Вишня и ромашка

      — Что там у тебя сегодня в центре, из-за чего ты так переживаешь? — спросила мама, заглянув в комнату.       Алёна почему-то яростно расчёсывала свои волосы, но они наэлектризовались и стали только более растрёпанными. Она посмотрела на маму, вставшую в дверном проёме, и коротко пожала плечами.       — Сегодня последний матч турнира. Команда центра должна выйти в плей-офф, — ответила она.       — Но в команде только мальчики, разве нет?       — Конечно.       — Что ты тогда волнуешься? От тебя ничего не зависит.       — От этого и волнуюсь.       Мама усмехнулась и закрыла дверь, оставляя Алёну, которая уже плюнула на свои волосы, в комнате одну. Она натянула вместо домашней одежды длинные джинсы и собственноручно связанную футболку, такую же неидеальную, как все вещи, которые она вязала, но всё равно, по её мнению, очень красивую.       Слова мамы потянули за собой в её голове мыслительную цепочку. Алёна не знала, почему так переживает из-за предстоящего матча. Она, возможно, волновалась даже не за его исход и не за то, что будет с центром, а за то, что станет с группой «Б», если они проиграют. В конце концов, они приложили столько усилий — наверное, больше, чем другие команды, хотя это и могло звучать несправедливо — для того, чтобы оказаться на этом этапе.       А вчера и вовсе буквально спаслись от дисквалификации просто чудом. Если бы Гена не заметил небольшую деталь с бутылкой, всё могло бы кончиться совсем не радостно. И, к слову, в дисквалификации были виноваты даже не они.       Алёна вчера весь день порывалась найти где-нибудь телефон Дани и написать ему, но каждый раз себя останавливала. Они с Даней не были друзьями, и даже знакомыми их было можно назвать только очень плохими. Так что писать ему, ещё и достав откуда-то из левого источника номер, было, во-первых, невежливо, а во-вторых, просто страшно.       Она подхватила свой рюкзак и, попрощавшись с мамой, которая попросила пожелать удачи команде от её имени, вышла из квартиры.       Около центра собрались почти все и, когда пришёл и Антон Вадимович, они вместе отправились на стадион, туда, где должен был пройти последний матч со «Звездой». Алёна шла рядом с Ксюшей, которая снова не заплела волосы в косички и не накрасилась. Из-за этого казалось, что она плакала, но Алёна не решилась спросить, плакала ли она на самом деле. Если честно, её до сих пор немного волновало состояние Ксюши. Она так ничего им и не объяснила, когда они приехали за ней, лишь сказав, что ей было плохо, и она не знала, что делать. Остальные, кажется, уже и забыли об этом. В конце концов, ситуация с Ксюшей была уже третьей на их памяти, когда один из одногруппников пропал, да и они явно относились ко всему этому проще. А Ксюша ещё и не была им особенно близка, потому никто и не спрашивал у неё, как дела или что-то в этом роде. Может, если бы кто-то ещё хотел этого, то и Алёна не боялась бы спросить, но, учитывая обстоятельства, она никак не решалась.       Она вообще в последнее время много на что не решалась.       — А где Фил? — спросила вдруг Ксюша.       Алёна отвлеклась от своих мыслей и, посмотрев сначала на Ксюшу, а потом на ребят, идущих впереди них, поняла, что его правда нет.       — Не знаю. Он всегда где-то задерживается.       — И Лены нет, — задумчиво сказала Ксюша.       Алёна неловко кашлянула.       — И что?       — Вчера они с Филом целовались.       Алёна закашляла ещё сильнее, так что на них даже обернулись Максим и Платон.       — Но у него есть девушка, — сдавленно проговорила Алёна.       — Ты должна была уже понять, что его это не волнует, — легко сказала Ксюша. — А меня вот скорее волнует, как они теперь будут играть, если он не придёт.       