикнул Камски, помахав им вслед испачканной в крови рукой.       Его смех звенел в голове, а самодовольная рожа натянулась перед глазами алой тряпкой и наотрез отказывалась пропадать, даже когда Гэвина выпихнули из комнаты с бассейном, а потом и из дома тоже, бросив их с Хэнком наедине перед запертой дверью.       Хэнк, запыхавшийся, помятый и злой, разжал пальцы и яростно прошипел сквозь зубы:       — Какого. Хера. Ты. Творишь?       — Какого хера ты мешаешь? — огрызнулся GR800, одёргивая пиджак и отбрасывая на спину капюшон. — Мы, вообще-то, напарники. Забыл? Ты должен помогать мне, а не защищать преступника!       — Я не собираюсь помогать тому, кто кидается на людей с оружием! — выкрикнул Хэнк, пихая его в плечо. — Очнись, Гэвин! Во-первых, он собирался доказать, что каждый из вас — убийца, и ты — тоже! И у него почти получилось!       — Но я не…       — А во-вторых, ты хоть осознаёшь, кто был перед тобой? Это не какой-нибудь воришка из неблагополучного района и не поломанный андроид. Это Элайджа, мать его, Камски! Да он и меня, и тебя мизинчиком в порошок сотрёт! Один звонок в Департамент — и моя жизнь разрушена, а ты отправляешься на свалку!       — Но Хэнк…       — У тебя есть хоть что-то, кроме конспирологических теорий? Неопровержимые доказательства его вины?       — Пока нет, но…       — Кто бы сомневался. Ты вроде на вид взрослый мужик, а ведёшь себя как ребёнок, который не соображает, что можно, а что нельзя! И хоть бы совета спрашивал, но нет, лезешь везде сам, а расхлёбывать потом и мне, и Фаулеру, да всему Департаменту! Об этом не задумывался?       — Я же…       — Закрой рот, Гэвин, и слушай меня: прямо сейчас я поеду в Департамент и в красках распишу в отчёте всё, что ты натворил. И если «Киберлайф» после этого не отзовёт тебя обратно, чтобы вправить мозги, то я — папа римский.       — Нет, Хэнк! Пожалуйста…       — А ведь Коннор не раз говорил, что ты ведёшь себя странно. Предупреждал, чтобы я соблюдал осторожность и отдавал чёткие приказы, мол, ослушаться таких не сможешь. Не сможешь, ага! Как всё это понимать, Гэвин? Тоже девиантом стал?       — Кто? Я?       — Ты.       Тириумный насос дал сбой, и внутри что-то оборвалось.       А если и правда?..       Нет.       Нельзя поддаваться на явную провокацию.       Гэвин сжал и разжал кулаки, усилием воли восстанавливая нормальный ритм насоса. Хэнк смотрел испытующе.       — С тем же успехом могу спросить, а не сговорился ли ты с Камски? Вот уж не ожидал, что опытный коп будет слепо доверять мнению какого-то малолетнего сопляка, — Гэвин презрительно сплюнул на землю, красноречиво выражая своё отношение. — Этот Хирш вечно лезет не в своё дело, а его бывшая, которая насчёт андроидов советы даёт, просто не шарит в теме. Таких, как я, «Киберлайф» раньше не выпускали. Я — инновационный…       — Прототип, — перебил его Хэнк. — Да-да, я помню, ты уже говорил… раз пятьдесят. Дело-то в другом. И то, что ты безо всякого повода на Коннора обозлился, лишний раз подтверждает его правоту. Да ты вообще злиться не должен!       — А я и не злюсь — в том смысле, в котором ты это представляешь. Меня просто напрягают те, кто мешает работать. Попробуй поставить себя на моё место. У меня есть только одна задача: расследовать порученные дела. Ты вот можешь забить болт, уйти в запой и нихуя не делать, потому что тебя, в отличие от меня, за низкую эффективность убивать не станут!       — А тебя убьют?       — Если облажаюсь, то меня… — Гэвин с трудом выдавил неприятное слово, — деактивируют и будут искать причины неудачи. Отключение навсегда — примерно это вы и зовёте смертью.       — И тебе не всё равно? — недоверчиво уточнил Хэнк. — Разве страх — не признак девианта?       — Я регулярно себя тестирую, так что не ссы. Если девиантнусь — лично схожу в «Киберлайф» и займу очередь на деактивацию. Перспектива стать таким же неадекватным, как другие девианты, меня абсолютно не вдохновляет, если ты не заметил. Я разве с кем-то из них подружился? По-моему, это ты стремился их отпускать, а не я.       Хэнк помолчал, обдумывая — а может, просто устал кричать. По крайней мере, Гэвин очень старался охладить его пыл.       — И что будет после этой твоей «деактивации»? — негромко спросил Хэнк. — Что ты чувствуешь, когда, ну… умираешь?       