***
Заварив себе чай с ромашкой, сидя на подоконнике, Матвиенко, укрывшись тёплым клетчатым пледом, всматривается в мрачное хмурое небо, затянутое грозовыми тучами. Встреча у директора началась два часа назад и Серёжа нервничает, судорожно проверяя телефон на наличие пропущенных каждые две минуты. Внутри зарождается неприятное волнение и тревога из-за того, что два часа это, кажется, слишком много просто для того, чтобы составить приказ об отчислении. А вдруг директору дадут взятку и их оставят в школе? Или родители просто выплатят штраф и их отсталые детишки продолжат глумиться над Димой? Нет, нет, нет, Серёжа этого ни за что не допустит. Хоть собой пожертвует, но не допустит. Делая очередной глоток уже остывшего зелёного чая, парень слышит мелодию звонка, раздающуюся с его телефона. Едва не выронив кружку из рук, он моментально отвечает на входящий звонок от классного руководителя. — Арсений Сергеевич! — Серёж, — произносят они одновременно. Парень затыкается, боясь что-либо говорить или спрашивать, свободной рукой сжимая край плед. — У меня отличные новости: Нурлан Сабуров, Алексей Щербаков, Илья Макаров и Иван Абрамов больше не учащиеся нашей школы. Директор официально оформил приказ, тут же подписав его. Все родители ознакомлены с этим. Кому-то дома сегодня сильно достанется, — усмехается Арсений, вспоминая гневные взгляды мам учеников. Бывших учеников. Серёжа расслабленно выдыхает и улыбается, ведь теперь Диму никто не посмеет тронуть. Никто и никогда. — Арсений Сергеевич, Вы лучший, — искренне произносит ученик. Мужчина улыбается, только Серёжа этого не видит. — Не смею спорить, — соглашается Попов, бросив самодовольный взгляд в зеркало, пригладив непослушную чёлку. — Теперь осталось отправить их в колонию. В ближайшие пару дней к Диме придёт сотрудник полиции, чтобы взять показания, и тогда уже всё закончится. — И его родителей тоже привлекут? Они ведь не в курсе были на счёт Димы, он не собирался им рассказывать. — Безусловно, теперь они узнают. Иначе никак, Дима ведь несовершеннолетний. Матвиенко вздыхает, прикрыв глаза. После того, как он с ними познакомился и увиделся в больнице, он сомневается, что они нормальные родители, но сейчас выбора нет. Главное, чтобы Дима был в безопасности. — Ладно, — он смотрит в окно, где в небе стали рассеиваться хмурые тучи, давая просвет солнцу. — А можно я буду присутствовать с ним в этот момент? Хочу его поддержать, ему одному сложно рассказывать об этом всём, — просит Серёжа, поджав губы, продолжая теребить рукой край пледа. — Нужно, Серёж, нужно, — отзывается классный руководитель слегка уставшим голосом. Матвиенко никак не отвечает, улыбаясь своим мыслям. — Ты же понимаешь, как ты дорог Диме? — спрашивает вдруг Арсений Сергеевич, а Серёжа перестаёт моргать и вообще шевелиться на несколько секунд. С чего вдруг учитель так решил?.. — Не знаю, — выдаёт парень, сглотнув. Он ведь и правда не знает, Дима никогда такого не говорил, а Попов так резко заявляет об этом, словно это что-то очевидное. — С чего Вы это взяли? — интересуется он у мужчины, потому что ему действительно интересно. — Потому что я вижу какой Дима сейчас и знаю, каким он был до тебя. И поверь мне, это огромная разница. Он всегда был один, я никогда не видел его в компаниях с одноклассниками, только лишь лицезрел, как он учил очередной параграф по биологии, пытался решить уравнение по алгебре и читал школьную литературу. А теперь он обрёл друга — тебя. И он прямо...