Диагноз

      — Мне так-то не особо нравятся яйца.       — Меня так-то не особо заботят твои предпочтения. Так что квиты!       — У тебя острый язычок. Ты знал об этом, Поттер?       — Тебе это нравится.       — Да.       Трое соседей переглянулись. C округлившимися глазами они слушали откровенный флирт, происходивший за вращающейся дверью на кухню. Невилл открыл рот, чтобы что-то сказать, но Гермиона и Рон яростно зашикали, многозначительно уставившись на него. Щеки Невилла окрасились в розовый цвет и он опустил взгляд в пол, рот закрылся с тихим щелчком.       — Подари нам поцелуй, дорогуша.       — Ты придурок.       — Тебе это нравится.       — Отъебись.       Гермиона прикусила нижнюю губу, сдерживая писк.       — Что? — прошипел Рон.       — Они такие милые, — пробормотала та в ответ.       Невилл посмотрел на нее немного потрясенно. — Они же просто оскорбляют друг друга?       — Это мило, — огрызнулась Гермиона тихо, прежде чем выпрямиться, поправить свитер и намеренно толкнуть дверь. Оба, Рон и Невилл, вскочили с корточек, в надежде предстать так, если бы они ни разу не подслушивали последние десять минут.       Гарри оторвал взгляд от плиты, маленькая улыбка расцвела на лице. Риддл прислонился к стойке у плиты, пропуская пальцы сквозь слегка растрепанные волосы. Гермиона представила, что они только что целовались.       — Привет, — сказала она намеренно обычным тоном.       — Доброе утро, — сказал Гарри с легкой улыбкой.       Риддл кивнул всем троим, его глаза слегка расширились, сбитый с толку их присутствием. Трое соседей поспешили к обеденному столу и начали перешептываться друг с другом, хотя и следили краем глаза за парочкой у плиты.       — О, мы должны сегодня остаться в твоей квартире, — сказал Гарри. Закончив жарить яичницу, он разделил ее, две небольшие порции положил на тарелки, а остальное свалил в третью. — Гермиона, забери яичницу.       Гермиона подорвалась за тарелкой с яичницей и тостами и благодарила его громким, противным чмоком в щеку. Гарри поморщился, вытирая слюну. Он заметил удивленный взгляд Тома и цокнул на него.       — Ты хочешь остаться в моей квартире? — спросил Риддл. — Хм.       — Что? У тебя ее нет? У тебя дом, Том? С кухней и кладовкой? — подразнил Гарри.              Двое начали есть яичницу у стойки, не желая отодвигаться друг от друга.       — Мне нравится спать в доме Сириуса Блэка. Доставляет удовольствие каждый раз, как он приходит в Св. Мунго, чтобы побыть занозой в заднице, — протянул Риддл.       — Ну, прошел месяц, а я ни разу не видел твоей квартиры. Как будто ты живешь здесь и не вкладываешься, ты понял, — огрызнулся Гарри.       Риддл нахально усмехнулся. — Разве они платят за проживание? — сказал он, указывая на шумных соседей вилкой. Трое подпрыгнули, оглядываясь с дикими глазами, прежде чем вернулись к своей еде.       — Нет. Они прибираются и покупают продукты. Чего не скажешь о Вас, сэр. Ты приходишь потрахаться и поесть, — сказал Гарри сердито, и Риддл закатил глаза при этих словах, усмехнувшись на себя. Гарри поджал губы и приподнял бровь. Он откусил большой кусок тоста, не разрывая зрительный контакт с мужчиной.       — Тебе нравится держать свои вещички при себе и спать в собственной кровати. Твои слова, — парировал Риддл, и Гарри усмехнулся, хотя и не опроверг заявление Риддла.       Он, конечно же, жаловался обо всем этом в первый раз, когда Риддл пригласил его в свою квартиру на ночь. Но сейчас любопытство Гарри подняло свою уродливую голову, а Риддл не потрудился пригласить во второй раз.       — Да, я говорил, но...       — Так почему мы все еще спорим об этом? — парировал Риддл. Он подался вперед, целуя надутые губы Гарри, обхватывая его челюсть длинными, как паучьи лапы, пальцами. Он отставил тарелку, обеими руками берясь лицо. Отстранился медленно, губы изогнулись в удовлетворенной улыбке, когда ресницы Гарри затрепетали.       — Ты сказал, что тебе не особенно нравятся яйца, но ты ешь их на протяжении семи дней.       Гарри и Риддл дернулись, как если бы только сейчас осознали, что не одни. Невилл скривился, когда осознал, что говорил вслух и его щеки покраснели.       — Что? Неправда, — произнес Риддл озадаченно.       — Правда, — вклинился Рон.       Гермиона усмехнулась. — Великолепно. Давайте еще расскажите им, как мы подслушиваем.       — Я не знал об этом, Гермиона, но спасибо, что известила меня. В будущем буду накладывать Заглушающие чары на собственную дверь в кухню, — противно сказал Гарри. Гермиона ответила фальшивой улыбочкой и вернулась к еде. Гарри перевел взгляд на Риддла. — Видишь. Они заметили. Это странно. Ты жил здесь неделю. А мы не встречаемся и месяц, и я не видел, где ты живешь.       Гарри уставился в упор на собственного своего-рода-возможно-парня. Риддл смотрел в ответ, молча поедая яйца. В его бордовом взгляде было заметно раздражение. Гарри не мог сдержать волнение, охватившее его. Риддл целиком и полностью был озабочен возникшим осознанием своего присутствия на площади Гриммо. Возможно, это означало приглашение. Гарри не слишком на это надеялся (лишь толику), но знал, что еще немного изощренных подзуживаний сделают свое дело.       — Знаешь, говоря о моей квартире, мне пора идти...       Риддл был прерван ужасающим скрежетом. Двое взглянули на Гермиону, которая подпрыгнула со своего места, так быстро, что стул завалился назад, и ее вырвало в раковину, прямо рядом с Гарри. Гарри отпрыгнул в сторону от брызг рвотных масс засоривших водосток, осторожно убирая волосы с ее лица, запах желудочного сока начал жечь слизистую носа. Он посмотрел на Риддла беспомощно, но мужчина уже отставил тарелку в сторону и медленно удалялся в сторону двери.       — Том, — выдохнул Гарри.       — Мне нужно переодеться. Увидимся в больнице, Гарри, — сказал Риддл, прежде чем раствориться за дверью.       Гарри раздраженно выдохнул, тряхнув головой. Он хотел было отстраниться, когда Гермиона содрогнулась, обильно выплескивая остатки завтрака и, возможно, даже позднего ужина.       — Яйца были сомнительными в лучшем случае, но... определенно не такой степени, — сказал Рон, наморщив нос. Гермиона приподнялась, хватая воздух ртом и затыкая рот от мерзкого вкуса.       — Мои яйца не были сомнительными! — запротестовал Гарри.       Невилл промычал задумчиво, единственный не впечатлившись внезапным извержение рвоты и мерзким запахом.       — Они были слегка не того цвета. Подгоревшие и несколько маслянистые. Конечно, мы не виним тебя. Тебя немного...отвлекли, — сказал Невилл, с озорниной во взгляде. Рон и Невилл прыснули со смеху и толкались пока Гарри мерзко ухмыльнулся.       — Палочку, — простонала Гермиона, лицом она уткнулась в столешницу рядом с раковиной. Гарри схватил ее палочку со стола, покорно вкладывая в ее руку. Гермиона выпрямилась. — Эванеско.       Рвота испарилась, хотя запах остался. Гермиона застонала, полностью поднимаясь, пробежав пальцами сквозь волнистые колтуны на голове.       — Ты в порядке? Гермиона, серьезно, — спросил Гарри, слегка обеспокоенно.       — Я в порядке. Думаю, это все яйца. Просто... странно. Сейчас уже лучше. Я в порядке, — сказала Гермиона. Ее губы скривились. — Но теперь у меня во рту привкус гнили. Пойду приведу себя в порядок. Отправимся в больницу примерно в половину?       — Звучит неплохо, —- сказал Рон с набитым ртом, маленькие крошки вылетали изо рта.       Гермиона презрительно усмехнулась. — Ты свинья.       — Рыбак рыбака, — немедленно парировал тот.       — Можете, пожалуйста, перестать хоть раз враждовать друг с другом? — спросил Невилл ровным тоном, пока попивал свой чаек, слегка изумленно переводя взгляд с одного на другого.       — Спроси Вонючий рот, — ухмыльнулся Рон. Гермиона прошла мимо него выдыхая зловоние ему в лицо. Рон подавился запахом, шарахаясь от нее подальше. — Ты можешь быть первостатейной сукой, Гермиона.       — Рыбак рыбака! — прокричала она из-за плеча.       Повисла долгая тишина, пока Гарри рассматривал двух других парней. Рон слегка улыбнулся ему.       — Так... у вас с Риддлом дела идут хорошо? — спросил он. Гарри прикусил нижнюю губу, чтобы остановить улыбку. — Думаю, да.       — Видишь ли, нам трудно самим определить. Ты, наконец-то, научился Заглушающим чарам. Мы больше не страдаем от твоих криков, — засмеялся Невилл тихо.       Гарри усмехнулся. — Да как скажите. Все хорошо. Он хороший.       — Ну рад, что он хороший с тобой, — сказал Рон с маленькой улыбкой.       Гарри кивнул, отворачиваясь, внезапно смутившись своей симпатии. Он притворился, что убирает за собой, пока сам подавлял рвущуюся наружу улыбку.       Он тоже был рад.

ДИАГНОЗ

        — Забавно встретить тебя здесь, — сказал Том, прислонившись к стене у площадки для Аппарации.       Губы Гарри дрогнули.       — Подумать только, — поприветствовал он, его глаза вглядывались в тело мужчины.              Он неосознанно облизал губы...Том выглядел чертовски потрясно в своей темно-изумрудной мантии.       — Меня тошнит из-за тебя. Снова, — протянула Гермиона, она шутливо ударила своим бедром о его, проходя мимо. Рон и Невилл фыркнули. Гермиона развернулась, идя спиной назад. — Не задерживайся надолго. Макгонагалл уже ненавидит вас, как пару. Не давай еще больше поводов окрыситься.       — Да, мам, — язвительно отозвался Гарри       — Иди ты, — огрызнулась Гермиона и быстро направилась в раздевалку для практикантов. Гарри ухмыльнулся, не в силах сдержать улыбку, смотря вслед своим друзьям. Он повернулся к Тому и мужчина выглядел невероятно довольным собой всего на мгновение, потому что потом он спрятал искренние эмоции за маской надменности и спесивости.       — Знаешь, я едва ли что-то знаю про тебя, — начал Гарри.       Том неприятно ухмыльнулся. — Опять ты за свое? — спросил он.       — Да, опять, — сказал Гарри резко, пока они шли к главному зданию, выбрав длинный путь. Они пройдутся по длинным служебным коридорам к вестибюлю и раздевалке для практикантов.       — Ты знаешь, что я из Лондона. Я люблю магию и считаю твою яичницу отвратительной, — подразнил Том.       — Агрх, хватит про яйца. Я понял. Я не лучший повар, — сказал Гарри, не стараясь оправдаться. — Что насчет твоих друзей?       — Я целитель. У меня нет друзей.       Гарри закатил глаза. — У всех есть друзья.       — У тебя не было их два месяца назад, — парировал Том.       — Спорный вопрос, — признал Гарри. — Я имел в виду с кем ты зависаешь? Что ты делаешь по выходным?       — Думаешь у меня есть выходные? — спросил Том, поворачивая за угол.       — Это важные вопросы! — сказал Гарри, но не смог удержать улыбку, несмотря на злость, которую он старался вложить в голос. Том фыркнул, покачав головой.       — Важные для кого?       — Для меня, говнюк. Мы трахаемся каждую ночь. Думаю, я заслужил некоторые подробности. И, возможно, я и так знаю больше остальных, но серьезно, Том. Я... я знаю только твоё имя и работу, — сказал Гарри, его голос стал тише, и он вздрогнул. Том посмотрел на него недоверчиво, так как уловил слабину в голосе Гарри. Тот помотал головой, прогоняя все это прочь. — И пока я не узнаю подробности, штаны остаются на мне.       Том замер, уставившись на Гарри дикими глазами.       — Или ты можешь просто смириться с этим. Я знаю, что ты можешь быть гибким, — сказал Том, намереваясь прикоснуться к щеке.       Палочка извлеклась за секунды, легкие Жалящее чары угодили в ладонь Тома. Тот зашипел от боли, отдергивая руку.       — Нет, мы на работе, — прошипел Гарри. — И я не собираюсь быть гибким. Я не гибкий.       