Красавчик

Никита шёл босиком по чёрному глянцевому полу, который словно тонким слоем заливала вода: от шагов расходились круги. Он находился в каком-то бесконечном пустом пространстве. Здесь не было видимых источников света, но нельзя было назвать это место неосвещенным. Перед собой Никита увидел старое трюмо с тремя зеркальными створками. Такое стояло в квартире у его бабушки, когда она ещё была жива. Парень приблизился к зеркалам. В центральном отражался он сам в футбольной форме своей команды. Он опустил взгляд на ноги. На них уже появились смутно знакомые кислотные бутсы. Никита вскинул голову. Теперь изо всех трёх створок трюмо на него глядел высокий стройный блондин. - Даня? - спросил Бойко. Его голос разнёсся эхом по всему бесконечному пространству. Парень в отражении самодовольно улыбнулся и подмигнул. Никита с разворота ударил в центральное зеркало и бросился бежать. Звук бьющегося стекла за его спиной звенел неестественно громко и кинематографично. То тут, то там перед Никитой возникали двери. Открыв одну, он увидел грязную кухню своей квартиры. На полу сидел пьяный отец и протягивал к нему руки. Никита захлопнул дверь и побежал дальше. Следующая вела на футбольное поле. Парень оказался на месте вратаря, а Фил, Платон, Макс и Дрочер забивали ему бесчетное количество мячей, которые попадали в Никиту, оставляя синяки по всему телу. Сзади раздался скрип, Бойко попятился и, запнувшись на порожке, снова вывалился в пространство с черным сияющим полом. Дальше он шёл медленнее, выбирая нужную дверь. Наконец он остановился перед зелёной металлической, похожей на вход в кладовку Центра, которая была для Никиты временным пристанищем. На этот раз он не ошибся дверью. Разложенная на полу постель была чёрной. Единственная лампочка освещала комнату приглушённым красным светом. Было жарко и душно. Вдруг сзади к Никите кто-то прижался и обвил его крепкими руками. В этот момент он осознал, что футбольной формы на нём больше нет, и из одежды осталось только нижнее белье. Прямо в ухо приятный баритон прошептал: "Ну, привет". Никита хотел крикнуть: "Отвали!", но понял, что лишился голоса. Неизвестный тем временем нежно проводил пальцами по его прессу и груди, с особой осторожностью касаясь синяков и ссадин. Никиту накрыла волна тепла и удовольствия. Картинки становились расплывчатыми, и всё ощутимее становился жар. Человек, стоящий сзади, коснулся губами Никитиной шеи. Свет резко стал белым и невыносимо ярким... Никита проснулся от пробежавшей по телу дрожи. - Блять... - прохрипел он.

***

На скамейке возле Центра трудных подростков сидела Яна и дрожащими руками открывала бутылочку воды. На ней было старое растянутое худи, на лице - солнцезащитные очки. После вчерашнего срыва чувствовала она себя просто отвратительно. Хотя и до приёма волшебной таблетки было немногим лучше. Проходящий мимо Даня замедлил шаг и остановился возле скамейки. - Сигареткой угостить? - вместо приветствия предложил он. - Обойдусь, - небрежно ответила Яна. Даня переступил с ноги на ногу, словно пребывая в сомнениях. Потом глубоко вздохнул всё же решился: - Можно присесть? - Макеев, чё те надо? - Яна резко вскинула голову и уставилась на парня сквозь затемнённые стёкла. Потом, присвитснув, слегка опустила очки на переносицу. - Кто это тебя так? - А, это... - замялся Даня. - Скажем так: карма догнала. Можно с тобой поговорить? Не отрывая взгляд от Даниного помятого лица, Яна подвинулась, освободив рядом с собой место. Парень опустился на скамейку и упёрся локтями в колени. - Яна, - начал он, тщательно подбирая слова, - я хотел извиниться. Брови девушки поползли вверх. - Может я сейчас сделаю только хуже, но я должен сказать это. В тот вечер, ну, когда ты ко мне пришла... - Не продолжай, - перебила его Яна. - Я уверена, ты сейчас скажешь какую-то хуйню. - Да, в общем-то так и есть, - признал Макеев. - Но мне нужно, чтобы ты знала... Ты - классная девчонка и заслуживаешь нормального парня. И в тот вечер я как-то не подумал, что для девушек секс может значить что-то серьёзное. А я не ищу, ну понимаешь, отношений с девушками. Короче, мне жаль, если я сделал тебе больно. В конце своей путанной речи Даня наконец повернулся, чтобы взглянуть на её адресата. Яна сидела молча. Кажется, обдумывала услышанное. После длительной паузы она с лёгким смешком сказала: - Будем считать, что ты извиняешься за хуёвый секс. Между прочим, худший в моей жизни. - Пусть так, - с кривоватой усмешкой ответил Макеев. - Я был в говно. - Ты - говно, был и есть. Даню эти выпады не обидели. Он не знал, но догадывался, как неприятно девушке быть отшитой после секса, да ещё и парнем, который нравится. - Спасибо, что выслушала, - произнёс он, доставая из рюкзака сигареты. - Пожалуйста, - ответила Яна, тоже потянувшись к пачке в руках Дани. - Скоро туса намечается, - решил сменить тему парень. - У меня дома. Придёшь? - Подумаю. В дверях Центра показался Бойко. Так как у него солнцезащитных очков не оказалось, на всеобщее обозрение открылись тёмно-синие мешки под глазами, к которым прилагался распухший нос. Яна перевела взгляд с Никиты на Даню и обратно, после чего изрекла: - Кажется, я знаю, что за карма тебя вчера настигла. Макеев же расслабленно раскинулся на скамейке, подложив одну руку под голову, а второй поднеся сигарету ко рту. Он вдохнул полной грудью с чувством полного удовлетворения.