***
«Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд!» Но сейчас вся группа напоминала бесформенное живое пятно, бодро двигающееся более-менее в одну сторону. У ворот нас встретил молодой подтянутый человек лет двадцати с небольшим — видимо, вожатый. Ничего гарантировать не могу, но, судя по всему, он ничего не заподозрил. Скорее, даже не подозревал, что среди этих весело хохочущих ребятишек могут быть пришельцы. Теперь же он куда-то вёл нас, а мы просто следовали за ним. На всякий случай я постоянно оглядывался, стараясь примерно запомнить маршрут, хотя мы и шли практически по прямой. Да, немного глупо с моей стороны, но от волнения я мог забыть что угодно — от списка продуктов до содержания нового параграфа. Так что моя бдительность была вполне оправдана. Тем временем мы вышли на просторную площадь. В дальней стороне её возвышался двухметровый памятник Ильичу, а по обеим сторонам от него стояло несколько деревянных скамеек. На одной из них сидела какая-то женщина. — О, вот вы где! — воскликнула она и встала. — Ребята, подходите сюда и вставайте на небольшую линейку. В толпе пронеслись недовольные возгласы, но ослушаться никто не решился. Через пару минут на площади образовалась кривоватая линия. Женщина откашлялась и торжественно провозгласила: — Товарищи! Добро пожаловать в наш самый лучший пионерлагерь «Совёнок»! Отдыхайте, развлекайтесь, но и про дела не забывайте. Будем приводить всё в порядок: дорожки подметать, пыль на полках вытирать и всякое другое. В общем, наслаждайтесь! Несколько человек оживились, кто-то даже прокричал троекратное «ура». Да-с, они точно отдохнут. А что со мной будет? Когда вновь наступила тишина, женщина продолжила: — Теперь все, кому шестнадцать лет и больше, остаются здесь, а остальных забирает мой напарник Максим, — она кивнула в сторону приведшего нас сюда паренька. Большинство мальчиков и девочек (в том числе и Ульянка) последовали за Максом и исчезли среди многочисленных одноэтажных домиков. На площади остались почти все те, кого, по рассказу Слави, закинуло сюда не по своей воле: сама Славя, я, несколько девушек с пёстрыми волосами и задумчивый высокий парень в очках. И все мы были в теплых свитерах и куртках… Да, просто лучший комплект. Настоящая, блин, команда по спасению мира. Или спасению из мира… Женщина подошла поближе и с подозрением взглянула на присутствующих: — А чего это вы как с севера приехали? Вас уже не поймёшь: то одно у вас модно, то другое… Ладно, не суть важно. Я Ольга Дмитриевна, приятно познакомиться. С этого момента я ваша вожатая. Будете подавать пример младшим. И без возражений, — она подняла руки, дав понять, что наше мнение здесь не учитывается. Все переглянулись между собой, но никто не осмелился возразить. — Теперь вы представьтесь. Давай с тебя начнём, — она указала в мою сторону, и все тут же посмотрели на меня. В голове стаей пронеслись вопросы. Почему начали с меня? Соврать или сказать правду? Почему за сегодняшний день уже второй раз такое происходит?! Из висящего на столбе громкоговорителя раздался звучный сигнал горна. — Время обеда. Марш в столовую! — тут же забыв про меня, скомандовала Ольга и зашагала туда, где, видимо, находилась местная столовка. Я тут же с облегчением выдохнул, но при слове «обед» у меня обиженно заурчал живот. Немудрено, ведь я ничего не ел за всё время после пробуждения. Я быстро последовал за Ольгой, успев заметить, что остальные тоже шустро подтягиваются за нами. Наверняка тоже с голода умирают. Через три минуты я уже стоял в шумной очереди с подносом в руках. Толстая повариха еле-еле успевала выдавать каждому его порцию, бегая от кастрюли и обратно. Других поваров бы ей в помощь, и дело пошло бы гораздо быстрее. Но никого другого не было, так что я смиренно ждал своей очереди. Неудобно, конечно, стоять с двумя рюкзаками на плечах, но я не нашёл места, где бы их можно было спокойно оставить. Получив долгожданный обед — небольшую тарелку пюрешки с котлеткой и стакан вязкого киселя, я начал искать себе подходящее место. У этой столовой была примерно