Прекрасные принцы Валинора

      Большая комната родительского дома была заполнена сыновьями на шесть седьмых. Кано нервно ходил из угла в угол, остальные братья сидели на стульях, столах и подоконниках, пребывая в разных стадиях нетерпения. Припозднившийся Тьелкормо юркнул в дверь, заранее изобразив на лице смесь вины и наглости. Кано воскликнул:       — Тьелко, быстрый ты наш, наконец-то! Только тебя и ждали.       — А что стряслось? Зачем понадобилось нас всех так срочно собирать?       Кано взглядом указал Турко на свободный стул, вышел на середину комнаты и объявил:       — У меня плохие новости. Помните прошлый отцов день зачатия?       — Ну еще бы! — все братья заулыбались, вспоминая сумасбродный и веселый маскарад, который они тогда устроили.       — Так вот, — мрачно продолжил Кано, — мы тогда перестарались.       — В каком смысле?! —Турко вскочил, не успев толком сесть.       Нельо побледнел:       — Только не говори, что у нас будет сестра!..       Кано в ужасе замахал на него руками:       — Нет, не до такой степени! Но мы тогда произвели на отца очень большое впечатление. Он, наконец, оценил, насколько красивые мы все у него получились. И угадайте, что он с этим открытием стал делать?       — Ох… — пессимист Морьо догадался первым.       — Именно. Он стал хвастаться перед дядей Нолофинвэ. Нет, не красней, Нельо. Насколько я знаю, до интимных подробностей, вроде переодевания, не дошло. Но отец и без подробностей был так убедителен, что Нолофинвэ, конечно, тут же стал доказывать, что это его дети самые красивые во всем Амане.       — Мне это не нравится, — нахмурился Курво и отложил пилку для ногтей, полировкой которых скрашивал вынужденное присутствие на внезапном братском совещании.       — Правильно не нравится! На беду, деда поблизости не оказалось, а оказалась тетушка Финдис. Которую склоки братьев достали настолько, что она предложила им просто взять и устроить конкурс или выставку. Одним словом, соревнование в красоте детей. И конечно, они оба всерьез ухватились за эту идею. Так что поздравляю, братья, мы участвуем. В качестве выставочных экземпляров.       Все братья недоверчиво посмотрели на Кано. Амбаруссар переглянулись:       — Не может быть! Это же полная чушь. Ты нас снова разыгрываешь?       Кано обреченно вздохнул:       — Если бы! Я вас созвал потому, что отец меня отловил, назначил ответственным и подробнейше проинструктировал. А потом я еще с Финдис говорил об условиях — это ее сделали посредником и организатором конкурса. Никаких шуток. Можете пойти спросить отца.       Братья посерьезнели. Майтимо сказал:       — Подождите паниковать. Дед Финвэ никогда такого не допустит. Он же мечтает сыновей помирить.       Кано обратил к старшему брату удрученное лицо:       — Дед Финвэ очень недоволен, но запрещать не стал. Видимо, счел, что дешевле обойдется, если отец с дядей решат этот вопрос сейчас, а не будут стравливать нас с кузенами ближайшие пару столетий… Но дед, к счастью, поставил два условия: чтобы это безобразие происходило не в Тирионе, и чтобы мы никого не вмешивали, кроме членов семьи.       — Спасибо и на этом…       Турко снова вскочил:       — Нет, я не понимаю! Мы же не лошади породистые, чтобы нас выставлять и оценивать наши стати! Я не собираюсь в этом участвовать!       Кано взвился в ответ:       — Пойди и скажи об этом отцу, Турко! Он в ближней мастерской. Не пойдешь? Жаль, я уже придумал первую строчку твоей эпитафии.       — Ах ты придумал?!..       Нельо ухватил Тьелкормо за локоть.       — Тихо. Турко, остынь. Видишь же, Кано нервничает, потому что это ему отец накрутит хвост, если что-то пойдет не так. Кано, а ты пойди в сад и прокричись, что ли, чтобы успокоиться и на братьев не бросаться.       Кано косо посмотрел на старшего:       — Для тебя у меня тоже эпитафия уже заготовлена… Ладно, извини, Тьелко. Я и впрямь немного нервничаю.       