Союзы и Союзники

Сергей впервые видит Джонни вживую. Он вообще видит его впервые за много лет и сначала даже не узнает. Парень из окна в угла экрана изменился, и вместе с тем - как будто не изменился вовсе. Словно подросток, который всё лето занимался спортом и переоделся в новую одежду. Едва зайдя в номер, Джонни откидывает пятерней упавшие на лоб волосы и говорит Сергею: - Я представлял нашу встречу лицом к лицу иначе, но у нас мало времени. Раздевайся. И Джесси начинает ржать. Джонни слегка краснеет, сообразив, что сказал что-то не то. Но уверенно подходит ближе. - Это важно, мне надо тебя увидеть! - Он выше, чем Сергею думалось. Может перестал сутулиться. А может просто вытянулся, ведь тогда, годы назад, он был совсем пацаном. И у Джонни действительно горят уши и щеки. Сергей сто лет не видел, как кто-то по-настоящему краснеет. Выражение лица у американского хакера ошеломленное, но самое решительное. Сергей тоже немного в шоке, но наконец соображает, что это не тупой подкат. Кутх и возможные последствия. Сугубо научный интерес. Но последнее слово всегда должно оставаться за ним. - Вообще-то здесь мой парень, и я тоже представлял себе нашу встречу иначе, - Протягивает Сергей, чем вызывает у наёмницы еще один приступ хохота. Пусть ржет, главное, что убрала свои руки и ноги от Олега. - Но если ты настаиваешь... Сергей начинает раздеваться. В его жизни было столько общественных душевых, обысков и осмотров, что наготы он давно не смущается. Он научился раздеваться быстро и дерзко. Олег беспомощно смотрит на Джоша. – Ладно, - тихо и трагично спрашивает он. - Каковы шансы, что мой парень и ваш парень просто годами мечтали потрахаться? - Никаких, - отвечает вместо него сам Джонни, не отрывая внимательного взгляда от голой кожи Сергея. Джесси смотрит и вполовину не так пристально. - Ты был в эпицентре. Что-то появилось или исчезло, после Сибири? Кожа не меняла цвет? Зубы такие-же? Хвост или когти? Странные ощущения? Голод? Телекинез? Непроизвольные реакция на свет или чужие эмоции? - «Боженька сожрал из моей головы ублюдка, который пытался убить всех вокруг» считается за изменение? – ерничает Сергей. И уже серьезно добавляет. – Может, если бы я был здоров, то спятил бы от присутствия Кутха. А так… наоборот, лучше стало. Он расстегивает пояс штанов, и Джесси принимается свистеть. Лера, надо отдать ей должное, воспринимает стриптиз как один большой отвлекающий маневр. Молча занимает более выгодную для побега позицию. Ну да, «она же врач, чего она там не видела». Сергей почти оскорблен таким отсутствием интереса. Джонни обходит Сергея вокруг. Взгляд его равнодушный и внимательный, как луч сканера штрикодов в супермаркете. - Без аномалий, - заключает он. А потом пихает рюкзак с ноутбуком в руки Джесси, сбрасывает куртку, обувь и уходит в ванную комнату. Душ начинает шипеть так быстро, что хакер никак не успел бы раздеться. Джесси прижимает ноутбук к груди – она оценила, что устройство доверили именно ей, как самой опасной, - и крадется бочком к незапертой двери. Так и есть, Джонни стоит под душем в одежде, подставив струям лицо. Парнишка действительно ненавидит общаться с незнакомыми людьми, а тем более - продираться через толпу. Наёмница может предложить варианты получше душа, чтобы сбросить напряжение. Если хакера действительно совсем не привлекает она - во что сложно поверить, - мог бы продолжить осмотр рыжего русского. Отмытый и отъевшийся Разумовский очень даже ничего. Хотя рядом Волк, у которого от любви тоже потекла крыша... Джесси предпочитает участвовать в групповушках, а не смотреть, но шоу трех горячих парней отлично пошло бы под текилу. Перехвативший ее фантазии Джош угрожающе звенит бутылками в баре. Знает, что она специально дразнится. Джесси возвращается на диван, уже предвкушая, как будет торговаться с хакером за возврат ценного оборудования. Но мокрый Джонни выходит через минуту, извлекает из угла комнаты пакет с новой одеждой и хмыкает: - Хочешь оставить машину себе? Отлично! Меня уже задолбала логистика. Закажи всем еще по комплекту термобелья. Не забудь про стиральный порошок без отдушки. Еще нам нужно семьдесят литров дистиллята для базы… И переведи бонус к оплате для экипажей всех пяти барж, они не ждали такого шума. Выдав список задач, Джонни уходит переодеваться. Джесси сдается и решает торжественно вернуть ноутбук владельцу. Придется пить текилу без шоу.

***

О банде Чумного Доктора все снова забывают. Лера пытается вспомнить, когда грызла ногти в последний раз, но это было слишком давно. Не стоит возвращаться к старым привычкам, даже если вконец расшатанные нервы требуют. Девушка хочет стать врачом, но она не одержимый фанат медицины. Поэтому ей удается сдерживаться и не интересоваться вслух, действительно ли у людей повырастали хвосты с чешуей и появились сверхспособности. Лера слышала… байки. О мутациях, о странных вирусах, изменяющих людей. Кто-то даже всерьез передавал предупреждение по телевидению и просил сообщать о странностях. Тогда над призывом посмеялись всем институтом. С одной стороны Лера не может поверить, что всё это правда, а с другой… С другой ей до сих пор сложно поверить, что у Разумовского нет хвоста. И рогов у него тоже нет. Мужчина без кожи сочувственно ей кивает, и говорит на сносном русском: - Позаботьтесь о вашем запястье. У нас есть аптечка. Лера удивлена, что он заметил. Ей кажется, что она хорошо скрыла свою травму. - Я же чувствую, как вам больно, - мужчина передает ей контейнер цвета хаки. Девушка сдается, и, как только ванная освобождается, сбегает туда. Наниматели только рады ее исчезновению с глаз долой.

