Dezvăluirea secretelor (Раскрывая секреты)

      Итан знал, что с ним что-то не так. Ещё после Луизианы, когда он с облегчением держал Мию за руку в вертолёте, что увозил их подальше от того проклятого дома, в котором им пришлось пережить столько жутких и отвратительных событий, у него закралось подозрение — что, если ничего ещё не закончилось? Что, если эта чёрная, маслянисто блестящая дрянь, которая изменяла людей, делая из них уродливых и злобных монстров, проникла не только в Мию? Его жена получила антидот, но вот он сам… Итан задумчиво посмотрел на свою ладонь, ту самую, которую ему не так давно отрубила бензопилой обезумевшая от плесени Мия. Рука реагировала, словно ничего и не происходило, не болела и слушалась, как обычно. Только толстый бледный шрам на месте среза напоминал, что всё ранее было на самом деле.       Похожий шрам красовался и на его правой икре — в том месте, где Джек Бейкер ударом своей огромной лопаты отделил его ногу от тела. И та жуткая рана заросла в считанные мгновения, как только он, рыдая от боли и ужаса, приставил конечность к обрубку и полил сверху лечебной жидкостью, найденной им до этого. Неизвестно, что было в бутылке, и как ему вообще пришло в голову тогда просто взять и попытаться склеить своё тело обратно, словно он был каким-то пластилиновым человечком… но это, блять, сработало. И теперь это сильно беспокоило его. После Луизианы Итан даже отдал на экспертизу уцелевшую бутылочку лечебной жидкости, которой до этого поливал свои раны, желая узнать, что его страхи абсолютно беспочвенны и всё дело в каком-нибудь секретном чудодейственном ингредиенте, а вовсе не в странно бодрой реакции его тела на эту жижу. Но оценка экспертов была простой и бескомпромиссной — в составе лекарства значился спирт и местные лечебные травы, лишь немного улучшающие заживление ран. Немного — в нормальном человеческом понимании означало — «помочь затянуться царапине», а никак не «прирастить отрезанную конечность».       Так что Итан принял как факт, что его тело… изменилось после всего произошедшего в доме Бейкеров, и со страхом ожидал, когда начнёт покрываться чёрной слизью и терять рассудок, нападая на окружающих. Но время шло, карантин, на котором их с Мией продержала новая Амбрелла, давно закончился, а медики уверили, что они оба абсолютно чисты и ничем не заражены… Итан тогда кивнул и улыбнулся, но в глубине души он знал, что они ошиблись. Он чувствовал это внутри себя, так же ясно, как чувствовал свои руки и ноги. Это голодное, чуткое ощущение точно не принадлежало ему. Но сколько он не ждал, желания поесть человечинки или броситься и убить кого-то у него так и не возникло, поэтому Итан в конце концов смирился. Любые раны и царапины заживали у него сверхъестественно, нечеловечески быстро, даже без помощи лечебных средств, после Далви он ни разу не заболел ничем, даже насморком, да и ощущать себя стал гораздо крепче. Итан просто отпустил ситуацию, записался на курсы владения оружием по рекомендации Редфилда и регулярно посещал группу психологической поддержки при штабе Амбреллы, стараясь не задумываться, кем или чем он сам теперь является. И искренне надеялся, что больше никогда в жизни не увидит продолжения того кошмара, что искалечил его психику в Луизиане, превратив в последнего параноика. До недавнего времени.       Ещё до того момента, как пули прошили тело Мии, прервав их приготовления к спокойному семейному ужину, Итан понял, что с ним — не Мия. Это ощущение, ощущение чужеродности, началось пару дней назад, после их небольшого визита в город. Румыния была живописной, пусть и немного мрачной, и гулять по уютным улочкам небольшого города, в котором им теперь предполагалось жить и растить дочь, было удовольствием. Но после того, как они с Мией ненадолго разминулись, гуляя по местному красочному рынку, а позже вновь встретились на городской площади, что-то внутри Итана вскинулось. Он не знал, как такое было возможно, но отчётливо понимал, что перед ним — не его жена. Она улыбалась, говорила и вела себя как обычно, её жесты и мимика не изменились, но голодная, дикая тварь внутри Итана выла, когда она была рядом, отвергая. Он никогда не чувствовал себя так рядом с Мией до этого — поэтому понял, что с ней что-то не так. Он с трудом удержал лицо спокойным и расслабленным, а его руки инстинктивно чуть крепче прижали к себе Розмари, висящую в слинге на груди, в порыве защиты.       