Я оправдаю твое доверие

— Хен, ты для меня всегда на первом месте. Я боюсь потерять тебя, поэтому стараюсь стать твоим другом. — А если не другом? Ты не хочешь быть им для меня. Не будь, пожалуйста. Можешь использовать меня так, как пожелаешь. Прошу, только не оставляй меня больше никогда, — расплакался до этого невозмутимый Чанбин. Никто не видел его слез раньше. — Хен, ты не должен, — Феликс обхватил ладонями лицо старшего и посмотрел в его пустые стеклянные глаза, — Хен… Глядя не в глаза, а в душу, что давно разбилась на маленькие части, сердце Енбока разжалобилось. Чужое дыхание обжигало собственное лицо, то было тяжелым: Бин будто задыхался, но глаза он не отводил, отбрасывая свою защиту перед хубэ. Теперь он позволил не скрывать чувства, что таил в глубинах своей души. Пальцы младшего начали дрожать, а голос встал комом в горле, глаза же наполнились слезами. Два молодых человека плакали в туалете, сидя на холодной плитке. — Что, если и я тебя люблю, тогда ты примешь меня? — Со хотел лишь все прекратить: все переживания, терзавшие их обоих несколько месяцев, все разговоры, скандалы — он только хотел стать счастливым, но без Феликса он не мог его по-настоящему ощутить, ведь, проведя в разлуке всего несколько злополучных недель, он взвыл от боли, и, наконец, все осознал? Будучи уверенным в том, что не увидит утром любимой цветущей улыбки, он больше не видел смысла в новом дне. Он знал, что с рассветом Солнца он не увидит, ведь то светило кому-то другому — не ему. К своему сожалению, он просто не понимает любви, потому что никто ему не объяснял ее раньше. Именно это послужило причиной его смятений, неуверенности, этим же он причинил немало боли тому, кто был ближе всех его сердцу. Чанбин накрыл руку склонившегося над ним Феликса своей ладонью, сжал дрожащую кисть. — Без тебя я не хочу жить. Может, это и есть любовь, — голос Бинни был тихим, не свойственным ему. Он был загнал в угол, и бежать ему было некуда. — Я тоже. Никогда не хотел. А Хенджин, он мой друг, ты же знаешь. Прости, прости меня. Чанбин будто очнулся. Чужие слезы скатывались по его щекам, оставляя соленые следы. Чужие пальцы обжигали и впивались (?), оставляя красные отпечатки. Чужое дыхание сушило глаза. Последние минуты казались ему сном, скорее он сравнивал это с кошмаром. Он боялся власти, которой награждает Феликса. Ведь сейчас, он король его жизни, Со полностью зависит от маленького птенчика. Он считал себя слишком сильным и гордым, чтобы подчиняться кому-то, а любовь делала его слабее, если то была любовь. Он представлял себе ее иначе: первые майские лучи солнца, первый весенний день, когда начинается капель, летние теплые вечера и в конце концов — обыкновенное счастье. Но он столкнулся с реальностью, где любовь была колючей и плачущей. А Феликс будто исцелял его боль, вызванную этим подлым чувством. — Могу я поцеловать тебя? — впервые Чанбин решил прислушаться к Ли и спросить о его желаниях. Теперь, кажется, он сильно изменился в столь короткий срок. Тот молча кивнул, закрывая глаза в предвкушении. Обычно их поцелуи были мимолетными, легкими и горькими. Но на этот раз Чанбин пообещал себе подарить Феликсу частичку себя через этот поцелуй. Он хотел быть желанным и хотел оправдать чужое доверие. Эта близость стала переломной для них: это был поцелуй двух без памяти влюбленных людей, утонувших в собственном желании. Феликсу он показался мокрым и соленным от слез, ведь тогда плакали они оба, но вместе с тем он остался навсегда самым счастливым событием за его жизнь. Тогда для него весь мир вокруг них исчез. Он был готов слышать мольбы Чанбина снова и снова. Вспоминая боль, причиненную его хеном, Феликс был счастлив, потому что теперь знал, что она не бессмысленна, и что в конце он будет награжден. Надежда, живущая в груди Ли, борющаяся с ним изо дня в день, осветила душу Со, прогоняя все темные мысли прочь. — Мы будем счастливы, — прошептал Енбок, дыханием щекоча чужие губы. — Я уже счастлив, если рядом ты. Разве самые сладкие поцелуи могут сравниться с самыми чувственными? Часть 16. Феликс был энергичнее, чем обычно, а улыбка не сходила с его лица. Сейчас он мог с легкостью забрать работу у Солнца. Чанбин вернулся в родную комнату, а Ли вновь занял свою привычную кровать. Правда, теперь он редко ее использовал по назначению, так как чаще спал рядом с возлюбленным. Чан и вовсе съехал от них, ведь ребята стремились проводить время наедине: они смотрели вместе фильмы, играли в компьютерные игры и многое другое, что вроде бы было обычным делом для друзей, но таким способом Феликс и Чанбин становились ближе в романтическом плане. Да и для Чана не было сильным потрясением не иметь своей кровати, в последнее время он даже на ночь оставался в студии, полностью поглощенный работой. Другая часть не кровной семьи с радостью приняла новость о взаимности Со и Ли. Хенджин также был счастлив за друга, который, наконец, перестал волноваться по пустякам. Теперь у него появились более серьезные проблемы, о которых он ранее не подозревал. Как оказалось, прийти к взаимности — лишь часть беды: теперь ребятам