Морьо фыркнул из своего угла:       — Немного? У меня до сих пор голова кружится от того, сколько петель ты вокруг нас успел навертеть.       Майтимо строго глянул, и Морьо закрыл рот. Турко вздохнул и сказал:       — Ладно, Кано, ты меня тоже извини. Не хотел бы я на твоем месте оказаться, да. С таким бредовым поручением от отца.       — Да уж… Я давно привык, что всё, мало-мальски связанное с выступлениями, в этой семье валится на меня, но до такого градуса помешательства еще не доходило!       Нельо спросил ласково:       — Всё? Все подышали и успокоились? Кто еще нет – тому я могу заварить травяной чай.       Турко поспешно замотал головой:       — Нет-нет-нет, только не твой травяной чай! Мы спокойны, как рептилии!       — Тогда пусть Кано расскажет всё, что ему известно об этом конкурсе, и мы все подумаем, велика ли беда и как нам ее избежать. Или хотя бы как сократить последствия.       Кано оседлал стул и приступил.       — Спасибо, Нельо. Итак, самое интересное: кто будет судить. Об этом было больше всего споров. Все кандидатуры отвергались либо отцом, либо дядей по причине возможной предвзятости. Судить должен тот, кто ничего не знает об их конфликте. А так как о взаимоотношениях старших принцев нолдор осведомлен весь Аман, от владыки Манвэ до последней букашки, был шанс, что на этом дело заглохнет. Но увы! Не в добрый час кто-то вспомнил об авари.       Шесть пар глаз вытаращились на Кано с почти одинаковым выражением. Амбаруссар озвучили общие мысли:       — О ком?! Мы что, отправимся на конкурс в Эндорэ?!       — Увы, нет. Речь о тех авари, которые погибли там, за Морем, и которых Валар возрождают здесь. Ну, — Кано сделал неопределенный жест рукой, — они тихо живут тут в дальних лесах, мы о них редко вспоминаем.       Курво с сомнением переспросил:       — И что, их сочли достаточно беспристрастными и отец, и дядя?       — Даже не вполне их. А тех авари, кто совсем недавно был возрожден и сейчас живет в садах Лориэна.Они точно ничего еще не знают о наших делах.       — С ума сойти. Нас еще и оценивать будут дикари, которые только вчера Древа в первый раз увидели…       Однако Турко воспрянул от этих известий:       — Стойте, это же хорошо! Ирмо же не позволит так издеваться над его подопечными! Так вся затея и развалится.       Кано ответил со смесью обреченности и восторга перед масштабом творящегося абсурда:       — Ты не поверишь, но Финвэ лично просил владыку Ирмо. И тот дал согласие. Он сказал, что телесная красота квенди – превыше всех иных материальных красот Арды, ибо освещена светом фэа, идущей от самого Илуватара. И посмотреть на красивых эльдар будет весьма целительно для его подопечных. Так что место проведения конкурса — Лориэн, а жюри — свеженькие авари из Мандоса.       Морьо толкнул в бок Питьо:       — Ущипни меня, мелкий. Я не сплю? Такой бред…       Питьо не преминул воспользоваться разрешением и от души ущипнул подскочившего брата, но Кано возвысил голос, прекращая зарождающуюся потасовку:       — Подождите, сейчас я дойду до того, что всех взбодрит. Состав участников.       Морьо прищурился:       — Состав? То есть мы не все обязаны участвовать? Все, я пошел…       Однако беглец был немедленно отловлен Нельо за полу:       — Слушаем Кано! Никто никуда не расползается.       Кано с признательностью посмотрел на старшего:       — Спасибо, Нельо. Что бы я без тебя делал. Эпитафия отменяется. Так вот, состав участников. Во-первых, Третий дом тоже припрягли.       — Их-то зачем? Вроде бы Арафинвэ в соревновании старших принцев не участвует? — с неудовольствием осведомился Курво.       — Его уговорил Нолофинвэ. Это же страховка для него. Третий участник понижает шансы двух других, но если выиграет Арафинвэ, то Нолофинвэ будет куда приятнее, чем если выиграет Феанаро. Это все равно проигрыш Феанаро и выигрыш внуков Индис. А нашему отцу нужна только победа, проиграть одному полубрату ему будет столь же обидно, как и другому.       — Дядюшка, как всегда, мыслит стратегически.       Кано вздохнул:       — Я же говорю, у них всё серьезно. Так что нас ждет соревнование трех сторон. Но дальше — больше. Нолофинвэ заявил, что у Феанаро слишком много детей. Это, якобы, будет нечестно, если он выставит семерых, а остальные — четверых и пятерых.       Морьо потемнел лицом.       — Слишком много, значит…       Нельо положил руку ему на плечо.       — Не надо. Мы же знаем, как они с отцом оба удила закусывают.       Кано усмехнулся:       — Да, Морьо, не переживай, отец нашел, что ответить. Он сказал, что в таком случае у них — лишние дочери. И их тоже нужно исключить из соревнования.       Курво одобрительно присвистнул:       — А вот это хорошо! Соревноваться с Ириссэ я бы поостерегся! И не потому, что она может выиграть…       — А потому, что она метко стреляет, да, — подхватил Кано. — Я тоже рад, что девушек исключили. Я бы сдался Артанис сразу. Пусть лучше отец убьет, чем она — это будет хотя бы быстро… Но в итоге порешили, что от каждого дома должно выйти по трое сыновей.       — Подождите! — воскликнул Турко. — У нас же есть жены! Давайте выставим их!       — Нет!!! — дружным хором воскликнули все трое женатых братьев.       Морьо прошипел из-под руки Майтимо:       — Мы не будем вмешивать в это позорище еще и наших жен!       — И что значит: у нас есть жены? – возмутился Курво. — У тебя, Турко, никаких жен нет!       Нельо задумчиво сказал:       — Жен и правда лучше поберечь. Но, думаю, имеет смысл поговорить с мамой. И попросить ее повлиять на отца, чтобы он отказался от этой затеи. Если у кого-то и есть шанс его переубедить…       Кано в который раз тяжко вздохнул.       — Нельо, это первое, что я сделал, когда вышел от отца, нагруженный этим заданием. Пошел к маме. Вам дословно передать, что она сказала, или сами догадаетесь?       Братья помолчали. Потом Морьо сказал:       — А передай. Вдруг мы чего-то еще не слышали.       — «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы ни в кого мечом не тыкало».       — Ясно.       — А еще она сказала: «Участвуйте, мальчики, не стесняйтесь. Может быть, наконец поймете кое-что о вашем замечательном отце».       — Это что она имела в виду? — вскинулся Курво.       — Тихо, — рыкнул Майтимо. — Мы не вмешиваемся в отношения родителей. Макалаурэ, ты мог бы и воздержаться от того, чтобы передавать нам мамины подколки.       Кано сказал виновато:       — Да, прошу прощения... В общем, на мать можно не рассчитывать. На деда тоже. А больше отца никто не заставит передумать. Деваться некуда. Мы должны выставить троих на этот дурацкий конкурс. И нам нужно решить, кто это будет.       Братья переглянулись. Питьо озвучил очевидное:       — Ну и в чем вопрос? Курво, Тьелко и Нельо, кто еще-то?       Нельо удивился:       — Почему Нельо-то? Я что, красавец? Пусть Кано идет, он обаятельный, когда не хочет всех убить.       Кано встал в театральную позу:       — Ах ты хочешь сказать, что я не всегда обаятельный?! Где моя боевая арфа?! Я покажу тебе всё свое обаяние!       Все рассмеялись, и Кано продолжил уже серьезно:       — Нет, я точно не участвую. Я ответственное лицо. Я буду всех вас пасти, наставлять и гримировать.       Курво поморщился:       — Гримировать-то зачем? Думаю, мы и без того хороши.       — Курво, я когда-нибудь учил тебя, что делать в ювелирной мастерской? Вот и не учи меня, что делать на сцене. Без грима нельзя. Освещение же совсем другое, без грима ты будешь выглядеть, будто свежеотравившийся бледной поганкой. Не бойся, не попорчу я твою красоту, только подчеркну.       Нельо вернулся к волновавшему его вопросу:       — Давайте выставим кого-то из близнецов.       Близнецы уставились на него одинаковыми удивленными глазами:       — Как это — кого-то? Мы только вместе пойдем!       Нельо посмотрел на них, вздохнул и предложил Кано:       — Давай выпустим их вместе, они все равно одинаковые, сойдут за одного.       — Нет, Нельо, не сойдут. Хватит отлынивать, идти все-таки тебе. Отрабатывай материнское имя.       — Я тебе эпитафию тоже скоро начну сочинять, Кано… Ну пойми, я взрослый серьезный эльда, куда мне это все…       Вот тут Кано разозлился по-настоящему.       — А я что, не взрослый? Я что ли такие тупые развлечения люблю? У меня на носу выступление в Альквалондэ. Мне нужно репетировать с чужим оркестром. И не пару песенок готовить! А концерт для струнных! Который я сочинил! И это, между прочим, премьера! Вы представляете, какая для этого нужна концентрация? А я вместо этого буду с вами дефиле репетировать, лица вам раскрашивать и подтяжки в цвет рубашек подбирать! Думаешь, мне этого очень хочется?!       Остальные братья притихли во время спора старших. Нельо вздохнул:       — Ну ладно, ладно. Считай, что мне стало совестно. Я пойду. Говори, что от нас требуется.       — Спасибо, Нельо, — Кано виновато кашлянул. — Требуется только подобрать костюмы. Ограничений на одежду и украшения нет. А больше развернуться не с чем: решили, что должна оцениваться исключительно телесная красота. Никаких демонстраций умений, никаких слов даже. Молча вышли, покрутились и ушли. И чары запретили использовать. Так что, Морьо, Тельво, Питьо, понадобится вся ваша помощь с одеждой. Срока у нас семь дней.       Курво нахмурился:       — Мало. Хороший костюм не сшить. И я не успею сделать новые украшения.       Турко сделал круглые глаза.       — Курво, ты что, боишься, что тех ста пятидесяти ожерелий, которые у тебя уже есть, может не хватить?       Курво, однако, оглядел братьев холодно и решительно:       — Не знаю, как вы, а я, раз уж вынужден участвовать в этом сомнительном конкурсе, собираюсь хотя бы его выиграть. Либо помочь выиграть вам, я не жадный. Но победа должна быть за домом Феанаро. Это дело чести. И если для этого понадобится сто пятьдесят первое ожерелье, я его сделаю.       — Вот это правильный настрой… — слегка неуверенно похвалил брата Кано, не ожидавший такого энтузиазма. Курво же продолжил:       — Но я бы для начала подумал кое о чем еще. Дядя Нолофинвэ, значит, подстраховался. Втянул в соревнование смазливых блондинчиков из Третьего дома, понизив наши шансы. Так что мы тоже вправе подстраховаться.       — Это каким образом?       — Поговорить… с жюри. Думаете, трудно будет приобрести благосклонность авари за несколько симпатичных украшений? Разумеется, не моей работы, чтобы не узнали.       Братья замолчали, только Кано протянул с жалостью:       — Вот ты очень умный, Курво, но иногда как скажешь…       Майтимо встал, воздвигнувшись над Курво, и тихо, как он один умел, рявкнул:       — Ты что, Куруфинвэ, предлагаешь подкуп? Только посмей! Чтобы я больше о таком даже не слышал!       — Разве имеет значение, как добиться выигрыша в таком дурацком деле? Та сторона уже мухлюет, — ответил Курво с обидой.       — Я сказал, Куруфинвэ Атаринкэ. Тебе что-то неясно?       Курво отступил:       — Ладно. Я просто предложил.       Кано мягко усадил Майтимо на место и повернулся к провинившемуся:       — Ты, Курво, еще подумай о том, что те авари не выходят пока из Лориэна, и, значит, Ирмо и его майар непременно узнают о встрече с жюри. И нас всех дисквалифицируют.       Курво поджал губы. А Турко вздохнул:       — Может, это бы и к лучшему было.       Кано воскликнул:       — Ну уж нет! Если в этом деле и может быть затронута честь дома Феанаро, то такими вот выходками. Держите себя в руках, братья. Это приказ!       Младшие с неохотой кивнули. Морьо сказал меланхолично:       — Вот надо же было сына назвать «командующий». Они о следующих детях совсем не думали, да?..       — Ага! Назвали меня командующим, а потом родили мне отряд, все честно! — довольно улыбнулся Канафинвэ. — Через три дня жду всех с костюмами. Устроим смотр. Шить что-то новое времени нет. Выберите и подготовьте что-нибудь пристойное из своего гардероба. А я запасусь гримом и попробую вас... раскрасить.