такая же планировка, как и у моей школьной, поэтому сориентироваться не составило особого труда. Я нашёл свободный стол, сел за него и начал жадно уплетать всё содержимое тарелки. Пусть и немного, но это хоть какой-то источник энергии. А она в поиске ответов не помешает. — Семён, приве-е-ет! — вдруг раздалось чуть в стороне. Я обернулся, и в тот же момент в меня врезалась Ульянка с полным подносом всякой всячины. На стол пролилось немного киселя, но всё остальное каким-то чудом не посыпалось. — Ты что творишь?! — вскипел я. — Остановись уже! Сначала чуть из-за тебя не оглох, теперь ты меня ещё и покалечить хочешь?! — Сначала ты остановись и успокойся, а потом мне указывай, — ухмыльнулась Ульяна и как ни в чём не бывало села напротив. Я замолчал, но внутри всё нарастала злость, самая настоящая колючая злость, какую я испытывал, когда мне мешали заняться своим делом. Вот и сейчас из-за этой несносной девчонки я не смог нормально доесть свой паёк: поперхнулся куском котлеты и закашлялся. — Подавился, бедный? — послышалось за спиной. — Ничего, сейчас подсобим. Хрясь! — меня ударили, и всё из рта вылетело, а голова внезапно ощутила всю жёсткость столешницы. — Ух ты! — засмеялась Ульяна. — А этот способ всегда работает? — Конечно, — хмыкнули сзади. — Можешь использовать его всегда, когда захочешь. — Не премину! Я поднялся и осмотрелся. Несколько ребят за ближайшими столами косились в нашу сторону. Не выдержав столько взглядов в свою сторону, я резко обернулся и увидел перед собой высокую девушку, скрестившую руки на груди. На голове красовались два коротеньких светло-рыжих хвостика. Её дерзкий вид не сулил мне ничего хорошего. — Чего смотришь так злобно? — прищурилась она. — Я ж тебе помогла, а ты ещё и не благодаришь меня! — она притворно закатила глаза. — Было бы за что, — прошипел я и встал из-за стола, чтобы уйти, но она преградила мне дорогу. — Стоять! — приказала она и зыркнула глазами. — Будем знакомы. Я Алиса, а ты, как я слышала, Семён. Короче, дело к тебе есть. — Никаких дел! — воскликнул я, с силой оттолкнул её и вышел из столовой. Ульянка что-то вопила мне вслед, но я её уже не слушал. Немного отойдя от этого проклятого места, я подумал, что зря не остался. Вполне могло быть, что Алиса хотела предложить способ спасения отсюда. На несколько секунд показалась приемлемой мысль вернуться и разузнать об этом деле поподробнее, но я отказался от неё. Нет, возвращаться туда — значит подчиниться и признать свое поражение. А эта рыжая нахалка совсем не заслуживает победы. Я остановился, чтобы вытереть пот со лба. Да, в такую погоду стало просто невыносимо разгуливать, как эскимос. Не мешало бы переодеться, пока никто не видит. Пара минут — и вся моя зимняя одежда оказалась в наполовину опустевшем ранце. Так, нужно подумать о дальнейших действиях. Объединиться с остальными пока не получается. Но можно же попробовать выбраться самому. А почему бы и нет? Пока все в столовой, можно незаметно улизнуть. Пока хватятся, я буду далеко. Я скинул ставший ненавистным второй рюкзак и оставил его у одного из домиков. Раз хозяин не нашёлся в ближайший час, то вряд ли найдётся потом. А нести лишний груз я не собирался. Ну что, в добрый путь! Только надо бы ещё найти отсюда выход. Кажется, сейчас направо…***
Кажется, у меня дежавю. Самое настоящее, именно такое, каким его описывали в коротеньких статейках в Интернете. Иначе как понять, что я опять оказался на этой заколдованной дороге, а вокруг меня деревья, трава, курчавые облака вдали, пение птиц и свежий ветер — абсолютно всё совпадает с приснившимся ровно день назад? Так, вдох-выдох, надо собраться с мыслями. Если тот сон оказался пророческим, то вполне вероятно, что сбудется и то, что я видел сегодня. Кровоточащая рана, плачущая девушка… Меня передёрнуло. Нахер всё это. Валить надо отсюда, и побыстрее. Но возникал вопрос: куда? Куда? Не имею ни малейшего понятия. Вообще не понятно, сколько идти хотя бы до деревушки — рассчитывать на город было бы слишком оптимистично. Если я в начале пути был твёрдо убеждён, что