Параллельные прямые

*** Блэк материализовался сразу в кресло у камина, позволив развалиться себе в нём как груда старых мегалитов. Отчего-то вспомнил один из первых храмов в Киригуа. При смене эпох его рушали особым безобразным образом. Столпы-зубья над пропастью по сей день - вот и всё что осталось от былого величия. Будут сотни и тысячи других, но это место, это святилище, больше никогда не вернуть... Вот и сейчас у него намеревались отобрать нечто особенное. Недовольная гримаса застыла на каменном лице и только живой огонь в камине, игравший в отблеске монокля, напоминал о единственно теплящемся чувстве… Блэк Хэт видел живое дыхание. В ночные часы угнетения мог себе позволить наблюдать за мирно спящим человеком. В своей комнате, в своей постели. Ещё ни одно живое существо не охранял с таким вожделением и рвением. Охранял безмятежное дыхание своего Доктора, насыщаясь им, как тем, что никогда не мог позволить себе. Обеспокоенный тревожным сном Флаг начал ворочаться, кутаясь в чёрное как ночь одеяло. Чувствуя на себе тяжёлый взгляд, окончательно проснулся. В глубине комнаты была почти непроницаемая тьма, но это не мешало ему видеть больше, чем кто-либо... – Сир, вы давно здесь? – Достаточно, чтобы побывать в твоих кошмарах... – и языки пламени под глухой треск дерева озарили ехидный оскал. Флаг ничуть не смутившись и сонно потирая глаза, продолжил: – Выглядите очень обеспокоенным… Я могу что-то сделать для вас? Бесячая манера… Как у Уайта, думал Блэк Хэт; испытывать зудящую зависимость от проявлений другого, начисто лишаясь собственной идентичности... Его передёрнуло, что огонь в камине взвился столпом. Уайт - самое отвратительное создание, что и вообразить себе невозможно. Как он мог посметь ворваться в его время, в его дом, святилище… Он никак не вписывался в настоящую жизнь. Чувствовал как подавлен его присутствием, хотя не терял превосходства: желание отыграться на Слаге тешило самолюбие. Какой это шанс, наконец, получить желаемое, используя ситуацию в свою сторону, исправить прошлые ошибки. Но как не вовремя… – Сир?.. Пламя утихло. Восприимчивость оказалась серьезным подспорьем для новых откровений. Демон решил прервать размышления. – Думаю, да... – он устало поднялся и направился к любовнику, обдумывая то, насколько может быть честен с самим собой и с ним, только в эту слишком затянувшуюся ночь, - сам того не ведая, учился у Уайта откровениям. В ненависти обретаем самого себя... Пробрался к Флагу попутно втягивая слои одежды в кожу, - ведь она была лишь её частью. Нагим телом прижался к тому, кто был готов сделать для него хоть что-то, даже под гнётом страха. Под давлением Флагу пришлось снова лечь. Смотрел широко открытыми глазами с тревогой не за себя. – Открой рот… Блэк провёл когтем по сухим губам, углубляя и заставляя облизывать пальцы. Держа за подбородок, резким движением привлекал к себе. Он сам его целовал, сам ласкал, был на удивление нежен и аккуратен, что оставалось только расслабиться и отдаться на волю томным ощущениям. Флаг знал, что так может продолжаться несколько часов и был готов раствориться в покое. Как услышал тихий голос, зовущий по имени. Зов балансирующий на грани, казался плодом собственной фантазии. – ...Только одно, – Блэк не останавливался, не позволяя противопоставить что-либо, – ...Не смей предавать меня… Резко отстранялся, как будто ничего и не было, раздвигая ноги Флага шире, приподнимая и сжимая бедра, проникая сразу, без длинных прелюдий, без возражений. Сжимая талию лишь одной рукой, впиваясь когтями, зубами, - дальше от нервов, чтобы не причинять излишнего беспокойства - в мягкие участки открытого тела; клыками находя ключицу и "нежно обнимая" её в несдержанных желаниях, другой рукой - перекрывая наливающиеся кровью ссадины. Щупальца виновато ласкали, даря новые красоты блаженства. Они всегда жили отдельно, от неискренних порывов своего хозяина, что стал горячим как лава. Огонь расслаблял, прогревая напряжённое и усталое нутро. Флаг охнул от столь контрастных ощущений. От таких прикосновений, готовый на всё, шептал в ответ прижимаясь и цепляясь за спину: – Никогда… просто не оставляйте меня. Блэк Хэт думал, предвидел, знал, но ничего изменить уже не мог.