Сделка

Встреча Такемичи и Манджиро, можно сказать, ничем не закончилась. Вернее, вместо дальнейшего диалога последовало нечто другое. После пары фраз, которые Такемичи проговорил, не отводя взгляда от неба и не меняя своего положения, он замолк. Даже не ждал услышать что-то взамен от беловолосого, так как прекрасно понимал, что Майки ничего не скажет. В самом деле так и было. Глава «Бонтена» может и слушал, но отвечать он не намеревался. Его чёрные глаза пялились на лежавшего парня, казалось, Манджиро находился не здесь, а в другом месте и времени. «Помнит ли он нашу первую встречу? Тогда этот полудурок так же был избит каким-то другим полудурком. И всё же удивительно, как он приспустил свою гордыню. Позволил Санзу избить себя… Искренние намерения или показуха?» -подумал Сано и встал на ноги, приблизился к Такемичи, снова сел на корточки, но уже перед ним, рукой взял темноволосого за затылок и чуть приподнял, тем самым инициируя все те действия, которые он совершил восемь лет назад. -Помнишь? -спросил он, не разрывая зрительный контакт. Ханагаки не пытался отвести взгляд, не пытался выбраться из такого неудобного положения, он лишь хотел понять, что имеет в виду беловолосый. Ему хотелось ответить «да, помню», Такемичи даже открыл рот, чтобы сказать это, но врать насчёт воспоминаний, насчёт прошлого… Считать себя всегда правым, не сомневаться в собственных словах, было чем-то обычным, даже ложь, нередко вылетающая из его уст, никак не задевала и не въедалась в совесть. Тем не менее сейчас, в эту секунду, он не мог соврать, казалось, язык просто-напросто отсох. Закрыв рот так же быстро, как разноглазый его открыл, продолжил молчать, глядя на Майки, надеясь вспомнить хоть что-нибудь. -Нет, -наконец произносит Такемичи, продолжая смотреть на парня перед ним. Сано с минуту ещё не двигался, затем встал, отошёл на пару шагов и повернулся спиной к темноволосому. Ханагаки чуть приподнялся на локтях, а затем встал, так как подумал, что черноглазый сейчас уйдёт. -Что же ты такой упёртый, -вздохнув, проговорил Такемичи, разминая шею. Манджиро повернулся и сделал шаг. Мгновение – удар. Такемичи поставил блок и буквально почувствовал, как его лучевая кость покрылась парочкой трещин. «Отъехав» от удара на пару метров, парень болезненно встряхнул руку, стиснув зубы, и другой подтёр кровь, которая норовила попасть в глаза из-за раны, оставленной Харучиё. –«Вполсилы бьёт. Повезло. Вот только, если бы не предвидение, я точно отрубился бы от такого удара. Ножками он всё ещё неплохо машет». Беловолосый, немного погодя, направился к Такемичи, из-за чего тот напрягся. Желания драться у темноволосого не было, вдобавок после избиения присутствовала некая крепатура. Он поднял руки вверх, на уровень лица, тем самым показывая, что не намерен продолжать конфликт. Майки благополучно проигнорировал этот жест и достал пистолет. Приставив его к виску Такемичи, продолжил поддерживать зрительный контакт. -Думаешь, я шучу? -Его голос был ровным, не повышенным и не взволнованным, однако это нельзя назвать полным спокойствием. Такемичи слышал, вернее будет сказать чувствовал, злость. Она прямо-таки сочилась из глаз, изо рта, из движений – из всего тела. Майки в данный момент выражал собой не человека, а чистого вида агрессию. Палец постепенно надавливал на курок с большей силой. Хитто, всё это время наблюдавший за происходящим, сжал ножны катаны и сделал шаг в сторону парочки, собираясь идти дальше. Вот только рука, преградившая путь, не дала продвинуться, из-за чего мужчина остановился. -Не вмешивайся, Какучо. Ты только всё испортишь. -И это говорит мне человек, который несколько минут назад избил зама и встал между ним и главой? -Иногда мне кажется, что ты тупоголовее Хайтани. Глава его не убьёт, -с каким-то прискорбием произнёс голубоглазый, опуская руку. -Сам понимаешь. Это разноцветное дерьмо – важная фигура для главы. Так что ничего не произойдёт. У Какучо не было каких-либо причин слушать и тем более доверять своему собеседнику, но он всё равно остался на месте. Эмоции в нём бурлили безусловно, вот только рассудок они не мутили. Желание вмешаться в эту дилемму возникло ещё с самого начала, когда Такемичи и Санзу договаривались, сейчас же всё ощущалось не как «желание», а как «обязанность». Тем не менее слова светловолосого показались Хитто правдивыми, вот только беспокойство не исчезало. Ещё бы, ни один верный подчинённый не смог бы спокойно смотреть на то, как угрожают его Королю. Даже Харучиё нервничал, хоть и пытался это максимально скрыть. У разноглазого не было оружия, но ему ничто не мешало выбить пистолет из руки Сано и забрать себе. Драка этих двоих могла повернуться в любое русло, которое не ожидаешь, так что в любой момент нужно быть готовым, чтобы вмешаться. И Санзу, и Какучо это прекрасно понимали, и в пиковый момент они готовы оттащить этих баранов друг от друга или же прикрыть своего Короля собственным телом. Они наблюдали за происходящим так пристально, что, возможно, видели, как капельки крови на лице Ханагаки постепенно скатывались вниз, к подбородку, оставляя после себя алую дорожку, которая практически сразу засыхала. К тому же увидеть то, как дерётся глава, практически невозможно, из-за того, что он не хочет тратить время на подобную ерунду, поэтому возможность лицезреть его в действии очень редкая. Парень всё ещё не предпринимал никаких действий. Такемичи прекрасно знал, что черноглазый этого не сделает. Только внутри всё сжималось с каждой секундой, предостерегая о чём-то плохом. Использовать предвидение, конечно, можно, однако не стоит забывать, что оно очень выматывающее и заглядывать в каждые следующие пять секунд очень опасно. Палец Манджиро надавливал на курок уже с достаточной силой. Пистолет мог выстрелить в любой момент. Резким движением руки темноволосый схватил кисть оппонента и отвёл её вверх, тем самым ещё надеясь выбить