Том противно ухмыльнулся. — У меня имеется отчетливое воспоминание, как ночью твои ноги оказались по обе стороны от головы.       Гарри ответил факом на обеих руках, входя в вестибюль.       — Ты сегодня со мной, щенок! — отозвался ему в спину Том.       Гарри притворился, что не слышал его, практически переходя на бег на пути к раздевалке. Он еле слышно чертыхнулся, когда увидел других практикантов уже переодетых и выходящих группами за своими наставниками. Макгонагалл ожидала за углом, нетерпеливо постукивая ногой.       — Рада, что вы смогли присоединиться к нам, Поттер, — резко сказала она.       — Рад быть здесь, целитель Макгонагалл! — сказал Гарри как можно задорнее, на ходу стягивая через голову джемпер и бросая его в шкафчик, вытаскивая взамен мантию цвета хаки. Гермиона была уже переодета и старательно приглаживала растрепанные волосы в пучок.       Рон пытался Очищающими чарами вывести пятна от еды со своей мантии, а Невилл ползал по полу, ища потерянную пуговицу.       Ну что ж, не только Гарри был не в форме.       — Пока вы четверо приводите себя в порядок, я расскажу вам про сегодняшний день, — терпение у Макгонагалл иссякло. — У меня намечена процедура...       — Меня! Меня! — сказал Невилл, выпрыгнув из-под лавки. Попутно он ударился головой о край и застонал. Руки его накрыли затылок, потирая будущую шишку.       — Не. Ты. — сказала Макгонагалл сквозь стиснутые зубы. — Никто из вас. Как я говорила, сегодня намечена процедура... на весь день. У меня нет времени решать ваши проблемы, связанные с сексуальной жизнью или проколами по работе. А теперь, Лонгботтом и Уизли, вас потребовал к себе главный целитель. Свободны.       — Да, — обрадовался Рон и хлопнул Невилла по плечу. — Пошли, Нев. Вперед за нужными знаниями. Вы двое, удачи с Травмами.       Гарри закатил глаза, когда Рон и Невилл поспешили прочь.       — Моя голова все еще болит, — пробормотал Невилл, когда они уходили.       Последнее, что он услышал от этих двоих была реплика Рона: — Не волнуйся. Забежим в аптеку за Заживляющей мазью, а потом...       И дверь закрылась.       — А мы, целитель? — спросил Гарри.       — Вы двое пойдете со мной. Вы сегодня с целителем Риддлом, — сказала Макгонагалл и поморщилась при этом, так было всегда, когда она вспоминала об отношениях Гарри и Тома, — но его офис рядом с моим сегодняшним пациентом. Я буду работать совместно с другим хорошим специалистом из-за возраста пациента.       — Из-за возраста? — спросила Гермиона, подрагивая от любопытства и нетерпения.              Макгонагалл проигнорировала ее, покинув комнату.       Гарри взял Гермиону за руку и потянул за собой, последовав за учителем с широко раскрытыми глазами. Они подошли к лифтам и вошли, окруженные тремя целителями, которые уважительно кивнули грозной Минерве Макгонагалл.       — Не вы ли двое практикантов, которые закатили грандиозную вечеринку пару недель назад? — спросил один из целителей.       Двое переглянулись и заулыбались.       — Это мы, — сказала Гермиона с ухмылкой.       Макгонагалл закатила глаза и вышла из лифта, со значением посмотрев на практикантов, последовавших за ней, как потерявшиеся утята, коими они и являлись. Гарри нахмурился, когда понял, что они в детском отделении.       — Ребенок? — пробормотал он.       Гермиона поморщилась. — Я не особо лажу с детьми.       — Что ж, сегодня тебе придется, — рявкнула Макгонагалл, когда они завернули в смотровую. — Это целитель, которая ведет данного пациента.       Целитель была молода. Она выглядела младше Гарри и Гермионы, что являлось невозможным, конечно. У нее были всклокоченные  длинные русые волосы, которые доставали до пояса. Ее брови были невероятно светлыми, а серебристые глаза слишком большими для лица. Она была довольно низкой, ниже чем Гермиона, а в ушах у нее торчала пара слив-цеппелинов в качестве сережек.       — Я Луна Лавгуд, заведующая Детским отделением. И я была на той потрясной вечеринке. Не мое поле деятельности.... я специализируюсь на магических вирусах и болезнях... но не могла пройти мимо данного случая! — жизнерадостно сообщила Луна. Она подошла поближе. — Гермиона, рада вновь встретить тебя!       — Тожа рада Вас встретить, целитель Лавгуд! — сказала Гермиона, слегка взволнованная мечтательным приветствием Луны.       — О, нет! — рассмеялась Луна. — Ничего подобного! Ты может и проведешь со мной весь день, но обращайся ко мне "Луна". Я прошу всех звать меня так. Включая пациентов. Познакомьтесь с Шивон Темплтон.       Двое практикантов повернулись к маленькой девочке, угнездившейся в кровати, ее родителей зависли в углу комнаты, тихонько переговариваясь друг с другом и осторожно поглядывая на Луну.       — Ты из Рейвенкло, не так ли? — спросила Гермиона.       Шивон ухмыльнулась. — Да.       — Хм. Я так и понял, — мягко произнес Гарри.       Он уставился на два рога, выступающих над ее головой, как ветви дерева, прислоненных к стене. Гарри знал, что это такое. Девочка попыталась стать анимагом и застряла в промежуточной форме.       — Завидуешь, не так ли? — прошептала Гермиона.       Гарри кивнул. — Очень, очень, завидую

ДИАГНОЗ

