А я и не знал, что всё так получится

      Всё-таки хорошо, что Чжухон имеет великолепную привычку слушать и слушаться старших. Они же не желают зла тебе, тем более если они дают советы в той теме, в которой хорошо разбираются. Вот потому последние три с половиной месяца не прошли просто так, а с пользой.       После последних событий Чжухон на время превратился в личную няньку и сиделку для Чангюна. Его состояние желало ожидать лучшего, но всё было видно невооружённым глазом, даже не обращая внимание на слова самого Чангюна, что с ним всё хорошо. Да нихрена не хорошо. После похорон он ещё дня два-три не ел вообще ничего, никуда не ходил, ничем не занимался. Просто сидел в свое комнате, заперевшись изнутри, и всё. Ни с кем не разговаривал, никому не отвечал на звонки и смс, никого не впускал к себе в спальню. Даже Хон не стал исключением. Днём сидел, а ночью из комнаты доносились тихий плач и писк. Спасибо хорошей слышимости Чжухон не пропустил ни одну ночную истерику.       Чангюн старался плакать как можно тише, чтобы на утро как обычно встать, сходить в ванную, наиграно улыбнуться парню и уйти в свою «крепость». А Чжухон видит прекрасно с каким лицом выходит младший. Глаза отёкшие и красные — значит плакал очень долго, а пока Гюн в душе, альфа проходит в комнату и видит насквозь проплаканную подушку. Даже покрывало мокрое — видимо затыкал либо рот, чтобы не были слышны крики, либо слёзы вытирал.       Хон пытался хоть как-то вывести юношу из этого состояния, но парню походу самому нравилось находиться в таком виде. А на второй день после похорон Чжухон вообще чуть не лишился Чангюна с концами.       Гюн встал в тот день намного раньше старшего. Глаза уже открылись полностью, а сна в них как не было, так и не стало. Он просто сел на постель и вновь, уставившись в стену, просидел так с полчаса. В голову ударила новая волна воспоминаний, терпеть уже не хватало сил. Он как обычно ушёл в ванную, взял лезвие и просто стал резать себе лицо. Зачем спросите вы. Да он сам не знает. Он просто стоял перед зеркалом и делал надрезы на щеках, резал нос, губы, брови. Сначала порезы были не глубокими, потому части лица пострадали совсем чуть-чуть. Но, когда мозг вошёл в азарт, руки стали давить сильнее, а густая алая кровь течь всё больше и больше. Теперь он резал не только щеки, а ещё и шею. Кровь постепенно смешивалась с такими же струйками слёз и ручьями стекала в раковину, спускаясь по шее и пачкая чистую светло серую ночную футболку.       Чангюна почему-то забавляла такая картина. Он стоит перед зеркало и любуется своим отражением, лицо и шея которого были полностью в крови. Он просто стоял и резко начинал смеяться самым истерическим и громким смехом, а потом также резко замолкал и продолжал разрисовывать своё лицо красными красками. От такого смеха проснулся Чжухон и сразу пошёл на источник звука. Его состояние надо было видеть. Полнейший шок и паника от незнания ситуации и путей её решения. Сложно такое себе представить. Тихо спишь, а когда просыпаешься и идёшь в ванну видишь там любимого человека с лезвием в руках и кровавым лицом.       Хон не кричал на него, даже не хотел этого делать. Он знал, что это делает не Чангюн. За него это делает его больное сознание, отрицающее реальность. Так он хочет забыться. Но скажу вам — не такой уж хороший способ. Альфа быстро вынимает из его рук проклятое лезвие, бросая его в ванну, а Гюна обнимает и, крепко удерживая его руки, начинает умывать от уже начинающей застывать крови. Вся раковина теперь испачкана, а на полу отпечатались брызги. Ну ничего, это меньшее, что сейчас его волновало.       Посмотрев на умытое молодое лицо, альфа ужаснулся, поняв насколько он опоздал, что юноша так изувечил себе внешний вид. Раны были везде, где можно. Больше всего пострадала шея. Там не было никакого живого места. Как он ещё не умер от потери крови. Лицо ещё можно было назвать лицом. Там он решил повременить с травмированием и успел сделать один порез на носу, пару на щеках и изрезать себе губы.       