lost at sea

— Останься со мной, Юнь-Юнь, — шепчет Син Цю. — Я почитаю тебе на ночь.       ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ       ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ Чун Юнь недолюбливал океан и водную гладь. Конечно, путешествие вместе с Бэй Доу имело свою пользу, поскольку благодаря ей юноша мог заработать то количество моры, которое спасёт его на случай отсутствия в Ли Юэ периода проявления тёмных сил, но это не означало, что вода парню покорилась. Точнее, наоборот: вода покорила его, и это немного раздражало. Из-за природной вспыльчивости Чун Юню приходилось тщательно следить за своими эмоциями и за состоянием тела. Перепады температур и давления, острая еда, громкая музыка или обычный шум — всё это могло повлиять на его шаткое духовное равновесие, а шторм и опасные вылазки в море только увеличивали риск того, что он выйдет из-под контроля и создаст проблемы. Бэй Доу, впрочем, чаще радовалась присутствию молодого экзорциста, чем его отсутствию: казалось, что даже атмосфера на корабле становилась умиротворённее благодаря бледноволосому мальчику, а действие разного рода заклинаний с таинственных островов ослабевало. Однажды их корабль подвергся нападению сирен. На большую часть девушек они, конечно, не повлияли, как и на малое количество мужской части экипажа. Но, что удивительно, капитан уже собиралась прыгать в воду, попутно активируя силы электро, прежде чем оказалась спасена холодностью Чун Юня. Отогнать незваных гостей, благо, удалось, только Бэй Доу отказалась стоять у штурвала ближайшие несколько часов и ушла в свою каюту. — Знаешь, Чун Юнь, — негромко сказала она, положив руку на плечо юноше, — я бы так и прыгнула, если бы не ты. Спасибо. — Что ты увидела? Парнишка часто задавал подобного рода вопросы. Он знал, что за ними стоит нечто личное, что он точно не имеет никакого права знать, и всё равно спрашивал, поскольку боялся, что однажды существа извне доберутся и до него. — Человека, которого люблю, — ответила капитан и ощутимо сжала ключицу юноши до следов от ногтей. — И с которым мне быть не суждено. — Почему? — А это, салага, — она хрипло засмеялась, — не твоя проблема сейчас. По возвращении в Ли Юэ был объявлен недолгий отдых из-за накопившихся дел в Гавани, из-за чего чего неделю весь экипаж будет заниматься сборами провизии к следующему отплыву. Первым делом Чун Юнь отправился в «Народный выбор», пообедал, обсудил новости с Сян Лин и краем глаза увидел на стене одного из зданий плакат с новостью об утонувшем мальчике. «Надо будет проверить, замешаны ли в этом духи», — подумал юноша, но лица разглядеть не успел, услышав со стороны: — Чун Юнь, иди сюда! Радостный голос принадлежал, конечно же, Син Цю, кричащему почти с площади. Городские настолько привыкли в нему, что, казалось, даже не замечали шума. Поблагодарив Сян Лин за обед, Чун Юнь поспешил к другу. — Давно не виделись, Юнь-Юнь, — произнёс писатель, приветственно обнимаясь с юношей. — Надеюсь, ты принёс мне хороших историй. Чун Юнь рассказал ему обо всём, что видел. Конечно же, он недолюбливал ни океан, ни море: они были слишком огромны и неизведанны, но... даже так, захватывали дух. Экзорцист рассказал о морских чудовищах, о призраках на острове в Инадзуме, где встретил странного мальчишку по имени Ру, о Фонтейне, где познакомился с множеством учёных, о сиренах — а Син Цю слушал. И на лице его цвела мягкая улыбка, преисполненная странной тоски. — Когда опять уплываешь? — Через неделю. В этот раз ненадолго, мы отправляемся в Инадзуму по торговым делам на несколько дней, после чего опять сюда. Глаза Син Цю внезапно заблестели. — Тогда позволит ли Бэй Доу присоединиться к вашему экипажу на эту поездку? Чун Юнь напрягся... — А тебе зачем? — Хочется увидеть всё то, что видел ты. ...и не смог устоять. Решение Бэй Доу приняла, будучи слегка подвыпившей и радостной из-за очередной победы в шахматы у Нин Гуан, поэтому ответ был крайне положительным. Единственное условие, по словам капитана, «чтобы под ногами не мешался твой друг, а так — я тебе верю, поэтому берём на борт!»       ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ       ᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠᅠ У Син Цю красивый голос. За день до отправления юноша весь вечер читал книги, названия которых Чун уже не сможет перечесть, и то, как он интонировал, менял образы во время разговора нескольких персонажей, поистине восхищало. Син Цю часто называют хрупким. Словно он состоит из фарфора, а глаза — обработанный кор ляпис, вставленный в глазницы игрушки. Слушать подобные сравнения немного страшно — Чун Юнь всегда был лёгок на веру, — и одновременно с тем интересно, будто описывали не человека, а произведение искусства. Ведь юноша им и являлся. — Юнь-Юнь, — потеребили парнишку за плечо, — пора вставать. Скоро отплываем. — Спасибо. Син Цю остался дособирать походную сумку, а юношу отправил на корабль, чтобы он точно не опоздал. Когда Чун Юнь вступил на корабль, у него появилось плохое предчувствие, из-за чего глаза сами обратились к небу. Ни единого облачка. Значит, никакого шторма не будет. Но глубоко в трахее, на глубине лёгких зудило и шептало: «что-то не так, ты что-то пропускаешь». — Малой! — крикнула Бэй Доу. — Где твой дружок? — Он придёт через минуту, — ответил юноша. — Если он опоздает, то плывём без него. Чун Юнь спокойно кивнул, поскольку был уверен, что такого не произойдёт. Экипаж уже занимался последними приготовлениями, по четвёртому кругу проверяя узлы, в порядке ли паруса и как дела с мачтой. К тому времени на пристани уже появилась синяя макушка, которой Чун помахал рукой, и Син Цю тут же оказался на корабле. — Как у вас тут оживлённо, — прокомментировал обстановку парнишка, держа походную сумку так, словно в ней была только одна книга. Судя же по её размеру, это было недалеко от истины. — Всегда так перед отправлением, — вздохнул парень. — Пошли, покажу трюм и камбуз. Если что, отдохнуть можно будет там. Так и началось их неторопливое путешествие. Син Цю на корабле был тише воды и ниже травы, что приятно удивляло. Чаще всего он либо что-то писал, либо смотрел за работой экипажа, никого не отвлекая, а команда и не обращала на него внимания, видимо, привыкнув к наличию незнакомых лиц на палубе. В Инадзуме, впрочем, писатель позволил себе развлекаться в полной мере, таская Чуня то в ювелирный магазин, то в чайный домик, при этом ничего не покупая, но просто желая осмотреться. Это выглядело так... мило. Словно парнишка редко когда выбирался за пределы Гавани, поэтому вёл себя так возбуждённо в новом месте. Дорога назад оказалась не такой радостной, как хотелось. Небеса неизвестно почему не были благосклонны, поэтому мало того, что начался шторм, так корабль ещё и попал под новое нападение сирен. Чун Юнь не знал, где в этот момент был Син Цю, но уверял себя, что тот может о себе позаботиться: в конечном итоге, вода — это его родная стихия, он сможет сделать даже больше, чем сейчас сам Юнь. В этот раз всё было куда серьёзнее. Вода утягивала людей вниз, Бэй Доу сбросила несколько шлюпок, чтобы была возможность их спасти, но в итоге и те оказались поглощены бессердечным океаном. Сирены утягивали всё, что попадалось им в руки. И, казалось, утянут сейчас и Син Цю. Тот умиротворённо смотрел за горизонт, в сторону, где находилось Ли Юэ, стоя на краю. Тяжело сказать, как он не свалился до сих пор: по всем законам мироздания это уже должно было произойти. — Син Цю, слезь оттуда! — закричал Чун Юнь, посылая защитные амулеты чуть ли не во все стороны. Бэй Доу, услышавшая крик, обратила взор туда же, куда смотрел и сам юноша. Но она увидела только тень, не пропускающую капли дождя. — Чун Юнь, там никого нет! — заорала она. В это же время экзорцист, сумевший вырваться из окружения морских чудовищ, со всех ног подорвался за другом. Син Цю сделал шаг в пустоту, после чего его поглотил океан. В следующее мгновение Чун Юнь, помедлив лишь мгновение, позволяет воде забрать и себя. «Я найду тебя», — молится мальчик, утопая всё глубже, но не видя искомого. «Ты не поступишь так со мной». — Посмотри на меня. Чун Юнь начинал задыхаться из-за переизбытка эмоций. Это плохо, так не должно быть, нужно взять себя под контроль. Син Цю оказался за его спиной. — Ты не найдёшь меня, Юнь-Юнь, — улыбнулся юноша, и в уголках его губ стали заметны короткие клыки, которых никогда не было. — Но зато я нашёл тебя. «Это не Син Цю», — подумал мальчик, начав барахтаться, желая вернуться на поверхность. Что-то — или, точнее, кто-то — удерживало его на месте. — Это я. Чун Юнь открыл рот от возмущения, пожалев об этом в ту же секунду. Син Цю мягко рассмеялся, как не может рассмеяться человек, находясь на глубине в добрую жэнь*, и Чун Юнь ощутил необъяснимый страх. Он вспомнил плакат об утонувшем мальчике, висящий в Ли Юэ. Ему захотелось вспороть себе живот. «Ты лжёшь». — Я не лгу, милый. Я и есть Син Цю, — чужие на вид мягкие, а на деле когтистые страшные руки коснулись мальчишеской щеки. — Веришь ты или нет — уже скоро будет неважно. «Отпусти». — А ты сам... хочешь меня отпустить? Глаза такие же — цвета кор ляпис, волосы такие же синие-синие, сливающиеся с окружающей чернотой, и улыбка та же, преисполненная тоски. Чун Юнь, гонясь за ним сейчас, больше не медлит. — Останься со мной, Юнь-Юнь, — шепчет Син Цю. — Я почитаю тебе на ночь. И выпускает весь воздух из лёгких.