Розовый дым

Непроницаемая повязка всё глубже и всё безжалостнее погружала в бескрайний мрак. Пятна, мелькающие перед глазами, казались призраками. Один шаг со связанными руками, второй, третий - всё ниже, ниже... Переливающийся негромкий шелест за спиной поддержал крепость духа, словно сжавшая в трудный миг плечо рука друга - преданного и верного. Долгое ожидание приговора почти мгновенно сменилось его безропотным исполнением - "казнь", назначенную на утро, осуществили задолго до первых рассветных сумерек. До чего же нетерпелив Разящий - ослушаться воли Высших ради собственного тщеславия... Не тому учил их Отец Небесный, ох, не тому... "В трудный час помни, что ты - сын Света... " - прозвучал в голове густой, сильный, приятный голос, и Джонатан круто расправил плечи. Шаги - почти невесомые - утопали в облачном пухе, оставляя нетронутыми дороги, пока, наконец, не замедлились, а потом и вовсе не остановились, повинуясь чеканным жестам неразговорчивого конвоя. - Развяжите его, - приказал сладостный от довольства голос. - Хочу, чтобы он это видел. Яркий свет резанул по векам, когда повязка упала под ноги. Джонатан, привыкая, слегка сощурился и покорно опустил взгляд. Под облаками - такими высокими, наверняка невидимыми земному миру, - медленно и лениво плыли наполненные синевой тучи. Вступившая в свои права королева-ночь укрыла тенями холмы и реки, зажгла редкие огоньки в домах, скупо рассыпав по своему чёрному, урашенному брошью тусклого полумесяца, платью звёзды. Чарующие узоры городских улиц, спящая созданная творцом природа являли свои лики томно и чародейственно, словно заигрывающая роковая женщина на прекраснейшем маскараде. - Жаль тебя разочаровывать, - хмыкнул Джонатан. - Но мир смертных великолепен. Верши свой суд. - Жаль тебя разочаровывать... - Словно дразня, в тон ему ответил Разящий, -... однако, ты не так понял. Тебе туда. Проследив за кивком его головы, Джонатан застыл недвижимым я изваянием. Каменное ущелье вдали от местного поселения разверзлось горящей бездной, расплёскивая бущующую в ней лаву, являя незримый путь к огненному пристанищу. Джонатан вздрогнул. Только одно место в этом мире имело подобные очертания. - Ты не посмеешь! - Грозно нахмурившись, покачал он головой. Разящий расхохотался. - О, ещё как посмею! Представляешь, я намеревался сбросить тебя на землю, но промахнулся... Досадно, но с кем не бывает, верно? Не лезть же теперь за тобою в пекло! - И, перестав смеяться, добавил: - Своевольничаешь подобно сыну Отца нашего Люциферу - значит, и место твоё - подле него и ему подобных. - Ублюдок, и ты до сих пор зовёшь себя Божьим Ангелом?! Разящий укорительно зацокал языком. - Какой отвратительный лексикон... Хотя, от таких, как ты, ничего достойного ждать не стоит. Подчиняясь кивку командира, один из четырёх ангелов-конвоиров подтолкнул падшего ближе к краю. - Что ж, наше прощание затянулось, - высокомерно заметил Разящий, с трудом сдерживая ликующую улыбку. - Прощай. - Нет, - усмехнувшись, ответил Джонатан, и склонившись к лицу соперника, чётко и внятно вымолвил: - До свидания. Лицо неприятеля не выразило эмоций, но уголки губ Разящего едва дрогнули. Он не подал виду, но слова Джонатана вызвали у него испуг. Обездвиживающие крылья путы не позволили взмыть под небом, а спустя несколько секунд перья и вовсе занялись пламенем. Полёт был быстрым и удивительным, но мир людей отпечатался в памяти стремглав рухнувшего с небес ангела забавной картиной: в одном из домов, глядя в окно, неубаюканная спетой матерью колыбелью, маленькая девчушка, приняв низверженного ангела за падающую звезду, загадывала желание. Последние крохи священного естества успели запечатлеть лицо девочки в памяти Джонни прежде, чем края бездны сомкнулись над головой, и падший, рухнув на выжженную Адовым огнём землю, долго ещё, как в бреду, повторял