Это стало последней каплей в таком поведение младшего. Теперь Чжухон понял, что просто так он не выйдет из этого, и его нужно лечить. А то в следующий возможный раз он уже может не успеть его спасти. Гюн возможно будет отнекиваться и опять просить просто оставить его в покое. Но Хону уже порядком надоело видеть такое. Это ненормально и очень страшно. Тогда же альфа вспомнил слова врача, что им нужно сходить к психологу. Везти его к психологу теперь было обязательно. Врач более опытен в вопросах депрессии и умышленного причинения себе боли. Он точно сможет вправить ему мозги и вернуть к жизни. Альфа в тот день сразу повез младшего в больницу, потому что те раны нужно было обработать подобающим образом.       В больнице на парней смотрели, как на ненормальных. Конечно. Один привёз другого в домашней одежде всего изрезанного с кровавым полотенцем у лица. Первое, что придёт в голову, так это то, что это явно ненесчастный случай, а значит что-то точно да случилось. Чжухону тогда понадобилось много времени, чтобы убедить врачей, что это не он его так изуродовал, а парень на фоне начавшейся депрессии себя режет. Врачи сталкивались с таким, но обычно это касается рук или ног, но не уж точно не лица. Парню обработали раны. Пришлось даже наложить швы на шею. Хорошо хоть на лице глубоких порезов практически не было и шрамы заживут сами. И вот Чангюн уже с практически полностью заклеенным лицом сидит в коридоре и ждёт, пока взъерошенный Чжухон бегает по коридору и пытается выпутать информацию о местоположении хорошего психолога. Допрошены были все подряд, даже проходящие мимо посетители.       Парню говорили, что сейчас нет возможности попасть к врачу в этой больнице, а парень лишь брал персонал за грудки и грозно требовал с них попадания в нужный кабинет. Чангюн тихонечко обнимал парня со спины в такие моменты и оттаскивал от неповинных врачей, садил рядом с собой и всматривался в его глаза мило улыбаясь и просясь домой поспать. У старшего душа разрывалась от этой улыбки. Он видел в ней не искренность, а желание успокоить его. Он знал, что младший пытается так загладить вину и утихомирить его. Тогда он просто обнимал юношу в ответ и вновь уходил на поиски.       На крики уже пришли и глав врачи, среди которых Чжухон сразу же узнал того, что оказался на смене в день, когда Гюна привезли без сознания. Врач просто молча стоял и смотрел на него, а когда понял, почему он заявился сюда, подошёл к парню и протянул ему листок с адресом и номером. — Позвоните по этому номеру, — листок аккуратно был просунут в карман. — Этот врач очень хороший, он вам обязательно поможет.       Альфа по гроб жизни будет благодарен этому врачу. Это стоило так надрываться, чтобы тебе потом просто тихо сунули листок с координатами? Он там всех на уши поднял, а всё оказалось намного проще.       С лечением не было никаких задержек. Парни на следующей же день поехали на консультацию. Врач и в правду оказался довольно хорошим. Во время беседы не докучал бесполезными вопросами, не надавливал. Всё было в нужном темпе и по факту. И лечение было назначено соответствующее. Одно лишь потребовал — следовать рекомендациям и не пропускать посещение. Чжухон тогда обязался сам привозить его три раза каждую неделю и следить за его поведением.       Первое время Гюн не особо шёл на контакт. С врачом не было желания вести диалог, что даже просьбы Чжухона не помогали. Однако пришлось сдаться, когда во время одного из сеансов Гюн после одного лишь вопроса понял, что он сам себя убивает. И вот парень уже нашёл общий язык с психологом, а присутствие Хона в кабинете перестало быть нужным.       Первый месяц. Парень перестал плакать по ночам, а вместе с этим пришёл и сон. Теперь в теле парня появилось чуть больше сил чем было. Вместе с ним спал и Чжухон, ведь теперь не нужно было прислушиваться к каждому шороху. На последней неделе юноша даже открыл дверь старшему для совместной ночи. Альфа был несказанно рад, что хоть спать рядом с ним может. Ночью он будет согревать его своим теплом и любовью. Глядишь и он чем-нибудь сможет помочь.       Второй месяц. Чангюн начал разговаривать. Теперь в квартире тишина царила не целый день, а преимущественно ночью. Омега заговорил не только со своим сожителем, но и с другими, хоть желания и было мало. Чжухон уже всем растрепал, что его любимый активно идёт на поправку. А вместе с этим увеличилась и численность оповещений на телефоне, что был уже в богом забытом месте. Чаще всего писал Кихён и Минхёк, а потом уже и все остальные.       Где-то в середине этого же месяца Гюн сам попросил альфу сходить с ним в парк около дома и прогуляться. Сказать, что Чжухон ликовал, значит нечего не сказать. Парень моментально подлетел с места и стал собираться на прогулку. И пусть погуляли они не особо долго, но юноша хоть за столько времени впервые нормально воздухом подышал.       Закончил Чан этот месяц первой искренней улыбкой. Да да, вам не показалось. Хон решил немного порадовать своего любимого и приготовил ему завтрак в постель, а на поднос поставил маленькую вазочку с таким же маленьким букетом цветов. На лице сразу проступила ясная улыбка, озарившая заживающее лицо, и окрасившая его новыми красками. Теперь Чжу ничего не нужно было для жизни. Он получил то, чего хотел уже два с лишним месяца — счастье на лице Чангюна.       Весь тот день парни провели на улице. Альфа свозил младшего на своё любимое месте, где был прекрасный вид на весь город. Они там просидели недолго, но зато Чангюн как маленький ребёнок любовался видами с раскрытыми глазами. Чжухон решил не завершать на этом их небольшое путешествие, потому повёз этого ребёнка не ближайшую набережную прогуляться по берегу и посмотреть на успокаивающую воду. Чангюну было по душе всё, что делал для него парень. Он стал понемногу отпускать грустные воспоминания, заполняя сердце новыми чувствами.       Третий месяц. Чан практически полностью вернулся в привычный образ жизни. Да, безусловно было сложно отпустить родителей и смериться с их смертью. Но он понимал, что их уже не вернёшь, а он ещё может продолжать жить дальше хотя бы для того, чтобы они, смотря с неба, могли и дальше гордиться их мальчиком. Сеансы с этим врачом на самом деле довольно быстро помогли, а главное действенно. Смотря на этого юношу теперь сложно было сказать, что совершенно недавно он сам вводил себя в депрессию. О прошлом напоминали лишь шрамы, что хорошо затянулись и остались лишь светлыми рубцами на щеках и шее.       Чан сам стал звать друзей на прогулки, сам звонил и интересовался новостями с учёбы, а Ки всё не мог нарадоваться, что наконец скоро сможет вновь обнять своего противного малого. Все друзья были искренне рады, что Гюн смог справиться с этими трудностями и вышел сильным и здоровым парнишкой.       Но родителей он не забыл. Память о них навсегда осталась в его сердце. Просто это сердце не обливается истериками. Он перестал терзать себя их смертью. Просто съездил с Чжухоном к ним на могилу и, положив цветы, свободно выдохнул, улыбнулся и произнёс «спите спокойно».

***

— Хон~и, ну что ты так долго, я уже давно оделся, а ты всё в трусах бегаешь? — омега стоял в коридоре. — Давай быстрее определяйся, какую рубашку ты наденешь. Мы идём всего лишь на день рождение, а не на встречу с президентом.       Тот самый праздник настал. Помниться ещё тогда, в больнице, Гюна позвали на празднество. Тогда-то идти не так-то и хотелось, а теперь Чан сам стоит весь при параде и подпирает Хона собираться быстрее.       Две последующие недели после окончания лечения пошли только на пользу. Теперь сам омега мог сказать, что его моральное здоровье полностью нормализовалось. Воспоминания отпустили его, а ночью перестали сниться кошмары, напоминающие о трагедии. Желание жить вновь вернулось, а друзья только поддерживали это. И вот он радостный стоит и держит подарок, который скоро будет вручать сегодняшнему имениннику. — Да собираюсь я, собираюсь, — Хон бегал по квартире, пытаясь найти свои глаженные брюки, что были безнадёжно оставлены в неизвестном месте. — ГДЕ МОИ БРЮКИ?! Чангюн заливисто смеялся с поведения старшего. Как можно не заметить брюки, что лежат у тебя перед глазами прямо на кровати? То и дело, что перед глазами. Как говориться: хочешь спрятать — положи на самое видное место. — Держи, глазастый мой, — юноша подал пропажу парню, указывая на местоположение столь важной вещицы. — А теперь быстро одевайся и шуруем отсюда. Парни только нас и ждут.       На вечеринку они и правда пришли самыми последними. Ну ничего. Ждут только почтенных гостей, так что считай это даже почётно. Хёнвон решил не закатывать такое широкое мероприятие, как это сделал Хон. Он решил отпраздновать в клубе, но среди близких друзей. Потому тусовались только все знакомые. Даже Минхёка позвали, хотя он там был не со всеми в близкой дружбе.       