Фиалка и Роза

      Я растерянно провожал взглядом какой-то белый пакет, подхваченный ветром. Мысли настойчиво пытались пробиться в мою голову, но во внутреннем пространстве черепа образовался вакуум. Кажется, Юра задолжал мне объяснения. Много ответов, вопросы к которым я даже не хотел формулировать и уж тем более произносить вслух. Образ парня, который я создал у себя в голове: дворовый гопарь, возможно, подрабатывающий где-то механиком, возможно, из не самой обеспеченной и образованной семьи, возможно, с родственниками, ну, с проблемами с алкоголем… Я затряс головой. Это какой-то стереотип в моей голове, и Юра будто бы специально вел себя так, чтобы создавать такое впечатление. Типа простой парень, немного грубоватый, прямолинейный и всё такое. Но... Дьявол, меня явно ввели в заблуждение! И кто этот человек? И как мне вообще с ним общаться? Он снова сделает вид, что ничего особенного не произошло? Я поджал губы. Нет уж! В этот раз я точно жду объяснений! Со всеми вытекающими подробностями! Хотя, конечно, он мне ничего не должен. Ну, то есть, кто мы друг другу? Мы не друзья — это факт. Мы переспали — это тоже неоспоримо. К щекам чуть прилила кровь. Но мы же не "любовники"? Мы не встречаемся - это точно! Не то чтобы я настаивал на этом. Совершенно точно нет! Просто Юра не из тех, кто бы встречался с парнем… Хотя что я вообще знаю о нем, черт побери?! Может, он как раз из «тех»! Может, он вообще гей на самом деле, и у него, в отличие от меня, ахуенный опыт за плечами, просто у прошлых был фетиш такой на дворового гопаря! Есть же фетиш на монахинь или форму, а тут вот блатного поцыка захотелось! Стоп. Вдох-выдох, Филька. Не накручивай. Не накручивай, я сказал! Юра мне вроде как ни разу не соврал. Недоговаривал, но он вообще о себе, видимо, не особенно распространяется. Хотя откуда мне знать? Мы знакомы от силы…       — Эгей, Фиалка! — окликнул меня знакомый голос, перебивая внутренний монолог. Молча поворачиваюсь. Юра шел уже в привычном виде со знакомой потрёпанной спортивной сумкой.       — Я теперь, бля, даже не знаю, как с тобой разговаривать! — немного неловко улыбнулся парень, подходя ко мне. — Чувствую себя голым рядом с тобой. Впрочем, голым ты меня видел и вроде ничо.       — Словами через рот, — отрезал я. — Я пока так и не выучил язык жестов. Юра поднял руки, насмешливо "сдаваясь".       — Только давай без смертоубийства! Я еще не готов умирать! — наигранно запротестовал он. Я только закатил глаза.       — Придурок, — буркнул недовольно, хотя дуться уже расхотелось. Юра источал какое-то слегка неловкое, но заразное веселье.       — Бля, а давай разыграем перемирие, ок? Я куплю нам кофе и может что-нибудь к кофе, и мы с тобой поговорим. Обещаю ответить на все вопросы! — подмигнул мне Юра. Я только коротко вздохнул. Любопытство сгубило… Фиалку, очевидно.       — Ладно. Я шел в литературное кафе, — сдался я. Юра кивнул и осмотрелся.       — Можем там и засесть, — согласился он. Мы молча пересекли главную площадь и зашли в стеклянные двери. Тишина вроде не нагнетала, но все равно лично на меня немного давила. В кафе было очень мило. С тех пор, как в прошлом году оно сменило оформление, стало еще и уютно. Интерьер сочетал в себе темное дерево и кучу зеленых растений. Стойка с россыпью ящичков и с винтажными этикетками на каждом, много красивых стеклянных баночек, теплое освещение, бежевые подушки и полочки с книгами и рисунками. Я невольно улыбнулся.       — Что будешь? — буднично уточнил Юра, зарываясь в своей сумке. Меня накрыло невольное смущение.       — Я сам закажу, — кое как выдавил из себя.       — Ну, ок. Я тогда оплачу, — отмахнулся он. Я замялся.       — Не надо…       — Надо, ёпт, — рыкнул Юра. — Даже не думай тут че-та бузить, Фиалка! Я сказал, что угощу тебя кофе — значит, так и будет, бля. Я закусил губу. Девушка за стойкой внимательно на нас посмотрела, а потом слегка прищурилась на Юру. Я видел ее несколько раз. Она высокая, красивая, с длинными медными волосами. Ей невероятно шел темно-зеленый фартук, и вообще, она смотрелась в кофейне, как лесная ведьма. Идеально вписалась в обновленный антураж. Я, мгновенно смутившись, подошел к стойке.       — Ты чего этот нежный цветочек прессуешь, Роза? — подозрительно протянула она. Я немного опешил, а Юра улыбнулся своей коронной лыбой.       — Я не прессую, я настаиваю на том, чтобы его угостить! Благое дело уже не совершишь, бля! Девушка усмехнулась.       — Смотри мне! — с улыбкой пригрозила она и посмотрела на меня. Как-то я не привык к чрезмерному вниманию в принципе. Но ладно.       — Чего ты хочешь, ма шери? — протянула она, набирая что-то на экране кассы. Я сглотнул и промямлил заказ, а потом, развернувшись, так же быстро удрал от стойки. Эта ситуация ужасно смущала. Я подошел и сел в плетёное кресло около окна. За моей спиной - стеллаж с книгами, а между мной и остальным залом - стеклянный круглый стол. Прекрасно. Люблю это место. Людей на удивление было совсем не много. Наверное, еще слишком рано? Юра же облокотился на деревянную столешницу и еще пару минут о чем-то ворковал с девушкой. Видимо, он бывает здесь часто, раз так хорошо общается с бариста. Я прикусил губу. Это не ревность! Это любопытство. Честно. Я уверен. Наконец Юра отходит от стойки и садится напротив, ставя сумку у окна. Я старательно не смотрю на него.       — Пиздец, я ухандокался сегодня на самом деле! — выдохнул Юра, слегка стекая по креслу и укладывая голову на спинку. Я наконец посмотрел на него. Из-под полуопущенных пушистых рыжих ресниц за мной внимательно наблюдали асфальтово-серые глаза. Я сглотнул и перевёл взгляд. Юра пересел, практически ложась на стол и подпёр подбородок ладонью.       — Спрашивай, — милостиво разрешил он. «Фас» послышалось мне. Я чуть усмехнулся, но потом вздохнул.       — Значит, — неуверенно протянул я, — ты — актёр? Юра усмехнулся.       — Не. Я еще даже не подмастерье, — отмахнулся он. — Но к Савельичу уже года три хожу. По помещению разливался запах свежезаваренного кофе. Я прикусил губу.       — Не знаю, как сказать, чтобы, ну... — я замялся.       — Я не выгляжу как типичный театрал? — подытожил за меня Юра. — Ну, ёпт, конечно. Не делай такие совиные глаза, думаешь, я и сам не вдупляю? Кароч. Ты не загоняйся, ок? Если чет хочешь спросить — валяй и всё. Не жмись тут, — он пожал плечами. Я собрался с силами и даже выдавил улыбку.       — Хорошо, — кивнул я. — Так как ты увлекся театром? Юра задумался.       — Мама любит театр, да и бабушка, и дед, и вообще. Мама моя, считай, выросла в закулисье. Бабушка в юности дружила с театралами. — Юра усмехнулся. — Я как-то не особо во все это тянулся. А потом чет шлындал по бульвару, ну, где тот фонтан на холме, в дальней части города, и увидел типа афишу, что набор в любительский коллектив. Ну и я прикинул, а чо б нет? Тип, мне тогда заняться было нечем. Я пришел, все конечно прихуели, — Юра расплылся в ехидной улыбке, и я почувствовал, что тоже улыбаюсь. — Но Савельич меня быстро в оборот взял, никто даже не вякнул ничего. В том числе и я. Когда сезон — ставим на малой сцене и ну... помогаем по мелочи, типа, чтоб всю кухню узнать изнутри, а когда не сезон — репетируем и учимся. Девушка вышла из-за стойки, держа небольшой деревянный поднос. Юра подорвался и помог расставить кружки по столу и пододвинул ко мне миндальный круассан. Я благодарно подтянул к себе нежно-персиковую кружку с капучино. Да, я из тех, кто предпочитает черный кофе, но сегодня хочется чего-то воздушного.       — И… тебе там нравится? — улыбнулся я Юре. Перед ним был чизкейк и огромная кружка какао с шапкой сливок. Юра отвлекся от телефона, в который успел опустить взгляд.       — Ага, — довольно кивнул он. — Ахуенная тема. Знаешь, я как-то не задумывался, чего мне хочется, пока туда не попал. Мама всегда говорила, что мне в любом случае предоставлена абсолютная свобода выбора, но я знаю, что ей тоже нравится, что хоть кто-то у нас доковылял наконец до творческой профессии. Стало как-то легче дышать. Возможно, атмосфера несколько разрядилась между нами, и я снова почувствовал себя с Юрой вполне комфортно.       — Не помру я от сладкого, — резковато выдохнул Юра. — Пиздец, как наседка. Меня затопило смущение. Это действительно не мое дело, но... Мой взгляд против воли внимательно проводил чизкейк Юры, в который он как раз вогнал вилку.       — Даже ничего не сказал, — бурчу.       — Я узнаю этот взгляд из тысячи. — фыркнул Юра. — Поверь, меня такими взглядами всю жизнь пичкали. А еще всякими народными средствами, поверьями и остальным пиздостраданием. Мама тоже бесится, если ко мне лезут. Но она-то медик. Она понимает, что, ну, это как бы образ жизни, знаешь. Если ты при мозгах, то очень навряд ли подохнешь именно от сахарного диабета. Куча осложнений есть, правда, но бля, до осложнений еще надо дотянуть.       — Ты… — осторожно начал я. — Ты мне расскажешь? Я просто вообще ничего не знаю и не гуглил, но…       — Ага, — с набитым ртом протянул Юра. — Ну, главное - это мне правильно рассчитать дозу инсулина, тут ты точно ничем не поможешь. Хуйня мудрёная, но привыкаешь со временем, а еще у меня на спине есть хренотень, отслеживающая динамику сахара. Я моргнул.       — Это как?       — Бля, стоит датчик и меряет сахар мне каждые, ну там, минут двадцать и присылает мне на телефон. Это чтоб с глюкометром не трястись. Я завис. Юра закатил глаза, а потом задрал футболку на спине и повернулся. Сзади, чуть выше поясницы, был пластиковый белый кружок. У меня дернулся глаз. И как я не заметил?       — Оно... это… — пролепетал я, сглатывая вязкую слюну.       — Пиздец ты побледнел, смотри бля в обморок не ёбнись. Ёбаный в рот, Фиалка! — засмеялся Юра, поправляя футболку. — Это датчик. Успокойся. Там нет игл или еще чего. И нет, ты его не сможешь просто так содрать, ну, только если целенаправленно. Нет, это не больно. Я его вообще не чувствую. Только батарейки меняю и переставляю с места на другое место иногда. «Не больно», мысленно продублировалось в моей голове. Ну ладно.       — Так тебе может стать плохо?       — Если сдурю — может. Я потом тебе скину, что нужно сделать. Но ты не кипяшуй, у меня обычно все под контролем, — отмахнулся Юра, делая глоток кофе. Я машинально посмотрел на свой нетронутый капучино и поднес его к губам. Ладно. С этим, наверное, можно смириться. Да и как я вообще могу что-то пиздеть?! Юра вот что-то не… не знаю, не отказался от меня, несмотря на то, что я парень и такой неудачник, в любовном плане, в смысле. А я тут с ума схожу.       — Я понял, — вздохнул наконец, а потом вполне искренне улыбнулся явно наблюдающему за мной Юре. Вроде бы между нами не осталось такого уж напряжения, но вот эта навязчивая неловкость… Так! Нужно уже брать все в свои руки! Решительно подтянул к себе десерт.       — А почему ты зовёшь Сережу «Люся»? — почти неожиданно даже для самого себя спросил я. Юра моргнул, потом улыбнулся.       — Ааа, не бери в голову, — он махнул рукой. — Просто когда меня заманили в студию, он был на больничном, а когда вышел первый день, мне как раз накануне вышибли зуб. И вот я прихожу на репетицию, в святой уверенности, что как только открою нормально не функционирующий хавальник — меня попрут домой. А тут этот нарисовался — красивый, ёпт, не сотрёшь, и говорит, мол, «Сергей Лукьянёнок». Я ему «Лухь… Лусь… Мусь. Тьфу, бля! Будешь Люсей!». Он тогда прям в осадок выпал, но зато мы с ним сразу закорешились, — Юра усмехнулся. — Серый вообще нормальный пацан! Просто у него в семье вечно какие-то напряги, да и характер иногда — пиздец, но так голова на плечах имеется и звездой во лбу не сияет, это прям стопудово, — авторитетно кивнул Юра. Я хмыкнул.       — А чего зуб не починишь? — поинтересовался я. Юра вздохнул.       — А пока несовершеннолетний, да еще и с диагнозом никто не берется особо. Тип хуй его знает, какие осложнения и все такое. Потом-то уже могут со всеми предосторожностями впихнуть имплант, а ща неизвестно, как пойдет. Может, типа вырасти челюсть и еще куча всяких нюансов. Так что счастье голливудской улыбки мне светит только после двадцати.       — Пиздец, — сочувственно выдохнул я. Юра пожал плечами.       — Да хуй бы с ним. Оно и не заметно особо, если не лыблюсь, как дебил, — усмехнулся он. Я только прикусил губу, чтобы ответная улыбка не влезла на лицо. И так слишком много улыбаюсь уже. Или мне только кажется?       — Окей, — Юра чуть приподнялся и хлопнул себя ладонями по коленям. — Предлагаю доедать и пройтись. Я кивнул. Да. Погода сегодня хорошая, хотя, конечно, и тут замечательно, но… Я облизнул губы от воздушной молочной пенки и почувствовал внимательный взгляд. Возможно… Возможно, мое предложение о том, чтобы «повторить», будет иметь гораздо больше шансов на успех, если при этом мы будем где-то, ну, наедине.       Мы, кажется, еще о чем-то болтаем по дороге. Но уже на гораздо более тривиальные и отстранённые темы. Юра уверенно шагает вперед, его сумка ремнем перетягивает грудь, а я все время поправляю дурацкую отросшую челку, которую треплет не пойми откуда взявшийся ветер. И как-то незаметно, во всяком случае для меня, мы заходим уже ко мне во двор. Это намёк на то, что мне пора домой, а Юре по своим делам? Или же… Я открываю дверь в подъезд, распахивая ее пошире, потом оборачиваюсь и затаскиваю Юру за ремень его сумки за собой. Мы резко оказываемся в прохладной темноте. По подъезду эхом разносится шарканье Юриных поношенных кед. Он пытается устоять на ногах после моего рывка. Я намертво вцепился в плотную ткань ремня и боюсь отпустить.       — Блять, ты меня когда-нибудь угробишь! — усмехается Юра. Молчу. Глаза привыкают к полутьме подъезда. Юра тоже смотрит на меня в упор, потом подходит еще на шаг ближе и запускает пальцы в мои волосы, накрывая ладонью ухо. Невольно подаюсь к теплой руке. Юра притягивает меня к себе и целует. А у меня внутри все дрожит. В нос забивается запах пыли, затхлости и металла: обычный для подъезда хрущевки, и запах Юры. Почему-то свежий, теплый и сладковатый. Я чувствую на щеке его горячий выдох, когда его язык проскальзывает глубже в мой рот. Вторая рука помимо моей воли ложится на загривок парня. Внутри все сладко сводит. Отворачиваю насилу свое лицо, разрывая поцелуй. Если буду стонать в своем же подъезде, честное слово: сдохну со стыда! Юра прихватывает горячими влажными губами мочку моего уха. Шиплю, вцепляясь в его плечи. Нет. Нет! Нет, блять! Не здесь!       — М-может, ко мне? — выдавливаю я, чуть запинаясь. Вообще, сейчас, блять, исключительно болезненно восприму отрицательный ответ! Зря спросил, надо было просто взять волю в кулак и потащить его за собой. Не знаю, как бы мы добрались до четвёртого этажа, но…       — А от тебя потом домой… — задушенно хмыкает Юра, все еще ни на миллиметр не отстраняясь. — Я еще в прошлый раз еле дополз! Ты ж меня ушатываешь вусмерть. Щеки мгновенно запекло. Блять.       — Тогда… — я громко сглотнул, надеюсь, это будет не перебор. — Может, останешься у меня? Повисла пауза. Медленно втягиваю в себя воздух. Боясь даже моргнуть. Я сначала почувствовал на шее, а потом уже услышал тихий хриплый смех Юры. По спине побежали мурашки.       — Бля, ок, — сказал он уже нормальным голосом, отстраняясь и нажимая на кнопку магнитного замка. — Только матери позвоню. Иди пока наверх. Я кивнул и, перепрыгивая через две ступеньки, понёсся к себе. Дверь за мной захлопнулась, и меня хватило только на то, чтобы прикрыть ладонью губы, с силой прижимая руку к лицу. Щеки горели, в животе было подозрительно тепло. Это блин какой-то дурман. Помутнение. Надеюсь, Юра не задержится надолго. Не хочу внезапно «отрезветь».