После этого Итан старался вести себя, как раньше, но паранойя вместе с инстинктом заставляли его устраивать ненавязчивые проверки, чтобы удостовериться, что чутьё его не обмануло. Он пару раз мельком упомянул пару вещей и событий, которые были важны для них с Мией с самого начала отношений, и в ответ получил лишь недоуменный взгляд и неловкую улыбку. После этого Итан был полностью уверен, что это не его жена. И в тот злополучный вечер он наблюдал, как кто-то с лицом Мии заботливо накладывает в его тарелку еду и отстранённо размышлял, как ему выведать у этого… оборотня, где его жена, когда ребята Редфилда решили всё за него. Отчасти он почувствовал облегчение, когда лжежена упала на пол, изрешечённая пулями, а потом его объял страх за дочь, когда он услышал её плач с верхнего этажа. А после Крис вырубил его, забрал Розу, и все пошло по известному месту…       Итан вздохнул и набрал ложкой ещё немного вкуснейшего местного блюда, которое для него приготовил Герцог, местный странный торговец. На вкус было просто божественно, хотя после довольно долгого времени без еды — Итан так и не поужинал, а потом ещё и трясся в бессознательном состоянии в фургоне BSAA — ему бы что угодно показалось вкусным. Итан отправил в рот следующую ложку и заработал челюстями, одновременно быстро прогоняя в голове все факты, которые сейчас имел на руках.       Все началось с их переезда в Румынию. Здесь Мию подменили — судя по тому, как яростно на неё накинулись бойцы Криса, его собственная догадка была верна, и Крис собирался забрать их с Розой в какое-то безопасное место. Или в лабораторию Амбреллы, что вероятнее. После случившегося Итан просто не мог больше относиться к Редфилду как прежде. И дело тут было не в расстреле его якобы жены, а в том, что Крис принимал его за бесполезного щенка, который только мешается у взрослых дядь под ногами — и вследствие этого не давал ему никакой важной информации. Информации о его, блядь, семье. О его ребёнке.       Так что Крис отныне был бы записан под именем «Мудила скрытный» в телефоне Уинтерса. Ну, будь у него телефон, конечно.       После того, как охуенно надёжный план Редфилда по их перевозке провалился — судя по трупам на месте аварии, Итана спасло только его бессознательное состояние. Все сопровождающие машину бойцы были жестоко убиты — и не было похоже, что пулями. Уже тогда Итан понял, что ему это что-то напоминает. А уж после живописной ночной прогулки по зимнему лесу, усыпанному трупами ворон и залитому чьей-то кровью, он и вовсе не сомневался, что вокруг творится какой-то очередной пиздец. А как только рассвело и окровавленная дорожка привела его в пасторальную деревеньку, Итан смог убедиться в этом воочию. Пасторальной и милой деревня оказалась лишь с виду и издалека, а на деле в ней творился ад кромешный. Трупы, разгромленные домики, кровь, размазанная по снегу, местные верования, слишком смахивающие на сектанство, и ебучие ликаны. Романтики в оживших легендах Румынии не было ни на грош — особенно для Итана, которому одна из таких сказочных тварей откусила половину пальцев на левой руке в первый же час прогулки по деревне.       Чудом пережив масштабное нашествие этих монстров, Итан взял себя в руки, наскоро замотал остаток кисти нашедшимся в одном из домов бинтом, и оставил рану на потом, внутренне сокрушаясь, что откушенные пальцы тот ликан проглотил, и теперь, видимо, придётся отращивать новые. Итан не знал, способно ли на это его тело, но если вспомнить пресловутых Бейкеров и Эвелину, предполагал, что вполне могло бы. Пока обрубки оставались как есть, видимо, не хватало какого-то катализатора, чтобы отрастить пальцы обратно. Чтобы пройти дальше, нужны были какие-то гербы для старинной двери. Один из них нашёлся в местной церквушке, а второй, судя по записке, был в доме некой Луизы. Итан устало вздохнул и отправился на поиски.