ожил, что ли. Это трудно не заметить, и это благодаря тебе, Серёж, — мягко произносит преподаватель, заваривая себе чёрный кофе с молоком. У Матвиенко буквально слёзы на глаза наворачиваются от таких слов, слёзы радости. — Но я всё же надеюсь, что на дружбе вы не остановитесь, — добавляет мужчина, и Серёжа может представить, как тот улыбается, щуря свои голубые глаза. — Это зависит уже не от меня, — пожимает плечами юноша, хоть учитель и не видит этого. Вдруг он вообще придумал сам себе, что у них с Димой может что-то получится, а для Поза он всего лишь лучший друг, не более. — Сомневаешься во взаимности? — уточняет Арсений. — Вроде того. — Дурные мысли, — фыркает учитель. — Ты сам в этом убедишься позже, — хмыкает он. Серёжа хмурится, собираясь кое-что спросить, но классный руководитель его опережает, желая спокойной ночи, и сбрасывает звонок. Слезая с подоконника, отбросив тёплый плед в сторону, Серёжа направляется на кухню, где моет за собой кружку, убирает её в навесной шкафчик к остальным и отправляется смотреть фильм, перед этим написав Диме смс-ку с пожеланием сладких снов.***
Капли дождя, барабанящие по окнам, разбавляют тишину палаты. Диме очень хочется спать, ведь времени всего лишь восемь утра, но его разбудили ещё полтора часа назад, потому что пришёл следователь — мужчина тридцати лет, с тонкими губами, тёмно-зелёными глазами, курносым носом и смешными лопоухими ушами. Он перерабатывает в мыслях все озвученные подростком слова, материализуя их на бумаге, поэтому Дима уже успел его рассмотреть от нечего делать. В углу палаты стоит Серёжа. Он, как и говорил Арсению Сергеевичу пару дней назад, пришёл с утра пораньше поддерживать друга. Морально помог ему настроиться перед тяжёлым разговором, принёс горячий зелёный чай и заставил съесть половину бутерброда с сыром. Поз часто бросает на него внимательные взгляды, разглядывая его профиль, пока тот отвлекается на вошедших медсестёр, следователя или погоду за окном. Одно лишь присутствие Серёжи здесь придаёт ему невероятных сил, поэтому он без особого труда рассказал всё сотруднику полиции за сорок минут. В палату заходит Елена Викторовна с готовым заключением врача об оценке состояния здоровья Димы на текущий день, передавая папку в руки мужчине. Тот кивает, беглым взглядом читая её содержимое, хмыкает сам себе под нос, хмурит брови, иногда глядя на юношу, и пихает её под подмышку, продолжая делать пометки в необходимых документах. Новость об исключении долбанутой четвёрки из школы Диму не то, что порадовала, — он, когда Серёжа ему сообщил об этом лично при встрече, чуть ли не вскочил с кровати, но боль в рёбрах и ключице вовремя напомнила о себе; по его щекам текли слёзы счастья, плечи содрогались, а нос никак не переставал шмыгать. Матвиенко сидел рядом с ним, шепча ему успокаивающие слова, и разделял эту радость вместе с другом. — Что ж, — выдыхает следователь, захлопывая свою папку с документами, переводя взгляд на лежачего подростка, — сегодня твои родители напишут заявление и уже в скором времени те четверо парней отправятся в колонию, — будничным голосом произносит он. Дима поджимает губы и кивает. Часть его мыслей занята раздумьями о том, как отреагируют родители, но он старается особо не накручивать себя, следуя правилу: будь, что будет. — Спасибо, — благодарит Позов, особо не выражая никаких эмоций, ведь пока что рано. Следователь прощается и уходит, за ним из палаты ретируется и врач, оставляя сына наедине с Димой. Серёжа после хлопка двери быстрыми шагами направляется к Позу, присаживаясь рядом с ним. — Спать хочется, — жалуется он, тут же зевая, прикрывая рот тыльной стороной ладони. — Тогда отдыхай, а я пойду, — улыбается ему Серёжа, намереваясь встать с кушетки, но Дима, успев среагировать, обхватывает его запястье плотным кольцом правой руки и тянет на себя. Матвиенко удивлённо смотрит на это действо, приоткрыв рот. — Останься, — просит Дима сиплым голосом. Он отодвигается на край кровати, освобождая место рядом с собой, и хлопает свободной рукой по нему, сам до конца не понимая, что творит. — Хочу с тобой поспать, — выдаёт он своё резкое желание. Серёжа едва не давится воздухом, его брови взметаются вверх, а нижнюю губу он закусывает на пару секунд. После чего выдыхает, отбрасывая в сторону одеяло, снимает обувь и ложится рядом с Димой. На одной подушке, под одним одеялом, на одноместной кушетке лежат двое парней. Позов лежит на спине, потому