Тут, уже на подходе к стадиону, Антон Вадимович неожиданно остановил их и потребовал показать ему рюкзаки на наличие допинга или чего-то ещё, что могло помешать сегодняшнему матчу. Сделал это только Максим, а после этого внезапно появился Даня.       Алёна подозрительно сощурилась, рассматривая его лицо. Уже даже на лице Никиты не было никаких царапин или синяков, а у Дани с виска на скулу переходило устрашающее красное пятно. Кто его избил (это точно был не кто-то из группы «Б»), он вряд ли расскажет, да и Алёне до сих пор не очень-то хотелось с ним разговаривать, и она поблагодарила себя за то, что так ничего и не написала ему.       — О-о! А это кто, великий футболист из «Ориона» подвалил? — насмешливо сказал Никита, враждебно глядя на Даню. — Тебе чё надо?       Даня коротко взглянул на него, но ничего не сказал, повернувшись к Ковалёву.       — Антон Вадимович, я, в общем… не прав был. Можно сегодня за вас сыграть? — спросил он.       — Какой молодец! А нас ты сначала не хочешь спросить? — подал голос Максим.       — А может, он извиниться сначала хочет? — присоединилась Яна.       — Так пусть в свой «Орион» идёт извиняться, — недовольно добавил Гена.       Даня всё-таки не выдержал:       — Сначала мяч научись хотя бы две секунды удерживать, а потом решения принимай.       — А ты знаешь, чему научись? — не замедлился с ответом Гена, но так и не придумал, чему должен научиться Даня, поэтому закончил: — Научись!       Платон одобрительно кивнул на эти слова.       Антон Вадимович остановил их, но все до сих пор были против того, чтобы подставивший их Даня играл вместе с ними. Алёна понимала их, но ей почему-то казалось, что Даня говорил искренне. С другой стороны, он был хорошим актёром, и она уже видела, как он умеет расположить людей к себе.       — Да чё тут думать? — решительно выступила вперёд Женя. — Никитос верха не держит, Платон ни одной атаки до конца не доводит. Дрочер вообще не футболист. Для хорошей комбинации хотя бы один игрок нужен.       Алёна и Ксюша шокировано переглянулись, но обе понимали, что Женя в общем-то права, хотя не было ясно, как она в принципе начала во всём этом разбираться.       — Хрен с ним, я не против, — всё ещё зло сказал Максим и ушёл.       После аргументов Жени были согласны все. Выиграть этот матч было важнее, чем выяснить отношения с Даней.       Алёна хотела было пойти за остальными девочками на трибуны, но тут кто-то положил ей на плечо руку. Она чуть не испугалась, а когда обернулась и увидела, что перед ней стоял Даня, на самом деле испугалась.       — М-м, — тихо замычал он и пару раз щёлкнул пальцами.       Алёна пришла в себя и скептично сложила руки на груди.       — Не можешь вспомнить моё имя? — спросила она недовольно.       Даня почти виновато сжал губы. Раньше она его таким не видела, поэтому не стала обижаться и злиться.       — Эта Ксюша тебя Алёнкой называла, но я подумал, вдруг она шутила, — ответил он.       — Меня правда зовут Алёна. Ты что-то хотел?       — Что ты тогда говорила про то, что мне должно быть противно от себя?       Она удивлённо моргнула и опустила руки, схватившись за лямки рюкзака. Ей казалось, Даня совсем забыл про этот разговор, а даже если не забыл, то было непонятно, зачем он просил её напомнить ему о чём-то из того дня. Чувствовался какой-то подвох в его вопросе, но, опять же, выглядел он искренним и немного взволнованным.       — Ты используешь других людей в своих целях, — сказала Алёна.       — Да, точно, — кивнул он и посмотрел куда-то себе за спину, где был вход в здание. Туда ушли мальчики, чтобы переодеться, но они в любой момент могли вернуться. — Можешь ещё что-то об этом сказать?       — Что? — нахмурилась Алёна. — Сказать о том, что тебе от себя должно быть противно?       — Да.       — Что за дурацкие шутки?       — Я не шучу, мне правда это нужно, — стал раздражаться Даня.       — Зачем?       Он начал нервно отстукивать ногой по земле и снова посмотрел куда-то в сторону, а потом опять на неё.       — Тебе трудно сказать, что ли? Представь… не знаю, что я собираюсь сделать что-то очень плохое, а ты этими словами меня переубедишь.       Алёна смотрела на него широко открытыми глазами. Она так и не понимала, зачем ему это надо. И что он собирался сделать, насколько это «что-то» было плохим?       — Ты же понимаешь, что я не могу ничего сказать, не зная, о чём ты? Может, ты человека собрался убить, а может украсть конфетку в магазине, я же не понимаю!       Даня закатил глаза и громко вздохнул. Алёна тоже начинала раздражаться, понимая, что, если бы ей нужна была помощь от человека, она бы себя с ним так не вела.       — Вчера мы с моим отцом узнали, что Ковалёв мне наркотики в шкафчик подсунул, чтоб меня подставить и чтоб я в центре оказался, — он посмотрел на Алёну и, поняв, что она собирается спросить, продолжил: — так что я должен слить матч, и тогда меня отец в «Орион» вернёт.       — Не могу поверить. Ты что, только для этого вернулся? — изумлённо спросила Алёна. Она вспомнила искренние слова Дани, сказанные Антону Вадимовичу, о том, что Даня был не прав и хочет теперь играть за центр. А теперь выяснилось, что он врал. Стало так неприятно, что хотелось плакать. — И что ты от меня-то хочешь? После моих слов посмеяться мне в лицо и сказать, что я тебе уже надоела, а потом опять меня по подбородку ударишь и уйдёшь?       — Я тебя не бил.       — Но по ощущением было похоже.       — Мне надо, чтобы ты меня переубедила, — терпеливо сказал Даня.       — Ты хоть осознаёшь, насколько это глупо? Твои решения что, полностью от других людей зависят? Отец сказал слить матч, и ты сольёшь, я сказала, что не надо так делать, ты решишь, что теперь права я. А своей головой догадаться, что ты этим поступком подставишь всех ребят, и что центр из-за тебя закроют, ты не можешь?       Даня молча смотрел на неё, о чём-то думая, где-то полминуты, и Алёна застыла, глядя ему в глаза. Ей показалось, что на дне его глаз что-то мелькнуло, как будто какое-то сомнение, но он покачал головой.       — Нет, не помогает, — сказал он.       — Но почему? — вдруг спросила Алёна, сама от себя не ожидая. — Пожалуйста, подумай о ребятах. Они правда хотят победить, они даже простили тебя за то, что ты сделал с этим спонсором. Неужели ты правда собираешься их подставить?       — Да тут не в них дело. Это всё Ковалёв.       — Макеев, чего встал, о чём болтаем? — громко обратился к нему Антон Вадимович, который стоял не так далеко, пытаясь кому-то дозвониться. — Ну-ка быстро в раздевалку!       — Иду! — крикнул в ответ Даня, коротко взглянув на Алёну, повернулся в сторону раздевалки и быстро направился туда, на ходу снимая с руки резинку для волос и собирая волосы в пучок.       — Не делай этого! — крикнула она ему вслед. Он не обернулся. Алёна хотела добавить что-то вроде «тебе же хуже будет», но у неё даже язык не поворачивался такое говорить.       «Он собирается сорвать игру!» — хотелось закричать Алёне, чтобы Антон Вадимович знал, и чтобы сам Даня услышал. Она была готова, что Даня на неё закричит и, может, даже ударит, но тогда о его плане, по крайней мере, станет всем известно. Но она молча смотрела ему вслед, нервно заламывая руки и думая о том, что её слова всё-таки должны на него подействовать.       