Сделка

Дата: ??? Пустота. Настоящее: 30 декабря 14:39 -Даже как-то тихо без той троицы, -подметил мужчина, делая небольшой глоток кофе из приятно белой кружки и возвращая её на стол. Отпрянув обратно к спинке серого дивана, он вздохнул, то ли от скуки – потому что без братьев Хайтани и Санзу и правда слишком непривычно, – то ли от усталости. -Санзу же сейчас постоянно с главой? -задал риторический вопрос другой, глядя на первого. -Счастливый, наверное. Ты тоже был в восторге, когда проводил много времени с Шиничиро, Такеоми, -добавил он, замечая неоднозначную реакцию Акаши. -Я делал то, что должен. Ты же всё время опаздывал на собрания, Вака, считая их скучными. -Самое интересное было в конце. Однако хорошо, что сейчас такого не бывает. -Получая распоряжения через телефон, глава и зам облегчают себе работу. Они были бы сами не в восторге созывать всех, с учётом того, что некоторые на выезде. -И то верно. Вот только интересно, где сейчас Хайтани шатаются, -задумался Такеоми. -С замом, скорее всего, или в клубах развлекаются, -предположил Имауши. -Они коробки таскают, -подал голос Хаджиме, сидевший всё это время напротив старших, откинув голову назад, тем самым отдыхая. -Глава, может, и отстранил их от дел «Бонтена», -продолжил Инуи, находившийся рядом с Коко, -но не давал им отпуска. Они, вроде бы, в Йокогаме, там всегда рук не хватает. Какучо сейчас всё время с замом, -добавил светловолосый, зная, что они спросят и об этом. -Да уж, глава и правда разозлился, -вздохнув проговорил Такеоми. -Отстранил сразу четверых из верхушки, ещё и зама. Дел теперь ещё больше. -И правильно сделал. -Кейзо посмотрел на Акаши. -То, что вытворил зам, за все рамки выходит. -Наверное, Бенкей прав. Я понимаю, если бы он убил только человек десять-тридцать, но не всех, -поддержал Имауши. -Хорошо, что всё уцелело. Пришлось бы ещё растраты делать. Единственый плюс – то, что мы не понесли убытков, да и денег у тех людей в кошельках было немало, ещё машины, на которых они приехали, можно продать. Проще говоря – всё прекрасно, -рассудил парень, садясь нормально и хрустнув шею рукой. -Коко, ты рассмотрел всё с точки зрения денег. -Хаджиме, улыбнувшись, пожал плечами, имея в виду «а как иначе?» -Что насчёт другого угла? -Какой «угол» ты имеешь в виду, Такеоми? Мораль? Если об этом, то мне всё равно. Главное, чтобы прибыль не падала, -ответил беловолосый, при этом соединив указательный и большой палец вместе, формируя кольцо, чуть поднёс к одному глазу и показал язык. -Ладно, другого я и не ожидал. Но всё равно непонятно, почему зам так поступил. Столько человек убил, прямо как во время «Празднества Асуры». -На «Празднестве» побольше полегло народу, -начал вспоминать Вакаса. -Вот только тогда у него крышу снесло, из-за некоторых причин, -украдкой посмотрел на Инуи, который печатал что-то на ноутбуке, и понимая, что имеет в виду желтоглазый, рука невольно остановилась на пару секунд, это заметил Хаджиме, глядя на приятеля. -А вот что сейчас вызвало кровопролитие неизвестно. -Что говорит насчёт этого Какучо? Он же был там, -спросил Араши, глядя на зеленоглазого, так как из всех присутствующих он общается с теми двумя больше всего. -Что он может сказать? Какучо будет на стороне зама вне зависимости от обстоятельств. Только то, что он направил пистолет на главу, уже о многом говорит. -Проще говоря, зам как Изана для Какучо, -подытожил Коконой. -Вот только Изану он остановил, когда тот перешёл грань. -Может, думает, что зам ещё не перегнул? -Не знаю. Какая вообще разница. На деньги это не влияет, так что можно и не обращать внимание. «Помешанный на деньгах,» -подумали разом все трое старших. Оно и неудивительно, так как Хаджиме всё время говорил о деньгах, разбирался с деньгами, да и вообще складывалось такое впечатление, что он только о деньгах и думает. Даже когда речь зашла о побоище, беловолосого беспокоили только достаток «Бонтена» и его материальное положение. Проще говоря, о Коко думали то, что он и хотел, ведь специально построил этот образ, чтобы к нему не приставали с другими вопросами. Ему, конечно, было в какой-то степени приятно, что его мнением интересуются, но, когда все мысли забиты отчётами, деньгами, количеством продаж и так далее, мозги лезут набекрень, поэтому в минуты отдыха хочется не о чём не думать, даже о таких ситуациях. Однако это не значит, что из-за сильной мозговой усталости Коко совсем оторван от мира. В конце концов, он не может полностью контролировать свои мысли, поэтому, когда заходит речь о какой-либо теме, в голове проскакивают кое-какие домыслы и сама позиция. Когда же беловолосый услышал насчёт недавней проделки Асуры, он, впрочем, как и все остальные, первые пару секунд прибывал в шоке. Убийства для «Бонтена» обыденность, но такие массовые в последний раз происходили только в первый год начала его правления. К тому же, Манджиро отдал приказ: «Любые убийства, включающие в себя больше сотни человек, должны первоначально получить моё одобрение». Так что гнев Сано насчёт произошедшего Хаджиме понимал, и более того, поддерживал. «Зам и так слишком много себе позволяет, а это вообще чересчур», -так он думал. И, возможно, он бы продолжил дискуссию, но слишком устал. К тому же, обсуждение недавнего инцидента всячески отсылает на «Празднество Асуры». Причиной которого стал Сейшу. А судя по реакции друга, Коконой знал, что это щепетильная тема. Произошло всё пять лет назад, тем не менее, время лечит не все раны, как многие