***

      После произошедшего в доме Луизы Итан словно эмоционально оглох. Чужие смерти больше не трогали его, он равнодушно провожал взглядом очередной труп местного жителя, которому не повезло попасться ликану, и все его мысли теперь были заняты лишь одним. Найти Розу и свалить отсюда. Но его наивным мечтам не было суждено сбыться, ведь вместо Розы Итан нашёл неприятности на свою задницу. Он почти открыл путь вперёд, к некому замку, когда его застигли врасплох. — А я думал, что никто не выжил! Вальяжный мужской голос, такой непривычно громкий и спокойный, заставил Итана вздрогнуть и прицелиться в темноту из своего верного леми. — Ты ещё нахрен что за мудила? — процедил Итан настороженно, не сводя глаз с появившегося из ниоткуда мужчины в плаще, шляпе и тёмных очках, с огромным металлическим молотом на плече. Незнакомец оживился, отбрасывая в сторону сигару, которой до этого смачно и с явным удовольствием затягивался: — О, так ты не местный! Что ж, тогда… Мужчина сделал странное движение кистью и в следующий миг Итан прочувствовал пронзительную боль и увидел железный прут, торчащий из его живота. В одно мгновение мир вокруг помутнел и схлопнулся, и Итан уже не слышал, что ему ещё говорил этот странный человек, окутывая его плотным коконом из металлического мусора.       Итан плохо помнил, что было дальше. Фрагментами в памяти всплывало, что его куда-то тащили, но боль накатывала волнами, и он был близок к отключке.       Он очнулся среди настоящего фрик-шоу, все герои которого словно вышли из трипов героинового наркомана, пересмотревшего выступлений цирка Дю Солей. Огромная женщина в широкополой шляпе, пресловутый странный мужик с молотом, уродливый склизкий горбун, воняющий рыбой, жуткая писклявая кукла в платье невесты — и вишенка на торте, ебанутая баба с нимбом и крыльями, одетая как влажная мечта католика. И все они очень громко спорили друг с другом, решая его судьбу.       Внутри себя Итан хохотал — он, предположительно заражённый плесенью из Далви, прекрасно вписывался в этот ебаный цирк. Только они об этом не знали, считая его обычным человеком, чужаком, набредшим на эту дивную деревеньку.       Что ж, это было ему на руку. Какие бы испытания не ждали его впереди, после Луизианы что угодно для него было просто лёгкой прогулкой. Ну, как ему тогда казалось.       После охуевшего забега со скованными руками и выпученными от ужаса глазами — не тот опыт, который Итан хотел когда-либо получить в своей жизни, — ему повезло сбежать и вернуться к началу пути. После всего увиденного в замке Итан уже не удивился, когда после заснеженного виноградника встретил нечеловечески толстого мужчину с добродушным лицом, который представился местным торговцем и предложил ему, совершенно изможденному после забега и прочих травмирующих событий дня, тарелку с горячей пищей. «Как новому клиенту в наших краях» — так он объяснил свою щедрость. Итан не стал отказываться, и… И вот мы здесь.       Уинтерс вздохнул, проглотил последнюю ложку и вернул опустевшую тарелку Герцогу. Торговец расплылся в улыбке и посоветовал ему поискать мясо местных животных в деревне, чтобы он мог приготовить и другие блюда, снабжая его (и себя заодно) горячей пищей, восстанавливающей силы. Итан слабо кивнул в ответ, мрачно проверил обойму своего пистолета (странно, что управляющий металлом мужчина не отобрал у него оружие, уж металла в нём было предостаточно) и отправился в замок, не ожидая ничего хорошего впереди.       