Фиалка и Роза

      Окей, с ванной идея была так себе. Тесно, странно, почти неуютно. Хотя, когда я наконец позволил себе немного расслабиться, стало получше. Естественно, напротив друг друга мы не поместились. Поэтому Юра плюнул и лёг на дно, а потом буквально затащил меня на себя. Как мы не затопили соседей — загадка. Плюс, теперь я понимаю, в чем прикол пены. В плане, если бы была хоть какая-то возможность спрятаться, мне было бы легче. С другой стороны, когда мы все-таки устроились, стало даже немного приятно. Что Юра так близко и так… откровенно. Хотя и дико смущающе.       — Так, надо разбавить, а то ты красный, как рак! — заявил через пару минут Юра.       — И так холодно! — взвыл отчаянно я. Вообще предпочитаю купаться прям в кипятке. Чтобы когда встаешь из ванны, был почти приход. Где-то читал, что типа это мне не хватает человеческого тепла, но думаю, что скорее я тренируюсь, чтобы с комфортом после смерти кипятиться в котле. Юра тянется к смесителю, успеваю перехватить его руку, на которой, словно уровень, виднеется контраст между красной кожей из-под воды и бледной.       — Бля, ну правда же, кипяток. У меня уже голова кружится, — тянет он, пытаясь дотянуться ногой. Фыркаю и кручу кран, подтягивая ноги, чтобы подольше находится в тепле. Да уж. В такой ванне не согреешься.       — Морж, — бубню, пытаясь уместиться в теплой стороне ванны. Юра хрипло смеется. Да. Идея с ванной — провал. Лучше повалялись бы в кровати под одеялом.       — Не вертись. Или это намёк? Я тут же замираю. Черт.       — Да ёпт. Расслабься уже, — раздраженно бурчит Юра, все-таки слегка поворачивая кран на теплую воду и прижимая меня к себе за плечи. В воде тесно прижатые два наших голых тела. Это, блин, слишком откровенно.       — Может, на выход? — пылая, предлагаю я. Юра усмехается и закрывает воду.       Мы лежим на диване в темноте. Тоже немного неловко, но Юра тут сразу понимает, что ждать от меня особо нечего, и просто притягивает меня к себе на плечо. Подушек у нас, конечно, несколько, но одеяло одно. Зато мне наконец-то тепло и не так стыдно, так что я не возражаю. Непривычно быть с кем-то в одной постели, хотя Юра, кажется, такого дискомфорта не испытывает. Ну да, конечно, у него же уже был опыт отношений наверняка. Впрочем у нас не… не знаю, что у нас, но думаю, для него не впервой делить с кем-то постель, в любом случае. Что-то говорить или спрашивать вообще не хочется. Хочется спать. В объятиях приятно, хоть и непривычно. Тем не менее, вздыхаю.       — У тебя рука не отсохнет? — сонно интересуюсь, почему-то шепотом.       — Спи уже, — выдыхает Юра, стискивая меня еще чуть сильнее. Утыкаюсь носом ему куда-то в ключицу и, кажется, избито «проваливаюсь» в сон.       Когда открываю глаза, понимаю, что ночью мы все же расцепились. Я неплохо спал, хотя сквозь сон всё-таки настораживался, когда Юра двигался или сбрасывал одеяло. А сейчас так тихо и спокойно. Глаза открылись и, несмотря на то, что я бы еще точно поспал, закрываться не хотят. В луче солнца, прорезающемся сквозь плотные, но сбитые шторы, роем танцуют золотые пылинки. Надо бы убраться в комнате, а то что-то их многовато. Мама приедет и будет не очень рада увидеть бардак. Юра во сне отвернулся от меня к стене. Не люблю у нее спать. От бетонной стены всегда тянет холодом, так что я обычно на разобранном диване сплю чуть ли не с краю. Одеяло задержалось на Юре только в стратегически важном месте. Так что и бледные плечи, щедро усыпанные веснушками, и спина хорошо мне видны. Будь