Мне тоже

Крис собирался ехать домой из бара, когда на его телефон позвонили. Это был Мэттью. К его великому удивлению. Ведь не мог же Мэтт позвонить ему просто так, без повода, эти времена давно прошли, это было невозможно. Не после всего того, что Крис натворил. Руки предательски задрожали, Кристофер поднял трубку, по ту сторону слышался мужской смех, но тут один из голосов заговорил с ним. — Слушай, мужик, забери своего бойфренда отсюда, — мужчина, который говорил с ним, был явно нетрезв. — Он тут сейчас все заблюет, походу, — продолжил он, не услышав Криса. — Какой адрес? Это был единственный вопрос, который пришел на ум Уолстенхолма, и единственная информация, которая была ему нужна. Конечно, его путь лежал в ист-сайд. Кристофер не знал, почему позвонили именно ему, и почему именно его приняли за возлюбленного Мэттью, но это было не так важно, когда он вошел внутрь квартиры, в которой пробирался через людей, и увидел его спящим в спальне. По крайней мере, он надеялся, что Беллами спал. — Что с ним? — спросил Крис у мужчины, который сидел с ним рядом. — Не знаю, перепил, наверное, — пожал плечами он. Кристофер присмотрелся к локтевым сгибам, и, к своему сожалению, обнаружил характерные небольшие следы. Но дыхание Мэттью было ровным, и выглядел он вполне нормально. — Тебе лучше его забрать, приятель, — снова подал голос тот мужчина, посмотрел на Кристофера. — У него, конечно, классная задница, но в отключке он нам не нужен. До Уолстенхолма не сразу дошел смысл сказанного, но ему захотелось прибить болтливого собеседника. Злость вскипела в его жилах, и вышла через презрительный взгляд, которого хватило, чтобы тот заткнулся. Крис натянул на спящего друга куртку и взял его на руки. Он быстро поймал такси, и выдвинулся уже в сторону отеля. Афтепати было в том самом баре, из которого вышел Кристофер этим утром, но Мэтта, видимо, занесло куда подальше. В машине Крис слегка приобнял Мэтта, и уложил его голову себе на колени, разглядывая лицо. За последние годы лицо стало намного грубее, будто выточенное. Впалые глаза и щеки, почти резко отбрасывающие тени. Кристофер смотрел на него почти что со скорбью. Он погладил острую скулу, в какой-то момент Мэтт слегка приоткрыл глаза, невидящим взглядом скользя по нему. Их цвет был куда ближе к белому, чем к синему. Крису всегда казалось, что глаза Мэтта были похожи на озёра, но теперь они скорее напоминали льдины. И в этом была его вина. Когда-то Мэттью замерз в один миг по его вине, будто облитый жидким азотом. В тот день Кристофер узнал, что Келли беременна первенцем, а Мэтт узнал, что у Криса была Келли. Беллами помнил, как басист старался не смотреть ему в глаза, когда говорил об этом, и как сильно самому Мэтту хотелось посмотреть в глаза человеку, который его сломал. Крис из того дня запомнил, что за все поступки придется отвечать. И отвечать ему приходится до сих пор. Каждый день, когда он видит Мэттью, он отчасти чувствует это, но это все равно не сравнится с ощущениями Мэтта. Он даже представить не сможет. А Беллами и не приходится представлять. Крис взял мобильник друга, вбил в поиске контактов свое имя: любопытство взяло верх; но не нашел себя ни в одной вариации, пока не начал поиск по номеру телефона. Он был записан по старой глупой кличке Чирз, и возле нее стояло сердечко, состоящее из знака меньшинства с тройкой. Теперь было ясно, почему позвонили именно ему. Они приехали к отелю, Кристофер дал водителю деньги, не особо их пересчитывая, и вышел, вновь держа тело на руках. Он быстрым шагом добрался до своего номера, спешно уложил Мэтта на кровать, и лег рядом, снимая с себя и гитариста только теплые куртки и обувь. Он слишком устал, чтобы что-то делать, он был готов свалиться с ног еще на выходе из бара, но никогда нельзя было угадать, когда Мэттью решит выкинуть какое-то безрассудство, чтобы забыться, хотя с момента расставания прошло чуть больше трех лет. Крис не знал, насколько долго это ощущение может продлиться. Но он не смел торопить Мэтта или как-то упрекать. Сначала Мэттью иногда приходил к нему, в такие моменты он говорил, казалось, меньше, чем когда-либо в жизни. Он повисал на шее, и просто молчал, закрыв глаза, изредка говоря о том, что не может дождаться, когда что-то внутри перестанет ныть так больно. Как правило, он был пьян. И Крис не мог его прогнать. А сейчас, засыпая, он смотрел на любимое лицо, и не смел сказать себе, что любит Мэтта даже в мыслях. Потому что тогда они