***
- Послушайте мой совет, синьор Локхарт, - заговорщицким тоном говорил бармен. - Сердце Амазонки неприступно, как сейф в гоблинском банке. Попробуйте повлиять на своего друга и убедить, что у него нет никаких шансов. - Назвать нас друзьями – это преувеличение, - ответил маг бармену. - Мы недостаточно давно друг друга знаем. - Чего я не знаю? – переспросил Витторио. Для такого крупного человека он мог двигаться очень тихо. - О, синьор де Сильо! А мы как раз о вас говорили! – не растерялся бармен. Интересный человек. И если он обычный бармен, то я – жрец Паладайна. Витторио сообщил им, что устная договоренность с капитаном «Каллиопы» уже достигнута, осталось только закупить припасы и уладить кое-какие формальности перед отплытием. Судя по помятому лицу де Сильо, переговоры с капитаном сопровождались обильными возлияниями.***
- Значит, версию о том, что им была нужна синьора Франческа, мы больше не рассматриваем? - Нет. То, что ее хотели схватить, а не убить, – «эксцесс исполнителя», как любил выражаться мой предшественник. Эти горе-бандиты слишком недолго пробыли в Италии; они так и не поняли, кто такой Гверески, и что бы он с ними сделал за нарушение приказа. Комиссар захлопнул пухлую папку с тесемками и с ненавистью отодвинул ее на край стола: - Спор из-за наследства. Ненавижу такие дела. И сколько же всего наследников у Освальди? - Не считая тех, кому досталась мелочёвка? Пятеро. Глухая старушка, которая за последние двадцать лет покидала дом, только чтобы погулять в саду. Чиновник из Сиенны, которого можно охарактеризовать тремя словами – исполнителен, честен и туповат. Примерный семьянин. Третий – это Антонио Забини. Амбициозен, с большими связями, и умеет закрывать глаза, если кто-то из его друзей провернет что-то не вполне легальное. Будь жертвой кто-то другой, я бы мог заподозрить его в организации покушения. - Мотив? - Он ухаживает за синьорой Франческой, вдовой лорда Старнацци, и ему могло понадобиться много денег, чтобы произвести впечатление на молодую женщину. - Согласен. Но устраивать покушение на самого себя – это смехотворно. Поэтому сосредоточимся на оставшихся двоих. - Сальваторе Освальди и Джанкарло Кароцци, ближайшие родственники покойного лорда. Оба могли организовать покушение. Единственный аргумент против - они достаточно обеспечены, чтобы не рисковать всем, пойдя на преступление. - Вы плохо знаете толстосумов, Камиллери, - комиссар потер веки, пытаясь привести мысли в порядок. - Чем больше их состояние, тем сильнее они жаждут его увеличить. А уже если речь зашла о деньгах, которые они уже считают своими…***
Пока они мотались по Ливорно, занимаясь экстренной закупкой всего, что может понадобиться в экспедиции, Витторио получил письмо от Франчески. - Хорошие новости? - Я бы так не сказал. Последние известия из Флоренции оказались не слишком приятными. Арбалетчик пришел в себя, но наотрез отказался давать показания. А его адвокат сделал все возможное, чтобы аврорат не смог пустить в ход Веритасерум. Когда же дело дошло до оглашения завещания, двое основных наследников проявили почти неприличную поспешность. При этом Сальваторе Освальди был крайне недоволен, что унаследовал не все. Даже собирался было оспорить завещание. Но семейный поверенный жестом фокусника извлек из пухлого портфеля и продемонстрировал предыдущий вариант завещания, написанный старым лордом полгода назад. Поставленный перед фактом, что все состояние Освальди может уплыть на благотворительность, Сальваторе быстро заткнулся. - Когда завещание должно вступить в силу? - Как всегда, через полгода. - А если кто-то из наследников умрет, прежде чем завещание вступит в силу? - Тогда его доля будет поделена между оставшимися наследниками. - Можно подумать, что лорд Освальди тихо ненавидел всех своих наследников. Такое завещание – почти прямой призыв «перебейте друг друга». - Вы – циник, Гилдерой. - Нет, просто трезво смотрю на жизнь.***
Преодолев барьер магглоотталкивающих чар, они оказались на пирсе. «Каллиопа» явно знавала лучшие дни. Рейстлин не был моряком, но трудно было не заметить следы ожогов на деревянном стволе мачты, или мелкие вмятины на боку судна. - Вот это – наш корабль? – в голосе Пэкмена была изрядная доля скептицизма. - А ты чего хотел? – не мог не встрять Мадьяр. - Круизный лайнер? Девиц в бикини с опахалами, чтобы скрашивать тебе путешествие? Вместо того, чтобы вспылить, Паскуале лишь улыбнулся: - Напомни мне как-нибудь рассказать о том, как я провел месяц в трюме старой ржавой баржи, провонявшей рыбой. Меня смущает не отсутствие удобств, а совсем другое. Достаточно ли корабль маневренный, чтобы подойти к острову, если там настолько негостеприимная бухта? - Вот на месте и узнаем, - флегматично заключил Герхард. До переоборудования в грузовое судно «Каллиопа» могла принять на борт полсотни пассажиров. Теперь же отдельная каюта нашлась только для Ольги, остальным пришлось тесниться. Пэкмена подселили к Герхарду, к явному недовольству обоих. Соседом Рейстлина стал Мадьяр.***
