Виновен

Сердце гулко забилось, руки затряслись. Я осторожно, стараясь не разбудить молодого человека, приподнялась с кровати и подошла к двери. Тихонько приоткрыв ее и неслышно выскользнув из комнаты, я направилась в сторону кухни. Уже через пару шагов я остановилась как вкопанная, потому что заметила у окна мужской силуэт, очертания которого было невозможно не узнать. Его имя против воли сорвалось с моих губ. –Дамиано? В приглушённом свете ещё не наступившего утра застывшая у окна фигура молодого человека была похожа на призрачное видение. –Что ты здесь делаешь? – я прервала звенящую тишину очевидным вопросом, лишь бы убедиться, что это всё не сон. Дамиано вышел из тени. Каждая мышца на его лице была напряжена, во взгляде клокотала обезоруживающая ярость. Внезапно он размахнулся и с силой ударил рукой по стене. Платиновый диск в тяжелой чёрной раме с грохотом приземлился на бетонный пол. Игнорируя рассыпавшиеся под ногами мелкие осколки стекла и пластика мужчина сделал несколько шагов мне навстречу. – Шлюха, – прошипел он, сжимая пальцы в кулаки, – Sei solo un'altra puttana. Ещё один удар, на этот раз по столу. Я вздрогнула, как если бы кулак обрушился на меня – такой болью отозвались эти чудовищные слова. –И сколько времени ты спишь с ним за моей спиной? - Дамиано сократил расстояние между нами до минимума, и леденящие волны неистового гнева с головой окатили меня, – Может быть, Томас тебя тоже трахал? Я вообще был первым, прежде чем ты начала ебаться со всеми по кругу? –Замолчи! – из горла вырвался пронзительный крик, который не выражал и десятой доли того ужаса и отчаяния, которые сейчас переполняли меня, – Не смей обвинять меня. Пытаясь сохранить дистанцию, я смахнула с полки деревянное блюдо с фруктами, которые, подпрыгивая, покатились в разные стороны. –Ты спала с ним? Ты спала с Итаном? – как заведённый Дамиано повторял вопрос, не сводя с меня испепеляющего взгляда. Я поджала губы, нервно прикусывая их до крови, в попытке сдержать поток слёз. На секунду утратив внимание, я не заметила, как мужчина оказался рядом со мной и что есть силы впечатал в стену. Крепкие длинные пальцы обхватил мое лицо, вынуждая смотреть только на него. –Между вами что-то было? – прошептал Дамиано хриплым от злости голосом, до боли стискивая мою челюсть. Если я признаюсь, то Давид возненавидит меня. И Итана. Но промолчать и скрыть гнусную правду, которая все равно рано или поздно обнаружится, я тоже не могла. –Да, – слёзы предательски брызнули из глаз, – Да, было. Музыкант отшатнулся, словно почувствовав резкое головокружение. –Сука, – отвернувшись, он склонился над столом, упираясь в него так, словно пытаясь удержать равновесие, – Джорджия предупреждала, что тебе нельзя доверять. При одном лишь звуке имени его бывшей я задрожала от ярости. –Джорджия? И что же она тебе ещё про меня говорила? –Какая разница, если по итогу она оказалась права? –Ты правда считаешь, что во всем виновата только я одна? Может быть, тебе напомнить, как ты прятался у неё под юбкой, избегая встреч со мной? – я разъярилась не на шутку, – Тебе же просто было удобно вешать мне лапшу на уши про контракты и обязательства перед группой и продолжать со мной трахаться, пока Джорджия налево и направо рассказывала о своих болячках. Признай это! – приблизившись к нему, я понизила голос до шелестящего шёпота, - Признай, что я тебе никогда не была нужна. Его грудь тяжело вздымалась в такт неровному дыханию. –Ты знала, что так будет. Ты всё знала с нашей первой встречи. Я ничего не обещал тебе. И если бы я знал ранее, что ты собираешься скакать на всех членах нашей группы, я… Он замолчал на полуслове, а в воздухе раздался хлёсткий звук пощечины. Едва мои пальцы коснулись его щеки, я тут же инстинктивно отпрянула назад. –Ненавижу тебя! Ненавижу! - мне оставалось только кричать, защищая себя от его обвинений, - Я уеду через несколько часов, и ты больше никогда меня не увидишь. Почему ты не позволил мне даже это сделать без того, чтобы извалять меня в грязи? Зачем ты пришёл? Зачем снова