не оказались бы в таком положении на сегодняшний день. Он уснул, несмотря на тяжелый камень, давящий на него. За эти три года Кристофер совсем не стал идеальным мужем. Часто визиты Мэттью заканчивались тем, что Крис начинал обещать ему, что все исправит, пока держал его обнаженное тело в своих руках. Но в какой-то момент он заметил: Беллами ему больше не верит. И никогда не поверит ни слову, но почему-то продолжает приходить. И даже когда Келли снова забеременела, Крис постоянно находил себя в постели с другом. В глубине души он понимал, что сам мешает Мэтту забыть, и постоянно позволяет вспомнить, даря иллюзию того, что все еще можно вернуть, но не переставал. До какого-то момента. Мэттью проснулся. Он смотрел на спящего басиста и гадал, с ним ли переспал сегодня, потому как плохо помнил произошедшее, но чувствовал дискомфорт, который обычно преследует его пару часов после соития. Он продолжал разглядывать его, раз за разом прокручивая, как все пришло к этому моменту. Сначала школьная группа, первая любовь, потом переезд из-под родительского крыла, планы на совместное светлое будущее, первые контракты, а потом. То, что случилось потом, Мэттью отчаянно не хотел принимать. Ему хотелось думать, что он проснется. Он отдал бы за это все и даже больше. Просто за возможность разлепить глаза, подняться с кровати, и понять, что это было сном. Но нет, это было правдой. Потом он узнал, что Крис не был с ним честен, и даже если бы Мэтт был готов простить его, и принять, Кристофер все равно ушел по одной простой причине: Мэттью не беременный, в отличие от нее. Иногда, вспоминая об этом, Мэтт смеялся до истерики и боли в животе. Это было абсурдно. Но Крис именно так и поступил. «Я убью тебя, и все закончится сейчас», — подумал Мэттью и бесшумно приподнялся на кровати, намереваясь придушить его во сне. Боль, непонимание, разочарование, отчаяние, ненависть. Мэтт бы сказал, что его стадии были такими. Одна накладывается на другую, словно страницы какой-то до боли печальной книги, и Мэттью все больше чувствует. Он взял в руки подушку, с тихим шуршанием подкрадываясь ближе. В один момент он перекинул ногу через Криса, усаживаясь ему на грудь и прижимая подушку к лицу. Его колени прижали плечи к матрасу, и Кристофер проснулся сразу, начав метаться из стороны в сторону. Удержаться на месте было трудно, и через несколько попыток Криса, Мэтт слетел с кровати, ударяясь головой об угол. Уолстенхолм сел, пытаясь отдышаться. Он повернулся к краю кровати, ставя обе ноги на пол. Не будь это Мэттью, он не знал, что сделал бы. Но сейчас он сел на колени перед другом, оглядывая его сквозь темноту. — Ты не сильно ударился? — спросил Крис, смотря в покрасневшие от слез глаза. Через секунду он почувствовал, как Мэттью прижимается к нему, обнимая. — Я люблю тебя, — тихо шепчет гитарист. — Скажи, зачем ты так со мной? Он вытер свои слезы о шею Криса, затем замер, находя свое место в изгибе, и в голове Уолстенхолма всплыло, как раньше Беллами делал точно так же каждый раз, когда чувствовал себя плохо. Воспоминания отдаются внутри горькой утратой. Крис верит, что лучше бы умер, чем совершил это в тот день. — Прости, — пропуская густые крашеные волосы меж пальцев, говорит Крис и целует Мэтта в лоб, и ему кажется, будто посередине лба теперь темное грязное пятно, и этими пятнами Мэттью покрылся везде, где он его касается. — Я больше не могу слышать это слово, — Мэттью говорит совсем спокойно, будто не был полон решимости убить возлюбленного минуту назад. И он действительно больше не хочет, не может этого слышать, ведь когда-то уже простил. Хотя он знает, что покончит с собой следом, если все же убьет в один день. — Ты знаешь, что я совру, если скажу тебе то, что ты хочешь услышать, — Кристофер совсем не хотел говорить этого, но пришлось. — Ей же говоришь, — Мэтт сжимает его корпус сильнее. — Если бы любил ее, ты бы… Крис не знал, что сказать на это, попадаясь в очередную ловушку, которую сам и поставил. — Ты бы не позволял мне, — выдыхает Мэттью окончание мысли. — Ты и мне тоже врал, — Мэтт отодвигается, смотрит в карие глаза. Его взгляд полон любви, ненависти, боли и разочарования. Глаза перемещаются чуть ниже, к губам, которые вот-вот соприкоснутся с его собственными, и Кристофер примыкает, держа Мэттью за затылок. Тот почти всхлипывает, дрожащими губами чувствуя чужие, отвечает так, будто никогда их не касался. Он знает, что будет следом. — Я не могу предложить тебе многого.