говорят. Беловолосый это прекрасно понимал и кому, как не ему, знать о том, что чувствует Сейшу по этому поводу. Может, он и не вспоминает о «Начале Конца» и «Празднестве Асуры» очень часто, а если такое происходит, то чувство вины понемногу прожигает дыру. -Может, это был Чёрный Импульс? -спросил Кейзо всех присутствующих, после чего повисла тишина. Все об этом думали – точнее, сразу подумали о нём, как только узнали о проделке Ханагаки, – и каждый хотел сказать подобное, обсудить, но никто из присутствующих не хотел произносить это предположение вслух. Потому что он пугал. Само его существование не укладывалось в голове, а факт того, что Импульс, захватывая разум Майки или Такемичи, может подчинить обоих и контролировать тела, несомненно ужасал. Только та ситуация два года назад, уже показала, что любой из парней может поддаться его уговорам «помочь». -Он давно не появлялся, -закончил мужчина через две минуты тишины. -Нет, -отрезал Инуи, закрывая ноутбук, словно специально заставляя всех замолчать, но это не так. Он лишь закончил свою работу. -Если бы это был Импульс, то Какучо тоже не ушёл бы оттуда живым. На нём даже царапины нет. Тем более, Импульс попытался бы убить зама. Глава тоже не выглядит таким, будто Импульс появлялся. -Но его правда давно не было, -лениво и задумчиво протянул Хаджиме. -Это напрягает. -Тебя напрягает что-то, кроме денег? -усмехнулся Акаши, делая глоток кофе. -Никто не знает, как он себя поведёт. Так что я не особо горю желанием быть пристреленным Импульсом. Опасения вполне оправданы, так как целей этого проклятья, кроме устранения Такемичи и подчинение Сано, никто не знал и даже не догадывался. Темноволосый, может, и рассуждал насчёт этого, но так и не смог найти ответ. Что Импульс будет делать, если его планы всё-таки сбудутся? Стать главной личностью и поглотить личность черноглазого, конечно, вещь важная, но вот только зачем? Можно предположить, что для управления «Бонтеном» и телом главы. Однако это он может устроить просто договорившись, как, допустим, было у Такемичи и Мизуки. Смена сторон для взаимовыручки и удовлетворения потребностей. Тем не менее, и это ему не нужно. Всё слишком запутанно, и цели Импульса так и останутся загадкой. По крайней мере до тех пор, пока Майки всё ещё может выстоять. Вот только, как долго он в силах будет сопротивляться тоже неизвестно. Будущее Ханагаки Такемичи и Сано Манджиро становится всё туманнее. Снова наступила тишина, в минуты которой Коко и Сейшу пару раз переглянулись. Такеоми спокойно допивал кофе – хотя размышления насчёт всего этого можно ли назвать спокойным? – Вакаса откинул голову на спинку дивана, рассматривая белый потолок; Кейзо же, наоборот, изучал ковёр под ногами. Такая молчаливость их никак не напрягала, в конце концов, каждый понимал, о чём думает другой. Возможно, так продолжилось и дальше, но звук закрывающейся двери из коридора привёл всех в себя. Дыхание на мгновение у всех перехватило, но тут же пришло в норму, так как, к счастью, это был не глава «Бонтена», а его верная собачка. Санзу, впрочем, тоже своим мрачным видом нагонял фриссон. Может, времяпровождение вместе с Майки и делало его счастливым, заставляло оказаться на седьмом небе, но, тем не менее, желание прикончить, да как можно мучительнее, это «отродье, посмевшее пойти против Короля» было сильнее. Его буквально разрывало от радости и ненависти, метая между двумя настроениями. Голубоглазый подошёл к старшим, протянул бумаги, по-видимому, там были три небольшие стопки – по тридцать листов, – закреплённые скрепками, для удобного разделения документов. Харучиё протянул их Бенкею, так как он ближе всех располагался к парню. Тот молча их взял, передал две оставшиеся Вакасе, а он вследствие отдал последнюю стопку Такеоми. Он устало вздохнул, начиная просматривать бумаги, в то время как Хаджиме усмехнулся. Всю работу он сделал, так что может отдохнуть. Санзу улыбнулся ему, вывел другую руку из-за спины и слегка кинул громадную стопку листов на стол в сторону беловолосого. Глядя на всё это, у Коко потемнело в глазах. Здоровья погибшим. -Половина для Инуи, -проговорил Санзу, указывая на выделяющийся лист, откуда и началась другая половина. Ничего больше не сказав, парень пошёл обратно в кабинет Сано. Беловолосый тем временем смотрел ему вслед, думая: «Какого чёрта провинился зам, а заваливают работой нас?» Ему так и хотелось пойти к главе и всё высказать, но всё же страх был сильнее негодования. Зеленоглазый взял свою часть и начал просматривать, интересуясь, что именно могло быть в документах, так как всю работу они сделали буквально день назад. Следовательно, как минимум неделю ничего такого масштабного быть не должно. Пока он читал первые листы, вникая в суть, трое других мужчин ушли, так как указания, которые написаны на листах, представляли собой задания, требующие личного вмешательства каждого – проверка всех пунктов и клубов. И «всех» имеется в виду не только в Токио, а по всей восточной территории Японии. Поэтому Вакаса, Такеоми и Бенкей разделятся, по одному на каждый регион, где будут руководить группами проверки. Такеоми, скорее всего, останется в Канто, так как, если судить по полномочиям, он находится немного выше остальных двух в иерархии «Бонтена», вследствие, как один из главных представителей верхушки, он должен быть где-то поблизости на случай непредвиденной ситуации. Канто за Акаши, Хоккайдо для Вакасы, а оставшиеся Тохоку и Тюбу достанутся Бенкею, так как между