оружие, но оно по-прежнему оставалось зажато между пальцами. Недолго думая, Майки замахнулся другой рукой, что заставило Ханагаки отступить на два шага – чтобы не получить удар – и отпустить руку с пистолетом. Черноглазый сократил расстояние за считанные миллисекунды и снова попытался атаковать. Ханагаки уклонился, и как только хотел сказать, что не желает драться, в него прилетает уже нога, удар которой он кое-как да заблокировал. Выносливость выносливостью, а боль он всё равно ощущает. В этот раз Сано бил с большей силой, но всё равно не на всю катушку. Тем не менее кости разноглазого, кажется, сломаются от любого лишнего движения, не говоря уже о ноющей боли, которая едко распространялась по мышцам и, словно маленькие иголочки, впивалась в нервные соединения, лишая возможности нормально функционировать конечностью. Парень попытался увеличить дистанцию, однако Манджиро не давал этого сделать. Удар кулаком в живот был перехвачен. Тогда беловолосый в ответ взял остановившую его руку и резко притянул на себя, выставляя пистолет вперёд, чтобы Такемичи буквально напоролся на него. Майки остановился. Он смотрел не на лицо оппонента, а на руки, на позицию. То место, куда направлено дуло, прикрыто руками в защитной стойке. Они не тянулись к ножнам. Их не было, но рефлекс этого действия никуда не делся, тем не менее сейчас Такемичи действительно не собирался драться. Его руки застыли в защите, не в нападении, не в надежде найти рукоять катаны. Беловолосый отошёл на пару шагов, давая понять, что ничего дальше не последует. Чёрные глаза обводили все последствия: мятую испачканную одежду; встрёпанные волосы; лицо, на котором уже чётко были видны синяки; в некоторых местах засохшую кровь, а в других только выступившую. Взгляд Сано изредка останавливался на каких-то определённых участках, но в конечном итоге парень установил зрительный контакт. Ханагаки не смотрел на беловолосого со злостью за этот поступок или с облегчением того, что всё закончилось. Он ждал ответ. Майки ненадолго прикрыл глаза, скорее всего, чтобы что-то обдумать, открыл их, повернулся и направился к выходу из парка. -Я подумаю, -единственное, что он произнёс и, не оборачиваясь, кинул в сторону Такемичи пистолет, который всё это время был у него в руке. Прокатившись по дороге из естественного камня, оружие врезалось в ногу темноволосого, и в этот же момент магазин выскользнул, по-видимому, из-за того, что парень, кинувший пистолет, вытащил его. Патронов нет. Вполне ожидаемо, и всё же у Такемичи отлегло. Не сказать, что он боялся, это скорее что-то вроде облегчения и понимая того, что он знал, какие действия совершит Майки по отношению к нему. Может, в какой-то степени черноглазый и непредсказуем, однако есть вещи, поддающиеся логике и характеру парня. Его быстрый уход тоже что-то из этого списка. Санзу, как по щелчку пальцев, последовал за Манджиро, не удосужив темноволосого взглядом, только мысленно сожалея о том, что ничего ему не сломал и не вколол никакого наркотика. Необязательно целую помесь или смертельную дозу. Обычного амфетамина или мефедрона хватило бы, чтобы вывезти Ханагаки из строя, так как у него непереносимость – аллергия, проще говоря. Не думаю, что стоит напоминать, как в прошлый раз отреагировал организм разноглазого, когда Харучиё вколол ему наркотическое вещество. И всё об этом стоило думать раньше. Умные мысли порой приходят слишком поздно. Смотря им вслед, Ханагаки уже гадал, когда именно беловолосый соизволит хотя бы поговорить, не то что принять решение и простить. Вот только «простить» звучит как-то слишком напыщенно и самодовольно. Настоящее прощение нельзя заслужить одним лишь диалогом. В большинстве своём это, конечно же, зависит ещё от настроения Манджиро. В принципе, даже краткой фразы хватило, чтобы расслабить Такемичи. Поэтому, дождавшись пока та парочка скроется из виду, он подошёл к Какучо – так как он за всё время после ухода Санзу и с места не сдвинулся, – забрал катану и направился к лунному мосту. Только в этот раз не для того, чтобы подумать, а скоротать время, пока голубоглазый и Сано окончательно покинут парк. Новогоднего чуда, 31 декабря-1 января, не случилось. Майки по-прежнему не желал завязывать диалог, однако и Ханагаки тоже прекратил попытки, выжидая, пока глава «Бонтена» сам решит подойти, если того захочет. 2 января 18:04 Только темноволосый решил, что в этот вечер ничего не будет делать, а просто посидит в штабе и погоняет кофейку, как послышались шаги, доносившиеся из-за двери входа в апартаменты. Точнее, это был явно не размеренный шаг, а, скорее, бег. Похоже, Коко недостаточно сильно захлопнул дверь, так как обычно шум слышен не так сильно. Все трое, Какучо, Такемичи и Хаджиме, подумали, что это наверняка какая-нибудь ребятня или типа того. Вот только не прошло и секунды, как входная дверь открывается и в неё вбегает мужчина, быстро снимает обувь и влетает на кухню. -Да ладно, я думал, ты прикалываешься, Какучо, -достаточно громко и с насмешкой начал он. -Эй, Рин, давай быстрее!! Санзик действительно это сделал. Младший Хайтани, в отличие от брата, зашёл в помещение обычным шагом, как следует закрыл за собой дверь, снял обувь и подошёл к Рану. Его действия казались вполне себе обычными, вот только он, как и фиолетоглазый, с изумлением изучал лицо Такемичи. Конечно, некоторые раны успели зажить, однако пластыри на правой щеке, переносице, бинты на голове и правой руке всё ещё присутствовали. Из-за услышанного даже Хаджиме оторвался от ноутбука и постарался разглядеть темноволосого, не вставая с места. Ханагаки искоса и недовольно посмотрел на Хитто, сидевшего рядом. -Они спросили, что нового, я ответил, -честно проговорил мужчина, делая глоток кофе. -Даже рука, -подметил Риндо, замечая бинты. –«Значит, Санзу тоже весь потрёпан?» -Зам, а как там Санзик? -спросил старший Хайтани, подсаживаясь на соседний стул. -Он же