we are all illuminated

Внезапно - легкий смех разрезал тишину в выставочном зале. Здесь было над чем задуматься, - когда дыхание перехватывает при виде ярких цветов и сверкающих позолоченных рам. И множество хрусталя вокруг — Даниэль всегда умел удивлять, но, в любом случае, все смотрелось довольно мило - даже сказочно. Он сказал, что этим хочет донести свое понимание бессмертия, вечности, - и, возможно, Гарри был еще слишком молод, чтобы понять его. Гарри больше не чувствовал себя молодым. - Я увидел свет в окне и решил зайти, - вдруг услышал он чей-то голос. Он показался ему знакомым. Естественно, ты зашел, подумал он, и затем — увидел свет в окне, неужели?.. Его руки сами собой потянулись вперед, но он подавил желание обнять его, подойдя ближе и, уже не сдерживая себя, чуть наклонив голову к плечу Луи. Это не означало бы что-то, что не понравилось бы ему — только я знаю наизусть каждый сантиметр твоего тела, как и ты — моего. Это так. Это действительно так. - Нравится? - спросил он. - Очень красиво, - ответил Луи, и Гарри не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть его улыбку, нежную и интимную, ту, которая появлялась на его губах, когда он был наедине с кем-то. - Да, согласен. Эти горы прекрасны. - И снег вокруг... Они могли бы сделать вид, что беседуют об экспрессионизме, о технике и работе с кистью, или о разновидности масляной краски, которую использовал Даниэль, - но они не делали этого. Еще слишком рано — или слишком поздно; они знали друг друга наизусть, но все еще были незнакомцами. - Мне нравится ее название, - произнес Гарри. - «Strangers of Comfort.” - Довольно милое, - улыбнулся Луи. Гарри взял со столика бокал с оливкой на донышке. Он передал его Луи, смотрел, как тот сделал глоток, - затем сделал то же самое и опустил бокал на пол. Может, ему не стоило этого делать. На деревянном покрытии может остаться пятно, но ведь оно, дерево, и создано для этого — ожогов и шрамов, так что в этом нет ничего страшного. У них всегда хорошо получалось общение не с помощью языка, но с помощью тела, глаз, - живописи. Они выглядели спокойнее, чем когда-либо, подумал Гарри и его пальцы сплелись с пальцами Луи прежде, чем он подумал о том, что делает. - Привет, - сказал он, и его голос звучал выше, чем обычно (это могло походить на шутку, если бы Луи этого хотелось), слегка сжав его пальцы, - я Гарри Стайлс. Улыбка Луи — потерянная в кудрях Гарри. - Ага, - прошептал он, и сжал пальцы в ответ.