предстояла тяжелая работа над отношениями. Порой они ссорились, но все также были благодарны судьбе, которая свела их вместе. Чанбин старался изо всех сил стать лучшим партнером для Феликса. — Енбоки, какие у тебя планы на эти выходные? — смущенно поинтересовался Чанбин. — Никаких. — Тогда я приглашаю тебя на первое свидание. Согласишься? — Со волновался, даже несмотря на то, что Феликс стал его парнем официально, раньше они не выбирались на свидания. Конечно, они гуляли вдвоем, как прежде, ужинали в ресторанах и кафе, но никто из них не приглашал другого на романтическую встречу. Свидание — это другое, не просто наслаждение приятной компанией, но и бешеный страх перед возлюбленным, потные руки и неловкие разговоры. — Конечно! — радостно захлопал в ладошки Ли, — Ты уже выбрал место? — Да, но я боюсь быть слишком банальным в таких вещах, поэтому хотел посоветоваться с тобой. Я слышал недавно, как ты говорил, что хочешь пойти в парк аттракционов, поэтому подумал, что это будет неплохая идея. — Отличная идея! Теперь они оба ждали выходных, чтобы утром рано, не выспавшимися, отправиться в людный парк аттракционов, где они большую часть времени проведут, стоя в очередях. Но даже это стало для них счастьем. Проснувшись в субботу по будильнику, который разбудил не только Ли и Со, но и добрую половину всего семейства, мальчики принялись готовиться к предстоящему свиданию. Решив провести этот день, подобно обычным людям, они отправились на автобусе в назначенное место. Весенняя погода тоже сыграла немалую роль: день был теплым и ясным. Людей им встретилось больше, чем ожидалось, ведь многие пришли поглазеть на цветущую сакуру, которая как назло была настолько красивой, что даже спешащие люди останавливались, чтобы насладиться ее изяществом. Чанбин же был очень продуман в составлении расписания их прогулки, где было выделено отдельное время на пикник под розовой кроной. Он из-за волнения рассчитал каждую мелочь так, чтобы от души повеселиться вместе с его избранником. Сначала, конечно же, они испытали несколько экстремальных аттракционов, сняв стресс, появившийся из-за их близости. Незнакомцы на улице провожали их восхищенными взглядами, девушки охали от их красоты. Мальчики не просто были одеты с иголочки, случайно ли Феликс и Бинни были в парной одежде, по крайней мере со стороны это выглядело именно так. Дальше Чанбин пригласил своего молодого человека на обед, запланированный на лужайке аллеи с сакурой. Множество парочек спешили устроить чудесный пикник в цветах сакуры, но Со и здесь преуспел: он попросил Сынмина, любящего почитать на улице, выбрать самое лучшее место и занять его для них. Он расположился с книжкой на клетчатом пледе под самым большим деревом, приготовив корзину с сэндвичами, которые любил Ли, и множеством других вкусностей. — Неужели ты сам все это приготовил для нас? — на протяжении всего дня Феликс продолжал восхищаться стремлением Чанбина сделать их свидание незабываемым, что у него получилось. — Мне помогли, — с улыбкой вспомнил суету, которой озадачил всех и вся в их общежитии. Минхо готовил еду, Ян купил фруктов, Ханни похвастался своим отменным вкусом, выбрав корзину для пикника и плед. После плотного ланча, ребята вдвоем лежали и любовались падающими лепестками любимого дерева. Феликс даже позволил себе положить голову на грудь Со. — Твое сердце так громко стучит, — заметил он. — Это из-за тебя. Солнце начало опускаться, золото разлилось на небе: день подходил к концу. В плане Бина оставался только один незаконченный пункт — признаться в любви Феликсу на кольце обозрения с последними лучами. Находясь в нескольких метрах над землей вдвоём в кабинке, где их не видит ни один человек, Чанбин занервничал не на шутку. Напротив него сидел его привычный Енбоки, который влюбленно смотрел на крохотных человечков, суетившихся внизу. Шум города также остался за стенами их убежища. Чем выше они поднимались, тем красивее открывался вид. Закатное солнце отражалось в реке, наполняя своим блеском набережную, окна домов и чужие сердца. Феликс не мог оторвать глаз от пейзажа, а Бинни от сияющего лица дорогого друга. Первый видел красоту за окном, а второй напротив себя. Колесо делало оборот медленно, позволяя каждому насладиться весенним вечером. — Феликс, — обратил, наконец, на себя внимание Со. Он потирал руки, вспотевшие от волнения. В голове его голос шептал: «Я люблю тебя». Но сам он не мог больше ни слова вымолвить. — Спасибо за этот замечательный день. Не могу представить, сколько ты сил потратил на это. Это лучший подарок для меня, — Ли взял за руки осчастливившего его человека. Но тот, смущаясь, их сразу одернул. — Спасибо тебе, Енбоки, — начал свою речь Чанбин, глядя прямо в любимые глаза. Слова благодарности крутились на его языке, поэтому, отбрасывая все мешавшие мысли, он приступил, — Ты помог мне. Я всегда был благодарен тебе за то обещание, что ты мне дал при нашем знакомстве, и я никогда не забывал о нем. Однажды я хотел тебе отплатить. Я, наконец, понял, что такое любовь, и я испытываю ее рядом с тобой: теперь я уверен. Я люблю тебя, мой Енбок.