Вот и остальные вышли из раздевалки и пошли на поле, и Даня переглянулся со всеми ними. Наверняка от взгляда на них он вспомнил, что она ему говорила, и решил, что не должен снова их подставлять.       — Алён, что ты тут стоишь? — спросил Максим, проходящий мимо вместе с остальными. — Ты с Даней говорила?       — Да…       — А чего такая зашуганная? Чё он тебе сказал, про то, кто ему фонарь залепил? — усмехнулся Платон.       — Нет, не об этом. Да в общем-то неважно, — улыбнулась она, хотя у себя в голове рассказала им обо всём. Но вместо правды о Дане она сказала: — Моя мама просила пожелать вам от её имени удачи.       Они, все вчетвером, переглянулись между собой и издали смешки, похожие на смущённые.       — Спасибо, — улыбнулся в ответ Максим.       Алёна вздохнула и вслед за мальчиками ушла, стараясь не смотреть за свою спину, туда, куда ушёл Даня.       Она присела на трибунах рядом с Ксюшей и положила рюкзак себе на колени. Лена, Женя и Яна в этот момент обсуждали девушку Филиппа, сидящую чуть ниже них. Потом Лене позвонили, и она убежала вниз, на поле.       — Что, и до тебя очередь дошла? — с усмешкой спросила Ксюша. Алёна даже не сразу поняла, что вопрос был ей.       — Ты о чём? — спросила она, пытаясь выйти из задумчивого состояния.       — О мажоре. Ты же с ним говорила? Чего ему от тебя надо?       — Не эскорт, — шмыгнула носом Алёна.       — Ты расстроилась из-за этого, что ли? — спросила Женя, которая только что спровадила от себя Эдуарда Валентиновича. — Слушай, ну лучше пусть он не предлагает, а то ведь можно и не отказаться.       — Да не расстроилась я из-за этого, — громко сказала Алёна и внимательно уставилась на Даню, который как раз вышел на поле к остальным. — Скажите, что будет, если сегодня мы проиграем?       — Ты чего? — вопросила Яна, перегибаясь через Женю и Ксюшу, чтобы посмотреть на Алёну.       — Мне просто страшно.       — Ты давай себя не пугай, — ткнула её локтем Ксюша. — И нас заодно. У нас же Даня в команде. Скоро и Фил подтянется, они Дрочера заменят, и команда вообще непобедимой станет.       — Это меня и пугает. Может, Дане не стоит играть?       — Не стоит играть всем остальным, а ему как раз надо.       — Но что-то я ему не доверяю. Он какой-то странный, то ли за нас, то ли против. И решения принимает… совершенно аморальные.       Не то чтобы решение Дани попросить Алёну переубедить его можно было назвать аморальным. Но теперь, когда этот разговор уже состоялся, она чувствовала себя ужасно, и просто не понимала, зачем он ей рассказал. Она начала ощущать вину за то, что молчит, и не могла усидеть на месте. Даня разминался внизу вместе с остальными, в их компании выглядя так органично, особенно с этим синяком, что верить во что-то плохое не хотелось.       — Если что-то начнётся, я тут же пойду к Антону Вадимовичу, — решила она. — Это будет самым верным решением.       — Уже сама с собой болтаешь? — без эмоций спросила Ксюша.       Алёна покраснела и покрепче вцепилась в свой рюкзак. Девочки решили не обращать внимание на её странное поведение, списав, видимо, всё это на волнение из-за матча. Они и сами начинали переживать, как казалось Алёне, и от этого почему-то становилось приятно и гораздо спокойнее, чем если бы она зацикливалась на Дане и его поступках. Когда находишься в компании тех, кто вместе с тобой о чём-то волнуется, всегда так, даже на экзамене.       Когда начался матч, Алёна глаз не отрывала от Дани, расслабленно бегающего по полю. Она не очень-то разбиралась в футболе, а до Жени ей было и вовсе как до луны, но всё же это и ежу было понятно — Даня её не послушал. Он мешал не соперникам, а своей собственной команде, и в конце концов счёт сменился не в пользу «Богов футбола».       