раз за разом одно и то же простое имя: - Анна Джой... Анна Джой... *** - Анна Джой... Джонатан подскочил в постели, словно подкинутый на пружине, разбуженный своим же голосом. Картины сна всё ещё оставались яркими, и рана, уже немного зарубцевавшаяся в душе, снова вдруг отозвалась болью. Перед глазами словно застыло милое личико девочки - Анны Джой, - и высокомерное, улыбающееся лицо Разящего, будто бы наваждение. - Гордыня - один из семи смертных грехов, мерзавец, - зачем-то произнёс вслух Джонатан, потирая свои виски. Ставшее привычным красное рассеянное сияние за окном резануло веки, когда падший приоткрыл шторы. Он так давно не видел своего любимого голубого цвета... Все без исключения Ангелы, с которыми он когда-либо был знаком, обожали белый - символ святости, непорочности, а он - Джонатан - любил цвет небес и озёрных рек. Единственным утешением для него в моменты такой тоски становились лишь собственные глаза, но и в своём безрадостном отражении Джонни уже не видел той искренней чистоты. Голубизна его глаз была запятнана смогом несправедливости, искажена болью тоски по дому, омрачена увиденными этими же глазами ужасами... - Не только гордыня, но и уныние - смертный грех, - напомнил сам себе ангел, ополаскивая лицо водой перед мутным зеркалом. - Возьми себя в руки. Ну же! Отражение улыбнулось. Вот так-то лучше! Валентино, явно не без подсказки Вокса, проявил просто неслыханную щедрость, дав своему агенту несколько дней на восстановление. Студия ни в чем сейчас не нуждалась, не гналась за рейтингами - просто поддерживала свой статус, - и слегка отдохнуть от безумного ритма позволить себе могла без больших потерь. К тому же, ни Энджел, ни Джонатан больше не были её стержнем - на них не держалось её величие. А других агентов и порно-звёзд Вэлу пока хватало. Вспомнив об Энджи, Джонатан испытал странное чувство обиды и облегчения. С одной стороны, было неприятно, что этот демон, множество долгих лет возносящий к вершинам студию, утратил все свои прошлые привелегии и был задвинут другими, новыми лицами и телами... Но, с другой - хорошо, что от него теперь не так много требуют, и большую часть времени Энджел проводит в покое и равновесии. Устав прокручивать в голове всё одно и то же, Джонатан щёлкнул на пульте кнопку, включая уже запылившийся телевизор. Старомодный ангел предпочитал газеты, и старый ящик с картинками в съёмной квартире стоял нетронутым, но именно сейчас Джонатану хотелось, чтобы мысли его заглушил чей-то голос, чья-то весомая и простая речь. Однако, закон подлости сработал в своей манере. Голос-то появился - как и пожелал падший!, - но, к его огромному разочарованию, в комплекте с раздражающим его образом. Джонни презирал многих демонов, но именно эту даму не выносил просто категорически. - Объявившаяся недавно в городе шайка тупиц, размахивающих ангельскими орудиями и охотящихся за головами таких же тупологовых демонов, снова поставила на дыбы весь Пентаграмм Сити, - в своей кислотной манере вещала с экрана ухмыляющаяся Кэтти Киллджой. - В последнее время многие местные жители стали бояться выходить на улицы и отучились шляться по переулкам, трусливо надеясь, что стены их убогих маленьких комнатушек способны остановить убийц. Идиоты! Это вам не Ангелы-Истребители, и ворваться в жилище им ничего не стоит. Никаких мер со стороны правительства наверняка ждать нечего - Люциферу, мягко говоря, пофиг. Поэтому будьте бдительны - спасать ваши шкурки никто не кинется. Свои предположения о том, кто эти выродки и зачем убивают своих же, я расскажу чуть позже. А пока... Дальше телеведущая стала трещать о росте цен и очередных скандалах между какими-то повелителями, но Джонатану это уже было не интересно. Группа убийц, на которую не так давно он нарвался в компании с Энджелом и его друзьями, теперь терроризировала весь город. До сей