Devilry in flat №13

Калейдоскоп узоров мчался перед моими глазами в гнетущей темноте нашей квартиры. Что закроешь глаза, что откроешь- ничего не изменится. Плавно летящие вокруг узоры перемешиваются и сплетаются, создавая совершенно абстрактные образы. От такого тянет блевать. Я съел на ужин целую тарелку риса с мясом, лапши, запил все пивом и закурил сигарету. Казалось бы, меня должно было вырубить как младенца, но глаза не закрываются в спасительной дреме, меня не тянет на то дно, на которое тянуло обыкновенно. Что-то внутри меня определенно сломалось. Потому что как только я восполняю одну часть своей жизни, другая моментально идёт на спад. Не получается стабильности, не получается вытянуть себя из этой грязи, не получается, не получается, не по лу ча ет ся. А так хотелось Не очень Тихое посапывание зеленоволосого над самым моим ухом. Мерное вздымание грудной клетки. Тепло его кожи. Вес рук и ног, перекинутых поперек моего уставшего тела. Как же я смертельно устал. Но как же мне, блять, уснуть? Восполним одну часть, важную, недостающую часть нашей жизни. Победим анорексию. Встанем на путь полноценного питания. БАМ БАХ БУХ ПОД ДЫХ АХАХА Думал, все так легко? Думал, тебе в этой жизни хоть что-то легко достанется? Ошибался. Немедленно прекрати думать. Отсчёт начинаем Один А почему, собственно, я не могу заснуть? Два Ты кто такой? Три Зачем на меня смотришь? ХАХА Просыпаюсь сидящим на стуле на кухне со связанными руками и ногами. Вокруг начерчена пентаграмма, Зоро сидит по-турецки, курит сигарету. В белой грязной майке и спортивных штанах. Форточка открыта, немного дует. Зоро сидит, читает. Читает Достоевского. На обложке Раскольников бьёт старуху по голове топором. У него такое преисполненное жестокости выражение лица, а старуха нарисована такой благочестивой и невинной, что невольно думаешь, будто Родион в чем-то виноват. Зоро поднимает на меня взгляд. Ох уж эти демонические глаза. Они так влекут к себе. Но Зоро отводит взгляд и смотрит на чёрную тень по правую от себя сторону. Может это и тень, а может просто слишком черная плесень, проевшая обои и стену, но она тоже смотрит. На меня.