***

Холодный душ помог вернуть сосредоточенность, но Джонни понимает – не надолго. Ему еще нужно убедить Нику бросить поиски и закончить разговор с Разумом. Он настраивает аппаратуру, и Джесси, даже без подсказки, приносит ему из соседнего номера вторую плазменную панель. Великовата для монитора, но сойдет. Всё это время, каждую минуту, Ника не перестает отчитываться ему о своих перемещениях. Джонни не знает, как начать неприятный разговор. Необходимость бросить оперенного ранит Нику сильнее, чем любого из них. Она знает, каково быть беспомощным ребенком в руках чудовищной организации. И на отказ, на предательство беспомощного существа Нику должен будет вынудить именно он… Когда Разум заговаривает, Джонни хватается за шанс оттянуть этот чудовищный момент. - Перьев и крыльев у меня нет, - фальшиво улыбается серийный убийца, от которого теперь отделяют всего три шага и реакция Джесси. Если та не захочет посмотреть убийственное представление. Джонни не по себе, но за последние месяцы, даже годы он видел больше жути, чем способен выдержать инстинкт самосохранения. Глупо, но скалящийся Разум кажется ему таким похожим на загнанную в угол, перемазанную до ушей кровью Лотту… - Чего еще ты хочешь? Что тебе нужно, Джонни? Джонни перезапускает протокол перехвата записей с городских камер и проверяет, ушла ли полиция из гостиницы. Люди Хольта, - или кто там теперь главный, - уже должны были узнать о налете на лабораторию. И их стоит бояться больше полиции. - Ничего мне не нужно, - успешно выдает он усталость за равнодушие. - Просто удивился, встретив тебя в сети, вот и вывел вашу девушку подальше от стрельбы. Я не хочу, чтобы в руки этих охотников на ведьм попал хоть кто-нибудь. Джонни почти не смотрит на собеседника. Не совсем избегает - Разума игнорирование только взбесит, - но сосредотачивает внимание на мониторах. Разум хмурится, но не отходит. Это подходящий момент... - Но если тебе так уж надо, чтобы мы чего-то хотели, - Джонни, наконец, смотрит прямо на него, – можешь пожертвовать пробирку крови. У нас в аптечке есть пара контейнеров, там всё интуитивно понятно. А то вернемся на базу, и наш собственный злобный ученый выест мне весь мозг за то, что я не взял образцы. Джонни еще несколько секунд удерживает чужой, настороженный взгляд и возвращается к мониторам. Он смутно помнит, как трепетно Разум оберегает всё "своё". Конечно, они оба старались сохранять анонимность, но совсем не говорить о личном было невозможно. Так что Джонни помнит, как русский жаловался на соседей по общежитию, которые предлагали "поделиться" чипсами, заваркой или конспектами, не ожидая отказа. Как он не любил людей, которые тянули руки к его альбомам, не дожидаясь разрешения. Как, в первые годы успеха, его бесили благотворительные организации. Тогда Разум был, по своему, щедр. Даже наслаждался тем, что может кому-то что-то подарить. Мог провернуть сложную схему, чтобы кому-то помочь. Буквально швырялся деньгами. Но инициатива всегда должна была исходить с его стороны. Иначе русский решал, что его хотят обобрать, и сразу закрывался. Поэтому нельзя было предлагать помощь даже во взятии образца. Нельзя протягивать аптечку. Если Джонни хочет что-то получить от Разума, тот должен быть уверен, что дает это сам. Тем более что образец будет чист, хакер в этом уверен. Лучшее доказательство того, что русский так и остался «просто» человеком – усталая и растерянная блондинка в суперкостюме. Если бы у Разума были хоть какие-то сверхспособности, никакая сила в мире не удержала бы его от эпатажных выступлений. Джош уже успел сообщить, что на его эмпатию присутствие Разума не влияет. Других особенностей он тоже не заметил… Но для мисс Игнис и профессора не помешают материальные доказательства. Джонни сосредотачивается на учетных записях из курительных комнат – после работы с “оперенными” большинство ученых хочет успокоить нервы. Но никаких аномалий во вчерашних перекурах белых халатов нет. - Я на крыше, - голос Ники звучит и в наушнике, и из динамиков ноутбука. Требуется пять секунд, чтобы понять – гарнитура разрядилась до двадцати процентов, и сработала автоматическая программа дублирования. - Вижу тебя, - Джонни отпихивает нависшую над плечом Джесси. Та явно хочет передать привет. Или пожелать Нике свалиться. - Всё еще никаких следов ребенка? - О каких детях речь? – Блондинка идеально выбирает момент, чтобы вернуться. Ее запястье плотно перемотано, и волосы липнут к умытому лицу. – Там в лаборатории что, кто-то был?! Разум и его друг, - нет, теперь уже точно его парень, - удивленно переглядываются. Олег, высокого мужчину зовут Олег, Джонни же раньше помнил это имя. Разум принимался бормотать это слово в войсчате всякий раз, когда не спал больше двух суток. Первый год Джонни, еще совсем не понимавший чужой язык, думал, что “Олег” - это сленговое слово для сна или еще чего-то жизненно необходимого. - Я так понимаю, вы не всё нам рассказали, - Разум сверлит его взглядом. Приходится объяснить.