я художником, наверное, не удержался бы от того, чтобы зарисовать. Но мой максимум - это «Осенний пейзаж» гуашью, когда отпечатываешь листву. Я осторожно протянул руку, чтобы провести вдоль позвоночника, хотя будить Юру не хотелось. Так что мои пальцы замерли где-то в паре сантиметров от его кожи. От него даже сейчас ощущалось тепло. Тишину утра прерывает гудение вибрации. Вздрагиваю и отдергиваю руку от неожиданности. Пару секунд ушло на то чтобы понять, мой ли это телефон, и где он вообще. Юра глубоко вздохнул и зашарил рукой под подушкой, вынимая оттуда жужжащие чудовище.       — Да? — сонно протянул он, поворачиваясь на спину. Глаза его все еще закрыты. На щеке и лбу след от подушки. Мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке.       — Не. Из трубки неразборчиво слышится женский голос. Я не двигаюсь и не пытаюсь его отвлечь. Просто наблюдаю.       — Не, мам, всё ок. Рань же еще, ну! — его голос слегка раздраженный. — Бля, ну серьезно? Вот прям щас, что ли?! — голос в трубке становится настойчивей.       — Ну, бля, ок. Ща, — он завершает вызов и поворачивается наконец ко мне, открывая глаза. — Привет, — хрипло тянет, улыбаясь. Закусываю губу. Это приятно, когда на тебя так реагируют.       — Тебе надо убегать?       — Ты давно не спишь? — одновременно говорим мы с Юрой. Он фыркает и потягивается, прогибая спину, как кот. Мне на глаза падает челка, и я неохотно приподнимаюсь, зачесывая ее.       — Так тебе надо бежать? — переспрашиваю.       — Бля, да. Мать меня потеряла. Говорит, я обычно еще к завтраку припераюсь, а тут уже почти обед, а я даже не заходил ни в какие соцсети. — Юра мило трёт глаза и вообще ведет себя как надутый ребенок.       — Мы успеем позавтракать? — неловко интересуюсь. Утро какое-то скомканное, но… мне нравится. Это даже уютно. Наверное, когда-нибудь я буду так просыпаться со своим парнем. Как в старом ромкоме. Тепло и по-домашнему.       — Бля, без перекуса я точно никуда не пойду. А то свалюсь где-нибудь во дворе, — улыбается Юра, садясь на кровати.       — Тебе плохо? — обеспокоенно спрашиваю я. Он закатывает глаза и наклоняется ко мне, щекотно целуя в щеку.       — Не, все норм, пока. Просто мне с утра надо сделать укол и обязательно пожрать, а то чревато. Киваю. Наверное, это всё-таки сложно. Жить вот так от укола до укола.       — Э, Фиалка, не куксись. Тебе не идет, — нагло ухмыляется Юра.       — Иди ты, — бубню, толкая его в плечо.       — Бля, боюсь даже представить, куда! — смеется Юра, а я только краснею. В первый, но, уверен, не в последний раз сегодня.       Когда за Юрой закрылась дверь, точнее, когда я вытолкал его в подъезд и захлопнул её, стало даже как-то пусто. Но я решил не поддаваться меланхолии. Честно говоря, руки чесались засесть что-то писать. Сделал себе еще одну чашку кофе и пошел в комнату. Мой старенький ноут грузился, а я предвкушал. Не то чтобы меня посетило Вдохновение, но было настойчивое ощущение, что у меня сейчас силы буквально хлынут через край и написать сотню страниц за час — абсолютно реально. Но я, конечно, уже знаю, что эта эйфория напускная. Такого запала хватает на главу, максимум, две. Тем не менее, стоит провести это время с пользой! Открываю документ с работой, мельком пробегаюсь по последнему абзацу и внимательно - по плану главы, и продолжаю с того места, где остановился. Под пальцами горит клавиатура, я практически в трансе, только иногда сверяюсь с примерным планом. Это приятно. Именно это едва уловимое состояние, когда пишешь, когда