***
Гром целует Петю влажно, языком скользит сначала по губам, а потом по ровным-белоснежным зубам, сталкивается им с языком Хазина и отстраняется. Выходит пошло, как раз как Петруша любит. Можно было бы сказать, что в тихом омуте черти водятся. Только вот омут нихуя не тихий. Омут такой же тёмный, грязный под стать Пете,который совершенно бешеный.Гавкает,бросается, разве что не кусается (тело Грома конечно же исключение). Петя просто псих ебаный. Взгляд у него блядский, хитрый. Даже сейчас он глазками стреляет с ухмылкой, наглой такой, что ахуеть можно. —Дядь, хоть что-то уже сделай, — Петя смотрит глаза в глаза. Зрачки занимали почти всю (и без того) темную радужку.Вот настолько его ведёт от такого Игоря. —Ты заебал, — Гром почти шипит, собственный голос грубый до неузнаваемости. Хазину же нравится погрубей? Ведь так? Игорь грубо давит на плечи, силой опуская перед собой Петю, смотрит сверху вниз. Петруша вздрагивает, но продолжает держаться молодцом, не боится совсем. Игорь чуть давит ботинки на пах Пети. Приносит это ему какое-то странное удовольствие, смешанное с тянущей болью. —Руки за спину, Петь, — не послушаться нельзя, поэтому Хазин делает то, что просит мужчина. Пару секунд и сзади что-то щёлкает, а на запястьях ощущение холодка. Сталь полицейских наручников. Гром расстегивает собственную ширинку и чуть стягивает джинсы. Членом водит по щеке Пети, чуть задевая губы и пачкая их в естественной смазке. Красиво. Петруша ластится к члену, чуть глаза закатывает. Губами он ловит головку, обводит её языком, слизывая капельки смазки. Игорь внимательно следит за каждым движением, старается не проебать мелочи. За волосы на себя тянет, буквально намотав патлы на кулак. Заставляет член взять сразу почти на всю. Бедный Петя слезы сдерживает, да кашляет, от чего Грому только приятней. Глотка сжимает член просто ахуенно. На щеках появились солёные дорожки, жаль только такие дорожки не занюхаешь, да и такую соль тоже, но Петруша постарается, честное слово. Смотрит глазами красными, бешеными, выглядит совершенно неадекватным. Грома это пиздец заводит, поэтому он лишь продолжает натягивать рот Хазина на свой член. Да и Пете самому это нереально нравится, вся эта грубость со стороны мужчины пиздец возбуждает. Не долго длится данное удовольствие и Петю все так же тянут за волосы, но в этот раз вверх, чтобы тот встал, а сразу следом грубо толкают на кровать. —В коленно-локтевую Петруша послушно принимает позу и ухмыляется, ухмылка эта у него сейчас пугающая. Как будто совсем сейчас кони отбросит. Все сейчас как-то слишком. Игорь проводит по спине Хазину, абсолютно каждый позвонок можно нащупать, настолько он худющий. Чуть давит на поясницу, заставляя прогнуться. —неплохой прогиб, Петь. С его стороны слышно лишь тихий стон и недовольное бурчание. —Что ты там пищишь, Хазин? —Майор Гром, трахни меня, — чуть сильней прогибается, что бы показать, что он готов. Игорь на эти слова с силой шлепает по костлявой заднице и стягивает штаны Пети вместе с бельём. —Можешь входить без смазки, Игореш, — почти с оскалом тянет Хазин. —Я и не собирался тебя расстягивать, Петюнь, не заслужил, —с этими же словами Игорь подставляет член к дырочке, расстирая вокруг смазку. —Красиво блестит,— подчёркивает Гром. —Сфотографируй, блять, и в рамочку повесь! — огрызается в ответ Петя. Ничему жизнь его не учит. Мужчина ухмыляется и членом толкается между ягодиц, этим дразня, не даёт насладиться процессом полностью, а лишь издевается. Через пару секунд резко вгоняет член на всю, знает, что Петя всегда готов, что не больно ему будет совсем. Ну разве что немного и в первые несколько минут. —Какая же ты блядь, Хазин. Петя в ответ лишь неразборчиво что-то опять говорит, да стонет, сладко до ужаса, почти приторно. Гром двигается быстро, движения четкие, резкие. Ритмично втрахивает Хазина в постель, видно как его мажет с происходящего. —Вставляет больше наркоты? Да, сука? — голос у Игоря севший пиздец, он просто хрипит ему что-то на ухо. Петя опять что-то неразборчиво лепечет. В собственных стонах, словно, настоящая блядь задыхается. Гром поднимает его голову за волосы и чуть поворачивает на себя, в губы впивается поцелуем, грубо кусает припухшие от недавнего отсоса губы. Петя отвечает так же грубо. Стонет в поцелуй громко и пошло до ужаса, почти кричит Игорю о том как ему хорошо. –Блять, я так люблю, когда ты берёшь меня раком! —Я так чувствую твой член на все сто пятьдесят процентов! —Я скоро кончу, папочка! Да уж, Хазин бывал, пожалуй, слишком разговорчивым, слишком громким. Игорю иногда просто хотелось его чем-то заткнуть. Либо кляпом, либо подушкой, либо рукой, да хоть чем. Но лишить себя удовольствия слышать стоны и просьбы Пети он не хочет. Слишком уж нравится. Трахает Петрушу, чуть придерживая его за скованные наручниками руки, причиняя этим приятную боль. Бедный Петя метается под Громом, прогибается, не знает куда себя деть. Всё мысли были исключительно о разрядке и как же её было бы приятно получить. В этом прекрасно помогают чуть грубоватые игоревы руки, которыми он ловко начал скользит по члену Хазина. Надрачивает в такт своим толчкам, хоть это и болезненно для Петьки, слишком уж перевозбудился мальчик. Кончает Петя через несколько минут, пачкая при этом руки Грома, тот тут же подносит пальцы ко рту Петра, заставляя слизать. Тот же в свою очередь послушно лижет, чуть закатывая глаза, совершенно не сопротивляется мужчине. Игорь кончает сразу после этого, от понимая того что вообще они творят тут. Петя чувствует сразу после того как из него вышли, что горячая сперма потекла из дырочки, уже начала стекать на собственные яйца. Но тут ловкие пальцы загоняют семя обратно. Из него опять течёт. Петруша хоть ещё и тот бесстыдник, ему все равно очень стыдно признать, что он нереально кайфует, когда мужчина делает так, что бы из него буквально текло.***
—Петруш, все нормально? —спрашивает Гром заботливо, немного гладит по рукам на которых остался след от наручников. —Более чем, это было ахуенно, — Петя улыбается. Выглядит от сейчас очень затраханным и счастливым.