Фиалка и Роза

      С утра первым делом отыскиваю подранный какой-то тетрадный листик с номером и подписью корявым почерком, видимо, именем. Что ж, по крайней мере, цифры можно разобрать… Весь завтрак думаю над формулировкой и все-таки отправляю небольшое сообщение. Почему-то поджилки трясутся… Хотя было бы, конечно, над кем трястись! Чтобы отвлечься, решаю засесть печатать. Один из плюсов моего хобби, ну, лично для меня, в том, что когда я сажусь печатать, зачастую совершенно забываю о каких-либо проблемах извне. Мой мозг полностью настроен на план, сюжет, описания, на сцены, что происходят у меня в голове, на переживания героев. И это помогало мне во многих моментах моей жизни. Всегда поражал вопрос, на который я натыкаюсь в тематических группах: «А стоит ли мне продолжать писать?». И для меня был только один ответ: «Если ты можешь НЕ писать — не пиши. Так всем будет проще. Потому что вот лично я просто не могу.» Я не настолько хороший писатель, блин, я бы «писателем» себя в принципе никогда не назвал, но… Если бы даже никто не читал, если бы не было никого, а только я и лист бумаги — я бы писал. Не потому, что это кто-то прочитает. Не потому, что кто-то ждет. И даже не только для того, чтобы занять время. Я раз за разом пытался писать, даже когда еще был довольно мал, и хорошо, что мои потуги никто не видел. Но я точно знаю, что на данный момент своей жизни я не могу Не писать. Когда я отвлекся, в третий или четвертый раз перечитывая предложение, было ближе к обеду. Всё тело ныло. Спина угрожала мне горькой расправой, а задница, кажется, приняла форму моего стула. Я со стоном потянулся. Пора встать, размяться, может, сделать себе чай. После своего обычного ритуала сохранения я встал, по пути на кухню заглянул в телефон. Остановился, не дойдя до кухни. Мозг отказывался думать, давая осечку. Я из того отвратительного типа людей, которые в любой непонятной или затруднительной ситуации просто замирают, как суслики. Сглотнул, закрыл глаза, медленно выдохнул и снова перечитал сообщение, собираясь с мыслями. Нет, все ровно так, как увидел в первый раз. «Окей, припрусь к обеду. Хавчик сварганишь и будем в расчете.» «Хорошо» — отправляю в ответ, косясь на часы. Ладно. Что можно приготовить меньше, чем за час, если ты не долбаный Гордон Рамзи?! Срываюсь к холодильнику. Хорошо, родители перед тем, как уехать, оставили кучу продуктов. Решено разогреть суп, на второе пожарить мамины заготовки на котлеты и сварить рис. На чай порежу бутеры и, кажется, было печенье. Не ресторанный, конечно, наборчик, но и я, блин, не повар, вообще-то! Ну, то есть, как говорит мама, с голоду не помру, но … Я поставил суп на плиту, достал сковороду и замороженные сырые комки фарша, которые мама гордо именует «заготовка на котлеты». В конце концов, и чего я так суечусь? Можно было бы подумать… Но, блин, сразу же видно, что Юра не из «таких». Я и позвал-то чисто поблагодарить нормально! Без низменных мотивов! Еще чего не хватало. Нет. Хватит с меня спонтанных экспериментов. Тяжело вздохнув, ставлю на фоне ЧБМПТБНП про Донцову. Не самый я сведущий в литературе, в смысле, с детства читать я любил, но вот к истории литературы особого интереса не проявлял. Странно было бы в моей семье быть не читающим. Мама учитель начальных классов и еще, вообще-то, русского и литературы, но старшие классы никогда не брала, почти. Только русский иногда вела, если надо было кого-то заменить. А папа у нас вообще уникум. Имеет чуть ли не пять высших. Мама всё смеется, что он свои дипломы скоро консервировать на зиму будет. А папа все равно каждый раз снова куда-нибудь поступает, хотя ему уже далеко за сорок. Но, к сожалению, они оба сходятся во мнении, что первое образование обязательно должно быть практичным. Типа: сначала получи профессию, а потом делай, что хочешь. Я тяжело вздохнул и стал нарезать колбасу на бутерброды. Резко зазвонил домофон. Я дернулся, но сдержал ругательство. Быстро вырубил пищалку, метнулся к двери, открывая все и побежал обратно. Черт, почему за готовкой время так летит?! Руки все в жиру, колбаса вероломно выскальзывает. Слышу, как хлопает входная дверь, и поворачиваюсь, чтобы что-то крикнуть. Чувствую, как неловко дергается рука, и резкую боль.       — Черт! — вырывается у меня. Ладонь быстро заливает кровью. Моей кровью. Сука! Включаю кран, в каком-то, заложенном, видимо порыве, подставляю руку под воду. Хотя понятия не имею, зачем. Чтобы кровь смыть?! Кровь с моих рук?! Слегка замутило…       — Тычоблянах! — доносится сзади знакомый голос. — Теперь вены резать собрался?! Четко, ёпт… Я тебе серьезно говорю, с крыши ловить не буду!       — Это... случайно! — мямлю я, не зная, как остановить кровь. Надо зажать? Да? — Да и какие вены! Я же ладонь порезал! — в моем голосе нотки истерики. Юра, бросает что-то нечленораздельно-матерное и копается в рюкзаке.       — Дай, бля. И отвернись. Не хватало, чтоб ты еще отъехал. Бледный, как смерть, — бубнит Юра, ловко и уверенно перехватывая мою кисть. — Руку расслабь, ёпта, и подними выше. Проехался, конечно, хорошо, но не очень глубоко. Сейчас промоем и затянем. Быстро заживет. Ну ты, конечно, даёшь, бля… Я сглотнул вязкий ком в горле. Рука горела и щипала. Я зажмурился, но все равно чувствовал пульсацию в ладони и быстрые уверенные движения парня.       — Гдеблянахуй… — протянул Юра, а потом, видимо, что-то нашёл, и руку резко прошило болью. Я взвыл.       — Терпи, бля. Затянуть надо, а то лить будет. А в тебе и так крови - кот наплакал! — рыкнул на меня Юра. Я прикусил губу и несмело посмотрел в его сторону. Рука была уже чистая, на ладони был намотан бинт, явно не просто по кругу. Ощущалось в целом странно.       — Сядь и руку подними над головой, — тихо скомандовал Юра. Я послушно уселся за стол. Парень повернулся и начал складывать все разбросанное по столешнице обратно в небольшую… косметичку? Наверное, по-другому и не назовешь. Я вздохнул и прижал здоровой ладонью локоть к стене. Ну что? У меня не настолько сильные руки, чтобы держать ее вечно! Юра обернулся, запихнул все в отдельный отсек рюкзака. Заметив мой любопытный взгляд, тяжело вздохнул.       — У меня мать — медсестра. Заставляет с собой таскать целую аптечку, — объяснил он. Я смущенно улыбнулся в ответ, вместо каких-либо комментариев.       — Спасибо.       — Не за что, бля, — отмахнулся он. Щеки залило румянцем. Да. Конечно. "Не за что".       — Я не… — попытался объяснить я. — Я имею в виду вообще за всё. Юра закатил глаза и встал с корточек.       — Не за что, бля. Я ж так… мимокрокодил. Руку неприятно тянуло, но … Я усмехнулся.       — Мне уже можно опустить? Поесть бы наложил… — неловко закончил я. Юра, явно едва сдерживая смех, кивнул.       — Тебе помочь чем? — буднично уточнил он.       — Ммм… дорежешь колбасу? — предложил я, вытягивая тарелки из шкафчика.       — Ну да, бля, тебе лучше в руки ничего опасного не давать, — засмеялся он. Щеки снова запекло. Да что ж такое-то?!       — Пиздец вкусно! — вынес вердикт Юра, когда мы сели. — Серьёзно, бля, сам что ли сварганил?!       — Да нет… — растерялся я. — Родители, перед тем как уехать, оставили полуготовое…       — Похуй. Всё равно круто, — искренне ответил он. Я только смущенно улыбнулся. Вообще, Юра оказался весьма… приятным парнем. Несмотря на некоторые особенности речи и внешнего вида. Наверное, мы действительно могли бы подружиться. В конце концов, у меня не так много друзей… Я слегка улыбался, не замечая, как притих гость. Собрал посуду, заварил чай, поставил злосчастные бутерброды и печенье на стол между нами.       — Добытые кровью… — зловеще просипел Юра. Я закатил глаза, подтягивая себе чай. Ненадолго повисло молчание. Наверное, я просто панически искал тему для разговора, которая бы не была похожа на допрос, но ничего отстраненного в голову не шло. Юра как-то нервно дернулся.       — Так… — начал он. — Ты серьезно п… гей? У меня слегка дёрнулся глаз.       — Ну да, — растерянно подтвердил я. На самом деле… Я чертовски не люблю когда … Черт, даже не знаю, как объяснить. Когда из-за ориентации начинают относиться как к животному в зоопарке. Странно смотреть, чуть ли не тыкать палкой, типа, пошевелись, интересно же! Или как к лягушке, которую препарируют. Надо же! Настоящий гей!       — И пишешь про геев? — с какой-то странной интонацией уточнил он.       — Да, — ответил я, несколько растерявшись.       — Нахуя? Интересный вопрос. Очень, хм, философский. Действительно, а нахуя? Я тяжело вздохнул. Это блин самый тупой вопрос. Ненавижу его.       — У меня неплохо получается, — пытаюсь объяснить я без издевок и раздражения, хотя подобное для меня всегда звучит как жалкое оправдание. — Да, и нравится мне это. Творчество… типа, — неуверенно заканчиваю. Вы когда-нибудь чувствовали себя неловко, обсуждая с малознакомым человеком свою ориентацию и хобби? Блин, ну то есть… Я вообще мало кому в реальной жизни говорю о том, что пишу фанфики. Обычно на это какая-то неадекватная реакция…       — Мммм...— протянул Юра, делая большой глоток чая. Я прикусил щеку.       — Если… ты… — начал было я. — Если тебе неприятно…       — Не, — глухо перебил меня Юра. — Мне пох. Я неуверенно кинул на него вопросительный взгляд. Ну не выглядит он как тот человек, которому было бы всё равно. Откровенно говоря, он как раз из того типажа, что морду бьет за розовый цвет или серьгу в ухе. Хотя единственную розовую вещь я выкинул и уши у меня не проколотые... Юра ухмыльнулся, наверное, видя мое сомнение.       — Как говорит моя мама: «Меня это не ебет, пока это не ебет лично меня.» — наигранно провозгласил он. Я не сдержал смешка. Забавная у него, должно быть, семья.       — Мило, — прокомментировал я. Наверное, это глупо, но после его вопросов я совсем растерялся.       — Дааа… — протянул Юра. — Тяжело тебе, наверное… Я поднял брови и посмотрел на него выразительным взглядом.       — Я не пытался!..       — Да я понял, — перебил он, махая руками. — Но … знаешь… — Юра замялся. — А тебе вот прям не с кем? Я почти ляпнул «а ты что, свою кандидатуру предложить хочешь?», но вовремя прикусил язык. Наверное, в случае Юры, надо сделать скидку на образ жизни и не беситься. Вон, пацан в таком шоке, что даже не матерится через слово.       — Я думал, вы как-то корешитесь между собой… — продолжал задумчиво рассуждать Юра. Я медленно вздохнул, сжимая губы, чтобы они не дрожали от сдерживаемого смеха.       — Типа… Клуб по интересам? — уточнил я.       — Ну… типа, — парень улыбнулся, снова растянув губы, аж до отсутствующего зуба. Я не выдержал и всё-таки рассмеялся. Бессмертным заделался. Точно.       — Ладно, — усмехнулся Юра. — Понял. Принял. Еблан, — подвёл он итог и задрал рукав кофты. Под ним на кисти обнаружились небольшие обычные часы. Как-то это непривычно. У всех моих знакомых и даже у мамы уже давно были электронные, подключенные к телефону. А тут обычный циферблат, с серебряной окантовкой и римскими цифрами.       — Ёпта… Мне пора бежать, — сказал Юра, резко поднимаясь и подхватывая рюкзак, но потом остановился и посмотрел на меня. — Ты это… — он тыкнул в сторону моей травмированной руки. — Руку вечером разбинтуй, промой. Если закровит — затяни чистым бинтом потуже, усёк?       — А… ага, — ответил я. Юра кивнул и направился к двери на выход, ловко впихиваясь в видавшие явно какие-то очень суровые виды кеды и быстро шнуруя.       — Покеда, — бросил он и вышел за дверь, не оборачиваясь. Я прикусил губу. Ладно, посуду помою завтра. Сегодня от домашних дел у меня точно медотвод. Я вздохнул и завалился на свой диван. Мысли всё суетились где-то на задворках моей черепной коробки, а я намеренно даже не старался остановиться на одной. Хотя кое какая всё-таки умудрилась попасть в прицел сознания. «Он забавный…».