Ольга Георгиадис медленно и методично полировала клинок своего ятагана шелковой тряпочкой. Чистка оружия – это как очищение твоей собственной души. Ольга не была христианкой и не верила, что молитвами и постом можно очистить совесть. Особенно тому, кто зарабатывает на жизнь, проливая кровь. Продолжая ухаживать за клинком, Амазонка по очереди вызывала в памяти образы своих попутчиков, и то, что она успела о них узнать. Команда сильна ровно настолько, насколько сильно ее самое слабое звено. С немцем ей уже приходилось работать пару раз. Первый – когда команда из семи наемников штурмовала осиротевший особняк, чтобы выгнать оттуда свивших там гнездышко сатанистов. Герхард спас их, накрыв волной огня огромную стаю демонических летучих мышей, призванных ритуалом. После этого оставалось только добить обессилевших культистов. Второе совместное задание было проще – истребление стаи гарпий, которые, сожрав в окрестностях Пьемонта всех коз и баранов, переключились на диету из одиноких туристов. Миссия оказалась не слишком опасной, но крайне неприятной. Выделения гарпий воняли еще отвратительнее, чем у скунса. А чары Головного пузыря в арсенале магов меча, к сожалению, отсутствовали. Повязка на лице, пропитанная зельем, спасла Ольгу от возможного отравления, но против вони оказалась бессильна. Паскуале Чампи был ей известен только по слухам. Этот головорез с лицом херувимчика оставлял на своем пути хаос, поломанную мебель и соблазненных молодых дурочек. Но когда доходило до дела, Пэкмен не трусил и не крысятничал, что куда важнее. А вот Мариус Матловски вполне мог стать проблемой из-за своего характера. С него станется по велению левой пятки сунуть нос именно в то место, куда ему категорически запретили заглядывать, или сражаться до последнего там, где нужно бежать. Чтобы держать в узде такого, как Мадьяр, нужен лидер с сильной волей. К счастью, Витторио де Сильо подходил на эту роль как нельзя лучше. Имя Штормового Гиганта гремело в каждом порту Италии, и даже за ее пределами; такие способности к управлению погодой, как у него, встречались раз в двадцать лет. Витторио развил и отточил свой талант, посвятив лучшие годы морю. И только последние несколько лет он вынужден был провести на берегу, приводя в порядок пошатнувшиеся было в его отсутствие семейные дела. Бывалый моряк показал себя не лишенным практической хватки; за три года его состояние почти удвоилось. Когда я узнала, что экспедицию возглавляет именно он, мне стало проще принять решение. Я сразу поверила, что все закончится благополучно. Только один из участников экспедиции вызывал у нее вопросы; гречанка до сих пор не знала, кто такой Гилдерой Локхарт, и почему он отправился с ними. На профессионального наемника он не был похож. Возможно, любовник Франчески Старнацци? Ольга видела в газете колдографию покойного лорда и сильно сомневалась, что брак был заключен по любви. Тогда зачем Локхарту рисковать жизнью, спасая ее будущего мужа?***
- Будь я владельцем «Каллиопы», загнал бы ее в ремонтный док. Как минимум, чтобы поменять мачту. Витторио, Рейстлин и наемники обедали вместе с капитаном и его помощниками, когда нетактичный блондин в застольном разговоре коснулся внешнего облика корабля. - Много ты понимаешь! Моя красавица получила эти шрамы в бою с пиратами. Такие отметины нужно носить с гордостью! - заявил капитан, поглаживая рыжие усы. - Когда я слышу эту фразу, то вспоминаю старую наемничью байку, - на губах Пэкмена играла двусмысленная улыбка. - Двое купцов как-то заявились в «Дикого гуся», чтобы нанять охрану. Один говорит другому: «Давай наймем того здоровяка в углу; посмотри, какие у него шрамы». А другой купец ему отвечает: «Я лучше найму того, кто оставил ему эти шрамы». - И не стыдно тебе воровать шутки из маггловских фильмов? – неодобрительно спросил Герхард. - Плагиат – высшая форма лести.***