ними легче всего перемещаться, к тому же Тюбу знаком мужчине очень хорошо. Краем глаза наблюдая, как старшие уходят, Инуи подставил руку под щёку, локтем облокотившись о ручки кресла. Прочитав уже пару листов, он понял в чём суть его будущего задания. И не ошибся, так как на следующей же странице оно было написано: «Лично проверить все склады оружия. Удостовериться в целостности и нужном количестве, которое прописано в этом документе». Прочитав это, парень ещё раз посмотрел на размер стопки и подумал о числе оружия. Складов, конечно, по несколько штук в каждом регионе, но всё равно как-то не верилось. Однако, вспоминая Йокогаму, такое предубеждение рассеивалось. Сейшу тяжко вздохнул, уже планируя свой маршрут, чтобы как можно быстрее посетить все места и вернуться обратно, так как он не особо жаловал длительные поездки, а тут ему придётся объездить пол-Японии. Взглянув на Хаджиме, который уже находился в депрессии из-за такого количества бумаг, светловолосый понял, что у него ещё не всё слишком плачевно, нежели у его друга. Коко даже не читал, что именно там написано, он просто пялился на эту груду с помрачневшим лицом. Да и что там читать, всё как обычно – деньги, деньги и ещё раз деньги. У черноглазого все дела строятся вокруг денег. Беловолосый только закончил со всеми основными делами и теми, которые натворил Такемичи, а тут ещё целую кучу наваливают. -Может выход из «Бонтена» через смерть не так уж и плохо… -проговорил он мысли вслух. -Я так скоро вообще думать не смогу. Превращусь в банкомат и только буду показывать счёт и деньги выдавать. -Если я вернусь раньше, чем ты успеешь это сделать, то помогу чем смогу. -«Если успеешь вернуться»? Тебя то куда отправляют? Здесь и так никого адекватного не осталось, хотя их не было. Мы с тобой тут самые нормальные, а тебя ссылают. -Нужно проверить все склады оружия. Я и сам не рад туда-сюда мотаться. Но, сам знаешь, с главой лучше не спорить. -Я в капусту превращусь, пока ты приедешь. -Откинулся на спинку кресла, полностью расслабляясь и свесив голову назад. -Я понимаю, что главе не понравился поступок зама. Мне он самому не по душе, но ему стоит умерить свой пыл. Отстранил четверых из верхушки и наваливает ещё больше заданий. Он сам-то, скорее всего, с ног валится. -С ним Санзу. Не хочу этого говорить, но на него можно положиться, если он не считает тебя врагом. Братья Хайтани живой тому пример. Про главу и говорить не нужно. Думаю, Санзу половину работы точно делает, если не больше. Но я согласен. Глава перегибает. То, что сделал зам… Может и касается всего «Бонтена», но лучше бы они поговорили. В этом виноват Такемичи, а не остальные, -договорил Сейшу, смотря в пол и заключив руки в замок. Последнее предложение прозвучало так, будто он сам себе хочет внушить сказанное. Хаджиме молча посмотрел на друга. Он прекрасно понимал, что эта фраза относится больше к далёкому прошлому, нежели к недавнему происшествию. Ещё тогда, в библиотеке, они всё обсудили, высказались друг другу, попытались поддержать, разговаривали о том и о другом. Столько всего накопилось за те два года, когда они разделились – и прошлое тоже стоило внимания, – из-за чего они просидели до утра. Но да, всё равно какие-то темы ещё остались, которые они обсуждали в дальнейшем. Это вроде вызывало облегчение, но и какое-то неприятное чувство. Возможно, потому, что стали понимать друг друга хорошо – очень хорошо. Если кто-то соврёт, другой поймёт, и тому подобное. Как сейчас. Фраза Инуи «никто из нас не виноват» была попыткой убедить себя в том, что светловолосый не виноват в резне пять лет назад. Поэтому Хаджиме рассматривал его. Ему самому становилось как-то не по себе от этих слов. Почувствовав на себе взгляд, Сейшу посмотрел на парня в ответ. Со стороны казалось, что они играют в гляделки, такой глупый зрительный контакт, продлившийся около пяти минут, перебивающийся только на мгновение, когда те моргали. Это был не немой диалог, как у тех же братьев Хайтани, а нечто другое, исследование, если можно так выразиться. Они не читали мысли, даже не пытались понять, о чём размышляет человек, сидевший рядом. В конце концов, они усмехнулись друг другу, будто высмеивая собственные действия. Взгляд беловолосого случайно ушёл в сторону и упал на документы. Его снова охватила дисфория, и вместе с истомой она начала распространяться по всему телу. Замечая не очень весёлое настроение друга, Сейшу встал, немного потянулся, так как мышцы затекли от такого однообразного положения, не спеша пошёл в сторону кухни и начал что-то делать, судя по звукам. Хаджиме снова пялился в потолок, даже не пытаясь разглядеть, что именно делает зеленоглазый, но этого и не нужно было. Через пять минут терпкий запах кофе моментально заполнил лёгкие, что заставило черноглазого невольно взбодриться. Инуи вернулся с двумя чашками кофе и, поставив их на стол, взял несколько листов из половины черноглазого, начиная читать. Ему нужно уезжать завтра, так что, пока есть время, он лучше хоть немного поможет Коконою, потому что прекрасно понимал, как сильно он устаёт от всего. Даже удивительно, что, несмотря на такое большое количество работы, Коко остаётся ещё таким же эффективным. Дело привычки, но его делишки всё равно утомительны. Иногда у него всплывает мысль о том, что лучше бы он занимался чем-то другим. Как Такеоми, Вакаса, Бенкей, да хоть братья Хайтани или Санзу. В любом случае, всяко лучше, чем всё своё время сидеть за ноутбуком и бумажками. Хорошо, что