тоже должен был получить. Он живой хоть? Нет, вы, конечно, тоже не очень хорошо выглядите, но зная вас… -Слушай, Ран, -начал разноглазый с радушной улыбкой, -я погляжу, у тебя ещё много энергии осталось. Может, в этот раз на две недельки в Иокогаму отправишься? И Риндо прихватишь за компанию. Или нет, как же я мог забыть, прости-прости. Вам, наверное, больше «та» работа понравится. Что скажешь? Могу устроить всё прямо сейчас. -Ещё шире улыбнулся парень, кладя подбородок на сжатые руки. Ран сначала не особо понял, что подразумевает темноволосый под «той» работой, но через мгновение до него дошло, как и до Риндо, из-за чего тот пихнул старшего локтем, чтобы он перестал злить Такемичи. -Давайте вы не будете горячиться, зам. -Три недели. -Заткнись уже, -недовольно сказал младший Хайтани, одновременно пиная стул, на котором сидел мужчина. -Мне и этих дней хватило пахать. Из-за тебя я не собираюсь ещё что-то делать. -Да ладно тебе, Рин. Зато к той красотке вернёмся. Не уверен, что она осталась на работе после этого, но я бы ещё с ней потрахался. -Вы снова за своё? -спросил Хитто и, не дожидаясь ответа, продолжил: -Я думал, вы завязали с этим. Уже забыли, сколько девушек после вас покончили с собой? Риндо вздохнул: -Какучо, не будь таким нудным. Мы только развлекаемся. Их психическое состояние уже не наша проблема. Мы не говорим, чтобы они пошли и вскрыли вены. -Вот-вот. Нам главное, чтобы они не умерли во время процесса, а остальное неважно. Тебе какая разница? Или, -ехидно улыбнулся и переглянулся с братом, -ты нам завидуешь? У тебя же секса давно не было, вот ты и злишься. Но мы можем помочь подобрать кого-то по вкусу. -Брюнетки, блондинки, шатенки? Или рыжие? Их редко встретишь, так что лучше выбирай из первых трёх. Брюнетки посексуальней будут. -Шатенки тоже неплохи, особенна та с большими буферами. -С который мы две недели назад развлекались? -Старший Хайтани кивнул. -Она хороша была, согласен. Особенно когда молила о пощаде. Я иногда удивляюсь, как у девушек могут быть такие большие сиськи. Да и задница тоже. -Силикон закачивают и ходят, вертят. Не могу представить, что такая большая грудь, -руками показал размеры озвученного, -может быть родной. А задницу можно и в спортзале сделать. Помнишь ту тренершу, которую мы.. -Достаточно, -перебил Ханагаки, ставя кружку на стол. -Я не хочу слушать рассказы про вашу половую жизнь. Если так хотите это обсудить, то берите с собой Какучо и идите отсюда. -Зам, а у вас, -хотел Ран что-то спросить, но желтоглазый успел прикрыть чужой рот, дабы тот не сболтнул лишнего. Может, угрозы дополнительной работы в Иокогаме Такемичи не осуществит, в конце концов, он отстранён, но «ту» работу он с лёгкостью может устроить. Разные глаза метнулись к лицу младшего Хайтани, которое выражало неловкую улыбку, имея в виду «не обращайте внимания». -Ммм, нет-нет, пусть продолжает, -легонько помахав рукой, проговорил Ханагаки, имея в виду, чтобы младший из братьев убрал руку. -Не переживай, ты точно никуда не отправишься, -добавил парень, наблюдая сомнения Риндо в собственных действиях. -Итак, продолжай, Ран. -Я хотел пошутить, но Рин сбил меня, и я забыл шутку. Хаха, неловко получилось, -нервно усмехнувшись, ответил мужчина, надеясь, что его очевидная ложь как-то спасёт положение. Одновременно с этим мысленно благодарил брата, что тот остановил его, так как то, что хотел сказать фиолетовый, касалось прошлого Ханагаки и, более того, личного. Обсуждать подобные вещи он не любит, можно сказать, даже ненавидит. Прошлое это прошлое. Незачем вспоминать его по чём зря, если, конечно, это не касается чего-то очень важного, в основном имеется в виду «Бонтена». Все так были увлечены диалогом, что не заметили, как дверь дальнего кабинета открылась, и из неё кто-то последовал в общий зал. Только когда парень прошёл мимо, на него обратили внимание. Харучиё, не останавливаясь и даже не глядя в сторону тех, кто сидел за столом, подошёл к Хаджиме и отдал тому бумажки. По раздражённому вздоху беловолосого стало понятно, что это те документы, которые не устроили Сано – что-то не написано или написано, но слишком сжато. В такие моменты Коко точно не позавидуешь. Однако братья Хайтани сейчас думали не о сочувствии, а пытались разглядеть лицо Санзу. Когда он направился назад в кабинет, то повернулся лицом к той парочке. Сказать, что Хайтани были удивлены, – ничего не сказать. Они сначала смотрели на проходящего мимо голубоглазого, потом посмотрели на Такемичи, снова на Санзу и опять на Такемичи. Ни царапины. Вот, что их так удивило. Потрёпанность темноволосого и идеальное состояние Харучиё не укладывались в голове. «Каким образом?» -единственное, что промелькнуло у них в голове. Они ещё раз посмотрели на перебинтованную руку, на помятое лицо, пластыри и вернулись взглядом к светловолосому, который практически дошёл обратно к Манджиро, поэтому виднелась только спина. Братья Хайтани вопросительно посмотрели на Какучо, так как прекрасно знали, что он может дать ответ. Мужчина утомительно вздохнул, а потом взглядом указал на Такемичи, который смотрел на Рана и Риндо с радушной улыбкой, точно ангел. Они рефлекторно и неумело улыбнулись ему в ответ и снова посмотрели на Хитто, в этот раз собираясь уже продолжить диалог. Он слушал речи братьев о том, какую девушку лучше взять в зависимости от предпочтений, что следует попробовать для большего кайфа, куда, как надавить, в какой позе всё делать и так далее. -Мне нужна девушка для постоянных и стабильных отношений, а не только для секса. Единственное, что он ответил под конец реплик братьев Хайтани. Тут не только они, но даже Такемичи знатно прихуел удивился. Серьёзные отношения подходят Какучо по темпераменту, в каком-то смысле это предсказуемо, вот только никто не ожидал, что он так просто заявит свои предпочтения. Однако какими бы они не были, они не осуществимы. Любовь в «Бонтене» под