        — Главный целитель, это честь работать с Вами, — сказал Невилл, когда они вошли в отделение Ментальных болезней и застали главного целителя, поглощенного маленьким серебристым устройством, которое выглядело как зажигалка, но определенно не было ею. — Ваш вклад в ментальные науки абсолютно беспрецедентен, и хотя это не мое поле деятельности, я должен сказать...       — Расслабься, Нев. Не стоит расточатся перед мужиком, — пробормотал Рон, едва шевеля губами.       Невилл споткнулся и остановился, его щеки порозовели. Рон обаятельно улыбнулся Дамблдору, и старик одарил их добродушной улыбкой.       — Ах, да. Двое из мои любимых учеников! — радостно вскрикнул Дамблдор.       — Ваших любимых? — просипел Невилл, едва заметная краснота стала ярче от смущения и удовольствия.       — Вы двое закатили приличную вечеринку, — сказал Дамблдор, его глаза сверкали.       Рон залился краской, в подробностях припомнив ту ночь. Она была в равной степени сумасшедшей и забавной, и, подумалось ему, он больше никогда не закатит вечеринку снова. Она была такой бурной, что даже до Джинни в Хогвартс добрались слухи. По всей видимости младшая сестренка Гарри пронюхала про то, что Ромильда Вейн и ее лизоблюдки были вышвырнуты из дома, и закатила скандал девчонкам. Это была та еще сцена по словам Джинни, которую обычно не интересуют драмы.       — Значит, сегодня вы выбрали нас? — спросил Рон, живо наклонившись вперед.       — Ах, да, — сказал Дамблдор, убирая инструмент в карман и соединяя ладони. — Что ж, я подумал, что сегодня будет работа на троих. Наш пациент довольно... неуправляем.       Он повел их к двери.       Они услышали ее прежде, чем увидели.       — Тот, у кого будет сила уничтожить Темного Лорда появится... рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца... и Темный...       — Да, Сибилла! Мы поняли. Он будет помечен, как равный. Мерлин!       Дверь отворилась с хлопком. Измученная матрона убрала волосы со лба, ее потряхивало от раздражения, коричневое пятно растеклось посередине теперь уже небезупречно белой мантии. Она смотрела на Дамблдора во все глаза.       — Главный целитель, я просто...не могу. Она так раздражает! Мы пили чай, а потом она выдернула кружку из моих рук, пролив его на мантию, и сказала, что на мне метка Грима. А затем начала говорить это глупое маленькое пророчество снова! Я не могу! — матрона взвизгнула, довольно бодро пробежав мимо Дамблдора.       Невилл и Рон вздрогнули. Они знали, что что-то подобное не прокатило бы со Снейпом. Никто бы не посмел наорать на Снейпа. Им стало любопытно посмотреть на реакцию Дамблдора.       Вместо того, чтобы рассердиться Дамблдор вытащил лимонную дольку из кармана и положил в рот. Он вошел в комнату, глаза светились весельем, хотя он и сохранил серьезное выражение на лице.       — Ах, Сибилла. Как вы сегодня? — спросил Дамблдор, войдя и осторожно присев на краешек кровати, помня о чайных потеках, впитавшихся в мягкий матрас.       "Сибиллой" оказалась худенькая женщина, одетая в тонкие шали. Ее глаза были как у жука, увеличенные огромными стеклами, и она сверкала, покрытая стразами и блестками. Рон прикрыл глаза, чтобы заслонить их от ее взора.       — Добро пожаловать, — прошептала Сивилла, ее голос был низким и мощным с нотками торжественности. — Как здорово, наконец, встретить вас в физическом мире. Мое имя профессор Сивилла Трелони. Мне невыносимо здесь находится. Это место блокирует мой внутренний глаз.       — Внутренний глаз? — спросил Невилл, его губы скривились.       Глаза Дамблдора сверкнули. — Сивилла, дорогая, это два практиканта, которые буду следить за тем, чтобы твой внутренний глаз не замутнялся — Рональд Уизли и Невилл Лонгботтом.       — Я знаю, кто они! — заверещала Трелони. Оба, Рон и Невилл, подпрыгнули от этого звука, хотя Дамблдор вел себя так, словно его не беспокоил ее высокий пронзительный голос, ввинчивающийся в уши. — Вы оба ходили в Хогвартс. Хаффлпафф.       — Нет, Гриффиндор. Мы просто... выбрали Целительство вместо Прорицаний. Вы обучали Прорицаниям, ведь так? — спросил Рон, удивленный и сбитый с толку этой женщиной.       — Конечно. Похоже что у тебя имеются проблески внутреннего ока, — сказала Трелони.       Рон ухмыльнулся. Нет. Просто он не был полным идиотом.       — Профессор Трелони здесь из-за сильнейшего тремора, который она обнаружила у себя, когда... пророчила. Женщина перед вами — провидица, — сказал Дамблдор, подмигнув им.       Сивилла Трелони похоже не замечала мужчину, она бормотала сама с собой и держала чашку между длинными пальцами, прокатывая ее вперед и назад.       — Прорицательница... — сказал Рон, смотря на безумно выглядящую женщину. Он стрельнул глазами на Дамблдора, который был удовлетворен состоянием женщины.       — Вот почему она здесь, — сказал Дамблдор, соединяя ладони. Он шире улыбнулся. — Будет здорово, не так ли?       — Здорово, — сказал Невилл, голос которого звучал растерянно.       А затем Сивилла Трелони принялась с пеной у рта говорить о чем-то под названием “мозгошмыги”.

ДИАГНОЗ

        — Вы пробовали спилить их? — спросила Гермиона.       Луна захихикала, прислонившись к стене, и посмотрела на Шивон Темплтон самым странным взглядом. Темплтоны старшие выглядели изрядно обеспокоенными, но Шивон ухмылялась двум целителям с торжеством во взгляде.       — Это первое, что я попыталась сделать, — сказала Луна, ее голос был высоким и полным смеха. — Но они продолжали вырастать. Однако, это впечатляет, мисс Шивон.       — Она отращивает оленьи рога, — сказала Гермиона, ее голос был плоским.       Луна нахмурилась. — Возможно не оленьи. И да, ну что ж, она практически полный анимаг. Я считаю, это заслуживает похвалы.       — Не думаю, что ее родители считают так же, — пробормотала Гермиона еле слышно.              Она проигнорировала раздраженный взгляд, которым посмотрела на нее Луна, в пользу Шивон.       Юная ученица Рейвенкло выглядела безусловно самодовольной. У Гермионы в голове не укладывалась, чем тут можно гордиться. Она могла покалечить себя, а Луна осыпает ее похвалой за похвалой, поощряя девиантное поведение. Гермионе стало интересно:  ей назначат отработку и снимут очки, когда она вернется назад? Гермиона не нарушила ни единого правила в Хогвартсе, а эта девочка кичится этим.       Ученики Рейвенкло так себя не ведут.       — Какую тактику мы выберем, целитель Лавгуд? — спросила Гермиона.       — Я еще не уверена. Мистер и Миссис Темплтон, у меня к вам вопрос, — сказала Луна, снова просияв.       Мистер Темплтон вздрогнул и кивнул. — Ч-что угодно, целитель. Это... опасно? Ее рога?       — Ох! — Луна выглядела удивленной вопросом. — Нет. Совершенно. Это всего лишь рога. Я просто... понимаете, прошло столько времени с тех пор, как здесь был анимаг магического животного, и с вашего с дочерью одобрения, уверена, пресса будет довольно восхищена.       — Магическое животное? — спросила Гермиона с изумлением.       Очевидно, это были рога северного оленя.       — Да. Морщерогий кизляк! — хихикнула Луна.       Ухмылка Шивон сошла на нет. Она недоверчиво поглядела на Луну. — Подождите, нет. Целитель... я собиралась стать оленем.       — Еще ничего не доказано, Шивон. Думаю, что я права. И с твоего позволения я собираюсь связаться с "Придирой", — сказала Луна, уже вытаскивая перо и начиная что-то писать на руке. Гермиона взглянула поближе. У девушки по всей руке были накорябаны послания, кое-где чернила размазались и стали нечитаемы.       — Мы... мы стараемся не принимать решения за Шивон. Ей почти пятнадцать, — сказал мистер Темплтон.       Шивон все еще выглядела сбитой с толку, но пожала плечами. — Если я попаду в журнал, так и быть.       — Это абсурд! — вырвалось у Гермионы.       Все в комнате повернулись к ней.       — Абсурд? — без удивления спросила Луна.       — Во-первых: это определенно оленьи рога, — сказала Гермиона и прежде, чем Луна смогла прервать ее, она продолжила. — Во-вторых: "Придира" — полная чепуха. Все это знают.       Улыбка Луны стала более натянутой.       — Извините. Мой папа редактор.       Гермиона покраснела. Шивон подавилась смешком, прижав кулачок ко рту.       — Мне... мне так жаль, целитель Лавгуд, — сказала Гермиона.       Ее живот опять заволновался, и она отшатнулась назад, взметнув руку ко рту, когда желудок взбунтовался, и она почувствовала желчь на корне языка.       — Прошу извинить целителя Грейнджер, — с сожалением сказала Луна Темплтонам. — Целитель Грейнджер, идите и изучите частичную трансформацию анимагов. Я не уверена, требуется здесь заклинание или же зелье. Жду ответа через три часа. Не показывайтесь мне на глаза, пока не найдете ответ.       Гермиона кивнула, сглатывая желчь. Она ненавидела себя. Позыв к рвоте только усилился.       — Да, целитель Лавгуд, — поперхнувшись выдавила Гермиона, уже выбегая из комнаты, и практически бросилась в туалет в конце коридора. Ее сразу же вывернуло в мусорку. Она вытерла рот и сполоснула его водой из-под крана.       Она проклинала себя. Нервы и смущение еще никогда не становились причиной рвоты, но это было унизительно. Луна выглядела молодо, но Гермионе приходилось напоминать себе, что женщина является полноценным целителем, в отличие от нее самой.       Но Лавгуд была невыносима. Морщерогий кизляк, чтоб ему пусто было.       Молодая практикантка вышла из туалета и поднялась по лестнице в поисках своих товарищей-практикантов. Она поднялась на этаж Ментальных заболеваний и ей не пришлось искать долго. Рон и Невилл зависли около одной из многочисленных исследовательских библиотек со стопками книг в обеих руках. Они тихо переговаривались между собой. Невилл первым ее заметил.       — Эй, Гермиона! — позвал он жизнерадостно, поднимая руку. Гермиона вздрогнула, выхватив палочку, когда книги задрожали в его руках.       — Арресто Моментум, — произнесла она, и книги замедлили свое падение, упав с мягким, едва слышным стуком. Невилл посмотрел на нее смущенно и кивнул в знак благодарности. Рон закатил глаза.       — Что ты здесь делаешь? — спросил он.       Гермиона вспыхнула. Она до сих пор чувствовала желчь на языке и пожалела, что не наколдовала немного зубной пасты или чего-то в этом роде.       — Луна Лавгуд... отослала меня.       Рон решил настоять. — Почему?       — Я... оскорбила "Придиру". И так получилось, что ее отец... — главный редактор, — сказала Гермиона. Она невесело рассмеялась, покачав головой. — Но она нелепа. Она продолжает повторять, что эта наполовину трансформирующаяся девочка-анимаг — морщерогий кизляк, и она не знает что будет делать. Ее специализация — Магические вирусы и болезни, так какого она работает с пациентом отделения Недугов от заклятий. Она школьница.              Невилл прикусил нижнюю губу.       — Ну... должна быть причина почему ее приставили к данному пациенту, так? — спросил Невилл.       Гермиона покачала головой. — Невозможно. Где целитель Дамблдор? Я хотела бы высказать свои сомнения ему. — Рон фыркнул. Гермиона сузила глаза. — Что?       — Ты бежишь к Дамблдору, потому что выставила себя дурой. Лавгуд может и полоумная, но она хороший целитель. Прекрати притворяться, что знаешь лучше, только потому, что она немного странная, и сделай то, что она сказала, — назидательно сказал Рон.       — Я не...       — Да, — перебил Рон. Невилл смотрел на них двоих широко раскрытыми глазами. Рон посмотрел на Гермиону, такой надменный и всезнающий. Гермиона сердито посмотрела в ответ, палочка зажата слишком крепко в маленьких кулачках. — Ты всезнайка и иногда оказываешься права, но, Гермиона, возможно... и это сейчас прозвучит шокирующе… другие знают больше тебя. Ты не лучше ее только потому, что правильная. Ты не лучше от того, что она оказалась школьницей. Она заведующая Детским отделением. Гермиона проглотила свою гордость.       — Так что ты предлагаешь? — спросила она, едва дыша от ярости.       Рон улыбнулся ей на удивление чарующей улыбкой. — Я предлагаю... переступи через себя, ты, сумасшедшая карга, и делай свою работу. Ты слишком хороша в этом.       Гермиона боролась с улыбкой, которая медленно проступала на лице.       — Иди на хрен, — рассмеялась она, прошествовав мимо них в исследовательскую библиотеку.       Рон кивнул. — С радостью!