поры убивали эти ребята тихо и не слишком-то заморачивались заметать следы, но зачем? Действия их придались огласке - может быть, они таким образом возжелали славы? Бред. Демоны и без помощи Экзорцистов не брезговали расправляться с недругами. Что ж, в Аду стремительно зрела новая неприятность. Нужно быть начеку. *** - Да. Да, конечно, сладкий! - Улыбаясь, проворковал Энджи по телефону, спускаясь с лестницы. Хаск, вопреки своему обыкновению не стоящий за барной стойкой, а сидящий на длинном диване рядом, поднял на него взгляд. - О, как мило! Но на сегодня у меня планы. Я позвоню, когда будет время. Покеда, пупсик. И тут же, убедившись, что вызов завершён, Энджи со стоном выдохнул, запрокинув голову назад. Телефон в тот же миг был наотмашь брошен на мягкую обшивку дивана, едва не попав в задумавшегося Хаска. - Оу! Прости, котик, я тебя не заметил, - кокетливо улыбнулся демон, игриво отводя бедро в бок. - Скучаешь? Бармен тут же не то что-то проворчав, не то просто фыркнув, отвернул голову. Он был знаком с этим демоном не так давно, но всё ж таки не один день, и всё никак не мог привыкнуть к его таланту так быстро снимать и надевать маски. Горячая кровь этого индивида взрывала в нём гейзер эмоций, подвластных и неподвластных разуму - он то кокетничал, то сердился, то тосковал - и тут же взрывался хохотом. Ошеломительное непостоянство Энджела и раздражало, и забавляло Хаска - он никогда не знал, чего ждать от этого демона в следующую минуту, и, словно при игре в покер, был очарован этим пугающим, соблазнительным и живым азартом. - Хаски, не отвечать на мои вопросы с твоей стороны невежливо, - не дождавшись ответа, обиделся Энджи, усаживаясь на барный стул. - Особенно после того, что между нами было. - Ничего у нас с тобой не было, - огрызнулся Хаск, оскалившись. Тот поцелуй, запечатлевший на губах демона искреннюю и неподкупную благодарность Энджела за заботу, оставил на сердце свой сладкий след, и это ужасно бесило Хаска. Бесило распутство этого наглеца, его дерзкая, показная самоуверенность; бесило его пренебрежительное отношение ко всему, бесила его слишком яркая сексуальность... И бесил тот факт, что самому Хаску в нём это нравится. Причём, нравится как-то странно - любое движение Энджи, любое слово воспринималось, как явный бред, глупый и раздражающий, но... Но почему-то отвести взгляд от этого демона было трудно. Янтарные глаза кота-демона чётко запечатлели в памяти каждое движение, каждый взгляд и в особенности - улыбку Энджела. И это тоже бесило. Очень. - Может быть, ты хотя бы нальёшь мне выпить? - Упрямо не унимался демон. Хаск флегматично приподнял бровь. - Налей себе сам. В конце концов, на кой хрен тебе столько рук?! - Тогда я возьму самое дорогое розовое шампанское и запишу его на твой счёт. Согласен? - Отойди от моего бара!!! Хаск нехотя встал с дивана и вернулся за стойку - локацию, в которой он смотрелся наиболее органично. Красивый фужер, плеск золотящейся жидкости, лёгкость игривых пузырьков в ней и сочный аромат сладости тут же подняли настроение обоим демонам. - Я смотрю, ты ожил, - хмыкнув, подметил Хаск, глянув на своего собеседника, чуть скосив глаза. - О, ещё бы! Твой божественный поцелуй сотворил со мной чудо. - Поцелуй??? Оба демона в недоумении наклонили головы, не сразу заметив загоряющийся от любопытства взгляд из-под потолка. Нифф всегда была незаметна и любопытна, причём зачастую - одновременно. По комнате будто стремительно пронеслась ракета - и вот маленькая задорная демонесса уже, сложив ручки под подбородком, лежит на поверхности барной стойки на животе, с улыбкой глядя на двух друзей. - Хаски, ты его первый поцеловал? Энджи, а у вас что-то было? Вы теперь вместе? Давно встречаетесь? О, Энджи, можно я буду подавать кольца на вашей свадьбе? Энджел запрокинул назад голову и несдержанно, громко расхохотался, едва