всё испортил?! Дамиано подлетел ко мне и вцепился в плечи, не оставляя шансов вырваться из крепкой хватки. Во все глаза я разглядывала его окаменевшее в напряжении лицо, пытаясь считать хоть какие-нибудь эмоции. Рифленые желваки играли на крепко сцепленных челюстях, очерченные губы сомкнулись в тонкую полоску, из под нахмуренных бровей настороженно смотрели карие глаза. –Потому что я не могу отпустить тебя, – произнес он вполголоса, но как будто готовясь закричать, – Потому что… Брюнет пытался совладать с моим рвущимся прочь из его цепких пальцев телом. Он только настойчивее притягивал меня к себе дрожащими от напряжения руками, не отдавая себе отчета в том, сколько страданий причиняет мне. –Мне больно, Дамиано! Мне больно, неужели ты не видишь? Неужели тебе мало? Почему ты просто не оставишь меня в покое? – в бессилии я захлёбывалась от слез, пытаясь сохранить последние остатки рассудка. Мужчина на мгновение замер, задумчиво обвёл взглядом мое растерянное лицо и внезапно выпустил из истязающих объятий, отталкивая прочь. –Потому что я люблю тебя! Потому что я люблю тебя, черт возьми, и чувствую себя идиотом, который не может с этим справиться! – музыкант сильно зажмурился и поджал губы, стараясь совладать со своими рвущимися наружу эмоциями, – Я даже не успел понять, как это произошло… Ты просто возникла из ниоткуда, и после нашей первой встречи я надеялся быстро тебя забыть, но ты появлялась везде, где бы я ни был. Я боялся, что ты продолжишь обвинять меня, но вместо этого ты оказалась единственным человеком, которые впервые за долгое время по-настоящему поинтересовался, что со мной происходит. И в какой-то момент мне захотелось быть с тобой и только с тобой. Словно кто-то щёлкнул пальцами, и вместо страха и настороженности во мне проснулись какие-то чувства…. Сначала я был счастлив. Счастлив как никогда, но потом… Дамиано сел за стол и отрешённо опустил голову на руки. Я ошеломлённо смотрела на мужчину, который продолжил говорить. –Впервые музыка отошла на второй план. Она всегда была моим спасением от одиночества, и вдруг я перестал в ней нуждаться. Со всех сторон на меня начали давить - менеджеры, ребята… Они были уверены, что я все ещё не отошёл от разрыва с Джорджией. Кто-то связался с ней, пообещал промотировать ее в социальных сетях, если она приведёт меня в порядок. Никому и в голову не приходило, что я просто хотел убежать от всего, чтобы оказаться наедине с тобой. Но их сомнения заставили сомневаться и меня. Мы слишком много работали с группой, и просчитаться хоть на секунду привело бы к роковой ошибке. Поэтому я решил, что единственная ошибка, которую мне не стоит допускать – это отношения с тобой. Но и отпустить тебя было мукой. Я пытался тебя оттолкнуть, надеялся, что ты уйдёшь, но ты до последнего верила в лучшее… Верила в меня. Когда я сам в себя уже не верил. Но и твоей веры не хватило надолго. Я видел, как она угасала. Раз за разом я смотрел в твои глаза и понимал, что сам во всем виноват. Что я сам уничтожил все твои надежды на то, что когда-нибудь мы смогли бы быть счастливы. И тогда я все-таки принял решение уйти. Мне было больно, потому что только в тот момент я осознал, насколько сильны мои чувства к тебе, но я больше не имел право заставлять тебя страдать. Кроме того, я пообещал группе, что больше ничего не помешает нашей работе - никакие мои срывы и истерики, выходки, провоцирующие сплетни… Резко поднявшись, музыкант в пару шагов преодолел дистанцию между нами и с осторожностью коснулся моего лица. Его пальцы очертили мои губы, погладили по щеке, скользнули на подбородок, заставляя податься навстречу. Светящиеся безрассудством карие глаза пытались что-то считать в моем изумленном взгляде, а я все ещё пыталась переварить каждое услышанное слово. Получается, все это время мы были заложниками наших противоречивых желаний? Я торопила события, чтобы убедиться в том, что между нами не очередной роман на одну ночь, он же в панике от этой спешки начал чувствовать себя слишком неуверенно для отношений и пытался