ДИАГНОЗ

        — Ах. У Гермионы и Лавгуд есть пациентка в наполовину анимагической форме, а у нас мужчина, которого парализовало без видимой причины, — застонал Гарри, посмотрев на парализованного пациента. Еще раз он взмахнул палочкой, накладывая диагностические заклинания. Ничего не произошло.       С их удачей это будет болван, которого поразил артефакт.       — Они не просто так позвали специалистов Недугов от всех заклятий, — промычал Том, уставившись на мужчину с интересом. Он прикоснулся к нижней губе кончиком палочки. Гарри сглотнул.       Ему хотелось засосать эту губу. Том посмотрел на него уголком глаза, как будто бы знал, каждую его мысль. Гарри быстро отвел взгляд, но не настолько, чтобы не заметить ехидную ухмылку на лице Тома.       — Так как ты думаешь, что это? — спросил Гарри.       Том пожал плечами. — Без понятия. Хотя я все же думаю, что это что-то внутреннее, — сказал он. Прежде чем Гарри смог ответить, Том уже махнул молодой матроне. — Через час подготовьте мне операционную.       Гарри вскрикнул: — Что?       — Да, сэр, — сказала матрона, прежде чем уйти выполнять поручение Тома.       Гарри повернулся к нему. — Ты даже не знаешь, что с ним не так.       — У меня есть предположение. Грибковая золотуха, — сказал Том, когда две матроны вошли, подготавливая пациента к перевозке в операционную. Том повернулся к ним. — Мне нужно все необходимое для внутриполостных операций.       — Одобрение от главного целителя? — нервно сказал один из медбратьев.       — Что ж, этот мужчина умрет через... скажем, ближайшие двадцать-тридцать минут, — произнес Том, вытаскивая карманные часы. Медбрат вздрогнул, его глаза расширились. — Полагаю, что главный целитель либо чертовски занят, либо съебался в Сладкое Королевство, учитывая что сейчас полдень. Так не желаешь ли ты рассказать семье пациента, что мы подождем одобрения, или это должен сделать я?       —  Сию минуту, сэр, — пробормотал медбрат, взмахнув палочкой. Кровать пациента преобразилась в парящие носилки, и Гарри с Томом последовали за ними. Гарри моргнул. — Откуда тебе известно, что это Грибковая золотуха? — требовательно спросил Гарри.       — У него грибковое пятнышко сбоку на шее, — сказал Том. — Этого достаточно, учитывая, что оно парализовало его, потому что достигло мозга. Или по крайней мере забралось в позвоночник и на пути к мозгу.       — И почему мы с этим разбираемся? Ты же специалист по Недугам от заклятий, — огрызнулся Гарри       Том кивнул, нахмурившись. — Ну да, так и есть. Но это не значит, что я некомпетентен в остальном. Просто так сложилось, что мне нравятся недуги и этот случай кажется интересным. Лавгуд должна быть здесь, но как ты и сказал, она занята девочкой-анимагом.       Гарри следовал за ним, изумленный поступками Тома. Тот рискует человеческим жизнями. Он расцветает в операционных, и Гарри свято верит, что тот совершит то, о чем говорит. Но он всегда считал, что следование протоколу было одним из наиважнейших правил в Св. Мунго. В конце концов, не следование едва не привело к гибели мужчины в самый первый рабочий день Гарри. И вот он Том, бросает вызов протоколу и посылает его на три буквы.       — Так ты собираешься вскрыть его? — спросил Гарри, решив, что он будет учиться у сумасшедшего.       Том ухмыльнулся. Его глаза сверкали. — Знаешь, мне не доводилось вскрывать кого-нибудь два года, пока не появился ты. А теперь я вскрываю дважды в месяц. Ты моя удача? — подразнил Том.       Гарри засмеялся. Он подмигнул. — Возможно.       На лифте они добрались до операционной. Гарри почувствовал нетерпение, войдя в зал, куда он попал на свой второй день будучи практикантом. С каждый шагом он ощущал волнение в желудке. Он не был уверен, от страха это или восторга. Когда вошел Том, одна из сестер вышла вперед, левитируя к нему поднос.       — Сэр, ваши инструменты, — сказала матрона.       Том закатал рукава и кивнул. Гарри приблизился на шаг. Пациент лежал на животе, лицо покоилось на специальной подушке, которая позволяла ему спать. Его мантия была перевернута и открыта, оголяя довольно дряблую задницу и волосистую спину.       — Прекрасный день, чтобы победить смерть, — произнес Том. Гарри моргнул, широко раскрыв глаза. — Давайте повеселимся.       — Мы не должны этого делать, — пробормотал Гарри.       Глаза Тома сузились. — Давайте повеселимся, — повторил он предупреждающе. — А сейчас мы вскроем его спину. Я бы хотел взглянуть на спинной мозг. Ты готов откачивать кровь, чтобы обеспечить мне лучший доступ?       Гарри вздохнул, кивая, и ближе придвинул лоток с инструментами. Он выглядел сосредоточенным.       — Ты режешь вслепую. Без причины. Не навреди, — процитировал он мужчине. Том проигнорировал его, уже заняв позицию у основания шеи пациента. — И что же случилось с твоей практичностью?       Гарри наклонился вперед, в то время как Том провел палочкой вниз по спине мужчины от основания шеи к пояснице. Он взмахнул ею, заставляя воспарить серебряный инструментарий и разрезать кожу и мышцы, и там-то оно и было. Маленькие дрожащие неоново-фиолетовые грибы росли изнутри, поверх мокрых костей, покрытых красным и серебристым. Гарри сглотнул, когда узнал кости.       — Ого. Позвоночник, — выдохнул он.       Кому-то вид мог показаться отвратительным, его же завораживал. Было что-то мучительно прекрасное в том, чтобы лицезреть настоящий позвоночник живого создания, которое все еще дышит. Он был инфицированным и больным, но от зрелища захватывало дух. И вот он Гарри, готовый зельями и магией вывести грибок.       Это сбивало спесь. Оживляло.       Том ухмыльнулся. — Нет ничего удивительного в практичности.