хоть остаётся времени на спортзал, где он может поддерживать свою физическую форму в норме, а не заплыть жиром. К тому же, никогда не знаешь, какая ситуация может произойти, так что уметь стрелять и иметь навыки рукопашного боя необходимо. С уроками владением пистолета ему помогает Риндо, а с партнёром по спаррингам – Ран. Может, раньше Коко и был достаточно силён, но во времена «Свастонов-Канто» у него не было так много дел, несмотря на то, что те тоже достаточно всего вытворяли. А братьям Хайтани хоть какое-то развлечение, потому что бои между собой уже наскучили, потому что они выучили стиль друг друга, а Санзу уломать на это очень сложно, особенно если абонент Ран. Поэтому такие совместные тренировки были выгодны обеим сторонам – сделка своего рода. Минут десять Хаджиме всё ещё рассматривал светло-серый потолок, находя его каким-то интересным – кого я обманываю, он просто не хотел приступать к работе, – и будь на нём узоры, то, возможно, беловолосый сидел бы так ещё больше. Тем не менее, такое поведение являлось бы неуважительным по отношению к Инуи. Если человек предложил помощь, это не значит, что тебе можно сидеть и бездельничать. Черноглазый томно вздохнул, сделал небольшой глоток уже тёплого кофе, запустил ноутбук, надел очки и взял небольшое количество бумаг, чтобы те удобно лежали в руке. Суть задания практически такая же, как обычно: «Предоставить экономический отчёт за последние месяцы, агрегируя все показатели. Отдельно прописать расходы, как это повлияло. Составить предположительное развитие биржи в дальнейшем. Составить бонификацию ко всем товарам, для большего дохода». И ещё некоторые мелочи. Зеленоглазый не особо разбирался в этом, что вполне логично, но с агрегированием он мог помочь, так как это самое простое, а Коко не придётся тратить время на это пустяковое дело, и он сразу перейдёт ко всему вышеперечисленному. Через какое-то время после начала их работы дверь из коридора снова открылась. Как и в прошлый раз, это был Санзу. Не обращая никакого внимания, что трое мужчин, составлявшие компанию оставшимся, ушли, он посмотрел на Сейшу и, ничего не говоря, показал большим пальцем через плечо в сторону кабинета Сано. Светловолосый сразу понял, что от него хотят, поэтому, не став медлить, он направился в указанное место. Голубоглазый последовал за ним. Инуи для начала постучался, подождал пару секунд и вошёл внутрь. Пройдя до середины кабинета, чтобы Харучиё тоже смог нормально зайти и закрыть за собой дверь, Инуи поклонился главе, сидевшему за столом, а другой парень подошёл к владельцу кабинета и встал чуть позади. «И правда собаку напоминает», -подумал светловолосый, буквально чувствуя, что Харучиё защищает своего Короля. Чёрные глаза, которые с каждым годом становились всё более пугающими и затягивающими в омут отчаяния, пристально смотрели на светловолосого, будто анализируя. В какой-то степени казалось, что Майки задумался, раз так долго ничего не говорит, и лишь пялится на парня, но это не так. Он и правда изучал своего подчинённого, стараясь прочитать его мысли и намерения. -Инуи, когда в последний раз ты общался с Такемичи? -Вчера вечером, -сразу ответил он, даже не думая солгать. В принципе, ему и не нужно было, так как ничего такого не происходило, да Санзу всем своим видом показывал: «Соврёшь – убью». -Что обсуждали? -Зам жаловался, что ему скучно и нечего делать. Сказал, что они с Какучо всё Токио объездили. Я ответил, что ему нужно найти какое-то хобби или типа того. Про дела «Бонтена» он не спрашивал. Манджиро отвёл взгляд в сторону на пару минут, что-то обдумывая, а затем снова на Сейшу. -На чьей ты стороне, Инуи? -На стороне здравого смысла. Может, в основном, я и получаю приказы от зама, -продолжил парень после кратковременной тишины, так как ему стало ясно, что беловолосому нужны подробности, -но это не значит, что я буду его поддерживать во всём. Его поступок был совершён не для «Бонтена», а скорее ради собственного эгоизма. Для меня важнее «Бонтен». -«Стал думать более разумно. Не то, что во времена «Чёрного Дракона»». Вот как. Тогда можешь идти. И передай Коко, что, когда он закончит с этим поручением и всё будет меня устраивать, у него будут две недели выходных. Зеленоглазый ещё раз поклонился, украдкой посмотрел на Санзу и вышел из кабинета. Харучиё всё это время не сводил глаз с парня, пытаясь поймать его на лжи. Когда же Инуи покинул помещение, Сано откинулся на спинку стула, ожидая, что скажет его собачка. -Бо́льшая часть верхушки сейчас против Ханагаки, -заключил он, всё ещё смотря на дверь. Манджиро еле заметно кивнул. -Всё ещё ненавидишь его? -спросил парень после десятиминутной тишины, когда голубоглазый уже сидел на диване, читая бумаги. -Не то слово, -ответил Санзу и бровью не поведя. -Убил бы его ещё тогда, -чуть сжав листы, добавил он с явной злобой. Глава «Бонтена» продолжал смотреть на светловолосого пустым взглядом, прожигая в нём дыру. Этот взгляд не олицетворял злости или неприязни к словам Харучиё – нет. Черноглазый уже привык к этому и давно понял, что Санзу никак не примирить. Так что такая агрессия в сторону Такемичи была чем-то обыденным и в то же время неотъемлемым. Манджиро уже считал неприязнь голубоглазого к Ханагаки обычным делом, но и чем-то особенным. Всегда найдётся человек, который будет ненавидеть того, кого все любят или, по крайней мере, относятся к нему с уважением и нейтральностью. Априори беловолосый не понимал, почему Санзу так неприятен