только глянув на вспыхнувшее от негодования лицо Хаска - бедолага был возмущён настолько, что не смог и подобрать слов, лишь гневно сверкал глазами, оскалив зубы, и пыхтел что-то невразумительное. - Детка, на нашей свадьбе я даже приберегу для тебя первый кусочек торта. Только пока никому об этом не говори, окей? Нифф, онемевшая от восторга, на несколько долгих минут застыла, очевидно, переваривая суть только что донесённой ей информации, а затем с вдохновлённым и заговорщицким видом торопливо закивала головой, соглашаясь на авантюру. Приложив палец ко рту и "застегнув" его пальцами, словно замок на ключ, демонесса весело улыбнулась и живо - пожалуй, даже чересчур живо, - умчалась прочь. - Ха-а-аски, - протяжно, словно с укором протянул Энджел. - Не дуйся, милый, я всё уладил. Она ничего никому не скажет. - Да неужели? - Неверяще огрызнулся Хаск. Демон уверенно кивнул. - Можешь на меня положиться, - и спустя мгновение, уловив тень вновь вернувшегося спокойствия на лице бармена, добавил: - В любое время и на любой поверхности. Соскочив со стула, Энджел снова расхохотался и отошёл к дивану, возвращаясь себе брошенный на него мобильный. Хаск, до последнего следящий за ним глазами, возжелал только лишь одного - провалиться куда-нибудь, ещё глубже Ада, чтобы не видеть, не слышать этого демона, не терпеть его пошлые шуточки и подкаты. Интересно, когда это всё закончится?... - Мне пора показаться в студии, ты ведь прикроешь меня от нападок Вэгги? - Хаск угрюмо промолчал, но Энджи растолковал этот жест по-своему. - Спасибо, детка. Я буду поздно. И кстати, шампанское - просто дрянь. Дверь захлопнулась, скрипнув петлями, и в доме, наконец, стало тихо. Демон-кот выдохнул с облегчением. *** В порно-студии на удивление было пусто. Энджел неторопливо поднялся по лестнице и, убедившись, что рядом никого нет, тяжело вздохнул. Отказ от наркотиков, сытая жизнь в отеле и резкий упадок рабочей деятельности за последние несколько дней, похоже, коварно заставили его тело прибавить парочку килограммов. На фигуре это особо не отразилось - демон по-прежнему выглядел стройным, пластичным и сексуальным, - но годами вбиваемый Вэлом страх перед любым, пусть даже минимальным набором веса, заставлял Энджела чувствовать дискомфорт. "Главное, чтобы ублюдок не обратил на это внимания", - промелькнула в голове мысль. Энджи прекрасно знал, насколько у Валентино подмётан глаз на такие вещи - он каким-то волшебным образом умудрялся подмечать даже самые незначительные физические изменения своих куколок, будь то срезанные концы волос, новая тушь для глаз или свежий синяк на шее. Однако, сегодня, когда Энджел пришёл к нему в первый раз, Вэл не заметил каких-либо изменений. И причиной тому стала странная сцена, невольным свидетелем которой Энджи стал, сам того не желая. Тогда, приблизившись к обиталищу своего босса, Энджел, прислушиваясь, замедлил шаг. Из кабинета без всяческого стеснения доносились громкие напряжённые голоса: как всегда язвительный, истеричный - Вокса, и пробирающий до мурашек, холодный и саркастичный - Вэла. О чём именно повелители спорили понять было слишком сложно, но совершенно очевидным был один факт - они явно ссорились. Энджи взглянул на часы - Вэл приказал появиться в студии ещё час назад. Тянуть время дальше, испытывая его терпение, было опасно, однако, вломившись в столь неудачный момент разборок, он не слабо так рисковал попасть под горячую руку обоих демонов. И всё же, за доли секунды взвесив в голове все возможные "за" и "против", Энджел, выбрав меньшее из двух зол, постучал и дёрнул за ручку двери. - Вэл? В кабинете творился хаос. Множество разных листов бумаги, подписанных, проштампованных, валялись разбросанными по полу - лишь единичные экземпляры продолжали кружиться в воздухе, медленно оседая к своим собратьям. Вокс, едва не дымящийся