их прекратить. Я продолжала тянуть канат, жертвенно ущемляя себя в возможности просто быть любимой, а он пребывал в агонии, разрываясь между своими чувствами, работой и новообретенной Джо. Почему только сейчас я увидела это так ясно, а все эти месяцы, оставивших после себя лишь неимоверную тоску, ни чувства Дамиано, ни мои не были настолько очевидными? Почему мы говорим об этом, только когда окончательно втоптали в грязь и уничтожили все хорошее, что было между нами? Когда перешли границу ненависти и вражды друг к другу, чтобы поскорее обо всем забыть и начать жить заново? Слёзы заволокли глаза, и я спрятала перекошенное горькой гримасой лицо в ладонях, не в силах сдержать рыдания. На плечи заботливо опустились мужские руки, нежно, но нерешительно приобнимая меня. Уткнувшись в его плечо, я пыталась справиться с бесконечным потоком слез, но бешеный рой мыслей в голове вызывал только новые приступы истерики. –Мия.., – Дамиано все больше укутывал меня в свои объятия, – все будет хорошо, слышишь? Я покачала головой, не находя подходящих слов. –Я люблю тебя, слышишь? Я очень тебя люблю, – вкрадчивый голос музыканта немного успокоил, и я подняла глаза на мужчину, который смотрел на меня с какой-то нескрываемой надеждой. Он ждал, когда я произнесу что-нибудь в ответ. –Дамиано… – в эту секунду я наконец-то окончательно осознала, что мои чувства оказались взаимны, – Я тоже тебя люблю. –Правда? –Правда. Секундой спустя его мягкие губы с трепетом накрыли мои. Осторожные прикосновения становились все более решительными, до тех пор пока наши языки не переплелись в горячей схватке. Его пальцы скользнули по моим волосам, к шее, которую он жадно обхватил одной рукой, как будто бы заковывая меня в кандалы, но не причиняя боли. Мужчина обозначал границы, и моя свобода оказалась за их пределами. Мысли об этом безумно возбуждали, и с каждым новым витком жаркого поцелуя я все сильнее распалялась и подавалась брюнету навстречу. Дамиано сходил с ума от удовольствия, и только чудо удерживало его от того, чтобы закончить прелюдию. Впервые за долгое время он не ощущал никаких преград для воплощения своих желаний, и он хотел сполна насладиться этим. Он мучал обоих в сладостной пытке, дразнил, провоцировал – и мне никогда не хотелось его так же сильно, как сейчас. Не желая терять ни секунды, мы оба повалились на пушистый ковёр, так к счастью расстеленному на полу в кухне. Давиду даже не пришлось прилагать много усилий, чтобы раздеть меня – объемная футболка и трусики оказались единственными предметами одежды. Однако чтобы добраться до его исступлённого тела, мне понадобилась сперва разобраться с пиджаком, а следом – с облегающей хлопковой майкой. Не позволив пальцам дотянуться до ремня и ширинки на кожаных брюках, Дамиано завёл мои руки за голову, заключая в плен тонкие запястья, а вторая ладонь заскользила по моей груди, намеренно касаясь вздымающихся сосков, устремилась к животу и с мучительным промедлением порхала по бёдрам. Когда он коснулся моего лона, я выгнулась от возбуждения, готовая взмолиться о том, чтобы это наваждение поскорее достигло пика. Искусные пальцы музыканта проникали внутрь, утопая в моей плоти, и он наслаждался зрелищем, пожирая мое тело почерневшими от похоти глазами. Наконец мужчина потянулся к поясу брюк, приспустил резинку боксеров и склонившись надо мной, неспешно вошёл. У меня перехватило дыхание от давно забытого чувства близости с этим человеком – взаимной, волнующей, манящей. Он двигался в такт моему сердцу – сначала ускорялся, а затем, готовый взорваться, замедлялся, и потом вновь начинал быстрые движения… Я запустила руку в его каштановые локоны и накрыла очередным поцелуем любимые губы. Мой язык также бескомпромиссно, как и его член, прорывался вперёд, переплетаясь с его горячим языком, а зубки игриво впивались в нежную мякоть губ. Я чувствовала тепло его неровного дыхания, которое становилось все более тяжелым. Внезапно он прервался и, обхватив за бёдра, ловко перевернул меня на живот. Я приподнялась на локтях, и Дамиано