зам, но сейчас, в данной ситуации, проникся этим. Нельзя сказать, что у Майки появились идентичные чувства, как у его собачки. Это, скорее, раздражительность. Она появилась раньше, ещё до этого инцидента, однако значение он придал только сейчас. Если подумать, то Такемичи слишком эгоистичен, самоуверен, небрежен в своих собственных поступках и не видит, где протекает черта, за которую не следует заходить. А может и видит, только намеренно вытворяет такие вещи. С одной стороны, Сано привык к нему – то, что разноглазый всегда рядом и помогает ему, – с другой, он хотел оттолкнуть Ханагаки – его всё ещё мучил вопрос того, правильно ли он поступил, предложив сделку, и ещё состояние, в котором сейчас находится темноволосый. Его манера речи, некоторые движения становятся чьими-то другими. Какучо уже упоминал об этом, но после того диалога всё обострилось. Такемичи путается в воспоминаниях. Их много. Слишком много. Что произойдёт, если он вообще ничего соображать не будет и воспримет себя Изаной или Мизуки? Как бы то не было, Такемичи стоит разобраться с этим. Неважно как, если он хочет продолжить руководить «Бонтеном» на пару с Манджиро, ему придётся из кожи вон лезть. Прошлое: 2008 год Аметисто-глициневые глаза, олицетворяющие собой пустоту, смотрели на голубоглазого блондина перед ним. Он рассказывал правду, которая очень удивляла слушателя. Наблюдая за этой реакцией, беловолосый невольно усмехнулся, чуть наклонив голову, из-за чего послышался звон серёжек. Ему действительно нравилось наблюдать за своим «создателем», но ответные слова, вылетающие из рта блондина, заставили ухмылку раствориться. Они вонзались в грудь, вызывая болезненное покалывание, и вместе с этим сдавливали всё изнутри. -Проще говоря, ты и есть Изана, -закончил голубоглазый, за что получил мощный удар ногой, из-за чего отлетел на несколько метров, а руки перестали функционировать. Беловолосый прибил парня к поверхности, сев на него сверху, как это делал Сано во время «Кровавого Хеллоуина», когда тот хотел забить Кадзутору до смерти. Фиолетовые глаза, смотревшие в чистое голубое небо под ним, буквально пожирали. Блондин чувствовал, как внутри всё кричит от опасности, а желание бежать с каждой секундой всё усиливалось. Его дыхание стало прерывистым, и в голове уже начали всплывать сожаления о только что сказанном. -Думай хоть, что говоришь, Такемичи, -шёпотом проговорил парень, более менее приводя голубоглазого в чувства. <…> Отвратительные ощущения понемногу начали окутывать Ханагаки, и он прекрасно знал, что это такое. Чувство вины. Оно настолько едкое, что пробирает до костей и внутренних органов. Если так подумать, то Такемичи не особо думал о том, что он говорит. Прямолинейность – хорошее качество, но обоюдное, с учётом того, что человек зачастую не обдумывает сказанное, из-за чего могут быть плохие последствия. Сейчас своей прямолинейностью и необдуманным высказыванием он задел чувства парня с аметисто-глициневыми глазами – такими красивыми и одновременно с этим необычайно пустыми. -Ты тот, кто ты есть, Мизуки. Настоящее: 2013 год 30 декабря 23:57 Темноволосый открыл глаза. Он по-прежнему сидел на пристани с прямой спиной; положение ног напоминало «лотос», но таковым не являлось – так как ступни просто прилегали друг к другу, а не накинуты одна на другую, – ладони тем временем опирались на короткие малоберцовые мышцы ног. Свет оранжевых и жёлтых фонарей, находившихся на другом берегу, отражался в воде более тусклым и невзрачным. Токийский залив был необычайно спокоен, только изредка крохотные волны бились о колонны моста, создавая приятный шум колыхающейся воды. Тишина регулярно прерывалась рокочущими гудками прибывших или, наоборот, отбывавших кораблей. В день около пяти-десяти суден точно приходило, в зависимости от размера и компании, один из которых обязательно будет принадлежать «Бонтену». Ветер здесь прохладнее, нежели внутри города. Более того, он свежее, а запах залива буквально впитывался в лёгкие. -Жалко, конечно, братьев Хайтани, -проговорил парень, глядя на противоположный берег. Кажется, Такемичи как раз пытается найти глазами озвученную парочку, не обращая внимания на большое расстояние. По крайней мере, так казалось Хитто, сидевшему в обычной позе, рядом с замом. На самом же деле разноглазый обдумывал другие вещи. –«Ты тот, кто ты есть…» -мысленно процитировал свою когда-то сказанную фразу. –«Теперь я понимаю, что ты тогда чувствовал, Мизуки. Но.. Не понимаю себя. Ты состоял из трёх личностей и при этом считал себя другим. Не нами. Значит, я тоже отдельная личность? Или всё ещё Такемичи? А может Изана или Манджиро, или… Ты, Мизуки?» -Темноволосый повернул голову к Хитто, смотревшего на корабли, а затем посмотрел на Такемичи в ответ, так как почувствовал на себе взгляд. -Какучо, кто я по-твоему? Сероглазый ещё пару секунд смотрел на лицо Ханагаки, возможно, пытаясь понять, в чём именно суть вопроса и является ли он шуткой. Но мимика, дыхание, даже обычно игривые глаза не выражали ничего, кроме как желания услышать ответ. Мужчина снова повернул голову к кораблям. -А как считаете вы? -немного погодя, ответил он вопросом на вопрос. -Ммм, даже не знаю, -протянул Ханагаки, тоже поворачиваясь к заливу. -Вы, сперва, являетесь тем, кем себя считаете. Окружающие могут видеть вас по-разному. Но если не знаете, кто вы такой, то самое время найти себя, а не спрашивать мнения у других. Так вы лишь построите образ, который от вас все ожидают и требуют. Я