запретом, не говоря уже о тесных связях кого-то извне. У членов организации есть только они сами и другие члены: ни родителей, ни друзей, ни родственников, ни любовников – никого. Подобная чушь может поставить под удар не только человека, который не является частью всего этого, но и того, кто связан с «Бонтеном» или же сам «Бонтен». Любые подобные деяния будут пресечены на корню, вне зависимости от должности. Даже проститутки в какой-то мере запрещены, так как во время секса многие начинают болтать то, что не следует. Братья Хайтани уже давно занимаются этим, тем более в большинстве случаев накачивают девушек наркотиками, чтобы те «получили более острые ощущения» и, конечно, чтобы те не запомнили их лица и что они говорят. Ран и Риндо во время процесса не такие разговорчивые, но предосторожность не помешает. И всё же возвращаясь к беседе верхушки, через некоторое время после заявления Хитто диалог снова воскрес, в основном, конечно, болтали Ран и Риндо, рассказывая о том, как отметили новый год. Ханагаки делал вид, что не слушает их, однако сосредоточить внимание на чём-то другом не выходило, к счастью. Их рассказы, которые никак не интересовали парня, были своего рода спасением. Спасением от собственных мыслей. Мало того, что его разъедало непонимание себя, кто он есть, так ещё и Манджиро добавил тем на размышления. –«Помнишь?» -всё время крутилось у него в голове. –«Что я должен помнить? Если он спросил, значит, это что-то важное. Но, если это важное, то почему я забыл это? Может, это важно для него, а не для меня? Почему я не помню?.. Как много я успел забыть?» Как же противно приходится Такемичи от себя самого. Как бы он не пытался, не заставлял себя вспомнить хоть что-то, ничего не получалось. Вдруг он действительно в просторах своей памяти потерял нечто важное? К тому же два этих вопроса тесно связаны между собой. Будь у темноволосого воспоминания, он, скорее всего, смог бы понять, кто он есть. Вся проблема кроется именно в них. И каким образом вспомнить? Гипноз – один из вариантов. Только проблема в том, что, если идти к профессионалу, то придётся его убить, так как Ханагаки не знает, что может сказать, находясь в бессознательном состоянии. Такеоми вроде как тоже имеет какие-то знания в этой области, но к нему разноглазый точно не пойдёт. Да и ни к кому из верхушки «Бонтена». Лучше и вправду нанять кого-то, а потом убить. Если парень пойдёт на такое, то из этого вытекает ещё одна проблема – понимание воспоминаний. Основная причина того, почему Такемичи ничего не помнит, это количество. В его голове бесчинствуют воспоминания не только его, Ханагаки Такемичи, но также Изаны Курокавы и Мизуки. Вся их жизнь: когда-либо испытанные эмоции, убеждения, принципы, даже вкусы любимой еды. И как в таком бардаке понять где чьё? Если Такемичи что-то вспомнит, то это будет его жизнь или кого-то из этих двух? Всё перемешалось. Темноволосый просто-напросто не может отличить фрагменты жизнь разных людей друг от друга. И это самая большая проблема. Из размышлений, в которые он ушёл, не осознавая этого, Такемичи вырвал негромкий смех Рана. Темноволосый посмотрел на него и следом перевёл взгляд на рядом сидевшего брата. Ханагаки не хотел портить такую идиллию, но его измученный взгляд, больше походивший на раздражённый и злой, заставил Риндо пнуть фиолетоглазого, дабы тот заткнулся. Разноглазый вздохнул, подставил под подбородок перебинтованную руку и попытался продолжить диалог. Последние пару слов он всё-таки слышал, так что мог догадаться, о чём шла беседа, пока он тонул в болоте из собственных мыслей. Предложение оказалось верным. Парочка обсуждала, как они встретили новый год, где и что пили, каких девушек нанимали, про отходняк тоже не забыли. В основном, конечно, болтал Ран, хотя и Риндо немало добавлял реплик, иногда описывал подробности, если первый что-то забывал. В определённые моменты обращались к Какучо, интересуясь его мнением, притом, что прекрасно знали, как ответит мужчина, потому что в какой-то степени считали его занудой, но и скучной личностью его не назовёшь. Вообще, братья Хайтани и Хитто редко разговаривали на повседневные темы, в основном все их предыдущие диалоги вертелись вокруг поручений «Бонтена». Сейчас выдалось время, когда они могут не думать об этом, а просто поговорить. Так почему бы не воспользоваться этой возможностью? Друзьями они, может, и не станут, но таким образом смогут лучше понимать друг друга как товарищи. Ладно, не буду вас обманывать. Все члены верхушки – все без исключения – отрицают факт того, что являются друзьями друг для друга, но также прекрасно понимают, что их связи гораздо теснее, чем у простых друзей или товарищей. Все их споры, разногласия, иногда даже драки, по сути не оставляют следов, которые в будущем могут плохо отразиться на их взаимоотношениях. В данный период они не общаются, и что с того? Всё, что им следовало узнать друг о друге, увидеть, прочувствовать характер, понять принципы и моральные ценности, всё это они лично лицезрели и учавствовали в разборках, даже если те не касались остальных. Вся верхушка знала своих «друзей» как облупленных, кроме Такемичи и Манджиро. Да всё равно какие-то привычки этой парочки можно было уловить. Цели сближения, как таковой, не было, но что поделать, когда живёшь под одной крышей полгода. Сейчас каждый проживает там, где хочет, и всё равно они очень часто вместе находятся на базе, дабы развеять скуку. Их узы крепче чем у обычных друзей, тем не менее подсознательно или сами того желая, они отрицают такую мысль, в то время как действия, зачастую, говорят об обратном. 