точно не вернусь в лагерь, то теперь уверенность значительно пошатнулась и походила на стул, стоящий на одной ноге — либо упадёт, либо сохранит равновесие. Куда же идти? Вперёд или назад? Я хмыкнул. Ну надо же, даже вопросы я задаю те же. Значит, если всё идёт по плану, то сейчас… Мысль оборвалась, так как среди высоких трав всколыхнулось пятно и послышался тот самый голос: — Семён! Семён! Я сошёл с горячего асфальта и начал медленно идти в его сторону. Надеюсь, хоть сейчас меня не разбудят на уроке. А то уже рекурсия какая-то получается… Но опасения не подтвердились: я подошёл ближе и смог разглядеть Славю в белой рубашке, синей юбке и с красным галстуком на шее. Если со стороны посмотреть — настоящая пионерка, ударница коммунистического труда. — Ты чего на дороге стоишь? — спросила она. — Машину ловишь? — Если бы в этой глухомани ещё кто-то колесил, — пробурчал я себе под нос. — А вот ты что тут делаешь? — Сейчас время свободное, поэтому вот, венок из цветочков плету. Смотри, какой красивый. Славя показала мне небольшой венок из одуванчиков с вплетениями ромашек. — Ну что ж, весьма неплохо, — одобрил я. — Спасибо, я старалась, — Славя немного зарделась и надела венок на голову. — Ну а почему всё-таки ты оказался здесь? Она внимательно посмотрела на меня. Её брови чуть-чуть сдвинулись, а голубые глаза немного посинели. — Я… — начал говорить я и запнулся. Говорить о своём замысле совсем не хотелось. Но Славя, похоже, догадалась и без слов. — Сбежать решил? — снова спросила она, хотя вопрос однозначно был риторическим. Не желая скрывать очевидное, я вяло кивнул. — Знаешь… — через какое-то время вновь заговорила Славя. — Мне кажется, что ты воспринимаешь всю эту ситуацию слишком серьёзно. — Да? А как же по-другому? — немного зло спросил я. — Мы все в ловушке, и я не успокоюсь, пока не выйду отсюда окончательно! — Но мы же хотели договориться действовать вместе, разве нет? — Во-первых, желание изъявила только ты. Во-вторых, сегодня у меня уже был… опыт общения, и поверь мне, было не сильно приятно таранить стол головой. В воздухе повисло молчание, и сейчас было лишь слышно, как в траве стрекотали кузнечики да в вышине неба чирикали птички. — Жалко, что тебе не удаётся наладить контакт с остальными ребятами, — сочувственно произнесла Славя, посмотрев в сторону леса, маячившего вдали. — Или у тебя со всеми так? — Не знаю, — огрызнулся я, — до этого не пробовал. Девушка опустила голову, будто раздумывала над чем-то. — Не знаю, как ты, а я верю, что у тебя всё получится, — сказала она, подняв на меня взгляд, и улыбнулась. — Только будь чуточку терпеливее, и всё наладится, вот увидишь. Я посмотрел на неё искоса. Как-то эта девушка очень уж открыта со мной, хотя мы знакомы менее суток. Может, дело в её добродушном характере? Не знаю, но неожиданные слова поддержки пришлись мне по душе. Хотел поблагодарить её, но слова застряли в горле. Я глядел на Славю и не мог понять, то ли эта девушка всегда была такой красивой, то ли прямо сейчас, в этом внезапном порыве, она предстала передо мной в совершенно новом образе. Её искренняя улыбка, уверенный взгляд, настроенный на лучшее, проникали в душу и зажигали в ней яркие огоньки неизвестного приятного чувства. Внутри стало тепло-тепло, и даже прохладный ветерок не смог бы остудить это пламя. К моему удивлению, от этой мысли я даже чуть улыбнулся. Славя засияла от такого эффекта её слов и добавила: — И ещё расслабляйся почаще. Если всё время искать решение, можно выдохнуться, а результата не будет. Пользуйся моментом. Сейчас же лето, можно что угодно делать! В салки играть, через скакалку прыгать, загорать… Да много чего ещё! — Хорошо, убедила, — ответил я, но в душе всё же пообещал себе часть свободного времени уделять на исследование окружающего мира. — А чем сейчас займёмся? Возвращаться в «Совёнок» пока не хотелось, а потому следовало бы чем-нибудь заняться. — Дай-ка подумаю… Вот, придумала! Мы сейчас будем цветы собирать: ты — одуванчики, а я — ромашки. Сколько найдёшь, столько и рви. — Хорошо. А зачем так много? — осторожно спросил я. — Ну-у-у… — замялась Славя. — Считай, что для варенья и ромашкового чая. Пока этого объяснения достаточно. Если смогу, потом тебе расскажу. Да, с выводами насчёт неё я поторопился. Ничего не поделаешь, придётся помочь ей. Всё-таки это лучше, чем плестись назад. Славя уже сорвала несколько цветков, и я немедленно присоединился к ней.***