так думаю. -И как же мне найти себя? -Это решать уже вам. У каждого свой способ. Но, -снова начал мужчина после небольшой паузы, -я вижу вас как Ханагаки Такемичи, ужасного Асуру, замглаву «Бонтена». И ещё обычного Такемучи, командира первого отряда «Тосвы». Может, вы и изменились, и в вас присутствует больше нового – «Бонтена», но очень редко прокрадывается что-то другое, очень знакомое и тёплое – «Тосва». Как, допустим, сейчас. -Хах, Какучо, да ты тот ещё романтик, -широко улыбнувшись, прокомментировал Такемичи, выпрямившись в спине ещё сильнее и чуть наклоняясь назад. –«Значит я всё ещё Такемичи?» -снова спросил он у себя и задумался. Дело не в том, что разноглазый не доверял Хитто. Он всегда говорил правду, несмотря на то, что она могла нести за собой дурные последствия, так что Ханагаки полагался на его честность так же, как и на Манджиро. Вот только сам Какучо сказал, что каждый человек может видеть другого по-своему. Значит, в глазах мужчины Такемичи остался Такемичи. Вот только сам Такемичи не понимает, Такемичи он или не Такемичи. А найти себя сложно практически невозможно с тем набором, который имеет темноволосый. Всё же, попытаться стоит. Тем не менее, нельзя забывать, что Какучо может ошибаться. Его точка зрения насчёт Ханагаки Такемичи как замглавы «Бонтена» по большей степени является верным. Что же касается Такемучи, командира первого отряда «Тосвы», уже спорно. Только услышав это, Ханагаки засомневался и предположил, что у Хитто, похоже, розовые очки надеты. Насколько разноглазый мог судить, его слуга не маленький мальчик, верящий в сказки, но и пессимистом назвать его нельзя. Реалист. Поэтому с одной стороны слова Какучо вызывают доверие; с другой – непонимание и сомнения. Ханагаки не припоминал, в какие моменты он был таким… Таким мягким, как говорит Какучо. Либо сероглазому лишь кажется, либо сам Такемичи не замечает за собой такого. «Дерьмово», -так он думал, если вторая догадка верна. А дерьмово потому, что темноволосый хочет контролировать своё поведение и эмоции, которые он показывает. Принять этот факт значит принять то, что он слаб и не может контролировать даже такую простую вещь. Не замечать за собой другое поведение – абсурд. Может, кто-то другой и считает это нормальным, так как нельзя всё держать в узде, особенно чувства, но точно не для Такемичи. Возможно, Хитто прав в некоторых моментах, возможно, его мнение ошибочно – в любом случае, это подкинуло ещё размышлений в копилку разноглазого. Два человека ещё около часа сидели и пялились на корабли, спокойный Токийский залив, изредка всё-таки порождающий еле заметные волны с помощью ветра, на мерцающие огни и передвигающиеся точки, коими были рабочие, а где-то там, среди них, братья Хайтани. За это время они успели продрогнуть, следовательно, стоило бы вернуться. Но вернуться куда? Такемичи всё ещё продолжал жить во временном штабе «Бонтена», только возвращался он туда очень поздно, чтобы вероятность встретить Майки была мизерной, и лишь для того, чтобы поспать и принять душ. Ханагаки хотел помириться с главой, так как отстранение на такой длительный срок могло привести к не лучшим последствиям, минимум к переутомлению беловолосого. Также Такемичи чувствовал дискомфорт, понимая, что он и черноглазый отдаляются. Попытки разговора он, естественно, надеялся осуществить. Но Сано всё время игнорировал старания Такемичи завести диалог. К тому же, Санзу, не отходящий от Короля ни на шаг, тоже портил атмосферу своим испепеляющим взглядом. Темноволосому было всё равно на собачку главы, только в данный момент он напрягал. Когда Ханагаки услышал шум волн, бьющихся о колонны моста в очередной раз, он в встал, потянулся, задрав руки вверх, ощущая, как некоторые кости встали на место, издав вместе с этим хруст, слышный только самому владельцу тела. Лениво встал в обычное положение, в полной мере констатируя заледенелость мышц, подумав о том, что не стоит злоупотреблять такими посиделками, так как болеть Такемичи не горит желанием. Постояв ещё несколько секунд, пока некоторые конечности придут в нормальное состояние после того, как онемели, парень сунул руки в карманы, повернулся и направился к машине, проходя мимо Хитто. Сероглазый проводил его взглядом, а когда же Такемичи скрылся за поворотом, последовал за ним, идя в своём обычном темпе, который был быстрее, чем у первого, так что догнать и даже перегнать не составило труда. Какучо, по обыкновению, сначала открыл дверь заднего сиденья для темноволосого, а уже потом сам приземлился на место водителя. Пока он пристёгивал ремень безопасности, Ханагаки уже успел набрать в телефоне адрес нужного места, куда он хочет направиться, и протянул телефон мужчине. Какучо вставил его в подставку, предназначающаяся для этого, завёл двигатель, подождал какое-то время, чтобы машина прогрелась, и начал движение. Путь предстоял неблизкий, но и дальней поездкой это не назовёшь. Они, скорее, будут дольше стоять в пробке, нежели ехать, так как дороги от Иокогамы до Токио всегда загружены, в любое время суток. Спешить им в любом случае некуда, так что ничего страшного, тем более, разноглазый сможет подремать в машине – в тепле. Первые минуты Такемичи наблюдал за сменяющимися дорогами, зданиями, редкими деревьями. Выехав на центральное шоссе, он прикрыл глаза, затем открыл, плавающим взглядом посмотрел в зеркало внутри салона и снова закрыл глаза, устраиваясь поудобнее. Тело начало постепенно размякать, тем самым нагоняя на