В клубе было как всегда много человек, но это ничуть не мешало друзьям развлекаться и поздравлять именинника с его официальным праздником. Сегодня хоть и не юбилей, но подарки дарили ай-яй какие. Кихён только отличился. Как он говорит, человеку нужно уметь выделяться, потому он решил подарить с Хёну просто конверт с кругленькой так суммой. — По моему опыту люди больше любят наличные, — улыбнулся Ю, гордо вручая заветную денежку. Хёнвон аж в ступор впал, когда увидел сколько они ему подарили. — Ну не стоило так много, — парень прикрывал рот от удивления и не мог сдержать собственной улыбки. — Не, ну если ты так считаешь, то я могу забрать, — Ки стал выхватывать конверт из рук, а Хёнвон с испуга тут же вырвал руку наверх. Парни разом засмеялись, а Вон благодарно обнял друзей за подарок и дальше продолжит получать поздравления. К слову, это был отнюдь не самый дорогой подарок. Свой подарок ещё не дарились Гюн с Чжу, потому у них ещё были все шансы стать королями подарков. А уж дорогие золотые часы им в этом помогут.       Чжухон когда-то слышал, что Вон хотел купить себе часы, да возможность всё не было. А тут оп, и день рождения. У пары были накопления, а те три месяца помогли накопить ещё больше. И вот подарок уже в руках. А перед ними стоит до чёртиков радостный Хёнвон и расстроенный Ки. Всё-таки пришлось отдать свой статус самого богатого.       Празднество шло своим чередом. Все, практически, без исключения пили кто чистый алкоголь, кто алкогольные коктейли. Только Чангюну не хотелось даже смотреть на такого рода напитки. Ребята постоянно предлагали ему выпить, а парень лишь воротил нос, отказываясь от предложения. На него уже начал коситься бармен, думая, что парню тупо не нравятся его творения. А Гюна просто воротило от алкоголя. Тошнило его и всё. А когда Ки, уже слегка поддатый, попытался влить в него бокальчик игристого, младший просто схватился за живот, и прикрывая рот рукой, убежал в туалет. Ю удивился такой реакции, ведь раньше омега никогда не отказывался выпить пару так рюмок соджу. Да и от шампанского его никогда не тошнило.       В туалете слышались соответствующие звуки, от которых у самого сейчас всё выпитое наружу пойдёт. Благо ждать долго не пришлось. Парень сам выползает из кабинки и быстро умывает лицо в раковине. — И давно у тебя такая реакция? — спросил Кихён. — Да нет. Я последние несколько дней так реагирую на еду. Наверное, тот поход в кафе был не очень уж хорошим? — Чего это так? — Да отравился, наверное, — Чангюн прополоскал рот и только хотел подняться и пойти наружу как в глазах резко всё поплыло, и он еле удержался на ногах. Хорошо хоть Ки успел поймать шатающееся тело и привести в чувство. Состояние у омеги не сказать, что было плохим, но выглядел он слегка усталым или вымотанным. Тошнота так и не проходила, так что в эту же минуту Гюна снова потянуло по обниматься с белым конём. Кихён тихо стоял рядом с уже открытой кабинкой и улыбался сам себе на уме. — Мг, а теперь на что реакция? — наигранно спросил Ю. — Да я ж тебе говорю, на всё. Отравился я, — вытирал рот младший. Он вновь встал с колен и пошёл к зеркалу с целью вновь привести себя в порядок. — Милый мой, а когда вы последний раз спали? — неожиданный вопрос ошарашил так резко, что Чан поперхнулся взятой в рот водой. Глаза сразу округлились, а мимика источала самые разнообразные эмоции. — Ещё небось и не предохраняетесь, да? — старший вновь заядло улыбнулся, подталкивая Гюна в плечо. — Ты что, реально думаешь, что я… — язык даже отказывался произносить это слово. Сознание не собиралось принимать эту мысль, но сердце почему-то радовалось. — Да, молодой папаша, ты походу залетел.       Как же сложно воспринять такую идею, но она и правда была довольно правдивой и вероятной. Однако юноша упросил друга не трепаться об этом никому пока он в этом сам не убедиться. А уж Чжухон точно об этом не должен узнать.       Другие уже начали волноваться, чего эти двое застряли в туалете. Парням ничего не осталось делать, как сказать правду, что Гюну было плохо. Чжухон сразу поднял переполох о причине плохого самочувствия омеги, на что тот просто отнекивался и успокаивал альфу.       Вечеринка продолжалась в том же духе, парни активно танцевали, занимая центр танцпола, что был полон желающих оторваться и выпустить пар. Кихён всё время старался ошиваться где-нибудь поблизости Има, а его болтливый рот не смог удержаться, чтобы не рассказать о новости Хёну и Хёнвону. Пьяный, что с него взять. Хотя пьяным его пока что сложно было назвать. Узнали двое, узнают и остальные. Так что Хёнвон без угрызения совести поделился такой радостью со своим парнем, а потом и наболтал Мину. Знали все, кроме Хона.       Вот же красота. Новость, о которой он должен был узнать первым, узнает последним.       Состояние не менялось, а голова начинала кружиться понемногу сильнее. Теперь омега оставил танцы на развлечения страшим, а сам тихо присел у барной стойки. Да и там сидеть было до ужаса некомфортно. В нос долбил запах алкоголя, что опять заставлял встретиться с унитазом. Омега вновь попытался поменять своё местоположение, но теперь сделать это получилось неудачно. Сознание вновь оставило тело отдельно от себя и ушло гулять восвояси. Шум подняли другие посетители, которые заметили лежащее на полу не двигающееся тело. На крики сбежались и другие, начиная приводить младшего в сознание.       Администраторы сразу же подали ватку с нашатырным спиртом, а заботливый Кихён сидел и растирал жидкость по вискам и под носом. Некоторое время и парни все вместе громко выдохнули, когда Гюн открыл глаза. Никто толком и не понимал, чем было вызвано такой резкий перепад состояния. Приехал омега бодрым и живым, а тут вдруг резко попадал с ног. Хотя они догадывались, но говорить с уверенностью не могли. — Поехали в больницу, там всё узнаешь, — громко приказал Кихён, посмотрев на испуганные глаза Чжухона.       Музыка вновь заиграла, а вместе с ней заиграли и другие посетители, потеряв большой интерес к этим персонам. Альфы подняли полусознательного юношу на ноги и понесли в машину к Хосоку. Чжу вместе с Хосоком повезли Чангюна на заднем сидении, а остальные поехали с Хёну и Кихёном.       Дорога было не сказать, что долгая, но весь путь Чжухон сидел и мусолил у себя в голове слова Кихёна. К чему была брошена фраза «там всё узнаешь». О чём он узнает? Гюн от него что-то скрывает? Он врал врачу, что вылечился от депрессии? В голове был сброд разных мыслей, а внешний вид младшего, что лежал на заднем сидении только усугублял ситуацию.       Больница. Коридоры. Приёмное отделение. И снова тот самый врач. Мужчина даже улыбнулся, когда вновь увидел уже до боли знакомых пациентов, но сразу поменялся в лице, когда понял, что младшему очень плохо. — Что с ним случилось? — альфы несли омегу в смотровую, а мужчина по дороге задавал вопросы. — Мы вместе отдыхали, — Хон замялся, — в клубе. Ему вдруг стало плохо, и он упал в обморок. — Он пил что-нибудь? — врач указал парням на кушетку, на которую нужно было посадить парня. — Он за весь вечер вообще не прикоснулся к бокалу. — Ясно. Чангюн, что тебя беспокоит? — врач уложил омегу на кушетку и стал проводить внешний осмотр. — Меня тошнит сильно, и голова кружиться. — До этого такое было? — Да, меня последнее время часто тошнит от запахов еды или алкоголя, — омега резко вскрикнул, когда врач надавил на живот. — А можно вопрос деликатного характера, — Чангюн ту же напрягся, понимая на что клонит врач, но боялся этого, ведь Чжухон в это время был в кабинете. — Вы ведёте половую жизнь?       Гюн отвернул голову в сторону от Чжухона только чтобы не видеть этот непонимающий взгляд. В голове крутились возможные исходы событий. А вдруг Чжухон не хочет детей. Он молодой, у него наверняка ещё есть желание отрываться с друзьями, а не нянчиться с детьми. — Да, — еле слышно ответил парень, а до Хона начинало понемногу доходить суть этого диалога. И только альфа хотел задать вопрос, как Хосок тут же отдёргивает его и уводит на выход из кабинета. Врач выходит из кабинета и уходит куда-то вдаль коридора, а через несколько минут возвращается с ещё одним мужчиной. По халату было понятно, что это тоже врач.       Долгие 10 минут длятся словно 10 часов. И вот злощастная дверь открывается, а из неё выходит молодой парень с опущенной головой и заплаканными глазами. Он словно маленький ребёнок поджал к груди руки и боиться сделать лишний шаг на выход из кабинета. Врач подталкивает юношу ближе к друзьям, попутно смеясь с его поведения. — Ну чего же вы молчите, говорите скорее, — выдаёт врач, смотря в глаза Чангюну. Парень молчит и мнётся на месте, теребя в пальцах рукава рубашки. — Хон~и, через 9 месяцев ты станешь папой.