что другие позы ему строго запрещены, а Матвиенко переворачивается на левый бок, чтобы лежать к однокласснику лицом. Поз поворачивает голову к нему, чувствуя шумное дыхание на своём лице. Лицо Серёжи — парня, в которого он влюблён, чрезвычайно близко к нему. Его карие глаза опускаются на приоткрытые губы друга. Прямо сейчас Дима испытывает острое желание коснуться их. Снова, как в тот раз на ночёвке. Но он не успевает воплотить своё желание, поскольку Серёжа опережает его, подаваясь вперёд, накрывая его пухлые губы своими, потому что не может уже терпеть — для него это пытка, особенно, когда желанные губы находятся столь близко к его собственным. Дима, на миг потерявший контроль над ситуацией, прикрывает глаза, доверяясь однокласснику. Он пытается отвечать на поцелуй, но и сам чувствует, что получается не слишком хорошо, ведь это всего второй поцелуй в его жизни. Но Матвиенко не жалуется, держа всё в своих руках. Он чувствует, как юноша старается, наверняка, чтобы не разочаровать его, и улыбается в поцелуй. Парень водит кончиком языка по губам Позова, но внутрь не проникает, дразнясь, прикусывая его нижнюю губу. Дима растворяется в этом моменте, позабыв обо всём на свете. Сейчас он сосредоточен только на поцелуе и парне, целующем его. Серёжа целует неторопливо, трепетно, с такой щемящей нежностью, в которой Поз готов захлебнуться; напоследок он оттягивает нижнюю губу одноклассника и плавно отстраняется от него, чувствуя, как быстро стучит его сердце. Дима медленно открывает глаза, его широкие зрачки перекрывают почти всю радужку, а дыхание заметно сбито. — Серёж... — Только не говори, что ты жалеешь, — перебивает его парень. Серёжа сейчас не выдержит этих слов, он не хочет их слышать и никогда не будет готов к этому. Он давно хотел повторить поцелуй, и он это сделал. Сам. Взял и поцеловал, потому что чёртовы Димины губы, которые сейчас блестят от слюны, сводят его с ума. — Не жалею, — без раздумий отвечает Позов, ведь действительно не жалеет, хоть и планировал сделать это только тогда, когда выпишется с больницы. — Просто хотел сказать, что всё ещё хочу спать, — его голос действительно приобретает сонные нотки, а глаза затуманены: то ли из-за поцелуя, то ли из-за желания поспать. Матвиенко расслабленно улыбается, целуя друга в кончик носа, и наблюдает, как одноклассник быстро проваливается в сон. — Я обязательно научу тебя целоваться, — шепчет парень в тишину палаты, когда Дима начинает тихо сопеть. Ему спать не хочется, хоть он и рано встал, поэтому просто лежит и наслаждается сладко спящим юношей. Если бы он умел рисовать, то изобразил бы эту картину в самых ярких и лучших красках.***
После поцелуя прошла неделя и за прошедшие семь дней никто из парней не упоминал об этом и не пытался завязать диалог, выяснить отношения. И дело не в том, что кто-то из них испугался или нечто подобное, а в том, что в эти дни выносили решение по делу Димы, поэтому Поз максимально был сосредоточен на этом. Его мама звонила ему вечером неделю назад после написания заявления — телефон Диме вернул Арсений Сергеевич после работы со словами, что его принёс Нурлан. И всё, что услышал Дима, были фразы о том, что он мог погубить свою отличную успеваемость, что он тряпка, раз никому ничего не говорил об этом, и что нужно забыть про это, не раскисать и нацелиться на золотую медаль, ради которой Позов старается уже третий год, не допуская в своих четвертях даже четвёрок. Подросток не выдержал этот тяжёлый разговор до конца, поэтому сбросил трубку, когда Ирина в очередной раз подняла на него голос: какой он безалаберный подросток, раз позволил сверстникам так с ним обращаться. Дима не спал тогда всю ночь, но и слёз не лил. Он просто бездумно смотрел в потолок, где-то на задворках сознания развивая мысль, какая же его мама сука. Её ничего не колышет, кроме его успеваемости да золотой медали, она даже не соизволила прийти ещё раз, в отличие от Серёжи, который ежедневно навещает