снова вошёл в меня, на этот раз резко и безбоязненно, на пределе своего напряжения. Намотав на кулак мои волосы, он заставлял подаваться ему навстречу и двигаться в такт распирающим изнутри движениям. Я держалась на дрожащих руках из последних сил, переживая уже не одну волну оргазма, когда брюнет совершил завершающие толчки и, прильнув вздымающейся грудью к моей спине, кончил и обрушился на пол, все ещё притягивая меня к себя. Отдышавшись спустя мгновенье, Дамиано истощенно прошептал: –Поехали ко мне? После его, казалось бы, таких нужных и долгожданных слов, внутри как будто бы что-то оборвалось. Меня окатила чудовищная волна осознания, что я вновь возвращаюсь во власть порочного круга, от которого так пыталась сбежать. Мужчина видел, как напряжённо подергивались мои брови, которые я напрасно старалась не хмурить в догонку тысячи пролетающих в голове мыслей. –Мия? – его голос звучал обеспокоенно. Я приподнялась, отмечая, как быстро улетучилось взволнованно-приподнятое настроение. Дамиано хватило ума понять, что что-то не так, и теперь он терзал меня изможденным взглядом, выжидая ответ. –Мой самолёт через пять часов, – только и хватило мне смелости произнести. –Но, Мия, разве…, – он поднялся вслед за мной, возмущённо жестикулируя руками, – разве после того, как мы наконец-то все выяснили, тебе не нужно остаться здесь, со мной? Разве не этих слов ты так долго ждала от меня? Я могу повторить их ещё раз. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю! Слышишь? –Я бы больше всего на свете хотела остаться, чтобы быть с тобой. Но… – как бы мне ни хотелось облегченно вздохнуть и просто поехать с ним вместе домой, чтобы выпить обжигающий эспрессо и снова заняться сексом на нежных шелковых простынях, я понимала, что все мои страхи и демоны никуда не исчезли, как и обстоятельства, связывающие Дамиано по рукам и ногам. Мимолётный блик тревоги пробежал по его лицу. –Но? –Но это невозможно. По крайней мере, сейчас. Нам обоим будет недостаточно этого, – больше всего мне хотелось прижаться к мужчине, чтобы он меня успокоил и заверил, что все мои страхи напрасны, – я влюбилась в тебя с самого первого момента как увидела. И даже не смела мечтать, что когда-нибудь ты не просто окажешься рядом, но и захочешь быть со мной. И после всех наших встреч, когда химия между нами казалось очевидной, я просто не могла позволить этому в секунду исчезнуть и поэтому продолжала на что-то надеяться. Вовсе не потому, что жаждала услышать от тебя какое-то признание. Когда наши отношения действительно стали чем-то большим, чем случайные свидания, ты, испугавшись признаться в этом самому себе, начал избегать и игнорировать меня. Но тогда почему всё должно измениться для нас сейчас? – мой голос звучал на удивление спокойно и рассудительно, казалось, что я ещё никогда не была более уверена в том, что говорю, - Мне по-прежнему необходимо твоё присутствие, а тебе всё также нужна твоя свобода. Я шла на компромиссы все это время. Я пыталась дать тебе эту пресловутую свободу. И после этого не испытала ничего, кроме боли. Ты правда считаешь, что я стану счастливее от того, что буду продолжать ждать тебя целыми вечерами дома, но зная, что ты меня любишь? Дамиано запрокинул голову и прикрыл веки, как будто бы ожидая, что решение проблемы снизойдёт на него откуда-то сверху. Через несколько секунд, вынырнув из призрачных грёз, он произнёс с тяжелым вздохом: –Ты права, - устремив на меня пронзительный взгляд, мужчина тихо повторил, – Ты права, как всегда. Я не могу обещать, что ты будешь счастлива. Я не могу обещать этого и себе. В карих глазах плескалось столько невысказанных эмоций. Я видела, как его ресницы подрагивая порхают вверх-вниз, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слёзы. Как отчетливо проступают скулы на напряжённом лице, скрывающем чудовищную гримасу печали. Как стремительно вздымается грудная клетка, в которой бешено колотится разрываемое на части сердце. Я горько улыбнулась, чувствуя, как по щеке предательски скатываются жгучие слёзы. Дамиано