Алёна вскочила с места и начала спускаться с трибун, громко топая по деревянному полу.       — Ты реально к Ковалёву пошла? — раздалось ей в спину, и она, коротко повернув голову туда, кивнула.       Она спустилась на поле и подошла к Антону Вадимовичу, нервно поправляя волосы и до сих пор не отрывая взгляда от Дани. Он вдруг посмотрел на неё тоже, видимо, собираясь мазнуть взглядом по тренеру, и даже остановился, как будто наткнулся на стену. Что-то в районе желудка у Алёны в животе сжалось, когда она это увидела, и ей стало даже иррационально жаль Даню, но это не помешало ей поднять руку и постучать Антона Вадимовича по плечу.       — Что ещё? — спросил он, на секунду оборачиваясь на неё и тут же снова устремляя взгляд на поле.       — Даня собирается сорвать игру, — сказала Алёна.       — Чего? — тут он всё-таки повернулся к ней. — Это ты с чего взяла?       — Он мне сам сказал, там, перед матчем, — Алёна чувствовала, что Даня до сих пор смотрит на неё, и заставила себя пересечься с ним взглядами. Фактически глядя ему прямо в глаза, она продолжила. — Он знает, что вы его подставили.       — Серьёзно, что ли? — Ковалёв выругался, посмотрел на Даню, а потом сжал губы. — Где этот Фил?       Они оба нервно переминались на месте. Заменить Даню было не на кого, а играл он откровенно говоря так, что невооружённым глазом было заметно его отношение к своей команде. Никто бы, наверное, не удивился, если бы они подрались, и такое, кстати, уже случилось, после чего каждый получил по жёлтой карточке.       Но Алёна заметила, что Даня стал как будто более неуверенным. Она видела, что, постоянно скашивая глаза в их с Антоном Вадимовичем сторону, а потом куда-то на трибуны за их спинами, он начинал бежать медленнее, как будто о чём-то задумывался. Или ей только хотелось так видеть.       Когда наконец появился Филипп, Антон не стал ждать и, ещё раз испытующе взглянув на Алёну, объявил замену. До конца тайма оставалось не так много времени, но, видимо, оставлять Даню дольше, чтобы он либо доказал слова Алёны, либо опроверг их, он не рискнул.       Даня подошёл к ним, обмениваясь гневными взглядами с Алёной и своим тренером. Алёне тут же захотелось вернуться на трибуны, туда, где девочки наверняка защитят её в случае чего. Ей показалось, Даня едва сдержался, чтобы не толкнуть её плечом, проходя мимо неё.       — У меня тут интересная информация появилась, — не поворачивая к нему, севшему на скамью, головы, сказал Антон Вадимович, — во время перерыва поговорим.       Без Дани они сразу же забили гол в ворота «Звезды».       — Так и думал, что не надо тебе говорить, — зло сказал Даня, глядя на Алёну снизу вверх, но по ощущениям было похоже, как будто всё наоборот.       — Да, наверное, не надо было, — ответила Алёна. Она заставила себя не обнимать себя руками, чтобы не выглядеть ещё более неуверенной.       — Нахера ты ему рассказала?       — А то без моих слов он бы тебя не заменил?       — Заменил бы, — вставил Антон Вадимович, до сих пор не глядя на них, но, видимо, внимательно слушая.       Алёна подняла брови, глядя на Даню.       — Это вообще не твоё дело даже, — продолжал он.       — Когда рассказал мне, сделал моим. Ты как считал, я буду спокойно смотреть, как ты всё портишь? — она всё-таки сложила руки на груди, но вздёрнула подбородок, чувствуя себя немного более высокой. — Только из-за твоих разборок с Антоном Вадимовичем не должен страдать весь центр.       — Ты плохой человек, — вдруг ответил Даня и больше ничего не говорил.       Первый тайм закончился, и Алёна поспешила вернуться на своё место, увидев, как Платон и остальные побежали на Даню, как разъярённые быки на красную тряпку.       