Поза, интересуется его самочувствием по пять раз на дню и приносит его любимые соки, передавая привет от Арсения Сергеевича. И почему классный руководитель и одноклассник, с которым он знаком всего месяц, оказались ему гораздо роднее и ближе, чем собственная семья. Отец, по словам матери, не был в курсе разборок с полицией, заявления и издевательств над Димой со стороны одноклассников, и знать об этом не должен. Мама больше не перезванивала и в последующие дни не звонила. Папа пару раз сбрасывал смс-ки поздно вечером, на которые Дима отвечал коротким «Нормально». На экране телефона времени было пол четвёртого вечера. Сегодня важный и решающий день, поэтому парень волнуется, что может что-то пойти не так. Даже не ел ничего за последние двадцать часов, ссылаясь на то, что нет аппетита, хотя желудок явно требует еды, тихо урча. Ему уже осточертело смотреть в блеклый потолок, на тусклые стены и мрачный пейзаж за окном, но осталось здесь лежать уже меньше трёх недель и это радует. В дверь раздаётся стук и Дима поворачивает к ней голову. В проёме виднеется Серёжа, а позади него стоит Арсений Сергеевич, и Позов улыбается им, потому что безумно рад видеть. Мужчина принёс ему связку спелых бананов, пачку венских вафель и коробку вишнёвого сока, на что юноша смущённо улыбается, с благодарностью смотря на классного руководителя, который присаживается на край кушетки. — Замечательные новости, Дим, — начинает разговор Арсений, не сдерживая улыбки. Матвиенко приседает на корточки у кровати, оказываясь ближе к Позу. — Парней сегодня забрали в колонию, они уехали и ты их больше не увидишь, — Попов сам наклоняется к ученику и обхватывает его за плечи, осторожно обнимая. Диме понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанные учителем слова. Пелена слёз мгновенно застилает его глаза, он не верит, что больше не увидит долбанутую четвёрку, что его больше никто не тронет, он не найдёт содержимое своего рюкзака в туалетной мусорке, еду в столовой не отберут и в раздевалках не запрут. Теперь это всё позади. Он осторожно кладёт свои руки на лопатки учителя, который аккуратно, но крепко продолжает его обнимать. Серёжа сам не сдерживает эмоций и, пока никто не успел заметить, тыльной стороной ладони быстро смахивает слёзы со своих щёк. Диме больше ничего не грозит и он об этом позаботится. Арсений отстраняется от школьника, продолжая ему улыбаться, и подросток отражает эту улыбку. — Я так счастлив, — сипло шепчет Дима, словно ещё не верит до конца в случившееся. — Спасибо вам, — тихо произносит юноша, обращаясь и к учителю, и к другу, — если бы не вы... Боюсь представить, что было бы, — он отводит взгляд в сторону. Ему и правда страшно воображать, что могло бы произойти, если бы, к примеру, Серёжа не пришёл в класс Димы, не начал общаться с ним. Поз бы умер давным-давно, возможно, ещё на вечеринке Щербакова. — Теперь всё хорошо, тебя никто не тронет, слышишь? — мягко успокаивает его Матвиенко, невзначай беря за руку. Арсений улавливает этот жест, чуть усмехнувшись, поднимается с места и многозначительно смотрит на Серёжу. — Я пойду свежим воздухом подышу, — отчитывается мужчина, подмигнув ученику с гулькой, который занял его место на краю кровати. Он разворачивается и выходит из помещения, оставляя парней одних. Серёжа продолжает держать Диму за руку. — Как себя чувствуешь? — интересуется Матвиенко, улыбаясь уголками губ. — Лучше всех, — честно отвечает Поз, опуская внимательный взгляд на их руки. Парень крепко сжимает его ладонь и гладит тыльную сторону большим пальцем. — Знаешь, я хотел поговорить, — одноклассник смотрит ему в глаза и Дима может заметить, как он нервничает. — Правда не знаю вовремя я или для этого никогда не найти подходящего времени, но... — Серёжа пытается разобраться в хаосе своих мыслей и выцепить оттуда хоть что-то адекватное; слова даются с трудом, потому что волнение переполняет его. — Если тебе покажется это глупым или чем-то ещё