Что ж, ожидания оправдались. В красивом, утыканном предметами роскоши замке обреталась гигантская вампирша со своими тремя психованными дочками. Они насадили его на мясницкие крюки и хотели сожрать — но на его счастье, его кровь не пришлась по вкусу Димитреску. «Отдаёт гнильцой», как она сказала. Итан внутренне усмехнулся. Ещё бы — у него внутри находится плесень, конечно, это сказывается на его крови. Когда вампирши ушли, он содрал ладони с крюков, мучаясь от боли в разорванных ладонях, и упал на шикарный паркет, отстранённо наблюдая, как рваные раны затягиваются за доли секунд. Обрубки пальцев издевательски оставались неизменны. Итан философски пожал плечами и отправился дальше — искать Розу.       Уинтерсу просто несказанно повезло — во время встречи с одной из дочерей Димитреску он случайно разбил пулями окно, отчего то разбилось, впуская в душное помещение тугой поток свежего морозного воздуха. Ему дуновение свежего ветра было в кайф, а вот кровососущей мушиной суке не понравилось. Она завизжала, частично осыпаясь мёртвой мушиной трухой и наконец-то начала нормально реагировать на его выстрелы. Итан облегчённо вздохнул и добил её.       После убийства первой из дочерей Димитреску встречи с остальными шли проще. Видишь сучку — разбиваешь окно или взрываешь стену, впуская свежий холодный воздух — а дальше только остаётся стрелять и не промахиваться. С этим у Итана проблем не было, курсы владения оружием не прошли даром. Побеждая их одну за другой, Уинтерс добрался до покоев Димитреску и Розы там так и не обнаружил. Видимо, она была у кого-то другого. Дальнейшие поиски привели его к предположительно выходу отсюда, но для открытия дверей требовалось найти какие-то вычурные маски. Итан с трудом сдержался от того, чтобы закатить глаза. О нормальных, обычных механических замках тут вспоминали нечасто.       Пока он шарился по всему замку, отыскивая эти треклятые маски для открытия выхода, он не забывал методично обчищать буфеты и комоды леди на предмет ценных вещей — чтобы загнать всё это добро Герцогу. Ибо, лишь мельком поглядев на цены в его лавке, Итан понял, что придётся попотеть и поискать ценные вещи, чтобы лей хватало на боеприпасы и оружие. Одним стареньким леми много не навоюешь. Поэтому Итан тащил всё, что мог унести, совершенно не терзаясь угрызениями совести. Уж точно не после мясницких крюков. Из чистой паскудности (и в целях безопасности) Итан бил все окна, которые встречал по пути. А заодно застекленные буфеты и вазы. Особенно он принялся за вазы, после того, как в одной из этих вычурных бандур в стиле барокко обнаружил пачку пистолетных патронов. Итану даже показалось, что он почувствовал в воздухе запах табака, такой выбивающийся из привычной для замка какофонии сладкого цветочного и металлического запаха крови, но списал это на переутомление. Ему показалось. Не мог тут оказаться этот странный мужчина — Гейзенберг, как его назвали, вверяя судьбу Уинтерса в его руки. Да и зачем бы ему раскидывать тут везде боеприпасы?.. Итан задумался.       А ведь в деревне тоже было подозрительно много странных для такой глуши находок. Ящики, помеченные жёлтой краской, так сильно выбивались из общего антуража, что Итан не мог их не проверить, когда обыскивал дома в деревне. И сильно удивился, обнаружив внутри ящиков патроны, бинты и антисептик, а в некоторых даже маленькие звенящие мешочки лей.       Помимо ящиков с припасами в одном из больших домов Итан обнаружил начищенное ружьё с полным боезапасом. И судя по украшенному вырезанным вручную соколом прикладу и узорчатому цевью, оно было не из арсенала бойцов BSAA, и являлось ручной работой. Итан тогда задумчиво повертел его в руках и захватил с собой, радуясь, что теперь не придётся отстреливаться от ликанов одним лишь стареньким леми. Подумал, что ружьё принадлежало кому-то из деревенских жителей.       