Она села на прежнее сиденье рядом с Ксюшей и нервно сжала губы.       — Ты заставила Ковалёва убрать Даню с поля? — спросила Ксюша.       — Нет. Он сам захотел.       — Угу, я почти так же оправдывалась, когда меня в полицию повезли из-за твоего телефона, — усмехнулась Ксюша, а Женя со смешком фыркнула.       — Не надо ничего говорить, — взмолилась Алёна. — Я знаю, что плохо поступила.       В это время с Даней говорил Антон Вадимович. Казалось, Даня чем-то шокирован. Когда Ковалёв ушёл вслед за остальной командой в раздевалку, Даня вдруг посмотрел на трибуны. У Алёны сердце ушло в пятки, но смотрел он не на неё.       Он поднялся к какому-то сурового вида мужчине, сидящему на трибунах, и сел рядом с ним.       Алёна успела в мыслях так себя обругать, что ей казалось, на неё кричали уже и Даня, и родители, и все ребята из центра, и все учителя. На самом деле, конечно, никто не собирался на неё кричать (возможно, кроме Дани, но к этому Алёна приготовилась ещё до начала матча), и всё-таки она чувствовала себя так паршиво и так нелепо, как будто сделала что-то плохое. Она убеждала себя, что нет, ничего плохого она не сделала, ведь даже если Даня на неё разозлится, она сделала лучше для команды и для центра. Да и вообще, ей совсем не нужно расположение Дани.       Тем временем он уже ушёл от того мужчины, и выглядело всё так, как будто он и есть отец Дани, а разговор у них не очень задался.       Алёна догадывалась, что это Антон Вадимович что-то сказал Дане, заставив его задуматься. Она вдруг вспомнила, как смотрела ему в глаза, пытаясь понять, услышал ли он её слова, и тогда в их глубине действительно можно было увидеть что-то, похожее на сомнение или сожаление. Не то чтобы Алёна вообще верила этим выражениям насчёт того, что можно увидеть что-то в глазах человека, но в ту минуту ей показалось, что она правда уловила какую-то эмоцию во взгляде Дани. Ей захотелось посмотреть ему в глаза опять и попытаться угадать, о чём он думает.       Тут у неё почему-то покраснели уши.       Команды вернулись на поле, и начался новый тайм. Всё шло довольно хорошо, но, к сожалению, недолго: скоро Филипп столкнулся с одним из игроков «Звезды», и это столкновение повлекло за собой травму ноги. Играть он больше не мог.       Алёна с замирающим сердцем смотрела, как Даня решительно подошёл к Антону Вадимовичу и что-то ему сказал. Казалось, что он на что-то решился, и в итоге Филиппа всё-таки заменили на Даню.       На секунду сложилось впечатление, что Даня, вставший на границе поля, оказался не только против команды противника, но и против «Богов футбола». Все смотрели на него враждебно, но это длилось всего мгновение.       Он собрал всех опекающих ворота игроков «Звезды» вокруг себя, а потом отдал мяч в сторону Никиты, и он быстро забил решающий гол.       Алёна не заметила, как вскочила и оказалась прыгающей на месте, обнимаясь с Ксюшей. Яна и Женя побежали вниз, где их одногруппники уже кричали, катались по земле и обнимались. Ксюша схватила Алёну под локоть, и они побежали туда же.       Можно было только удивляться, как быстро у неё пропало плохое предчувствие и как вся тяжесть как будто упала с сердца вниз, на землю, где её растоптали скачущие и обнимающиеся подростки.       — Дрочер, я сейчас даже готова тебя поцеловать, — вдруг сказала счастливо улыбающаяся Яна, положив ладони на плечи Гены.       Все остановились и замолчали, образовывая вокруг них полукруг.       — Прости, Ян, — ответил Гена, отходя к Жене, — но у меня есть девушка.       