от злости и напряжения, скаля зубы и тяжело дыша, стоял, оперевшись руками о длинный стол, за которым сидел его язвительно ухмыляющийся любовник. Кажется, оба демона настолько сильно были увлечены выяснением отношений, что попросту не заметили появления третьего лишнего в кабинете. Энджи скрестил руки на груди и прислонился плечом к приоткрытой двери. - Вэл, я могу войти? - Пошёл отсюда, мы разговариваем! - Рявкнул, чуть обернувшись, Вокс. Но Валентино тут же оскалился. - Заткнись! В этой студии Я хозяин, - и, нехотя бросив взгляд на Энджи, махнул рукой. - Зайди чуть позже. Энджел кивнул и послушно вышел. Остановившись в паре шагов от двери, замер, услышав вновь донёсшиеся повышенные тона, и только тогла заметил, что секретарши Вэла на месте не было - при любом намёке на самый маленький из конфликтов её как-будто сдувало ветром. Перспектива снова являться к боссу немного позже Энджела не обрадовала - во-первых, ему бы хотелось свести к минимуму время общения с Валентино, а во-вторых, демона напрягал тот факт, что он наверняка должен будет в подробностях описать картину недавнего нападения, из-за которого пропустил несколько дней работы. Но шансов избежать встречи не оставалось - на часах что-то негромко щёлкнуло, и время на цифебрале шепнуло: "Иди. Пора". В этот раз в кабинете было настолько тихо, что было слышно, как тихо шипит тонкая сигарета в нервно подрагивающих пальцах Вэла. Бумаги, так и не поднятые, ковром устилали пол и, кажется, совершенно не беспокоили откинувшегося в кресле босса. - Моя детка, - безэмоционально проскрипел он, опуская устало запрокинутую назад голову и стряхивая в пепельницу остатки тлеющей сигареты. - Иди сюда. Сутенёр выглядел обессиленным, измученным и уставшим. Скандалы с Воксом всегда отнимали у него много сил. Более того - Валентино, кажется, вопреки своей крепкой гордости, даже и не попытался скрыть, что расстроен сложившейся ситуацией. Протянув руку к ящику своего стола, повелитель достал закрытый белый конверт и бросил на край стола, молча кивнув на него замершему рядом с ним демону. Энджел несколько недоверчиво взял конверт и, заглянув внутрь, машинально перебрал пальцами внушительное количество лежащих внутри купюр. - Это... мне? - Не будь идиотом, Энджи, - устало скривился Вэл. - Ты здесь видишь ещё кого-то? - Но... за что? - "За боевой характер" тебя устроит? Энджел недоверчиво сощурился, но конверт взял. Как говорится, "дают - бери". Нечасто босс проявляет такую щедрость - денег в конверте было намного больше, чем Вэл в последнее время считал нужным ему платить. - Окей. Спасибо. - Иди. Свободен. Энджел с сомнением бросил взгляд на босса, не удосужившегося даже взглянуть на демона, и только сейчас обратил внимание - да Вэл пьян! В глаза тут же бросились незамеченные до этого бокал и полупустая бутылка виски, и пальцы притихшего повелителя, по всей видимости, подрагивали не только из-за случившегося конфликта, но и от дурманящего разум выпитого спиртного. Где-то глубоко в сердце, пробивая броню из обиды, ненависти и страха, кольнула жалость. Вэл порой был невыносим - жесток, расчётлив, эгоистичен... Но отчего-то же и его ломало, когда Вокс выпивал из него все соки... С языка едва не сорвалось: "Ты в норме?", но Энджи вовремя прикусил язык. Валентино, сойдясь с любовником, вполне отчётливо расчертил границы, за которые демону выходить не следовало. Он - всего лишь его работник, и такие вопросы непредсказуемый Валентино легко мог бы принять за дерзкую и фривольную фамильярность. Единственное, что следовало теперь сделать - просто уйти, оставив его в покое. Энджел решительно развернулся, сделал пару шагов... - Ты поправился. ... и тут же замер. Глупо было рассчитывать, что Вэл этого не заметит. Даже несмотря на то, что был пьян и ни разу не поднял взгляда. - Я знаю. Я приведу себя в форму... - Тебе