похуже, я пойму, только скажи мне правду, ладно? — Дима кивает ему, настороженно слушая его речь, не перебивая, чувствуя, как спирает дыхание. — Когда ты меня тогда поцеловал у меня дома, я вдруг чётко осознал, что не хочу быть тебе просто другом, — он отводит взгляд в сторону, не в силах смотреть другу в глаза, — тот поцелуй в одно мгновенье разрешил все мои навязчивые сомнения по поводу тебя. В том плане, что, — он откашливается, потому что голос его подводит и начинает сипеть, — я почти с первых дней понял, что отношусь к тебе не просто, как к однокласснику или лучшему другу. Мне хотелось проводить с тобой больше времени, держать тебя за руку, — они оба смотрят на свои руки, — целовать и всё остальное. Мне просто хотелось быть рядом с тобой как можно чаще. Но я думал, что просто накручиваю себя и это пройдёт, но когда ты меня поцеловал, я... Я сам себе сказал: «Я хочу с ним больше, чем просто дружбу», — Дима, кажется, впервые видит, как Серёжа отчаянно краснеет, и выглядит это великолепно. — Но потом встал другой вопрос: могу ли я рассчитывать на что-то большее? — он смотрит на Поза взволнованным взглядом тёмно-карих глаз. В горле давным-давно пересохло, но ему сейчас не до этого. — И я приму, если я тебе не нравлюсь и... мы просто будем друзьями, как и сейчас, — ему хочется ударить себя по лбу или побиться головой о стену, считая это худшим признанием в мире, но Дима вдруг тепло улыбается, не сводя с него глаз. — А мы сейчас просто друзья? — уточняет Позов. Что-то он сомневается в такой дружбе. Серёжа смотрит на него потрясённо и растерянно, явно не зная, что на это ответить, и Диме определённо нравится, что он сумел поставить одноклассника в тупик таким простым вопросом. — Серёж, — голос Поза звучит так мягко и нежно, что Матвиенко готов растечься прямо здесь лужицей, как растаявшее на солнце мороженое, — я сам хотел тебе в этом признаться, — говорит юноша и голос его звучит как никогда уверенно, он сам от себя в шоке, что где-то набрался смелости и нашёл в себе силы наконец-то сказать это. — Меня определённо тянет к тебе и я не могу сопротивляться своим чувствам, хоть и пытался их отрицать поначалу, — выдаёт он и в глазах Матвиенко читается неподдельное изумление вместе с восторгом. Его губы растягиваются в улыбке и он утыкается лбом Диме в плечо, переплетая с ним пальцы. — Дурашка, — беззлобно бросает он и смеётся, а затем приподнимается, оказываясь к лицу друга совсем близко. — Будешь моим парнем? — хрипло уточняет он. Его рассудок затуманен любовью к этому парнишке и не дай боже тот сейчас ответит отрицательно. — Если ты будешь моим, — совсем тихо отвечает Дима, вернув себе смущённость и скромность, очаровательно покраснев. Серёжа чувствует себя самым счастливым подростком в этом мире, когда наклоняется к своему парню и касается его губ своими, утягивая его в нежный поцелуй. Арсений, наблюдавший за парнями уже вторую минуту через щёлку, которая образовалась из-за не до конца закрытой двери, чувствует себя купидоном, который помог двум парням разобраться в их чувствах и, в конце концов, свести их вместе.***
Серёжа выходит из палаты через пару минут и по одному лишь его внешнему виду можно смело сказать, что его переполняет чувство счастья и любви. Он улыбается учителю, не найдя слов, которые можно или нужно сказать, и просто выглядит влюблённым мальчишкой, чьи чувства оказались взаимными. Мужчина выдвигается в сторону выхода, кивком головы показывая ученику, чтобы тот шёл за ним, что парень и делает, в мыслях всё ещё пытаясь осознать происходящее. Они выходят на свежий воздух и Арсений прикрывает глаза, вдыхая запах дождя, который закончился совсем недавно. Серёжа искоса наблюдает за ним, чувствуя, как его щёки ещё пылают ярким румянцем. Классный руководитель поворачивается к нему с лукавой улыбкой на губах и лёгким прищуром. — Вижу, что всё прошло хорошо? — интересуется он, прекрасно зная ответ, и Матвиенко подтверждает это кивком головы, набрасывая