отпускаешь свою личность и становишься другой, когда мысль проходит не через мозговые извилины, а через кончики пальцев прямо в клавиши и потом - на экран. Я из тех, кому не сложно забыться в этом моменте, но это вовсе не значит, что писать — это легко. После таких вот сеансов единения с другими вселенными потом чувствуешь себя выжатым как лимон. Откидываюсь на кресло, чтобы слегка поменять положение, а то уже ноют плечи. Выдыхаю, подтягивая к себе подостывший кофе. Надо бы сделать небольшой перерыв, чтобы заварить еще одну чашечку. Всё равно стоит прерваться и перечитать написанное. Отрываю глаза от экрана с текстом, замечая, что уже почти вечер. Роза утопал от меня в час, а сейчас около пяти. Взгляд как-то сам заблудился на так и не застеленном диване. Это нормально, что я вообще не хочу его трогать? Пусть так и напоминает разворошенное логово, чтобы можно было кинуть взгляд и вспомнить сегодняшнее утро или вчерашний вечер… Глаза цепляются за нечто серое в складках одеяла. Что-то упало? Я встал, поставив, не глядя, кружку с кофе на стол, и подошел к дивану. Взял неопознанный объект, которым оказался большой маркер. Поджал губы. Это не тот, которым Юра делал укол. Может, действительно просто маркер? Типа тех, которыми малолетние вандалы всё вокруг разрисовывают. Я нерешительно снял колпачок, но там вместо стержня была маленькая игла, а в середине - прозрачная вставка с жидкостью и цифрами. С меня будто схлынула горячая волна. Черт. Он же не мог забыть у меня что-то жизненно важное, да?! Блять! Я метнулся к телефону и практически истерично набрал номер. Между гудками слышал, как заполошно стучит мое сердце.       — Уже соскучился? — нагло отвечает динамик голосом Юры.       — Слушай, ты забыл у меня … — я ненадолго запнулся. — Укол. В динамике тишина и шипение.       — Серый такой ф-фломастер, — неуверенно уточнил я, вертя предмет в руках.       — Бля, серый? — стонет Юра.       — Да!       — Ну, ёпта! «Юра!» — возмущенное на заднем фоне женским голосом слегка сбивает меня с толку.       — Ма, спакуха, я с Фиалкой, — глухо звучит в трубке, я закатываю глаза.       — Что-то случилось? — женский голос стал отчетливее.       — Да я, еблан, долгий инсулин у него забыл.       — Юр, тебе сколько лет уже, а? Ты б еще голову свою оставил! Как ты не заметил?!       — Ма, ты не хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос! Повисла пауза.       — Я могу, наверное, просто принести тебе? — робко предлагаю. Юра вздыхает.       — Ма, к нам Фиалка зайдет.       — Отлично! — раздалось бодрое на фоне.       — Да, я могу просто… — начинаю было, но Юра меня перебивает.       — Не, не парься. У нас сегодня драники, так что я все равно до ночи бы не выколупался из дома. Приходи часа через два, адрес я скину, ок?       — Я точно не…       — Да, бля, всё норм!       — Ладно, — соглашаюсь, а на душе как-то нервно. Интересно, что Юра рассказывал родителям, ну, или маме, обо мне? Черт, а как одеться? А надо что-то с собой принести?! Твою ж мать, что делать-то?!       Никогда не знакомился с родителями. Ну, то есть, я знаю родителей Аньки, но мы учились в одной школе и жили неподалёку, да и наши мамы ходили на собрания чуть ли не по очереди, типа за нас обоих послушать. И мы как-то были знакомы семьями априори. А тут… Черт! Что нужно делать? Я ведь даже не знаю, кто у Юры отец! До сих пор! Да и какие, к чертям, драники?! Мне кажется, Юра решил заделаться стилистом и обеспечить мне смену имиджа посредством седых, блин, волос! Топчусь уже минут пять около означенного подъезда. Обычный такой, кстати, дом. Двенадцатиэтажка, и двор приличный. Знаю, что решил отказаться от стереотипов в отношении Юры, но пока что еще жду подвоха, видимо, на уровне подсознания. Телефон завибрировал в кармане. Я вздрогнул и достал его.       — Да?       — Бля, тебе в рифму ответить? Ты чо там жмешься? Мама тебя в окно с кухни увидела, говорит, делает ставки, когда ты соизволишь позвонить в домофон. Твою мать… Я закрыл лицо свободной ладонью. Кто ж знал, что у них окна на эту сторону?! Сгорая от стыда, всё-таки иду к двери. Так, восемьдесят восьмая квартира, шестой этаж. Вдох-выдох. Дверь открывается, захожу в подъезд и иду к лифту. Он старенький, кнопка пластиковая, подпаленная, но загорается, когда нажимаю, так что, очевидно, рабочая. Лифт скрипит и гудит, но мне сейчас не до него. Я купил по дороге конфеты, потом, когда вышел, обругал себя, что Юре, наверное, шоколад нельзя, потом обругал себя, потому что вспомнил, что Юра вроде как ничего такого не говорил, и потом решил, что надо было купить горький или шоколад без сахара. В общем, уже успел себя накрутить. Пока ехал в лифте, истерически вытирал вспотевшие ладони о черные джинсы. Двери разъехались и представили мне картину опирающегося на косяк Юры. Сумрачная лестничная площадка почти полностью была залита ярким желтым светом из дверного проема, а вытянутая тень добавляла некоторой сюрреалистичности. Я попытался улыбнуться, он скептически обвел меня взглядом и закатил глаза.       — Не ссы! Тебя тут не сожрут! — раздраженно выдает Юра.       — Только понадкусывают! — задорно раздается из-за его спины.       — Ну, ма! Я делаю глубокий вдох и выхожу из лифта, пока двери не закрылись. Юра проводит меня по небольшому предбаннику, потом в квартиру, закрывая за мной дверь.       — З-здравствуйте! — звонко, хоть и заикаясь, выдаю я. Юра только ржет надо мной. Скотина, блин! Как так можно! Из узкого коридорчика выглядывает приятная ярко-рыжая женщина средних лет. Ухмылка у нее один в один как у Юры. Такая же характерная и нагловатая. Волосы длинные, почти до поясницы, и, очевидно, крашеные. Большие глаза, широкие плечи, объемная домашняя футболка, не скрывающая прекрасной пышной фигуры. Да мама у Юры красавица! Хотя именно внешне они мало похожи. Наверное, Роза всё-таки пошел в отца.       — Привет. — Юрина мама прямо лучится смехом. — Рыжик о тебе все уши прожужжал.       — Ма, блять, какой я тебе «Рыжик»?! — возмущается Юра мгновенно.       — Так, заканчивай, — строго отвечает она. — Включай переводчик с дворового на домашний, а то сейчас придет твоя мать и нам всем вставит пиздюлей. Юра только закатывает глаза. А я понимаю, что ничего не понимаю.       — Фиалка, это моя мама Алиса Дмитриевна. Ма, это Фиалка.       — Можно просто без отчества. Я не учитель и не начальник, — отмахивается женщина. — Проходите на кухню. Киваю, Юра вздыхает и смотрит на меня.       — Что? — теряюсь.       — Давай, расчехляйся и в бой. У нас драники, чай и вчерашний манник с клубникой. Если повезет, успеем свалить до того момента, как мои родители вытрясут из тебя душу, — рапортует мне Юра. Я только еще раз киваю. Киваю и охуеваю. Ладно. Соберись, Фиалка. Все будет хорошо! Наверное. Раздеваюсь, а потом прохожу мыть руки. Квартира у Юры очень даже клевая. Три комнаты, раздельная ванная, и, кажется, тут живет кот, потому что я увидел крытый лоток. Интересно. На кухне Юра махнул мне в сторону места у стены.       — Я, кстати, почитала твои рассказы, — вдруг говорит мама Юры. Быстро смотрю на Юру, но он занят чаем. Так он тогда… это серьёзно?!       — Неплохо. Правда, учитывая, что всё-таки у тебя вряд ли большой опыт, — продолжает она. — Я тоже в юности немного писала, но как-то сейчас на это нет времени. Только читаю иногда. Около меня поставили тарелку.       — Чай? — уточнила она, широко улыбаясь. Я кивнул. Кажется, у меня украли голос.       — С-спасибо, — а, нет, всё-таки что-то еще могу просипеть.       — Ма, не смущай его, он же щас в обморок упадет! — забавляется Юра.       — Сына, у нас в квартире проживают две реанимационные медсестры, как-нибудь откачаем. Кажется, я начинаю понимать очень многое в отношении манеры Юры и его поведения. Уже думал прокомментировать, но по квартире разносится трель домофона. Юра тут же подрывается.       — Сиди. Я сама, — коротко отзывается Алиса и выходит из кухни.       — Какого черта, Юр?! — возмущенно шиплю я.       — Да расслабься, всё норм, — успевает прошептать он в ответ. Из коридора слышатся голоса, грохот двери. Я замираю. На кухню под звонкий хохот Алисы заходит еще одна женщина. Чуть ниже, стройнее. Блондинистое кудрявое каре, глаза серо-голубые и губы прямо как у Юры, только подведенные алой помадой. Женщина одета во все черное. Стильно. Меня окидывают цепким взглядом, хочется поёжиться.       — Маргарита Сергеевна, — кивает на нее Юра. — Мам, это Фиалка. Женщина кивает и мрачно смотрит на рыжую.       — Ты, наверное, в восторге.       — В полнейшем, — с улыбкой подтверждает Алиса. Я явно здесь лишний.       — Ну, маам! — тянет Юра.       — А я ничего и не говорю. Корми своего мальчика лучше, а то одни кости. Интересно, как она углядела это через мою, как всегда, безразмерную толстовку.       — Ма, мы тогда в моей комнате пожрем, ок? А то тут все не поместимся, — решительно предложил Юра.       — Обсвинячите — будешь убирать, — строго прокомментировала Маргарита.       — Не пугай мальчонку, — с улыбкой прошипела Алиса и подала всё через стол Юре, который почти силком потащил меня куда-то в глубь квартиры. Я явно чего-то не понял. Юра затаскивает меня в комнату, ставит тарелки на компьютерный стол, а потом кидает на меня цепкий взгляд.       — Что? — почти возмущенно выдаю я.       — Ты как? — подозрительно тянет Юра. Я… блять.       — Не знаю, — честно отвечаю и смотрю на него. Выжидательно. Юра только закатывает глаза, потом протягивает мне тарелку и садится на стул. Мне остается пуфик, но я не жалуюсь.       — Вкусно, — говорю, наконец-то попробовав. В ответ я получил только кивок. Молчание слега затягивается.       — Твои родители… — начинаю было я.       — Мамы, ага, — прерывает меня Юра. — Они хорошие. Самые лучшие, но… Это тяжело. Не смогли свалить из-за меня. Точнее, потому что я получился раньше, чем они смогли свалить. Но мы вроде и так справляемся тут. Просто… Кажется, меня постигло Осознание. Ничего себе!       — То есть, ты поэтому не любишь говорить что-то о себе? — предполагаю быстрее, чем успеваю обдумать стоит ли вообще такое вслух говорить. Юра поджимает губы.       — Пару раз в детстве я уже наёбывался. Не хочу снова напрягать их, и… ну, расстраивать тоже. Ого. Смотрю на Юру во все глаза. Это, наверное, сложно. Вот так. Я поставил тарелку на стол и потянулся к нему. Мои руки уже привычно легли на плечи. Было неудобно обнимать сидя, но… мне было нужно как-то его поддержать.       — Ешь давай, а то мама меня прибьёт, — выдохнул с улыбкой Юра. Я отстранился и подтянул к себе тарелку. Сегодня очень странный день. Но мне нравится.