идёт. Вэл улыбнулся, заметив, с каким недоумением глянул на него Энджи, и впервые за этот вечер взглянул на него открыто. - Иди сюда, куколка. Посиди со мной. Рука Валентино уверенно похлопала по своим коленям, и на столе неожиданно появился второй бокал. Энджи слегка замялся - он не хотел задерживаться, и рядом со своим боссом чувствовал себя, как на пороховой бочке, но отказывать ему в просьбе было сейчас чревато. Властная рука погладила по плечу, пальцы скользнули вниз и легонько сжались на тонкой талии. - Ты напряжён. Расслабься. Валентино сделал затяжку, выпустил в воздух дым... Энджел ждал. Скорее бы босс позволил ему уйти... - Я хочу купить в кабинет новый диван. Чёрная кожа, каркас под яшму, узор классический, с золотыми нитями. Что скажешь? Впишется в интерьер? - "Чёрная кожа, золотой узор... Тошнотворный пафос и показная роскошь. Всё, как ты любишь," - подумал Энджи, вслух, однако, ответив простое и незатейливое: - Конечно. - Умница, - похвалил Валентино, словно именно такого и ждал ответа. - А этот кретин орёт, что я совершенно не разбираюсь в стиле. Какое вообще ему дело до моей студии?! Энджи удивлённо приподнял бровь. Так это и есть та самая причина их громкой ссоры? Какая глупость! Бросив взгляд на отлично знакомый ему старый диван, демон, не слишком настроенный на беседу, слегка нахмурился. - Зачем менять этот диван на новый? По мне, так он до сих пор выглядит неплохо. Валентино снисходительно улыбнулся, словно великодушно объясняя неразумному маленькому ребёнку обычные и простые истины. - Какая разница, как он выглядит, Энджи? Даже хорошие вещи приедаются и надоедают, и на их место приходят новые. Только вот расставаться насовсем с некоторыми из этих вещей не хочется. Мы ненадолго их задвигаем, наслаждаемся новыми и красивыми, но почему-то потом всё равно возвращаемся к тем же - старым... Как ты думаешь, почему? - Не знаю... Энджи пожал плечами и окинул взглядом диван ещё раз. Настроение его, и без того не самое лучшее, совсем угасло. Он почему-то вспомнил, как почти год назад лежал здесь, в этом же кабинете, на коленях своего босса. Вспомнил, как также, как сейчас, руки Вэла гладили его тело, лечили, жалели и успокаивали. Вспомнил, каким нежным и ласковым был в те времена босс, пока не наигрался со своей игрушкой. Они просидели молча довольно долго. Вэл - вальяжно раскинувшись в своём кресле, Энджи - замерев в тягостном напряжении. Дорогие часы, поставленные на стол не так давно в качестве украшения и для статуса, бесконечно долго и громко шуршали стрелками, пока, наконец, Валентино, словно опомнившись, не столкнул Энджела со своих колен. - Всё, иди, детка. Папочке нужно работать. И тебе тоже. Пьяный бред Вэла пришёлся как нельзя кстати. Конечно же, ни о какой работе речи быть не могло - Вэл в таком состоянии даже подпись на бланке не мог поставить. Энджел к работе тоже пока ещё готов не был - ни расписания, ни сценария ему никто любезно не предоставил, - но он был готов согласиться с любой ахинеей, которую нёс его повелитель, если она позволяла ему свалить. Торопливо, пока Вэл не протрезвел и не передумал, Энджел выскочил прочь - на улицу. Машины мчались с огромной скоростью, воздух был спёрт и отравлен выхлопами, но, вырвавшись из стен студии, демон вдохнул его полной грудью. Насколько же он свободнее себя чувствовал, когда непредсказуемое внимание его чокнутого хозяина не нависало над ним громадой... Даже сейчас демон ощущал облегчение, несмотря на то, что, вопреки всяческим опасениям, Валентино вёл себя адекватно - не приставал, не самоутвержался, ничего не расспрашивал и не требовал... Просто болтал о том, что забрело в голову. Вспомнив вновь этот разговор и уже расслабившись, Энджел фыркнул. Вэл нашёл о чём говорить - о диванах! О старых, новых... И вдруг задумался - а в самом деле ли о диванах говорил Вэл?...