Договорившись с Мадьяром, что в ближайшие несколько часов его никто не будет беспокоить, Рейстлин Маджере заперся в каюте. Сегодня он отложит в сторону книги, которые прихватил с собой из Флоренции. Почти все они были написаны стопроцентными теоретиками, а изучать «Сравнение классических и современных подходов к созданию защитных контуров» лучше в более спокойной обстановке. Рейстлин решил на какое-то время перейти от теории к практике, сделав первые шаги к освоению анимагии. Он не случайно выбрал именно анимагию; причиной его интереса стал лист пергамента, спрятанный за переплетом старинного фолианта, посвященного огамическим письменам. Маджере нашел его по чистой случайности, и его внимание привлекла оригинальная методика, с поиском внутреннего зверя через самопознание. Хотя неизвестный автор пошагово описал весь процесс превращения, сразу становилось ясно, что добиться успеха, воспользовавшись его рецептами, будет намного сложнее, чем классическим методом, с использованием листа мандрагоры и самотрансфигурации. Кого-то это могло отпугнуть, но с точки зрения Рейстлина возможная награда тому, кто пройдет Путь Самопознания до конца, с лихвой окупит потраченное время и силы. Маг устроился на коврике посреди тесной каюты, скрестив под собой ноги. Глубокий вдох. Выдох. Он всегда гордился своим самоконтролем. Но сейчас от него требовалось прямо противоположное. Отпустить вожжи и позволить магии свободно циркулировать по телу. Глубокий вдох. Выдох. Рейстлин закрыл глаза и отрешился от прочих чувств, пытаясь сосредоточиться на текущей вокруг энергии, почувствовать ее и стать с ней единым целым. Глубокий вдох. Выдох. Очистить создание. Он не смог бы точно назвать момент, когда мир вокруг него моргнул и изменился. Краски стали чуть ярче, звуки и запахи усилились. А сознание, очищенное от посторонних мыслей, стал заполнять неведомо откуда взявшийся плотный туман. Глубокий вдох. Выдох. Маг очнулся только поздно вечером, когда обеспокоенный Мадьяр забарабанил в дверь. Транс сожрал у него уйму сил, но туман не пожелал рассеиваться. И лишь однажды ему показалось, что пелена тумана всколыхнулась, и показался бесформенный силуэт. Но Рейстлину так и не удалось его рассмотреть.***
- Опять выиграл? – неодобрительно спросил Герхард. - Да, я выиграл - целых шесть кнатов. Еще четыре вчера проиграл, - пожал плечами Паскуале. – Ты, кажется, чего-то не понял, мой тевтонский друг. Очевидно, моя покойная бабушка была права, и затянувшийся штиль отрицательно влияет на умственные способности. Да, я играю с матросами в карты. Но исключительно ради того, чтобы не терять форму. Конечно, я мог бы обчистить этих простофиль до нитки, но было бы верхом неблагоразумия злить людей, от расторопности которых может зависеть твоя жизнь. Ну а если жадность взяла верх над здравым смыслом, тогда не плачь, когда тебя отправят поплавать за борт, - покосившись на Рейстлина, расположившегося в трансфигурированном шезлонге с книгой в руках, блондин добавил: - А вот с нашим англичанином я бы, пожалуй, играть не сел. Чтобы так жонглировать, нужны очень ловкие руки. - Ты так легко пасуешь перед трудностями? – насмешливо задал вопрос Мадьяр. Он решил воспользоваться вынужденной стоянкой «Каллиопы», чтобы наловить рыбы, но ничего не поймал, и теперь был в дурном настроении. - Не все же могут быть бесстрашными победителями подземных драконов, - отозвался Пэкмен, явно на что-то намекая. Матловски побагровел. - Вы можете хоть иногда не собачиться? – зевнула Ольга. Ее кольчугу сменил спортивный костюм, длинные волосы были собраны в пучок, а через шею перекинуто полотенце. – Я хочу посмотреть на нашего погодника в действии.***
Витторио де Сильо стоял на мостике, наполняя паруса «Каллиопы» попутным ветром. Это не был стандартный Вентус; маг-погодник манипулировал воздушными потоками напрямую, без заклинаний, и делал это уже несколько часов подряд. Продержится ли он до тех пор, пока мы не проскочим полосу штиля? Или его силы иссякнут раньше? - Витторио – лучший погодник из всех, кого я знал. Без него на борту я бы и за тысячу галлеонов не сунулся в то проклятое место, - кажется, капитана совсем не смущало, что его место на мостике занял кто-то другой. Прошло еще полтора часа, а магический ветер продолжал гнать корабль вперед. Если маг-моряк и устал, то ничем не показывал этого, продолжая стоять с воздетой палочкой и изображать из себя каменное изваяние. Рейстлин был, почти против воли, впечатлен. Теперь становилось понятно, почему здоровяк пользовался таким уважением у других моряков. Умение утихомирить шторм, сковав магией бушующие волны, или поднять ветер, когда кругом мертвый штиль, бесценно для тех, чья жизнь связана с морем. Будь на борту «Перешона» такой маг, нас точно не затянуло бы в Вечный Шторм... - Земля! Земля! – возглас вперёдсмотрящего из вороньего гнезда стал полной неожиданностью для всех, даже для капитана.