на себя капюшон худи, чтобы не замёрзнуть. Конец сентября нынче выдаётся жутко холодным. — Я же говорил, что тебе не стоит сомневаться, — по-доброму усмехается он. — Но откуда Вы знали? Я всё равно не понимаю, — отзывается школьник, о чём-то задумываясь. — На одних наблюдениях такие выводы сделать всё равно трудно, — сомневается он, рассуждая вслух. Арсений Сергеевич смотрит на него хитро. — Вы что-то не договариваете, — теперь щурится Серёжа и мужчина тихонько смеётся, убирая руки в карманы брюк. — Думаю, теперь я могу тебе рассказать, — задумывается он и Матвиенко смотрит удивлёнными глазами, вскидывая одну бровь вверх. — Ничего криминального, ты не подумай, — наперёд отвечает мужчина, — просто Дима как-то заходил ко мне после уроков, ему нужно было с кем-то поговорить. Это было ещё до больницы и его откровений у меня дома, — объясняет он, вспоминая тот день, чтобы пересказать об этом Серёже. Попов сидит в своём кабинете, проверяя стопку проверочных работ десятого класса, изредка делая глотки остывшего чёрного чая с лесными ягодами, когда в дверь раздаётся скромный стук. Он бросает ёмкое «Войдите», даже не поднимая глаз. Слышится звук открытой двери, затем осторожные шаги, хлопок двери и снова медлительные шаги нарушают идеальную тишину в кабинете. Арсений поднимает взгляд своих голубых глаз на вошедшего и его губы растягиваются в усталой, но тёплой и искренней улыбке, потому что он рад видеть этого ученика. — Что-то случилось, Дим? — интересуется он в первую очередь, пока школьник усаживается перед ним за первую парту, бросив рюкзак на соседний стул. — Нет, всё нормально, — отнекивается Позов, слабо улыбаясь. Он хрустит пальцами своих рук, а глазами смотрит куда угодно, но не на учителя, который уже понял, что подросток нервничает. — Я просто... Меня гложет одно чувство и мне не с кем посоветоваться, и я подумал, что смогу с Вами поговорить, — он смотрит наконец-то в глаза классному руководителю. — А как же Серёжа? — задумчиво отзывается Арсений. Дима облизывает губы, медленно выдыхая, сжимая рукава своей кофты, и в голове учителя складывается пазл. — Оу, — первое, что выдаёт мужчина, — это касается его, да? — Поз неуверенно кивает, рассматривая носки своих найков. — Хорошо, чай будешь? — Дима с благодарностью смотрит на него, усаживаясь поудобнее, пока Арсений Сергеевич откладывает листы с проверочной работой в сторону и щёлкает по кнопке электрического чайника. Он достаёт открытую упаковку чая с лесными ягодами, доставая оттуда один пакетик, бросая в чистую кружку специально для Димы. Ещё в прошлый раз он понял, что ученику понравился именно этот вкус. Чайник закипает через пару минут и истинный джентльмен Попов услужливо наливает кипяток в кружку, ставя её перед подростком. А также достаёт из шкафчика новенькую упаковку овсяного печенья, предлагая Диме, но тот вежливо отказывается. — Итак, о чём ты хотел поговорить? — начинает первым диалог Арсений, закинув ногу на ногу, сложив руки в замок, на который опирается подбородком, уделяя всё своё внимание школьнику. — О...влюблённости, — неуверенно отвечает ученик, делая глоток горячего чая, обжигающего горло. — Ты влюблён? — уточняет Арсений и Дима неоднозначно ведёт плечами, затем поднимает растерянный взгляд карих глаз на преподавателя, хлопает пушистыми ресницами и едва заметно кивает. И тут до Арсения доходит. — Ты влюблён в Серёжу, — он даже не спрашивает, а говорит это как факт, утверждение, аксиому. К щекам юноши мгновенно приливает румянец от произнесённых вслух слов, и для Попова это является прямым подтверждением своей догадки. Он прямо чувствует себя Шерлоком Холмсом, хотя просто сложил очевидные вещи, как два плюс два. — Я не знаю, что с этим делать, — продолжает откровенничать Дима. — И дело не в том, что Серёжа натурал. Более того, он не натурал, — только через пару мгновений он понимает, что раскрыл секрет друга, и испуганно смотрит на тихо смеющегося классного