7 января 20:23 Сегодня тихо, как-то чересчур тихо. Более того, звук клавиш, который обычно раздавался по всему пространству практически без перерыва и днём, и ночью, не присутствовал. Такое умиротворение вроде бы называют «мёртвой» тишиной, но никто никогда не говорит о ней как о «душевной» или «жизнерадостной». Большая часть человечества также считают её напряжённой, скорее всего из-за того, что привыкли к постоянному шуму, окружающий их абсолютно везде. Однако порой даже самым разговорчивым и громким людям необходима тишина. Когда братья Хайтани пришли в апартаменты, к их большому удивлению, Хаджиме не было на своём обычном месте. Кажется, вчера у него оставалось мало работы, которую следует выполнить, поэтому велика вероятность, что беловолосый всё закончил и ушёл домой отсыпаться. Так они думали. Их догадка недалека от правды. Единственное отличающееся от реальности – то, что он не ушёл домой, а пулей полетел туда. Как только он всё доделал, отнёс бумажки главе, парень ещё некоторое время специально стоял в кабинете, дожидаясь, чтобы Майки проверил и его всё устроило. Одобрительный кивок был чем-то невероятным. Харучиё никогда не видел, что кто-то уходил с такой скоростью, как Коконой. За эту неделю он ощутил себя каменщиком, работающим без зарплаты, поэтому желание побыстрее вернуться к своей любимой, чарующей и мягкой кровати было оправданно. Ран и Риндо надеялись позвать Хаджиме с собой, так как с ним гораздо веселее, особенно, если дело касается денег, но увы, не повезло. Похоже, придётся обойтись первоначальным составом: Такемичи, Какучо, Риндо и Ран. Хитто сидел на одном из больших и удобнейших стульев, предназначающиеся в основном для долгих конференций, и благодаря такому удобству на нём можно принять любое положение, что очень удобно, особенно если проводятся длительные собрания. Жаль только, что их всего два, и стоят в зале, так как эта комната является самой масштабной, да в основном все тусуются именно там. Ханагаки нигде не видно, значит, он всё ещё в комнате готовится к выходу. Синяки, кровоподтёки зажили, только рука ещё не полностью восстановилась. Впрочем, ничего страшного не произойдёт, если темноволосый снимет бинты на один вечер. В место, куда они направляются, нужно прийти в подобающем виде, тем более замглавы «Бонтена» должен выглядеть уверенно и бодро. Может, он и отстранён – об этом никому не известно, кроме верхушки, – но нельзя показывать, что что-то не так. Даже малейшая царапина способна привлечь внимание, что повлечёт вследствие за собой слухи, а там и разные догадки или сущий бред, в который многие поверят с лёгкостью. Так называемое высшее общество всегда любит что-то обсуждать и додумывать то, чего не существует и не может существовать. Бабки у подъезда не такие фантазёрши, как эта «аристократия». Так что отстранён Ханагаки или нет, в первую очередь посещением он представляет «Бонтен», значит, должен выглядеть идеально, особенно с учётом того, что идёт в собственные владения. Через минут десять после прихода братьев Хайтани, разноглазый вышел из комнаты, на ходу застёгивая пуговицы на рукавах чёрной рубашки, очень медленно направился к выходу, так как ещё не закончил, и в этот же момент из комнаты в конце коридора появились два парня. Ни Ханагаки, ни Манджиро не смотрели в сторону друг друга, не особо хотели. В то время как старший Хайтани при виде Санзу сразу загорелся одной идеей. -Санзик, -довольно протянул Ран и дождался, пока светловолосый на него посмотрит, -не хочешь с нами? -Закрой рот и шуруй один, -недовольно ответил голубоглазый и отвернулся обратно. -Да ладно тебе, никто не против. -Посмотрел на Такемичи, который уже надевал обувь, и не увидел никакой реакции. Харучиё уже готов был, не сдерживаясь, послать надоедливого мужчину куда подальше, но заметил взгляд Сано. Он смотрел непосредственно на Санзу и прямо-таки выражал собой «иди». Две секунды голубоглазый выжидал, что, возможно, Манджиро передумает, вот только ничего не менялось. Беловолосый продолжал стоять у кухонного гарнитура, скрестив руки на груди, и пялиться на свою собачку. Затем он прикрыл глаза, словно ничего не слышит и не обратит внимания на уход Харучиё. -Хорошо, я пойду, -сказал он Рану и повернулся. –«Приказ значит приказ». -Мы будем ждать в машине, -проговорил уже Риндо, понимая, что новому попутчику потребуется время, чтобы переодеться. -Пойдём, Ран. Машину как раз прогреешь, -добавил младший Хайтани и направился к выходу, тем временем как Такемичи и Хитто уже ушли. Ран напоследок довольно улыбнулся и, не мешкая, последовал за братом. Санзу ещё некоторое время стоял, дожидаясь, что Манджиро даст какие-то дополнительные распоряжения, но ничего не произошло, поэтому светловолосый зашёл в кабинет Сано – пару вещей лежали именно там, – взял что-то поприличнее, быстро переоделся и вышел из здания. За то время, пока Санзу ехал в лифте, он успел десять раз проклясть старшего Хайтани, но в то же время его успокаивало то, что приказ был отдан Королём. Черноглазый имел в виду не просто «иди», а «иди и проконтролируй их». Вполне логичное указание, так как за ними, особенно Такемичи, нужен глаз да глаз. Особенно с учётом того, что разноглазый нестабилен. Никто не знает, что он может выкинуть. Подходя к машине братьев Хайтани, голубоглазый заметил, что Ран, как обычно, сидит за рулём, а вот Риндо на заднем сиденье, что означало, что Харучиё придётся сесть с кем-то из них. Старший из братьев точно не вариант, поэтому лучше подсесть к желтоглазому. Захлопнув за собой дверь и ничего не сказав, парень уселся поудобнее и, облокотившись локтем о окно, подставил руку под подбородок, пялясь на улицу, тем самым всем своим видом показывая, что не намерен начинать диалог. С минуту машина не начинала движение. Парень уже начал думать, что эта парочка ждёт, пока Санзу что-то скажет, но не прошло и доли секунды с появления этих мыслей, как самый старший из присутствующий нажал на педаль и начал движение. Первое время всё шло хорошо, даже очень, но, кто бы сомневался, долго такая блаженная тишина не продлилась. -Эй, Санзик, не хочешь поговорить? -спросил Ран, глядя на светловолосого через зеркало заднего вида. Харучиё