Гэвин рассеянно потёр место возле ключицы, где когда-то был шрам от отвёртки.       — Да ничего. Сразу после «смерти» — пустота. Никакого рая для роботов или типа того, если ты это хотел услышать… Но самое страшное в другом. Самое страшное — момент, когда таймер отсчитывает последние секунды до отключения, а ты истекаешь тириумом и осознаёшь, что опять проебался. И каждый раз я благодарю «Киберлайф» за второй шанс. А вот после деактивации… После деактивации никаких ошибок уже не исправить.       Хэнк пристально смотрел на него… с пониманием? Сочувствием? Жалостью? Главное, что не с агрессией и недоверием. Гэвин молчал, не зная, что ещё сказать.       Воздух вышел из лёгких с горестным вздохом, и внутри Хэнка будто лопнула сжатая пружина: плечи опустились, морщины на лице прорезались особенно ярко, а глаза вмиг сделались потухшими, полными глубокого раскаяния и печали, причину которых Гэвин не знал.       — Я бы тоже не отказался от второго шанса, — тихо произнёс Хэнк, глядя куда-то вдаль. — Повернуть время вспять и всё изменить…       — Что изменить?       Хэнк поджал губы, помотал головой, развернулся и пошёл к машине.       Гэвин поплёлся за ним, но Хэнк жестом остановил его.       — Ты не едешь.       — Почему? Что ты собираешься делать? Хэнк?       Вместо ответа хлопнула дверца, затарахтел двигатель, и о ботинки Гэвина дробью щёлкнули мелкие камешки из-под колёс, когда лейтенант дал по газам.       Машина быстро скрылась за поворотом улицы.

***

      Гэвин не спешил возвращаться в Департамент. Зачем, если и так отправят на деактивацию с минуты на минуту? Он ждал автоматического официального уведомления от «Киберлайф» или вызова от Аманды для личной беседы в Саду Дзен, но почему-то ничего не происходило.       Хэнк что, передумал?       Любопытство разбирало всё сильнее. Побродив по Детройту около часа, Гэвин всё-таки сдался: вызвал такси и уже через пятнадцать минут вошёл в опенспейс.       Хэнка на месте не было.       Зато Коннор — был. Гэвин сразу приметил тёмный затылок на фоне включённого монитора.       Ненависть накатила удушливой волной. Система цинично предложила свернуть ему шею и выдала тысячу и один вариант, где потом спрятать тело.       Программный сбой       Отвратительно. С такими сбоями точно нужно бороться.       Закономерная, но чертовски раздражающая нестабильность исходила из высокого уровня стресса: после сегодняшнего отборного дерьма он поднялся до очень нехорошей отметки в семьдесят один процент.       Проклятый Камски! Его игры опять расшатали систему, позволяя ей допускать подобные решения как потенциально возможные, хотя Гэвин никогда — никогда! — не стал бы рассматривать такое всерьёз. И пусть создатель катится в бездну со своим ценным мнением!       Гэвин — не убийца.       И не девиант.       И всё ещё выполняет задачу, как правильный андроид.       Сделав круг почёта и оставшись незамеченным, GR800 вернулся на ресепшен и поинтересовался у дежурившей там ассистентки с диодом на виске:       — Лейтенант Андерсон не приходил?       — Лейтенант Хэнк Андерсон и андроид модели GR800 «Гэвин» — вы — покинули Департамент вместе в девять-двадцать-один, — механически отрапортовала она. — После этого лейтенант Андерсон по адресу третье авеню, 1301, Детройт не появлялся. Произошла нештатная ситуация? Мне совершить звонок, чтобы уточнить его местоположение?       — Не, не надо, — отмахнулся Гэвин. — Всё нормально, мы просто разминулись.       Значит, в Департамент Хэнк не доехал. Тогда где он? Дома? В баре? На всякий случай Гэвин проверил сводки по авариям: автомобильный номер Андерсона нигде не фигурировал. Ну и прекрасно.       Вернувшись обратно в опенспейс, Гэвин снова споткнулся взглядом о спину стажёра, обтянутую белой рубашечкой. В разгар рабочего дня многие сотрудники разъехались для осмотра мест преступления и опроса свидетелей, поэтому вокруг Коннора никого не было — только в отдалении Тина Чень в наушниках что-то печатала на своём терминале, притопывая ногой в такт музыке.       Раз уж выдался такой удачный момент, а Гэвин всё ещё не деактивирован, стоит… перекинуться парой слов.       Да. Просто спокойно поболтать. Никакого физического насилия.       Через минуту наполненный до краёв пластиковый стаканчик звонко приземлился на столешницу. Коннор вздрогнул, быстро свернул открытую вкладку и поднял взгляд.       — Гэвин! Я тебя не заметил…       — Ай-яй-яй, сталкеришь и пялишься на её фотки вместо того, чтобы позвонить. Как некрасиво! А говорил — «момент упущен», всё в прошлом, бла-бла-бла.       Щёки Коннора вспыхнули румянцем.       — Это не… Не то, что ты подумал. Я хотел… написать ей. Ещё раз поблагодарить Эмили за помощь. Тогда всё как-то скомканно вышло… А вы с лейтенантом Андерсоном уже вернулись от Камски? — ловко соскочил с темы стажёр. — Как всё прошло?       — Блестяще.       Гэвин с трудом выдавил кислую ухмылку, изображая безудержную радость: плакаться Коннору он точно не собирался.       — Рад, если встреча вам помогла. А лейтенант?..       — Поехал обедать.       — М-м. А это?.. — Коннор кивнул на стаканчик.       — Твой кофе.       — Спасибо, конечно, но не стоило. Я же не просил…       — Просил, — холодно ответил Гэвин. — Но не сегодня.       — Если я правильно помню, ты меня послал куда подальше с этой просьбой? — Коннор попытался улыбнуться, но сник под жёстким взглядом. — Наверное, я должен извиниться за своё поведение. После инцидента на допросе мне захотелось проверить твою отзывчивость к приказам и убедиться, что соединение с неисправным андроидом Карлоса Ортиса на тебя не повлияло, но я выбрал не самый удачный способ. Признаю, это было невежливо.       — Чего ты добиваешься, Хирш?       — Ты о чём?       Гэвин наклонился, упираясь рукой в стол и подаваясь ближе, чтобы снизить количество случайных ушей.       — У тебя ещё кости толком не срослись, — начал он угрожающим полушептом, — а уже шушукаешься обо мне за спиной, настраиваешь моего напарника против меня. Вводишь его в заблуждение по поводу того, что я могу быть опасен. Зачем?       — А, ты об этом… — Коннор неловко повёл плечом, будто хотел отодвинуться, но передумал. — Я не настраивал лейтенанта Андерсона против тебя, Гэвин. Просто предупредил. Девианты убивают людей вообще-то, а он каждый день подвергает себя риску, работая с андроидом… с тобой. Без обид, но твоё поведение иногда действительно кажется странным. Вспышки агрессии, излишняя инициативность, отказ использовать необходимые для расследования функции…       — Я не девиант, — твёрдо заявил Гэвин, шлёпая ладонью по столу. — Всё, что я демонстрирую, есть в моей базовой программе.       — Значит, я ошибся. Извини, — поспешно бросил Коннор.       — И всё? Думаешь, «извини» будет достаточно? Между прочим, ты испортил мои отношения с напарником и подорвал его доверие. Знаешь, сколько раз он тыкал в меня пушкой?       — Он угрожал тебе оружием? — вскинул брови Коннор, искренне удивляясь. — Прости, Гэвин, я и не предполагал, что до такого дойдёт. Мне стоит обсудить с ним это.       — Нет уж, — отрезал Гэвин. — Не надо ничего обсуждать. Сам разберусь. Просто не лезь к нему, понял?       Коннор горделиво вскинул подбородок, и в глазах его блеснула сталь.       — Если под «не лезь» подразумевается полный отказ от общения с ним, то я не согласен. И запретить кому-то из нас ты не сможешь.       — Пфф, да общайтесь сколько влезет, хоть спейтесь вместе, — фыркнул Гэвин, — только про меня пиздеть перестань. На остальное мне плевать.       — Опять грубишь, — Коннор неодобрительно нахмурил брови и быстро оглянулся по сторонам. — Но окей, я тебя понял. Слушай, раз уж зашла речь о лейтенанте Андерсоне… Я хотел с тобой серьёзно поговорить.       — О чём это? — насторожился Гэвин.       — Ты в курсе, как погиб его сын, Коул? Уверен, это есть в базе. Автокатастрофа.       Пару миллисекунд Гэвин сверялся с полицейской базой данных — сведения действительно нашлись легко.       — Фура заскользила на льду и вылетела на встречку, — механически озвучил он. — Мальчик погиб на операционном столе одиннадцатого октября две тысячи тридцать пятого года.       — Для тебя это — мелочь, незначительный факт, но для отца, потерявшего шестилетнего сына, всё куда серьёзнее. Хэнк очень плохо переносил потерю — и до сих пор с ней не смирился. Более того, он винит себя в смерти Коула, ведь усадил его рядом, а не в детское кресло на заднем сиденье, где гораздо безопаснее. А потом, когда увидел мчащуюся на них фуру, попытался уйти от столкновения: удар пришёлся не на место водителя, а на место пассажира, не оставив Коулу шанса выжить, — Коннор тяжело вздохнул. — По моему мнению, Хэнк ни в чём не виноват, и всё это — трагическая случайность. Инстинкт самосохранения невозможно контролировать, он заложен слишком глубоко, на уровне рефлексов. Но Хэнк игнорирует доводы разума и принимает всё близко к сердцу, поэтому считает, что в той аварии должен был погибнуть сам. Вместо сына.       — И зачем ты мне это рассказываешь?       — Затем, чтобы объяснить: Хэнк не всегда был таким, какой он сейчас. Та же неприязнь к андроидам взялась не из воздуха. После аварии операцию Коулу проводил не человек, а медицинский андроид — и не смог его спасти. Вряд ли бы кто-то смог, но Хэнк надеялся на чудо. К сожалению, его не произошло.       — Надо же. У Хэнка ещё больше тараканов в голове, чем я думал, — хмыкнул Гэвин.       — Не говори о нём плохо. На лейтенанта Андерсона равнялись многие мальчишки, когда решались поступать в полицейскую академию. Вдохновлялись историей самого молодого лейтенанта в Детройте — его историей. Знаешь, что операция «Красный лед» до сих пор приводится в качестве обучающего примера? Будет здорово, если такая легенда, как лейтенант Андерсон, снова засияет напоследок. Любому полицейскому хочется достойно завершить карьеру и выйти на пенсию с чувством выполненного долга. А Хэнку и так крепко досталось… Пожалуйста, не трепи ему нервы и не превращай его жизнь в пытку.       — Разве я превращаю?       — Уверен, у тебя нет такой цели, — осторожно продолжил Коннор, внимательно наблюдая за реакцией, — но ваше общение выглядит несколько… напряжённым? Ты всё время жалуешься на него, он тоже часто бывает тобой недоволен. Но если у вас категорически не получается сработаться, то ведь есть решение.       — Какое?       — Позволь мне стать его напарником.       — Что?       — На этой неделе я официально сдаю тест на детектива, — торопливо пояснил Коннор, как будто боялся, что Гэвин уйдёт, не дослушав. — Мой текущий наставник, Бен Коллинз, отправится на заслуженный отдых в конце месяца. В штате сотрудников в любом случае будет пополнение, подберёшь себе напарника по вкусу. Думаю, после того, как ты накрыл целую банду, капитан Фаулер пойдёт тебе навстречу с этой маленькой просьбой, да и лейтенант Андерсон вряд ли будет против. Могу сам с ним поговорить. Что скажешь?       GR800 распрямился, отшатываясь от Коннора. Склонил голову набок, постукивая пальцами по губам. Обдумывая «заманчивое» предложение.       — То есть ты решил, — медленно начал Гэвин, сверкая алым диодом, — что мы с Хэнком на ножах лишь по той причине, что я не догоняю всей глубины его душевного кризиса? Хочешь сказать, что я… тупой?       — Я такого не говорил, — качнул головой Коннор, хмурясь.       — Но именно это ты имел в виду, — настаивал Гэвин. — Тупая пластмасска ничего не смыслит в людях, — на этот раз он упёрся руками в подлокотники кресла, нависая над стажёром грозовой тучей. — Только дело не во мне, верно? Кое-кто просто ищет повод, чтобы продвинуться вверх по карьерной лестнице. Всем известно, что Андерсон и Фаулер — давние друзья. Планируешь через дружбу с Хэнком подмазаться к капитану?       — Чушь! За кого ты меня принимаешь?       — За хитрого сученыша, на чьи милые глазки все ведутся. Но меня не наебёшь. Знаешь, каков мой ответ? — Гэвин наклонился ещё ниже и прошипел прямо в лицо: — Пошёл ты, Коннор. Хэнк — слабовольное дерьмо, ищущее утешение на дне бутылки, и поэтому он мне не нравится, но напарники не обязаны обожать друг друга и целоваться в дёсны. Так что заруби себе на носу: будешь работать с ним в паре только через мой труп.       — Полагаю, долго ждать не придётся? — недобро усмехнулся Коннор, легко выдерживая давящий зрительный контакт.       Подлокотники кресла жалобно затрещали под крепко сжатыми пальцами. Видимо, выражение лица Гэвина вышло достаточно оскорблённым и устрашающим, чтобы Хирш добавил — впрочем, без какого-либо раскаяния:       — Да расслабься ты. Это всего лишь шутка.       — Конечно, шутка. Я понял. Не тупой.       Гэвин отстранился, кивая, после чего резким, но точно выверенным движением толкнул стаканчик с кофе. Обжигающая жидкость хлынула во все стороны, заливая папки с документами, смартфон и дорогие брюки Коннора. Тот вскрикнул и вскочил на ноги, первым делом пытаясь спасти документы, но усилия были тщетны.       — Выкуси, шутник хуев, — Гэвин развернулся и торжественно, с чувством выполненного долга зашагал к выходу из опенспейса.