Итан стащил оружие с плеча и внимательно осмотрел цевье, ствол и приклад по очереди, сам не зная, что ищет. И на затылке приклада ему улыбнулась удача — там красовалось крохотное клеймо. Конская голова, заключённая в подкову.       Итан нахмурился. Где-то он уже видел этот знак, смутное ощущение узнавания засвербело в памяти. Так и не вспомнив, Уинтерс закинул ружьё обратно за плечо и отметил в памяти, что надо будет обязательно уточнить этот вопрос у Герцога. Может, он узнает клеймо?..       Когда огромная вампирша своими длинными когтями отрезала ему кисть, Итан не особенно удивился. Почему-то у всех монстров, покушающихся на его жизнь, было особое отношение к отделению его конечностей. Словно он был мармеладным мишкой, а его враги — маленькими детьми. Уинтерс радовался, что они не догадываются начать с головы.       Не растерявшись, Итан перехватил отрезанную кисть оставшейся трёхпалой рукой и дожал рычаг до конца. Решётка с пронзительным скрежетом начала подниматься, а Итан схватил свою многострадальную руку (теперь и правую отрезали, да что ж такое) и кинулся в сторону, уворачиваясь от следующего замаха разгневанной Димитреску.       Пришлось здорово побегать, чтобы оторваться от гигантской леди, но в итоге Итан схватил последнюю маску с постамента и этим запустил лифт, отрезающий его от преследовательницы. Вампирша что-то гневно кричала ему вслед, но Уинтерсу уже было не до неё. Он внимательно осмотрел свою кисть и аккуратно приставил её к обрубку, который очень быстро перестал кровить. Итан аккуратно полил обрубок и отсечённую кисть антисептиком и тихо застонал, когда рука начала стремительно срастаться. Выждав немного, он на пробу двинул пальцами и осторожно сжал кулак, проверяя работоспособность восстановленной руки. Конечность ощущалась как новая, будто ему приснилось, что её отсекли — но разрез на рукаве куртки и бледный тонкий шрам в месте соединения намекали, что все было на самом деле.       Итан медленно выдохнул и устало потёр переносицу. Адреналин, плещущийся в теле обжигающей волной, отступал, и ему на смену приходила тяжёлая, наливающаяся свинцом усталость. В глаза — словно песка насыпали. Но сейчас расслабляться Итану было никак нельзя — нужно было открыть дверь и свалить из этого чёртового замка.       Разумеется, не все было так просто. Димитреску была в бешенстве от того, что он разделался с её дочками, и не собиралась дать ему так просто уйти. Она напала на него, когда он, выйдя наружу, нашёл в какой-то гробнице странный изогнутый клинок. В итоге Итан получил когтями под рёбра, вампирша — клинком под сиську, и оба они оказались не рады такому исходу. Уинтерс повалился на пол, кривясь от боли в срастающихся ранах, а злобно визжащая Димитреску стремительно мутировала в драконоподобную тварь и прихватив его с собой, скинула на крышу.       Бой с ней был долгим и тяжёлым, особенно с учётом усталости и нервного напряжения, которые ощущались тяжестью во всех частях тела. Тварь рушила башни и выпускала стаи кровососущих мух, но в конце концов измотанный Итан достал её и они оба рухнули с высоты. Уинтерс мягонько приземлился — прямиком на её, ещё не кристаллизованную, тушу, и с удовольствием пронаблюдал, как монстр издаёт последний предсмертный вопль и распадается твёрдым кристаллическим материалом. Перед самым выходом Итан нашёл странную жёлтую колбу из пыльного стекла и прихватил её с собой, здраво рассудив что в таком месте она стоит не просто так.       Герцог обнаружился на площади со странным постаментом в центре — явно каком-то ритуальном месте для местных жителей. — О, мистер Уинтерс! Смотрю, Вы преуспели в поисках дочери? — добродушно поприветствовал его торговец, мягко улыбаясь и кивая на колбу в его руке.