проигнорировал вопрос и продолжил смотреть в окно. -Мы же друзья, ты сам говорил. А с друзьями надо делиться секретами. -Тишина. -Или хочешь какой-то подарок? У меня как раз есть с собой пару пакетиков. -Заткнись и следи за дорогой, -сквозь зубы ответил Харучиё, смотря на водителя злобным взглядом. -Мы не друзья и не товарищи. Вас не должно ебать, какие тёрки у меня с тем недоноском. Реакции от старшего Хайтани не последовало, и Риндо ничего не сказал, неужто действительно отстали? Сейчас это неважно. Голубоглазый не хотел думать об этих выскочках, о Хитто, о недавнем происшествии и уж тем более о Такемичи. Вот только Токио не было бы Токио, если бы не громадные пробки, центр города как-никак. Уже пятнадцать минут они телепались, как черепахи, в принципе, они никуда не спешили, у них ещё вся ночь впереди, тем более казино работает круглосуточно. Вы всё правильно поняли и не ослышались. Они направляются в казино. Первоначальной идеей служил поход в какой-нибудь клуб, но, так как Ханагаки их не очень жалует, он предложил игральный дом, принадлежащий «Бонтену». Братья Хайтани поддержали эту идею, а Какучо было всё равно. Куда Асура, туда и он. -Тогда в Роппонги Хиллз, -неожиданно начал желтоглазый, -ты неплохо дрался. -Ага, а ты как дохляк. Вытаскивал вас из самой жопы вроде бы я, а помирал от усталости ты. -Не поспоришь. Ты вообще без тормозов, Санзу. -Он, -возобновил диалог Харучиё после пары минут размышлений, -позволил мне себя избить и никак не сопротивлялся. Так сильно хотел добраться до главы… Стоило ему ноги сломать. Его голос звучал очень тихо, кажется, что другие пассажиры никак не могли услышать сказанное за шумом мотора. Как-то слишком тихо. Однако Ран и Риндо всё прекрасно поняли и ещё поняли, с какой интонацией светловолосый всё произнёс. Вдалеке проскользнула практически неуловимая печаль, заставившая братьев Хайтани уняться и не продолжать диалог, который и не смог бы начаться. Они почувствовали, как гнетущее состояние Санзу в какой-то степени передалось им. Конечно, наконец услышанная новость их удивила, потому как парни никак не ожидали такого поворота, что Такемичи переступит через гордость и позволит голубоглазому сделать из себя грушу для битья, но изумление автоматически перешло на второй план. Нельзя было сказать, что эта парочка переживала за Харучиё, однако и безразличием это не назовёшь. А вот сам Санзу и не понял, зачем и как это сказал. Хотел вроде бы послать их куда-подальше или игнорировать, но в итоге почему-то проговорился. Возможно, из-за слов Риндо, возможно, из-за сложившейся обстановки, а может потому, что хотел, чтобы они всё знали. В любом случае сказал, значит своих слов он обратно не вернёт и не сможет возвратиться в прошлое, дабы не говорить этого. Иногда всем хочется исправить ошибки прошлого. Однако ошибка ли это? Через сорок минут все пятеро – Ханагаки и Какучо выехали вместе с убойной троицей – всё-таки добрались до казино. Какучо и Ран немного задержались, пока отдавали ключи парковщикам, тем временем как остальные уже вошли внутрь. Помещение огромных размеров сразу расстилалось прямо перед глазами после входной двери. Свет никак не слепил глаза, несмотря на то, что люстры внушительных размеров, оно и не удивительно, потому как на таких предприятиях свет всегда немного тусклый, что придаёт своего рода комфорт и не вызывает режущую боль в глазах после темноты ночного города. Золотистые полы, поверх которых разворачивался багрово-красный ковёр, мелькали в небольших промежутках между тканью и выделяли игральные столы, располагавшиеся по бокам от основного прохода, чтобы не мешать посетителям проходить к интересующему их месту. Людей было уже в достатке, так как практически все игральные зоны были заняты. Однако именно этот зал не был целью визита. Нужная дверь находилась в самом конце, казалось бы, бесконечного пространства. Хитто и старший Хайтани успели присоединиться к общей группе, и они все вместе двинулись в нужную сторону. У двери стоял один человек, принадлежащий к персоналу, он проверял, есть ли гости в списке, если те захотят пройти в следующий зал, так как он по сути своей Вип. Парень приветственно поклонился и сразу же отрыл дверь, желая гостям как можно лучше провести время слегка дрожащим голосом. Члены «Бонтена» бывают здесь хотя бы раз в неделю, наличие татуировки означало, что присутствующие из верхушки, а уже они очень редко посещали казино. Пространство за дверью было поменьше предыдущего, но атмосфера здесь была совсем другая. Во-первых, цвета более мрачные и, как говорят, «богатые»; во-вторых, людей гораздо, гораздо меньше, человек сто максимум, а так, возможно, и около семидесяти-пятидесяти; в-третьих, что бросалось в глаза, наличие бара. Такемичи сразу последовал к столу, где несколько человек уже играли в покер, Хитто – за ним, Ран предпочёл выбор крэпса, Риндо, как и Какучо, пошёл за братом, а вот Харучиё – к бару. Светловолосый неплохо играет в карты, но сейчас нет никакого желания и настроения. Упиваться в хлам – как это было, когда братья Хайтани потащили его с собой – тоже не хотелось. Пару стаканов, дабы поднять настроение. Бармен пододвинул порцию виски и продолжил, по своему обыкновению, натирать бокалы. Санзу положил голову на стол и стал рассматривать напиток. Он наблюдал, как гравированный кусок льда постепенно тает, вода смешивается с алкоголем, объём жидкости вроде уменьшается, потому что льда становится меньше, и вроде прибавляется из-за воды, появляющейся благодаря изныванию ледышки. Указательным пальцем парень провёл по краям стакана, спустил вниз, взял его и, чуть приподняв голову, сделал глоток. Отличное виски. Привкус разбавленности, конечно, был лишним, но в этом виноват сам Харучиё, так что ничего не поделаешь. Прошло ещё шестьсот секунд, пока он не удосужился сделать второй глоток. Потом ещё столько же времени, и он допил первый стакан. Сев