Когда они поцеловались, казалось, должна была заиграть какая-нибудь музыка. Алёна закрыла лицо руками и тут же вспомнила все моменты, которые должны были доказать им, что у этих двоих что-то происходит. Ксюша, стоящая у левого плеча Алёны, приглушённо завизжала, что было совсем на неё не похоже, и обняла Яну за плечи. Та прикрыла открытый от удивления рот рукой.       Тут мимо Алёны пробежал Даня, и она увидела, что тот мужчина уходит со стадиона. Глядя на спину убегающего Дани, Алёна опять почувствовала неловкость и всё время, пока он обменивался парой слов с отцом, не могла оторвать от него взгляд. Она боялась, что сейчас вместе с отцом Даня уйдёт, и она не сможет перед ним извиниться, но он вдруг повернулся к ним и, весело крича, побежал обратно.       Мальчики повалили его на землю, образовав целую гору из своих тел, и все смеялись, радостно скандировали «БОГИ ФУТБОЛА!» и продолжали обниматься.       Центр был спасён, и это оказалось главной победой дня.       Они начали расходиться. Алёна, нервно ломая пальцы, позвала Даню, и он обернулся.       — Извини, что сдала тебя, — быстро сказала она. — Я хотела, чтобы они победили, а не чтобы ты страдал, правда.       — Я понимаю, — кивнул он. — Ты тоже извини. Я сказал, что ты плохой человек.       — Ничего, я и так это знала, — попыталась улыбнуться Алёна.       — Это не так. Ты очень хорошая.       — Правда?       — Поэтому я к тебе и обратился.       Алёна шмыгнула носом и улыбнулась на самом деле, уже совершенно искренне и счастливо. То, что начало больно царапать грудь, тут же рассыпалось в пыль, когда Даня улыбнулся ей в ответ. Алёна немного поморгала, заставила себя сделать лицо серьёзным и сказала:       — Что ты теперь будешь делать? Извини, если это не моё дело.       — Не знаю, — честно ответил он. — Ходить в центр, играть в футбол. То же, что и раньше. Ты была права.       — Когда это? — она не смогла сдержаться от нервного смешка.       — Когда сказала, что я их совсем не знаю.       Алёна улыбнулась.       — Хочешь секрет? — спросила она. Даня с интересом взглянул на неё. — Я их тоже совсем не знаю.       Они оба посмотрели за свои спины, туда, где до сих пор было видно, как ребята до сих пор никак не могут уйти в раздевалку, крича и веселясь. Вдруг захотелось сделать так же, как они, и, переглянувшись, Алёна с Даней побежали туда.       Ксюша с трибун наблюдала за тем, как на подходе к стадиону о чём-то говорили Алёна и Даня, и за тем, как в середине стадиона разговаривают Лена и Филипп. Наконец, первые закончили и вместе ушли к остальным. Вторые же как-то неловко обнялись, и Лена медленно ушла.       Ксюша вздохнула и встала с места. У неё и самой до сих пор в голове была сплошная путаница из мыслей о том, что ей делать с собой и с Артёмом и нужно ли что-то делать. Когда она пыталась с ним поговорить и помириться, он вдруг холодно сказал, что устал, и ему больше не хочется ломать голову из-за её решений и постоянных перебежек к нему и от него. В тот момент Ксюша впервые расплакалась из-за отношений с парнем.       Сейчас, когда она пошла вслед за Леной, увидела, как она, уйдя туда, где Филипп бы её уже не увидел, прислонилась с стене, сползла по ней и прикрыла глаза.       Ксюша остановилась, неуверенно выглядывая из-за угла. Успокаивать человека с разбитым сердцем всегда было трудно, а Лена была ей почти незнакомкой, так что, может быть, стоило просто оставить её одну и уйти.       Но она вышла из своего укрытия и присела рядом с Леной. Та повернула к ней голову. Ксюша печально улыбнулась и протянула руку, обнимая Лену за плечи.       Счастливая, Алёна шла домой после матча и услышала звук сообщения, пришедшего на телефон. Она посмотрела на экран и увидела, что в чат группы «Б» Леной была добавлена Ксюша, а Никитой — Даня.