ДИАГНОЗ

        Гермиона прикусила нижнюю губу, прижимая исследование близко к груди. Она сделала еще один глубокий вдох перед тем, как поднять кулак и постучаться в дверь. Подождала.       — Входите.       Гермиона открыла дверь и вошла в офис Луны. Он подходил ей, была первая мысль Гермионы.       Кабинет был заставлен маленькими безделушками — вещами, которые Гермиона охарактеризовала бы как мусор, но в глазах Луны они были сокровищами. У Луны было ожерелье из крышек из-под сливочного пива, которого не было до этого. Перья были воткнуты в бутылку из-под огневиски, бисер и пайетки украшали стены, соответствуя рисункам животных, которых Гермиона никогда не встречала ранее. На дальней стене в рамке висели газеты. У Луны не было любимчиков. "Ежедневный пророк", "Придира", "Ведьмин досуг" — все они там были, но в каждой упоминались вспышки какой-либо магической болезни или вируса.       Луна подняла взгляд, розовые очки с ярко-желтыми линзами громоздились на носу. Она пучеглазо смотрела на Гермиону, моргая.       — О, Гермиона. У тебя есть информация? — мягко спросила она.       Гермиона кивнула, прикусив нижнюю губу. Она шагнула вперед положив документы на стол. Луна жестом пригласила присесть на голубовато-синий кожаный стул. Гермиона села, поморщилась, когда кожа скрипнула при трении.       — Целитель Лавгуд, я включила все, что нашла по частичной трансформации в анимага. Принесла оригиналы исследований, но также сделала заметки любых упоминаний на ваше усмотрение. Все процитировано, как должно, — механически произнесла Гермиона. Луна посмотрела на нее с короткой улыбкой.       — Спасибо, — пробормотала она.       Гермиона неловко прочистила горло. — Я... также попыталась найти информацию о возможности превращаться в магические существа. Сделала пометки и принесла исследования. Не смогла много найти про морщерогого кизляка — большая часть, вообще то, ваши исследования... но я отыскала статью или две.       Она не стала упоминать, как много она отыскала про северного оленя.       Короткая улыбка Луны расширилась и потеплела. Гермиона почувствовала волну удовлетворения, когда ее одарили одобрением.       — Я невероятно признательна за это, Гермиона, — пробормотала Луна. — И правда, зови меня Луна. Я ненамного старше тебя. Мне едва ли будет двадцать.       — И вы уже заведующая Детским отделением? — вырвалось у Гермионы. — Как?       Луна пожала плечами: — Длинная история. В другой раз, — сказала Луна. Она наклонилась вперед, ее глаза блестели. — Ты не привыкла извиняться. Или быть неправой. Не так ли?       — Эм. Да, не привыкла.       — В обучении важно ошибаться, — сказала Луна, звуча куда мудрее своих лет.              Гермиона уставилась на нее с широко открытыми глазами. — Это моя работа учить тебя. И что касается целительства.... возможно ты знаешь ответы. Из книг. Но в целительстве всегда существует возможность, что книжное определение неверно. И не стоит пренебрегать такой возможностью, пациенту это на руку точно не пойдет. Гермиона сглотнула, внезапно пристыженная. Она медленно кивнула.       — Хорошо, — прошептала она.       Луна кивнула. Ее улыбка возвратилась. — Я наколдую тебе ведро. По твоему усмотрению. Не стоит извергать рвоту на мой стол, — рассмеялась Луна. — Почему ты не попробуешь Бодрящего зелья?       — Оно не работает, — пробормотала Гермиона.       Луна захихикала. — Это объясняет плохое настроение. Бодрящее зелье не работает только при жесточайшем похмелье и утренней тошноте. Вы четверо однозначно тусовщики, не так ли?       Гермиона замерла.       Утренняя тошнота.       Она посчитала дни. У нее была задержка. Минимальная. День с небольшим. Но Гермиона была скрупулезной. Она гордилась этим своим навыком. Она следила за циклом и он был точным с четырнадцати. Гермиона требовала придерживаться расписания и регулярности и ее тело преподносило то, что запрашивал разум. Только на этот раз нет.       Утренняя тошнота.       У нее усталость. Стресс. Тревога. Утренняя тошнота.       — Блядь, — прошипела она.       Она была чертовски глупа. Противозачаточные заклинания имели только 99.9% эффективности. Гермиона была особенной. Ничего удивительного в том, что ее яйцеклетки были такими же.       Луна нахмурила брови. — Гермиона?       — Ничего, — сказала она немедленно.       Она остановилась. Она должна написать Маклаггену. Хотя нет. Она не разговаривала с ним уже несколько недель и не была заинтересована в его ответе или мнении. Гермиона знала, как собирается поступить.       — Ты уверена, Гермиона? — просила Луна.       Гермиона подняла взгляд, вынуждая себя уверенно посмотреть ей в глаза.       — Все хорошо. Я думала о возможных путях удаления оленьих рогов.       Луна кивнула в знак одобрения. — Я тоже! Я подумала, чтобы полечить их, как обычную рану. Мы спилим их, а затем сможем прижечь их. Как-будто это рана.       Гермиона натянуто улыбнулась, когда Луна начала объяснять свою мысль. Она делала пометки, потому что была Гермионой Грейнджер. Вносила собственные мысли, потом что была Гермионой Грейнджер. Сияла от похвалы Луны, потому что была Гермионой Грейнджер. И чувствовала крайнее удовлетворение и восторг, когда взяла себе один из этих чертовых рогов в качестве награды за тяжелую работу после удаления и прижигания.       Она была чертовой Гермионой Грейнджер, и никакая блядская зигота не остановит ее.

ДИАГНОЗ

        Гарри нахмурился, когда не застал своих соседей в раздевалке. Он быстро стащил свою мантию, посмотрев на Падму.       — Эй, Патил. Ты не знаешь, где моя команда? — позвал он ее.       Она натянула джинсы на свои довольно загорелые ноги и обернулась через плечо. — Гермиону вырвало в туалете и она сказала, что хочет пойти домой и что от запаха раздевалки ее мутит. Рон и Невилл ушли с ней. Я думаю они ждут тебя на аппрационной площадке, — сказала Падма, едва ли задумываясь над смыслом сообщения, которой почти забыла передать.       Гарри кивнул в знак благодарности, переодеваясь и вылетая из комнаты, выбрав короткий маршрут до аппарационной площадки. Он ухмыльнулся, когда увидел своих соседей, прислонившихся к стене.       — Как вам отделение ментальных болезней? — поприветствовал он их. Невилл и Рон повернулись к нему. — У нас была провидица. Или какая-то чокнутая грымза, которая возомнила себя провидицей. Мы все еще будем с Дамблдором завтра, — вздохнул Рон.       — Звучит восхитительно и ужасающе одновременно, — сказал Гарри.       — Будет понятно исходя из итогов, — произнес Невилл и коротко фыркнул. Гарри повернулся к Гермионе. — Ты подозрительно молчаливая.       Гермиона взглянула на него усталыми глазами. Было нечто скрытое в них. Гарри поставил мысленную пометку спросить об этом ночью в приватной беседе.       — Луна Лавгуд одинакова безумна и великолепна. Это все, — сказала Гермиона с тихим смешком.       