руководителя. — Только не говорите ему, пожалуйста, — жалобно просит он, поправив оправу своих очков. — Конечно, продолжай, — обещает учитель, не переставая бессовестно улыбаться. Поз расслабленно выдыхает. — Ты не знаешь как ему в этом признаться? — спрашивает Арсений Сергеевич. — Да нет, дело не в этом, — Дима делает паузу, прерываясь на пару глотков чая, — просто мы же в Старом Осколе, не самое толерантное место в мире. И если мы... — язык не поворачивается продолжить начатую фразу, поэтому за него договаривает учитель. — Начнёте встречаться. — Да, — снова кивает Позов, бросив взгляд в окно на своё любимое дерево, — мы же не сможем ходить за ручку вместе и целоваться у всех на глазах. Нас просто побьют, — на последней фразе Димин голос звучит злобно и обидчиво, потому что он считает, что это великая несправедливость мира. Сраные гомофобы. — Тебя останавливает только это? — Арсений поднимается из-за своего стола, присаживаясь на первую парту второго ряда, чтобы быть ближе к ученику. — И то, что я могу оказаться мудаком, который придумал себе сказку со счастливым концом, где герои уезжают в закат, — фырчит парень, на что мужчина хмурится, а затем лукаво усмехается, дотрагиваясь до плеча школьника, чтобы тот перевёл на него свой взгляд. — Тебе нечего бояться, Дим, — воодушевляет его преподаватель, пока юноша обхватывает кружку двумя руками и допивает чай, наслаждаясь его вкусом. — Я уверен на 99,9 процентов, что у него к тебе тоже есть чувства, — он переводит взгляд на стопку тетрадей, стоящую на подоконнике, — иначе я не смог объяснить себе, почему его классные работы всегда пустые, зато на полях куча сердечек, — Арсений усмехается уголком губ, а Позов тихо смеётся в кружку, приглушая смех. — А на счёт нашего города, — мужчина задумывается, пытаясь подобрать правильные слова, — просто нужно быть чуть аккуратней. Сейчас многие люди поддерживают сексуальные меньшинства, другим же просто всё равно. Ну и самую малость остались те, которых ты описал. Но тебе ничто не помешает взять своего парня за руку, обнять, поцеловать. Это ведь нормально, понимаешь? Это проявление чувств, любви, и никому не должно быть до вас дела. Будьте осторожней, вот и всё, — заканчивает свой монолог с наставлениями Попов. Дима всё это время заворожённо его слушал, внимая каждое слово, в который раз убеждаясь, что Арсений Сергеевич не просто хороший учитель английского языка и педагог, но и замечательный человек, который не раз его выручает помощью, советом или поддержкой. — Спасибо Вам, — Дима резко встаёт с места и обнимает классного руководителя на короткое мгновение. — Вы мне и правда помогли, спасибо, — он отстраняется от учителя, неловко улыбается, поправляя очки, съехавшие на нос, хватает свой рюкзак со стула и срывается с места. Арсений смотрит ему вслед и продолжает улыбаться. Серёжа внимательно вслушивается в слова преподавателя, поражаясь некоторым моментам, иногда улыбаясь и местами хмурясь. Когда учитель заканчивает свой длинный монолог, он в очередной раз убеждается, что Дима невероятный. И очень хороший. Да он вообще самый лучший, о чём может идти речь. — И Вы молчали столько времени, — безобидно цокает Серёжа. На самом деле, он всё прекрасно понимает, что Арсений Сергеевич обещал не рассказывать об этом, но если бы он узнал раньше о душевных метаниях Димы, то давно бы признался ему в чувствах. Но всё сложилось довольно хорошо, поэтому он не особо запаривается по этому поводу. — Я рад за вас двоих, — заключает учитель. — Давно было пора, — он усмехается и ловит усмешку ученика в ответ. — Шиппер Вы, Арсений Сергеевич, — смеётся Матвиенко, а учитель непонимающе смотрит на него, очевидно, не зная такого слова. — Кто-кто? — переспрашивает он, сложив руки на груди. — Загуглите, — подмигивает ему школьник, хитро ухмыляясь, и Арсений в эту же секунду достаёт свой телефон, чтобы посмотреть значение этого слова. А затем звонко смеётся и вполне себе соглашается с этим определением.