Такемичи всё больше и больше желания провалиться в мир сновидений. Всем же нравится чувство, когда полностью продрогший и окоченелый от холода попадаешь в пространство с оптимальной температурой, а после мороза вообще кажется, что это рай на земле. Тепло успокаивает и вовлекает в сон. Как сейчас. Наверное, единственным плюсом того, что Манджиро отстранил Такемичи, было то, что теперь парень мог спать сколько захочет. Дела «Бонтена» не простят, если их не решать сразу. Поэтому сейчас у темноволосого был своего рода отпуск. Полученный не самым лучшим образом, но сон стоит того. Спать в машине не очень комфортно, хотя зависит от случая и обстановки. В данный момент Такемичи всё устраивало. Единственное, что слегка раздражало, – свет фонарей, который всё время то тускнел, то вспыхивал яркой вспышкой, закрадываясь в самую глубь салона, соответственно, попадая на парня. Тем не менее, это стало чем-то обыденным, так что Ханагаки привык, к тому же постоянные засветы говорили о том, что сейчас вечер, никуда не надо спешить, что они не стоят на месте и едут, что сейчас он в приятной обстановке. Только звук того, как шины колёс мчат машину по дороге, ни музыки, ни навязчиво разговора, ни радио – ничего. Прекрасно. Хитто постепенно начал выжимать педаль тормоза, переключая сцепление на более низкое, и совсем остановился. Темноволосый хоть и был в полусонном состоянии, однако ему не требовалось открывать глаза, чтобы понять, что они ещё не на месте. Мотор ещё не заглох, да времени прошло слишком мало, значит, они в пробке. Хлопок двери. Разные глаза кое-как чуть-чуть приоткрылись, закрылись и снова открылись. В сон всё ещё тянуло, возможно, Такемичи и заснул бы снова, но прогнал эту идею, пытаясь привести зрение в порядок, избавляясь от туманности перед собой. Какучо открыл дверь, и парень незамедлительно вышел. Чуть пощурившись от блеклого света фонарей, располагавшихся по всему периметру, темноволосый начал более менее приходить в себя благодаря холодному воздуху, что окутал сразу, как только тот вышел из машины. Такемичи потёр глаза с переносицей и направился по дороге из естественного камня, в иных местах которого виднелось немного грязи, что говорило о редкой чистке троп в парке. Парень шёл неторопливо, даже как-то чересчур медленно, сероглазый следовал его примеру. Куда им торопиться, верно? Голые истощенные от зимы деревья – кажется, что они больше никогда не покроются листвой, что так их красит, – увядшая трава, покрытая инеем, поблёскивала в свете фонарей, который с каждым годом становился всё тусклее, или так кажется только Ханагаки. Он приходил сюда не часто, но и не редко, только в те моменты, когда он хочет собраться с мыслями или погулять под проливным дождём. Странно, что сколько бы раз он не приходил сюда, вид этого тематического парка его изумлял. Вроде ничего особенного и сверхъестественного, что могло бы привлечь его внимание, да всех людей, так как появлялось здесь максимум человек пятьдесят за день. Ночью вообще никого. Скорее всего, атмосфера, которую излучало это место, была чем-то знакомым и успокаивающим. К тому же, реализм, на основе которого и был построен этот парк, привлекал. Лунный мост, построенный через искусственно созданную реку средних размеров, был самым лучшим и любимым местом темноволосого, как раз туда они и направлялись. По мере приближения к нужному месту, Какучо и Такемичи разглядели силуэт человека в тени дерева. Когда они подошли ещё на пять метров ближе, то сразу поняли, кто это. Он стоял, облокотившись о массивный ствол дерева, скрестив руки и ноги и, скорее всего, с закрытыми глазами, так как не отреагировал на появление двух «предателей» на горизонте. Звук шагов постепенно начал доноситься до слуха, так что парень посмотрел в ту сторону. Лицо искривилось от злобы и отвращения , после чего он встал посреди дороги, тем самым преграждая путь. «Если здесь Санзу, значит и…» -подумал Такемичи, глядя на светловолосого, и ускорил шаг. -Уходи, -только и сказал Харучиё, понимая намерения так неприятного ему человека, доставая свои парные кинжалы. Какучо движением руки прикрыл разноглазого, но и тем самым заставил его остановиться. -Успокойся, Санзу. Убийства ни к чему. -А кто-то говорил об убийствах? Я лишь отрежу язык вместе с руками у этого предателя. -Показал взглядом на Ханагаки. -Это не выход. Ты же сам понимаешь, что им нужно поговорить. Их разделение может плохо закончиться. -Да неужели? Тогда я стану для главы руками и ногами. А если понадобится, то чем-то другим. Он пошёл против «Бонтена» и против главы. Я убью любого для своего Короля. И этот огузок не исключение. -А ты не думал, что тогда станет с Манджиро? -подал голос всё это время молчавший Такемичи. -Может, сейчас всё более менее нормально, но в будущем он рухнет от усталости и морального истощения. Или Импульс поглотит его. -Я не позволю этому случиться. -Каким образом? -Буду рядом и помогу в нужный момент. Защищу и спасу. Что не сделаешь ты. -Хочешь стать для Манджиро заменой меня? -усмехнувшись, проговорил разноглазый, из-за чего Харучиё сжал рукояти ножей сильнее. -Ладно-ладно, успокойся. -Поднял две руки вверх. -Я просто хочу сказать, что в твоих же интересах, чтобы я был рядом с Манджиро. Я тот, кто ему нужен. Ты сам всё понимаешь, Санзу. Так опусти своё упрямство и неприязнь. Подумай, с кем ему будет лучше. Подумай не о своей гордыне и самомнении того, что сможешь сделать всё это, а о том, как будет лучше именно Манджиро. Прими