Невилл наклонился к ней с любопытством. — Что заставило тебя передумать?       Гермиона пустилась в долгое разъяснение о своем дне, так что Гарри кивал и слушал вполуха. Было что-то не совсем правильное в подруге. Она казалась на грани, хотя это могло быть из-за того, что ее жестко рвало несколько раз за день. Гарри знал, что причина кроется не в его яйцах.       Возможно она съела ту протухшую коробочку с едой навынос в качестве ночного перекуса.       — Гарри.       Гарри оглянулся через плечо, отрываясь от разговора. Он уставился широко открытыми глазами на Тома, его губы изогнулись в кривую улыбку.       — Целитель? — спросил Гарри.       Том сжал переносицу, закрывая в расстройстве глаза. Гарри ухмыльнулся. Том выпростал другую руку в многострадальном и раздраженном жесте.       — Пошли. Будет проще, если я нас обоих аппарирую, — вымучил он из себя.       Гермиона наконец улыбнулась, по настоящему. — Нам ждать тебя дома к ночи? — спросила она.       — Возможно нет, — решил Гарри. — Я знаю, что сегодня моя очередь готовить, но я могу обменяться с тобой, Рон?       Рон закатил глаза. — Как хочешь. По крайней мере ты не будешь кричать в моем доме, напоминая о том, чего нет у меня.       — Зеленый не твой цвет, Рон — подразнила Гермиона.       Гарри рассмеялся и потянулся, схватив руку Тома. Том притянул его поближе и они дезаппарировали. Гарри ненавидел аппарировать, чувство будто тебя спрессовывают и проталкивают сквозь узкую трубу, чтобы выплюнуть на другой стороне. Он бы пошатнулся, если бы руки Тома не сомкнулась плотнее вокруг него, выпрямляя его прежде, чем он завалиться.       Гарри стоял на носочках, прижимаясь губами к губам Тома. Мужчина возвратил чмок почти не задумываясь. Гарри отстранился, тихонько смеясь. Он оглядел квартиру. Она не казалась большой, но была чистой и светлой.       — Вот где ты живешь, — выдохнул Гарри, оглядываясь с любопытством.       Она была такой, какой ее Гарри и представлял. Везде чисто, бело и одноцветно. Не было старины, которая впечаталась в стены площади Гриммо. За всем этим не стояло истории.       Гарри прошелся по кухне, пальцем исследуя холодную мраморную столешницу, хромированную плиту. Даже холодильник был холодным — как у маглов. Он повернулся к Тому, кусая нижнюю губу.              — Да, — сказал Том, его голос был холодным.       Мужчина впервые выглядел неуверенным с тех пор, как Гарри повстречался с ним.       — Почему ты не хотел, чтобы я это увидел? — спросил Гарри. — И не лги мне.       Том долго рассматривал Гарри, а затем отвернулся.       — Мой отец был богатым маглом, а мать — бедной девкой, которая опоила его Амортенцией, потому что была нищей уродиной и практически сквибом. И оба они умерли. Оставив меня в магловском приюте, — сказал Том с определенной долей холодности в голосе, когда речь зашла о родителях. Гарри почувствовал, как его лицо перекосилось. — У меня нет того, что есть у тебя. Я у меня нет древнего магического родового дома или наследия, которым стоит гордиться. Я едва ли могу проследить свою генеалогию, и едва ли я об этом переживаю. Моя семья была либо маглами, либо кучкой практически лишенных магии бедняков. Все что я построил и сделал было моих рук дело. И я не разбазариваю это понапрасну, Гарри.       Гарри шагнул к нему, как если бы тот был испуганным животным. Том все еще не смотрел на него. Гарри потянулся, обхватывая лицо мужчины руками, и повернул к себе. Гарри не припоминал, чтобы Том когда-либо говорил ему правду о чем-нибудь. Не до конца. Но это... это было по-настоящему.       — Послушай меня, Том, — прошептал Гарри. — Это не имеет значения. Не для меня.       — Я забрался наверх из глубин ада, — прошептал Том, как на исповеди. — И предстоит столько всего еще сделать.       Гарри кивнул. — Хорошо. И есть еще куда взбираться. Я уверен. Но это про тебя. И меня. Позволь взбираться с тобой. Позволь мне быть всем, о чем ты когда-либо мечтал. И, возможно, это было старомодным. Возможно, этого было слишком много и слишком поспешно для того, кого знаешь несколько месяцев. Но Гарри последует за мужчиной куда угодно. Этим величественным, талантливым, целеустремленным мужчиной. Руки Тома оказались на его талии, усадив его на столешницу, он подошел вплотную. Они потерлись носами, губы на расстоянии вдоха. Они дышали одним воздухом, упиваясь близостью. Гарри забросил руку на плечо Тома, массажными движениями снимая напряжение с шеи. Том промычал. Гарри почувствовал вибрацию у своих губ.       — Трахни меня, — выдохнул Гарри.       И затем рот Тома оказался на его шее, а Гарри потянул за изумрудную мантию Тома, неуклюже расстегивая ее, пропуская пуговицы через одну. Том попытался поднять его и прижать плотнее, но Гарри отказался, захватив рот Тома в плен. Они жадно и голодно целовались, поглощая друг друга.       — Не могу трахать прямо на столешнице. Ты не в восторге от трансфигурированного, — прошептал Том ему в губы.       — Не в силах двинуться. Отдрочи мне, — простонал Гарри.       Том засмеялся мягко, его пальцы были, как каленое железо, когда он стаскивал джемпер Гарри через голову. Гарри судорожно вздохнул, когда Том поцеловал низ шеи, пальцами пощипывая чувствительные соски. Том лизнул маленькие бугорки, заставляя бедра Гарри поддаться вперед, в поисках трения. Гарри приподнялся, стягивая джинсы до колен, вытаскивая член и нежно надрачивая. Гарри зашипел, когда Том лизнул руку и вслед его пальцы обвились вокруг пальцев Гарри. Медленно они вместе отдрачивали Гарри, и возможно, Гарри был жадным, но он нуждался в этом.       Они нуждались в этом.       Том оторвался от его шеи после того, как оставил большой фиолетовый синяк. Их носы соприкоснулись.       — Ты, блядь, ненормальный.       — Я ненормальный, — рассмеялся Гарри. Он поцеловал кожу между верхней губой Тома и носом. —  Ты заносчивый засранец.       — Ты ебанутый, — парировал Том, целуя нежную кожицу под ухом Гарри.       — Ты тоже ебанутый. Мы будем ебанутыми вместе, — пробормотал Гарри, лизнув кончик носа Тома.       Том задрал голову и загоготал. Это была причуда, то что Гарри наверняка припомнит ему потом. Это не был его низкий, соблазнительный смешок. То был отрепетированный звук. Этот же смех означал, что Тома застали врасплох. Он был высоким и холодным, и чертовски странным, и Гарри обожал этот звук.       — Дорогуша, ты невыносим, — пробормотал Том, когда успокоился.       Гарри мягко засмеялся, в его глазах светилось веселье. Было так много всего, что Гарри хотелось сказать: ты делаешь меня мокрым, желанным, жаждущим большего — я люблю — но, это было невыносимо, как Том и сказал. Он отложит признание до лучших времен.       — Ты невыносим, — рассмеялся Гарри, извергая стоны Тому в рот, пока мужчина дрочил ему.       Он кончил со смехом в глазах.