в нормальное положение, светловолосый решил оглянуться и посмотреть, чем заняты другие. Такемичи по-прежнему играл первую партию, как и все остальные. Криков и стрельбы нет, значит, всё нормально. -Повтор, -единственное, что сказал Санзу, и опустился в то же положение, предварительно сделав глоток сразу, чтобы попробовать вкус алкоголя без лишней жидкости. Прекрасное послевкусие. Его глаза, напоминающие только расцветшие васильки, снова установились на стакан. Вот так наблюдать за ходом времени было любопытно. Вроде прошло пять минут, а лёд растаял уже на треть. Прошло ещё пять, остался совсем маленький кусочек. Прошло ещё пять и ничего. Совершенно ничего не осталось. Каждый промежуток времени что-то забирает, неважно, маленький он или большой, за секунду можно лишиться жизни, а за год – потерять телефон. Может, следует сыграть во что-то, дабы хоть как-то развеять это депрессивное состояние? Нет, если попадётся неудачный расклад карт, то придётся останавливать уже его, а не Такемичи. Наркотики действительно не помешали бы. Харучиё сделал ещё один глоток и воздух от собственного отвращения. И зачем он приехал сюда? Ради главы. Тогда можно и пострадать. Возможно, двух стаканов ему будет мало. Снова развалившись на столе, голубоглазый услышал, как к барной стойке приближаются шаги. Парень прошёл между двумя стульями, облокотился спиной о стол и вопросительно попросил на бармена. Он показал два пальца и следом придвинул такой же напиток пришедшему. -Знаешь, что Ран сказал мне, когда ты нас запер? То, что все его тупые шутки для того, чтобы рассмешить меня. -Идиот. Ничего не скажешь. Как ты его терпишь? -спросил Санзу, не поднимая взгляда. -Даже не знаю. Как ты его терпишь? -Он нужен главе, поэтому и терплю. Нужен, да? -как бы сам у себя переспросил парень, делая глоток, тем самым опустошая стакан. -Вот именно. Нужен не я, а он. -Однако же глава подпустил тебя. Все эти дни рядом с ним был ты, а не зам, и до этого он везде таскал тебя с собой, а не зама. Не думаешь, что факт того, что он засыпает, когда ты рядом, тоже является важным. Тем более то, что он отправил тебя сюда, говорит об его доверии к тебе. Наконец голубые глаза поднялись и посмотрели на Риндо, который наблюдал на Раном, увлечённо играющим в крэпс. Санзу скептически изучал лицо собеседника, пытаясь поймать черту, которая говорила бы о насмешке, шутке или несерьёзности его слов, но ничего. Желтоглазый был как обычно спокоен и не показывал своим видом, что лжёт. В то время как Харучиё пытался понять, для чего было всё это сказано. По сути размышлений, он понемногу начал вникать в саму суть слов, но одновременно с этим всё больше сомневался в их искренности. -Ты спросил, как я его терплю, -начал Риндо и посмотрел на светловолосого в ответ. -Я терплю всю клоуду Рана потому, что он делает это первоначально для меня, потом – что он мой брат. Да и не сказал бы, что прям терплю. Иногда только это раздражает, а так я к этому нейтрален или даже поддерживаю. Думаю, ты заметил. И ты терпишь зама ради главы, в то время как глава благодарит тебя тем, что доверяет и проводит много времени с тобой. Конечно, он это ещё делает потому, что ты его верная собачка, но то, что он рассказал тебе о всех этих перемещениях во времени, о Импульсе, самому первому, даже зам не знал о нём, пока не побывал в будущем, неужели ничего не значит? Кто тут настоящий идиот, так это ты, Санзу. Потому что смотришь только на зама и главу, а не на себя и главу. В общем, -поставил стакан на стол, -хватит сопли на кулак наматывать, аж тошно становится. И Ран уже надумывает, какую наркоту тебе подарить, чтобы ты взбодрился. Он вроде как заканчивает первую партию. Пойдём. -Хах, -улыбнулся, -не слишком ли вы много думаете обо мне? -Встал со стула и потянулся. -Ну и дауны же у меня в товарищах. 1:44 Два часа точно прошло с того момента, как Сано лёг на кровать и попытался уснуть. Он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, дыхание ровное, казалось, он смог заснуть, тем не менее это не так. Нет ни Санзу, ни Такемичи, ни Коконоя – вообще никого. Это самое лучше время, чтобы поспать. Однако у организма, похоже, свои планы. Парень сел на кровать и попытался разглядеть свои руки в ночной темноте, дабы убедить себя самого, что они есть. Ничего не видно. Тогда он встал, вышел из комнаты и вошёл в общий зал, который обычно кишит людьми, а сейчас никого. Даже как-то непривычно от такой умиротворённости. Хотя это, в какой-то степени, расслабляло. Здесь, из-за больших окон, даже без включенных люстр было достаточно светло, чтобы увидеть все части тела. Руки и ноги, туловище, а убедиться в существовании головы можно благодаря осязанию, но всё равно стоит проверить. Такая паранойя стала уже частью сознания. Каждый раз, когда Майки просыпается или просто встаёт с кровати, он проверяет наличие частей своего тела. Что они принадлежат ему. Если бы у него была возможность проверить ещё и внутренние органы, то он сделал бы это, и до этого пытался вспороть себе живот, так как не был уверен, что желудок, печень, тонкая кишка и толстая кишка внутри парня. Санзу и Такемичи успели его остановить, но привычка каждый раз себя осматривать у него осталась. Майки оглядел кухню и зал, в такие моменты мрака ему кажется, что всё становится ещё больше, чем есть на самом деле, что эти апартаменты могут поглотить черноглазого своей пустотой. Немного постояв, изучая уже запомнившийся интерьер, направился в ванную, желая принять душ. Ванная комната совмещала в себе также и туалет, так как унитаз находился в одной комнате, а не в отдельной, как это обычно бывает. Всё потому, что помещение очень большое – если брать стандарты ванной, – поэтому решили сделать именно так. Плитка на полу чёрная с белыми «молниями» или, по-другому говоря, с хаотичными кривыми полосами. Стены из чёрной мозаики, на одной из которых изображено что-то по типу волны