решение, которое сделает он, а не решай за него. Светловолосый внимательно смотрел на Такемичи и, более того, слушал, что он говорит. Раньше, конечно, Харучиё послал бы его на куда только можно и нельзя и ввязался бы в драку. Сейчас, может, он и остался таким вспыльчивым, но теперь хотя бы выслушивал собеседника, естественно, смотря, кем он являлся. Тон, манера речи, движение губ, да в конце концов сам Такемичи – его существование – вызывали такой гнев, что внутри всё кипело, буквально норовило изрезать, забить до смерти, подвергнуть самым ужасным пыткам, которые только существуют в этом мире. Но что ещё больше выводило голубоглазого из себя – это то, что Ханагаки прав. Самодовольный олень, который любит почесать языком, прав? Отвратительно. Нет чувства хуже, когда неприятный тебе человек, тот, кого презираешь всей душой, оказывается прав ещё и в щепетильной теме. Санзу не знал, о чём ему следует думать первоначально. Он разрывался от ненависти, чувства долга и печали. Мысли спонтанно переходили от одного рассуждения к другому, а эмоции смешивались, образуя собой какой-то странный коктейль, от которого Харучиё хотелось стошнить. -Я пропущу тебя, -спустя примерно семь минут начал светловолосый, -но с двумя условиями. Ты пойдёшь к нему без катаны и любого другого оружия. И ещё позволишь мне «пару раз» ударить тебя. -Странно улыбнулся. Первое высказывание Такемичи ещё понял, так как, если завяжется драка, он не сможет что-либо сделать опасного для жизни. Вот второе условие ненадолго ввело в ступор, но тут же пришёл в себя, вспоминая, кто перед ним стоит. Санзу Харучиё никогда не упустит такой возможности. И темноволосый, конечно, стал бы препираться и язвить, как он обычно это делает, но сейчас не лучший момент для этого. Такемичи и Хитто победили бы его без сомнений, вот только подобный исход только ухудшит положение. Поэтому только прикрыв глаза от безысходности на пару секунд, парень снял ремень с ножнами и отдал их Какучо. Санзу скептически посмотрел на него, сомневаясь, что это всё оружие, которое он при себе имел. Тогда Ханагаки показал жестом, что голубоглазый может сам в этом убедиться. Вдев парные кинжалы в ножны, располагавшиеся на ногах – чуть выше колена, чтобы удобнее и быстрее можно было их доставать, – светловолосый подошёл к заму и начал ощупывать его с ног до головы. Ничего. Убедившись, что всё нормально, Харучиё левой рукой дотянулся до противоположного плеча, начиная придерживать и правой рукой делая круговые движения. И как только Такемичи отвёл взгляд в сторону, Санзу ударил его со всей силы по лицу, из-за чего тот попятился назад, рефлекторно прикрывая ушибленное место. -Отличный удар, -сказал темноволосый, сплёвывая кровь и подтирая её у носа. -Это всё? -Давненько тебя не избивали, верно? -задал риторический вопрос парень, подходя к Такемичи. -Всё по договорённости, Какучо, -ответил он на многозначительный взгляд мужчины. -Ты даже не представляешь, как изо дня в день я терпел твою противную физиономию, сдерживался, -ударил коленом в живот, -чтобы не придушить тебя у всех на виду. Бесишь, -удар, -бесишь, -удар, -бесишь!! -удар ногой, из-за чего Ханагаки упал. -Я знаю. Ты меня тоже иногда порядком бесишь. Но по большей степени я уважаю тебя. -Поднялся. -Ага, конечно, -съязвил Харучиё и ударил сначала живот, потом лицо. Сколько раз Такемичи падал на грязную дорогу, когда голубоглазый специально бил под таким углом, и сколько раз молча вставал. Кровь из носа и рта уже текла ручьём, ушибы начали приобретать синеватый оттенок, одежда измялась и покрылась пылью. Тело обжигала острая боль, куда только попадали удары. У голубоглазого появилась даже отдышка, когда он в очередной раз повалил парня, но на этот раз не дал возможности встать, а сел на того сверху, продолжая избивать кулаками. -Чего такое, выдохся? -усмехнувшись, спросил Такемичи хриплым голосом, глядя на чрезмерное дыхание Санзу. Ударил ещё раз. Пауза. Ещё раз. -Достаточно, -проговорил голос со стороны и остановил замахнувшуюся руку Харучиё. Светловолосый сразу узнал его и с опасением повернулся. Чёрные глаза прожигали насквозь, но не выражали собой гнева, печали, радости, сожаления – совсем ничего. Манджиро несколько секунд сначала смотрел на свою собачку, а затем медленно перевёл взгляд на избитого парня, обводя каждую ссадину, каждый синяк. Харучиё встал с объекта своей ненависти и отошёл в сторону, где стоял Хитто – в пятнадцати метрах от места избиения. -Как долго ты бы это продолжал? -спросил сероглазый, смотря на беловолосого и нисколько не реагируя на прибытие другого парня. -Пока он не вырубился. А ты так и продолжил бы смотреть? -Не знаю. Но сейчас я хочу придушить тебя. -Взаимно, Какучо, -процедил парень, наблюдая за другой парочкой. Сано присел на корточки около валяющегося Ханагаки и на протяжение пяти минут только смотрел на него. -Чего ты добиваешься? -спросил он, пристально глядя на раненого, пытаясь понять смысл его действий и какой-то подтекст. -Ну надо же, кто решил снизойти ко мне. Я хочу поговорить с тобой. Ты же сам прекрасно понимаешь, что это не выход. То, что сделано, не воротишь. Мы с тобой начали этот путь вдвоём, вдвоём должны продолжить и закончить. -Может быть. Но я не хочу отдавать свою жизнь тому, кто не понимает, что делает. -Тогда давай поступим как раньше. Просто доверься мне. Попробуй. Как это было ещё тогда. Давай сделаем то, что сделали в начале. Вслепую доверимся друг другу и посмотрим, куда это нас приведёт.