Терновый венец золотого мальчика

Жизнь и смерть — всего лишь два мгновенья, бесконечна только наша боль.

16 июля, 2000       Похороны Теодора Нотта и Драко Малфоя состоялись 16-го июня, ровно месяц назад. К сожалению, спасти обоих не удалось, к каким бы чарам не обращался Гарри, убитый горем. Сам факт смерти он принял легко, не став сетовать на судьбу, потому как давно смирился с неминуемой участью: терять всех, кто дорог. Впрочем, ему удалось выполнить последнее желание Малфоя, добившись у Министерства справедливости, к чему пришлось приложить руку, надавив на Бруствера.       Отряд мракоборцев прибыл после того, как бойня, по истине кровавая, подошла к концу. Тела павших были доставлены в Святое Мунго, а Гарри в Министерство магии, где, испив горячего чаю, он ответил на многие вопросы Министра и Аластора Грюма, как тень стоявшего за спиной Бруствера. Он рассказал все с самого начала, упомянув о странной дружбе с двумя слизеринцами и о их бравой отваге, потому как не побоявшись, они отдали жизни, чтобы не дать Пожирателям совершить задуманное.       После случившегося прошло около недели. За все то время Гарри Поттер ежедневно наведывался в Министерство, упорно стоя на том, мол, после всего сделанного Драко Малфой и Теодор Нотт не могут считаться предателями магического мира. Кингсли довольно быстро сдался под напором национального героя магической Великобритании, всерьез пересмотрев мнение о детях Пожирателей, в свое время принявших метку верности.       Конечно, их желания никто не спрашивал.       Аластор Грюм, неоднократно обрывавший речи Гарри на полуслове, настаивал на том, что статус погибших мистера Малфоя и мистера Нотта стоит оставить в том свете, в коем они были представлены на тот момент — предателями. Тогда Гарри, не сдержавшись, высказал прямо, что думал: «Мне казалось, Кингсли Бруствер, вы — представитель власти в нашей стране, а как оказалось, Аластор справляется с вашей должностью, ни во что вас не ставя».       После оскорбления, задевшего за живое, Бруствер решил воспользоваться властью, дарованной ему народом, после чего вышла статья в «Ежедневном пророке», воздавшая почести двум почившим волшебникам, отдавшим свои жизни за сохранность порядков в «новом» мире магической Великобритании.       Добившись справедливости, Поттер решил покинуть Лондон, посчитав, что отныне ему делать здесь нечего. Рон благополучно устроился в Министерстве, довольно быстро взлетев вверх по карьерной лестнице. Дела у Гермионы были ничем не хуже, если не лучше. Его друзья таки сумели добиться своих целей.       Втроем они были вместе со времен первого дня в Хогвартсе, едва не сросшись друг с другом. Рон и Гермиона не забывали о друге по сей день и не один раз уговаривали Гарри задержаться, оправиться от потери близких в кругу тех, кто всегда его поддержит. Он оставался непреклонен.       В день похорон его поймали Пэнси с Блейзом, ни на шаг от нее не отступающим, любезно пригласив погостить в Италии, где на данный момент она жила с семьей, забыв о кошмарах прошлого.       Жизнь не остановилась, напротив, все шло своим чередом. Кто-то взрослел; влюблялся; расставался; вступал в брак; дарил миру новых людей. Ну а Гарри Поттер мчался во Францию на черном Шевроле, когда-то принадлежащим Сириусу Блэку до того, как он попал в Азкабан за то, чего не совершал.       По решению Министра магии с Сириуса Блэка были также сняты все обвинения. Недалеко от Святого Мунго был воздвигнут монумент, символизирующий веру в лучшее, а если быть точнее, то значение было следующее: «Как бы не были тяжелы горести, подброшенные судьбой, на смену им всегда приходит надежда, облаченная в солнечный свет». Вера — то, в чем мир нуждался.       — Долго нам ещё?       На переднем пассажирском сидении сидел хмурый мальчишка лет шестнадцати.       — Нет, — Гарри сильнее сжал пальцы на руле.       — Ты говорил это полчаса назад.       — Ты задал мне тот же вопрос полчаса назад, Билл.       — Мерзкое маггловское имя.       Так получилось, что в лесу его окликнул голос высокого черноволосого юноши, который по возрасту был визуально младше его. Он не представился, потому как ничего не помнил. Не знал кто он, откуда и как оказался ночью в лесу.       Однако Гарри сразу признал юного Тома Реддла, что означало — ритуал Пожирателей смерти сработал. Они вернули своего Повелителя в мир живых таким, каков он был, когда впервые прибегнул к магии крестражей — невинным и молодым.       Поттер был готов его убить и даже настаивал палочку на безоружного мальчишку, но так и не осмелился прибегнуть к смертельному заклятию. Возможно совесть не позволила, а, возможно, он просто не был убийцей. Казалось бы, жизнь его разбита, спасать нечего. И все-таки Гарри не переступил черту, едва не запятнавшую его душу кровью.       Он велел Тому, вскоре вспомнившего лишь свое имя, спрятаться под мантией невидимости, что он сделал беспрекословно, чем сильно удивил Поттера. Он не сопротивлялся, не конфликтовал и не пытался сбежать. Реддл словно знал, что находится один в мире, которому он не нужен, поэтому держался вблизи Гарри, как бы тот не сетовал на его приставучесть.       Проклиная себя за совесть вкупе с милосердием, Гарри забрал с собой в Блэк-мэнор Тома. Он не выходил из дома на протяжении двух долгих недель, показавшихся вечностью, дабы убедиться в том, что Министерству магии неизвестно о его «возвращении». Еще через две недели Гарри воспользовался связями Теодора, раздобыв поддельные документы и две волшебные палочки, за коими учет в Министерстве не велся.       Покинув Лондон, он взял с собой Реддла, посчитав, что никто не приглядит за ним лучше, чем он сам. А в случае, если Том задумает воплотить давний план по порабощению магглов, то собственноручно заберёт его жизнь. Этого, слава Мерлину, не случилось.       Том оказался смекалистым, весьма эрудированным и талантливым в магии юношей, быстро схватывающим на лету то, что знать было ему необходимо. Не сказать, что Гарри сблизился с парнишкой, проникнувшись к нему. Нет, он ему не доверял и всячески старался не оставлять одного, ведь мало ли, какие сомнительные мысли посещают его голову.       — Что будет в Париже?       Не отрывая взгляда от дороги, Поттер неопределенно повел плечом, чувствуя на себе изучающий взгляд того, кого убил год назад.       «Может, Он совсем не Волан-де-Морт?» «Что, если я совершаю ошибку?»       — Ты отправишься в сентябре в Шарбатон, или же нет, — он крепко призадумался. — Я ещё не решил.       Тяжелый вздох сорвался с губ Тома, сильнее помрачневшего. Ему было чертовски скучно с Поттером и он был бы рад уйти, да незримая связь, скреплявшая его и Гарри, не позволила этого сделать. Они словно стали одним целым, что странно, ведь Гарри давно не крестраж, а Том ныне о них знать не знал.       — Когда ты собираешься рассказать, кто я?       — Никогда, — грубо отрезал Гарри, вдавив педаль газа в пол.       — Идиот.       — Помалкивай, сейчас границу будем пересекать. И помни…       — Как тут забудешь? — съехидничал Реддл, закатив глаза. — По документам у меня поганое имя маггла — Билли.       Гарри, не подав виду, насторожился, уловив в голосе Тома нотки, свойственные лорду Волан-де-Морта. Сложно было осознавать факт, что они один человек.       — Сказал же, помалкивай.       Проблем на границе не возникло по причине того, что Гарри встретил свой человек, вернее давний знакомый Теодора Нотта. Они благополучно въехали в город, остановившись в ближайшем мотеле, дабы отдохнуть и обдумать: что делать дальше.       Ужин был скудным, да и разговор толком не клеился. Гарри не желал говорить о прошлом, а Реддл не мог сдержать язык за зубами, стремясь узнать чуть больше о себе.       Что касается дальнейших планов, то Поттер толком не знал куда податься, одно хорошо: Великобританию он покинул.       — Порой я вспоминаю свое прошлое.       Держа палочку наготове под столом, Гарри не поднимал головы, стремясь не встречаться взглядом с тем, по чьей милости добрый десяток его друзей и семьи находились в сырой земле — в могилах.       — Что например?       — Точно не знаю, но что-то хорошо забытое, туманное, ускользающее.       Откинувшись на спинку скрипучего стула, совершенно неудобного, Гарри внимательно поглядел на Реддла. Он весь казался подозрительным, о чем бы не говорил и что бы не делал.       — Помоги мне в этом мире, он мне совсем незнаком.       — Чтобы ты стал убийцей? Не смотри на меня так, я знаю, что ты выяснил о себе все, что мог.       Том промолчал, опустив голову.       Поттер оказался прав — он в самом деле навел на себя справки при помощи газет, что были в избытке в Блэк-мэноре благодаря скряге Кикимеру, отказывавшемуся расставаться со всем, что было в доме.       — У меня ведь нет крестражей и я не планирую становится тем, кем был, но фактически ещё не стал.       У Гарри не нашлось что ответить. Слова Реддла, сказанные со всей серьезностью, потрясли его. Вероятно, он солгал, а может и нет, — это предстояло выяснить.       — Но этому миру требуется помощь.       Вилка выпала из руки Гарри, с тошнотворным звоном упав на пол.       — Да блять.