Искусство клинка

Подниматься с постели было тяжело. Каждый день так тяжело. Тело болело, Юнги избивал меня ежедневно, все никак не мог простить того, что застал меня в том коридоре у комнат Чонгука. Я ужасно устал, не помогали даже мази Тэхёна. Он кстати, не один раз предлагал меня забрать отсюда, обещал, что сможет вывести нас, но уходить я отказывался. Это почти самоубийство, оставаться с таким непостоянным Юнги, но после того, что я узнал… Я не мог просто уйти. В ту ночь, я поздно возвращался от Джина и услышал шепот. Сначала ничего не понимал, но потом разобрал, что кто-то ведет переговоры о том, чтобы навредить королю. Занять его трон и убить самого Юнги. Первым делом я подумал на Чонгука, конечно, ведь это рядом с его комнатами проходил разговор, но его голос был совсем не похож, а вот голос Хосока вполне себе. Да и выглядел этот мужчина так, что доверия к нему было немного. Спустив ноги с кровати я, сжав зубы, встал, пережидая головокружение. Я не буду прятаться, буду рядом с Юнги, какую бы цену за это не пришлось заплатить. И я буду наблюдать. Вычислю, с кем говорил Хосок, а потом расскажу все Юнги, Чонгуку и Намджуну. Может, если спасу ему жизнь, он сможет хоть немного меня полюбить. Посмотрев на своё отражение, я хмыкнул. Выгляжу не очень, на лице большой синяк, после вчерашнего удара. Аккуратно наношу на него мазь, что должна помочь, но не справляется, ибо времени на восстановление не хватает, как я получаю новые травмы. Замерев, смотрю в глаза своему отражению. Может я сошёл с ума от всех ужасов, что здесь пережил? Как я мог влюбиться в Юнги? В Кровавого Короля, который каждый день причиняет мне боль? Он сумасшедший! Он убийца! Да, он сумасшедший убийца, он тот, кем пугают детей, но ещё он тот, кто целовал меня бесконечно нежно в той чертовой ванне. Именно в тот момент, когда он разминал ноющие от боли мышцы, и мягко исследовал губами моё лицо, шею, плечи, я увидел в нём то, что скрыто от глаз обычно. Он может быть нормальным, но что-то сводит его с ума. И я могу это что-то остановить. Не зря же он остановился тогда, когда я коснулся его лица. Есть в нём что-то. Что-то хорошее, и я смогу вытащить это на поверхность. Я хочу ещё, как в тот вечер… А может и больше. Щёки залил румянец, и я несколько раз хлопнул себя по лицу. Хватит. Мне сегодня надо с утра навестить Джина, а потом в обед я иду к Юнги. Буду играть до вечера, и надеюсь, сегодня он хотя бы не побьет. Переодевшись, я быстро добрался до его комнаты и постучал. Из-за двери раздался какой-то непонятный звук, который я понял, как разрешение войти, но распахнув дверь, я замер. На кровати сидел Намджун, ноги широко расставлены, а между ними Джин. Сначала я не понял, что происходит, но потом, по движению головы, тому, как сжимает Намджун волосы на затылке, и стонет, я осознал. Вскрикнув, быстро рванулся, закрывая дверь. Подожду тут, а лучше отойду подальше. Привалившись спиной к стене, я сел прямо на пол. Лицо полыхало. Нет, я слышал, конечно, о таком, не совсем я ребенок невинный, но воочию не видел. Интересно, это приятно? Ну, Намджуну было уж точно хорошо, а вот Джину? Боже, я уткнулся лицом в колени, пытаясь побороть смущение.  — Эй, Чимин, ты нормально? — вздрогнув, поднимаю голову, рядом присел Намджун, полностью одетый, он улыбался, рассматривая моё красное, как спелый помидор лицо.  — Да, нормально, да, почему нет, всё хорошо, — затараторил я, замечая, как неловко переминается у двери Джин, явно тоже смущённый всем происходящим.  — Хорошо, раз ты в порядке, я пойду тогда, — поднявшись, он усмехнулся мне и зашагал в сторону выхода.  — Чимин… — Джин опустил голову. — Ты проходи, если ещё хочешь.  — Конечно, — расслышав шаги сзади, я нырнул в комнату, и замер в нескольких шагах от входа. Джин тоже не проходил вперед.  — Он снова тебя ударил? — словно стараясь перевести тему, негромко спросил старший.  — Что? — справившись со смущением, я всё же повернулся к нему.  — У тебя на лице синяк, — всё ещё не поднимая головы, поясняет Джин. — Тебя снова король ударил?  — Да, это пустяки, — я отмахиваюсь, но понимаю, что надо сказать что-то о том, что я видел, иначе Джин надумает себе много того, что вообще не является правдой. Он старался очень беречь меня от того, что делает с ним Намджун и в какую цену ему обходятся наши встречи. — Хён, ты в порядке?  — Ты о чём? — он поднимает все-таки свой взгляд.  — Он не делал тебе больно? Я не особо в этом понимаю, и не знаю, было ли тебе больно. Просто беспокоюсь, не платишь ли ты слишком дорого за наши встречи, — я сжал в кулаках рубаху, сминая её.  — Это всё, что тебя беспокоит? — Джин распахнул глаза. — То, что мне могло быть больно?  — Ну, да, — кивнул. — Я этого совсем бы не хотел.  — Ох, ребенок, — старший мягко улыбается и тянет меня на кровать, где крепко обнимает. — Нет, мне не было больно, это просто ещё один вид секса. Я уже приноровился. Но вернёмся к тому, о чем мы говорили, Тэхён же предлагал тебе уйти с ним, почему ты остаешься? Если из-за меня, то беги отсюда. Намджун не позволит причинить мне вред.  — Не только из-за тебя, хён, но ты тоже важная, значительная причина того, что я здесь, — я с удобством устроился у него на груди, что позволяло мне не смотреть в лицо.  — А что ещё? — Джин напрягся.  — Это сложно, — я попытался ускользнуть от ответа. — Кстати, хочешь, я уговорю Намджуна и Юнги позволить нам погулять по внутреннему двору. Ты же уже давно не выходил на улицу, да? Только в поездках ведь позволяют.  — Не увиливай, Чимин! Расскажи, что ещё за причина? — Джин приподнялся, заглядывая мне в лицо.  — Это не важно, правда, поверь, — я старался выглядеть честно, смотря ему в глаза.  — Ты думаешь, что влюбился… — Джин побелел, как кусок мела. — Надеюсь, это Чонгук, скажи, что это Чонгук! Ни одного слова не слетело с губ, я просто не мог заставить себя говорить. Как, оказалось, признаться в такой вот больной и ненормальной любви было сложнее, чем мне казалось. Едва заметно качнув головой, я заставил старшего застонать.  — Хён, всё будет хорошо, — я попытался обнять его.  — Не будет, Чимини, не будет всё хорошо, — Джин вздрагивал, и вскоре я почувствовал, как ткань рубахи намокла на плече.  — Джин, ты плачешь? — я вскинулся, стараясь понять, что произошло.  — Боже, ну, почему ты совершаешь ту же ошибку, что и я? — он смотрел в моё лицо, гладил пальцами щёки, но сам не переставал плакать.  — Какую ошибку? О чём ты? — я совсем не мог ничего понять, только гладил его руки, пытаясь успокоить, а потом меня, как молнией поразило. — Ты любишь Намджуна! Любишь его!  — Я думал, что люблю, когда-то, — Джин встал и подошел к окну, стоя спиной ко мне. — Знаешь, Юнги хотел меня изнасиловать, когда я только попал к нему, Но Намджун отбил меня. Завернул в свою одежду, привел к себе. Я так был благодарен, дурак. Во всем старался ему угождать, я думал, что влюбился, что он рыцарь. Может и жестокий к другим, но со мной мягкий и добрый, я даже признался ему, а он изнасиловал меня через месяц. Всего месяц, представляешь? Очень сильно порвал тогда, но и лекарей лучших вызвал, не Тэхёна, конечно, но тоже хороших. Они меня подлатали, хоть и болел я тогда долго. Больше месяца. После этого он стал использовать смазку, всегда. Но я понял важную вещь, — Джин повернул голову ко мне, лицо залитое слезами выглядело болезненно бледным. — Такие как они не могут любить, Чимини, они могут только обладать, болезненно и жестоко. Насильственно. Их не надо любить. Их нельзя любить. Слушая слова Джина, я вдруг задумался, я тут не так уж и долго, но столько всего перетерпел, а старший ведь уже не один год живёт так, сколько же прошёл он. Молча встав, я обнял его со спины, утыкаясь лицом между лопаток.  — То есть, сейчас ты его не любишь? — тихо спросил, понимая, что никуда она не делать, эта любовь. Так и живёт у него внутри, поломанная, запертая за десятками замков, но живая.  — Не люблю, — горько выдохнул Джин. — И ты не должен думать, что твою любовь способна Юнги как-то изменить. Такие, как он, не меняются. Они убивают, Чимин, или меняют тебя под себя.  — Хён, всё хорошо, я понимаю, кто такой Юнги. Я понимаю, что он изменится ради меня. Но я всё равно полюбил его, — виновато опустив голову, я вдруг думаю, а не выгонит ли меня, такого сумасшедшего, старший прочь.  — Ох, Чимини, — Джин обнимает меня крепко. — Я очень хотел бы защитить тебя от всего, но не могу даже пределы комнаты покинуть. Прости меня. Мы ещё много говорили с Джином. Как оказалось, я не один такой, кто влюбился совершенно неправильно. Это немного успокоило. Значит, я не совсем сошёл с ума, такое случается. К обеду опаздывать мне было нельзя, поэтому пришлось попрощаться с Джином, чтобы провести оставшуюся часть дня в непроходящем напряжении. Идя по коридору я, совершенно неожиданно, почувствовал резкий рывок назад. Кто-то дёрнул меня за воротник, повалив на пол.  — Птенчик, ты живой ещё? — надо мной склонился смутно знакомый силуэт, а когда я проморгался от жесткого падения, то узнал в нём Богома. — Может, повеселимся, раз уж снова встретились?  — Убери от меня свои лапы! — ловко вывернувшись, я отскочил в сторону. Всё-таки занятия с Юнги и Тэхёном не прошли даром.  — Всё такой же дерзкий, — парень осклабился, чувствуя своё превосходство. — Мне нравится, такие как ты, горячие в постели. Я как раз жду своего друга, отсосешь, маленький? Мы быстро, я обещаю, — он потянул ко мне руки, словно стараясь уговорить, но я как раз вовремя рванулся в противоположную сторону, потому что Богом сделал выпад, как если бы рассчитывал повалить меня. — И где ты всего такого набрался? — он раздражённо уставился на меня.  — Ты вообще знаешь, с кем ты говоришь, падаль? — зло зашипел я. Страха перед ним не было. Теперь я видел, что он слабый боец, больше любитель поболтать и унизить слабых.  — И с кем же, мой маленький шлюховатый приятель? — Богом совсем не впечатлился моими словами, и был настолько туп, что даже подумать немного не смог.  — Ты говоришь с тем, к кому запретил прикасаться сам Кровавый Король! — я вскинул подбородок. — И если ты сделаешь в мою сторону ещё хоть один шаг, то я сделаю так, что тебя живого будут жрать королевские псы.  — Ты врёшь! — парень побледнел, осматривая меня.  — Не врёт, — из соседнего коридора вышли Хосок и Ёнбок, я нахмурился, что они там делали, ещё и вдвоём. Стражник и казначей. — Он приближённый короля. Прикасаться к нему запрещено, и наш правитель сам лично его тренирует.  — Не может быть, — Богом отшатнулся от меня, а я только усмехнулся на такое.  — Здравствуй, Чимин, — Ёнбок, чуть склонил голову передо мной, я кивнул в ответ, приветствуя, но всё ещё размышлял о том, что же связывает этих двоих.  — Ох, Хосока, трахаться в коридорах, это так пошло, а если бы мой малыш наткнулся на вас? Что тогда? — голос Юнги прямо за спиной заставил подпрыгнуть, но меня быстро снова притянули к себе.  — Простите, Ваше Величество, мы давно не виделись, не удержались, — масляно улыбнулся Хосок.  — Понимаю, сложно терпеть, когда такая задница под руками, — Юнги одной рукой шлёпнул меня по ягодицам, на что я опустил взгляд. — Бери своего мальчика, и валите в комнату, — изменившимся голосом, более строгим и жёстким, приказал он, а потом повернулся к Богому. — Только этого захватите, отведите по дороге к Намджуну, шестьдесят ударов плети. Получив поклоны, Юнги схватил меня за руку и потащил в сторону своей спальни. Я морально готовился к боли. Он точно ударит меня, если не за опоздание так за то, как я вёл себя с Богомом. Сделал вид, что я важен, что за меня вступится сам король. Теперь после того, как он вынужден был назначить наказание своему стражнику, перепадёт и мне. Когда захлопнулась дверь комнаты, я зажмурился и невольно напрягся в ожидании первого удара, но вместо этого мою шею обожгли горячи губы.  — Ты такой горячий, когда становишься плохим, Чимини, ты знал? — Юнги жмётся ближе, кусая и облизывая кожу на шее.  — Что? — я давился воздухом, это было слишком неожиданно и приятно.  — Ты опаздывал к обеду, я решил притащить тебя сам, но что же я вижу, мой малыш, сладкий и милый грозит стражнику тем, что его сожрут мои собаки, — Юнги смеётся мне в шею. — У меня стразу встал, причём очень сильно. Такой сексуальный, такой тёмный, прямо как я. Я задохнулся от всплеска эмоций, что происходит… Будет, как у Джина? Сейчас он просто сделает это со мной да? Я всхлипнул, чувствуя, как в живот мне упирается его член.  — Ну, ну, чего ты? Испугался? Не бойся, — он целует линию челюсти, продолжая облизывать, словно старался попробовать везде. — Намджун рассказал мне, что ты застал их, когда они игрались с Джином. Мы тоже только поиграемся, — он лизнул мои губы, а потом грубее спросил. — Ты же будешь хорошим мальчиком? Поиграешь со мной, малыш?  — Д-да, — дрогнув, я всё же выдавил согласие.  — Какой хороший, послушный Чимини, — заворковал Юнги, поглаживая мои волосы, а потом надавил на плечо, заставляя опуститься на колени, другой рукой распуская завязки на штанах. Когда штаны были спущены, я смог рассмотреть то, что никогда до этого вблизи не видел. Его член покачивался перед лицом, заставляя краснеть и тяжело сглатывать. Но Юнги не давал времени особо рассматривать, он несколько раз проведя рукой по всей длине, толкнулся головкой в губы, показывая, что я должен делать. Вздохнув поглубже, я обхватил губами член, начиная посасывать, понимая, что выбора всё равно нет. Это было не так уж плохо, я вобрал чуть больше, но всё равно даже не половину длины. Тяжесть на языке, терпкий, солоноватый вкус, пульсация венок, что очень хорошо чувствовались, всё это было определенно не плохо. А также и то, что Юнги чуть сжимал волосы у меня на затылке, иногда поглаживая. Я покачивал головой, стараясь вспомнить, как делал Джин, и додумать то, чего непосредственно не видел.  — Нет, Чимини, давай поглубже, — он сжал кулак покрепче, и качнул бёдрами, вгоняя член в самую глотку, отчего я моментально подавился и отпрянул, заходясь кашлем, заставляя Юнги недовольно цыкнуть.  — Я не смогу, — хриплю, стирая слюну с подбородка. — Не смогу так.  — Ты научишься, Чимини, давай, — он снова притянул меня к своему члену. — Открой рот, зубы подальше от моего члена, я не люблю, когда кусаются.  — Не надо, пожалуйста… — я попытался вырваться, все приятные ощущения от того, что я делаю Юнги хорошо улетучились моментально. Сейчас будет плохо мне, очень-очень плохо. Не слушая моего лепетания, он вогнал член сразу и глубоко. Я пытался как-то справиться, но всё равно начал давиться, принять его размер не мог. Было больно, когда он проталкивался в напряжённую глотку, словно я глотал битое стекло. Уперевшись руками в его бёдра, старался оттолкнуть, но ничего не выходило. Держа мою голову двумя руками, он продолжал трахать меня в рот, всё быстрее и сильнее. Понимая, что долго так не продержусь, я всадил ногти ему в бёдра, царапая изо всех сил, пусть лучше изобьёт, чем вот так вот. Но Юнги наоборот, толкнулся сильнее и замер, не выходя, а через секунду вместе с его стоном в горло хлынуло семя. Мне казалось, что его было настолько много, что не подавиться им было просто невозможно. Я задёргался панически, стараясь высвободиться, дышать было совершенно нечем, и Юнги, наконец, отпустил меня. Как только я упал на пол, меня скрутил приступ кашля, который после превратился в рвоту. Меня выворачивало на полу настолько сильно, что я, не замечая ничего сам же извалялся в своей блевотине. Когда связь с реальностью немного вернулась, я чувствовал себя ужасно, желудок всё ещё скручивался, рёбра болели от приступов кашля и рвоты, вокруг всё было ужасно скользко, и мерзко пахло. Чуть приподняв голову, я встретился взглядом с Юнги.  — Ты такой отвратительный, — он сморщил нос и сплюнул, попадая прямо мне в лицо, заставляя на мгновение прикрыть глаза, подавляя порыв заплакать. — Прибери за собой, а то изгадил мне всю комнату собой. Я беспомощно опустил голову, слыша, как хлопнула дверь за ним. Слёзы сами потекли по лицу, но я уговаривал себя, что всё наладится, надо только постараться и найти заговорщиков, тогда отношение Юнги ко мне изменится. Он примет меня. Если не полюбит, то хоть может уважать будет. Я смогу, я справлюсь со всеми унижениями. Ради него смогу. Я уговаривал себя, но тело не шевелилось, придавленное грузом реальности, сейчас я просто жалкая игрушка…