коснулся моей ладони, а затем прильнул ближе, обнимая всем телом, укутывая сильными руками. –Ti amo, – шептал хриплый голос, – Я люблю тебя, Мия. –Мне так жаль, Дамиано… –Я знаю, Мия. Я знаю… *** Уважаемые пассажиры, начинается посадка на рейс, F801 Рим - Вена. Пожалуйста, пройдите к выходу 19А. –Мне пора. –Не уходи, – мужская ладонь останавливающим жестом накрыла мои пальцы, – Останься. Я сделала последний глоток уже остывшего кофе из большой керамической чашки с зелёным узором в виде русалки и потянулась за документами. Конечно, мне было больно – почему именно сейчас, когда я наконец обрела взаимную любовь, мне нужно с ней расстаться? Почему я должна попрощаться с мужчиной, который смотрит на меня такими влюблёнными глазами? Теперь, когда мы наконец-то признались друг другу в своих чувствах, прощание казалось таким бессмысленным и невыносимым. Но мы оба понимали, что уже поздно пытаться что-то выстроить на растоптанном пепелище, горевшем когда-то ярчайшим огнём, а чтобы начинать с чистого листа нам нужно как следует морально подрасти и разобраться в самих себе. Дамиано поправил бейсболку, которая служила элементом конспирации в людном аэропорту, взял меня за руку, и мы в полном молчании дошли до зоны таможенного контроля, где нам оставалось провести вместе считанные секунды. –Напиши мне, как только приземлишься. –Хорошо. –Я позвоню тебе вечером. Мы оба понимали, что в последний раз разговариваем друг с другом, но никто из нас не решался поставить точку вместо многоточия. Назойливое объявление о продолжающейся посадке разрушающей волной ворвалось в наш крошечный мир, от которого и так не осталось ни кирпичика. –Я люблю тебя, – слова сорвались с моих губ опережая мысли, – Я люблю тебя, Дамиано. Я всегда буду любить тебя, – слёзы снова настигли меня, – Не забывай меня, пожалуйста. Не забывай быстро… –Мия.., – обхватив мою шею обеими руками, музыкант склонился к моему лицу с нежным и долгим поцелуем, – Я никогда тебя не забуду. –Мне пора… – я начала нервно оглядываться на табло, опасаясь опоздать на рейс. Но мне так хотелось побыть с Дамиано хотя бы ещё минуту. –Спасибо тебе. Спасибо тебе за все, – большими пальцами он аккуратно смахнул прозрачные капельки с моих щёк и поцеловал ещё раз, не желая отпускать. –Прости, но я должна идти… –Прощай, Мия, – соприкоснувшись друг с другом меланхоличными взглядами, мы обнялись, пытаясь найти в этих тёплых объятьях последнее утешение. –Прощай, Дамиано, – наконец, отстранившись, я сделала шаг в сторону таможенного контроля, – Прощай. Наше время истекло. Я поправила лямку рюкзака, содержимое которого предстояло предоставить охране, и, отвернувшись, стремительно зашагала к сотрудникам аэропорта. Моля про себя не оборачиваться, я дрожащими руками выложила на ленту вещи и, пытаясь усмирить колотящееся сердце, прошла через железные рамки, даже не обращая внимания на знаки и указатели. Едва впереди замаячила вывеска Duty Free, я все-таки не выдержала и оглянулась. Но его уже не было. Выдохнув, я побежала к нужному гейту и, оказавшись последним из пассажиров, быстро-быстро последовала в самолёт, гул которого едва ли заглушал гул в моей собственной голове. Только пристегнув на поясе ремень безопасности и без сил уставившись в окно иллюминатора, я позволила эмоциям взять верх и затряслась в мимолетной истерике, оплакивая свою несостоявшуюся любовь. Самолёт долго кружил по взлетной полосе, как будто бы назло откладывая полет прочь из этой страны, но уже через мгновенье он воспарил в воздухе и утонул в облаках. Едва оказавшись один на один с бескрайним небосводом, я коснулась пальцами прозрачного стекла, из которого виднелась россыпь крошечных домиков. Прощай, Рим. Прощай, Дамиано. Прощай.

You'll be the saddest part of me A part of me that will never be mine It's obvious Tonight is gonna be the loneliest You're still the oxygen I breathe I see your face when I close my eyes It's torturous Tonight is gonna be the loneliest I'm sorry but I gotta go If you'll ever miss me give this song another go Конец.