белым цветом. Душ с прозрачными стеклянными дверьми и весьма обширный, имеющий множество режимов, включая в себя «тропический дождь», «массажную струю» и так далее. Манджиро скинул с себя бельё, оставил его в корзине для грязного и прошёл в кабинку. Включив самый первый режим, беловолосый поднял голову вверх, закрывая глаза, продолжая просто стоять. Он чувствовал, как по телу стекала вода, как первоначальные струйки шли по изгибам, а после мощные потоки слились воедино, покрывая всю бледную кожу тёплым одеялом, из-за чего фриссон невольно прошёлся от кончиков пальцев ног до шеи. Кризализм приятными нотками начал отдаваться в разных частях тела, в конечном итоге поглощая Манджиро с головой, благодаря чему тот даже расслабился. В этот же момент усталость, копившаяся все те несколько дней, пока Харучиё и Майки усердно работали, разом обрушилась сверху, заставляя ныть всё тело, особенно позвоночник с многими мышцами спины. Он вдруг ощутил всю тяжесть рук, ног, головы из-за чего плечом облокотился о стену, дабы ненароком не упасть. Только через двадцать минут Майки вспомнил, для чего находится здесь, и всё также неторопливо взял шампунь, намылил волосы, чуть поморщился, так как пена попала в глаза, смыл всё, затем взял тёрку, налил на неё гель, тщательно растёр всё по телу и снова включил воду. Постояв ещё минут десять под приятным потоком воды, парень решил закончить. Он вышел из душа, прихватил с вешалки полотенце, накинул на голову, дошёл до тумбочки, внутри которой лежали чистые вещи, а рядом висело зеркало в полный рост. Остановившись напротив него, Сано продолжил вытирать волосы, одновременно с этим разглядывая своё отражение. Голова на месте. Кожа натянута на рёбра, ноги и руки тонкие, ключицы выпирали так, будто вот-вот прорежут оболочку, позвоночник походил на хребты гор. Беловолосый не стал слишком долго акцентировать на этом внимание, поэтому достал из тумбочки чёрную майку и шорты до колена. Затем подошёл к зеркалу практически вплотную и продолжил смотреть на собственное отражение. (Далее будет идти параллельное повествование.) -Ты этого хотел… Сано Манджиро? -спросил он у себя, глядя в чёрные глаза несколько секунд. -Ты же сам знаешь ответ, так чего спрашиваешь? -спросило… отражение. Майки сделал шаг назад. Такемичи с улыбкой принимал комплименты о хорошей игре и уже был готов согласиться на следующую, но странное чувство подкралось к нему откуда-то изнутри. -Прошу прощения, но нам нужно идти, -любезно откланялся парень и, выходя из-за стола, шепнул Хитто: -Уходим, живо. Какучо кивнул и, найдя взглядом троицу, жестом головы показал на выход, следуя быстрым шагом за Ханагаки. -Чего тебе надо, Импульс? -помрачнев в лице, ответил вопросом на вопросом. -Я не первый раз прихожу. Мог бы уже запомнить. Отдай мне своё тело. Отдай контроль. И все твои проблемы решатся в один миг. Разве ты не этого хочешь, Майки? Ты устал от всего этого, так почему бы не дать мне возможность помочь? -Твоя помощь заключается в убийстве Такемичи? В убийстве всех тех, кого мы защищаем? Может я и устал, но от этого время не остановится. Завтра всё равно наступит, значит, мне нужно идти дальше. Ханагаки резко открыл двери и направился по другому коридору, являющийся безлюдным, чтобы быстрее попасть на парковку. –«Вот дерьмо. Что происходит? Импульс? Именно сейчас». -Он ещё сильнее ускорил шаг, а вопросы Рана насчёт такого быстрого ухода игнорировал. -Не стоит всё так драматизировать. Ты же страдаешь именно из-за них. Они – корень всех проблем. Так почему бы тебе не позволить мне их убить? Сано быстрым движением руки достал из карманов шорт нож, скорее всего, он забыл его вытащить, и воткнул в зеркало. Кровь с царапины стекла по щеке беловолосого. Зеркало целое, а нож направлен на державшего. -Заткнись. -Даже попасть в меня не можешь. И каким образом ты их защищаешь? Разноглазый рефлекторно коснулся щеки и посмотрел на пальцы. Ничего. «Показалось?» -подумал он, но лёгкая боль с того места никак не унималась. -Они живы, значит, защищаю. -Тыльной стороной ладони вытер тонкую полоску крови на лице. -Защищаешь? А как же Дракен? Его ты тоже защитил? Вот только где он сейчас? Дракен мёртв. А погиб он потому, что твой хвалёный Такемичи вмешался в ход времени. Дракен умер из-за Такемичи. Он умер из-за твоей мягкости. -Заткнись!! Не тебе об этом говорить. Всё, что произошло и происходит, всё из-за тебя. Потому что ты существуешь. Не было бы тебя и все… Все были бы живы. -А Эмма, -чёрные глаза удивлённо посмотрели на отражение, -она умерла не из-за меня. Всё, что с ней произошло, не моя вина. Знаешь чья? Твоя. Ты убил Эмму. Беловолосый ещё быстрее, чем в прошлый раз, воткнул нож посередине зеркала. Зеркало целое. А нож… Нож в животе у Манджиро. Он с шоком смотрел на рукоять, не понимая, как это произошло, если он целился в зеркало, как и в прошлый раз, затем с усердием вытащил оружие, и кровь хлынула из ранения, заставляя чёрную майку стать ещё темнее. Такемичи уже видел дверь выхода, как из рта вырвался кашель вместе с кровью, и, чуть спотыкнувшись из-за такой неожиданности, резко остановился. Он смотрел на дрожащую руку, которая плыла в глазах, дыхание с каждой секундой становилось тяжелее, не говоря уже о том, что оно буквально рвало лёгкие. Ноги перестали держать, но Хитто успел подхватить, поэтому Ханагаки не упал, а мужчина спустился на корточки, чтобы стало удобнее. Пока сероглазый пытался докричаться до «раненого», сам темноволосый не знал, что происходит. «Что вообще творится?..» -В это же мгновение взгляд кое-как добрёл до Санзу. -Сан…зу, -сипло и очень тихо начал Такемичи, но громче никак не мог, из-за чего голубоглазый чуть вздрогнул от неожиданности, так как сам пребывал в не меньшем шоке, чем Риндо. Ран сразу же побежал вперёд, чтобы забрать ключи и завести машину. -Спаси… Манджиро… -единственное, что успел сказать Ханагаки, и потерял сознание.