Через полтора часа мы встретились на том же месте. У Слави в руках еле помещался пышный букет ромашек, я же, хоть и нашёл меньше, тоже принёс приличную кучу одуванчиков. — Отличный улов! — подытожила Славя, оценив количество цветов. — А теперь идём в лагерь, уже пора. Я лишь тихо вздохнул. Честно, я бы лучше ещё побродил по лугу и понаблюдал за его жизнью. Но действительно пора. Идти решили по дороге. Шли неторопливо, поэтому я постоянно вертел головой во всё стороны. Луга, тёмный лес вдалеке, золотые лучи солнца на порозовевших облаках. Красиво. Прям как на старых картинах русских художников, но вживую. Вот уже и железные ворота недалеко, всего в паре десятков метров от нас. По правую и левую сторону — две белые статуи улыбающихся пионеров: мальчик и девочка. Взрослые говорят, что раньше было лучше, что ребята были дружнее. Скоро у меня будет возможность узнать правду. Вдруг сзади послышался нарастающий гул. — Смотри! — Славя толкнула меня в плечо. Я развернулся и увидел автобус. Тот самый, с номером 410. Почему он опять здесь? Новую группу отдыхающих завозит, что ли? Я поспешил к остановке. Автобус остановился, из него вышел сердитый водитель и прокричал в салон: — Выходи, негодник! Из-за тебя уже весь день туда-сюда мотаюсь! Бензина сколько лишнего потратил! В дверях показался высокий парень со светлыми вихрастыми волосами. Он молча сошёл на землю, а водитель, выругавшись вдоволь, всё же вернулся в кабину, завёл автобус и укатил прочь. — Ты кто такой вообще? — вырвалось у меня. — И что за ерунда сейчас произошла? — Меня Серёгой зовут, — откликнулся парень, и в его глазах засверкали озорные огоньки. — Я придумал одну интересную штуку: спрятался в салоне, когда уже все вышли, и потихоньку поехал обратно. Долго поездочка длилась, конечно, но что поделать. Нужно же как-нибудь искать дорогу домой. Вот тебе и Серёга! Пока все осваивались, он единственный рискнул сбежать. Это было достойно уважения, но казалось безумным. И вот чей рюкзак я таскал с собой повсюду… — А как тебя обнаружили хоть? — поинтересовалась Славя. — Да тут совсем глупо получилось, — махнул рукой Серёга. — Водитель на заправку заехал, а я решил выйти продышаться. Внутри душно, как в бане, честное слово, а как вышел, сразу так хорошо стало. Я совсем расслабился, и вот тут меня и застукали. Обидно очень, я же мог… — Так сколько до заправки ты ехал? — перебил его я. Душеизлияния новенького меня не волновали. Нужно понять, сколько до ближайшего человеческого пристанища топать. — Точно сказать не могу, но по ощущениям где-то около часа. Ехали быстро, километров под восемьдесят. Я в смятении уставился под ноги. Если до этой заправки и правда семьдесят-восемьдесят километров, то дойти до неё будет проблематично. Все мысли о побеге отпали окончательно. — Ну ладно уж, чего горевать. Теперь буду с вами, — весело подмигнул Серёга. — А вас как звать? — Я Славяна, можно просто Славя, — представилась моя спутница. — Необычное имя, — оценил тот, — я такого раньше не слыхал. А тебя как, товарищ по несчастью? — Семён, — ответил я. — И просто тоже Семён. — Рад знакомству, — Серёга было протянул руку, но, заметив охапку одуванчиков, быстро убрал её обратно. — Куда несёте столько? — удивился он. — В столовую, чай и варенье к нему готовить будем, — быстро произнесла Славя. Я надеялся, что она скажет и вторую цель, но, похоже, не в этот раз. — А-а, понял, — кивнул тот. — Признаться, сразу не подумал. Варенье — это хорошо. Вот, кстати, один забавный случай вспомнил… С этими словами мы и вошли в лагерь. Теперь придётся оставаться здесь и всё-таки решать вопросы всем вместе. Теперь действительно мой адрес не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз.