Как по учебнику

      С воинственным воплем Петя со всей дури вмазал ногой в живот напавшему. Тот, закряхтев и скорчившись, умудрился вмазать Игорю затылком по морде. Не потерять координацию было чертовски сложно, так что он понятия не имел, как ему удалось не отпустить этого мудилу.       — Держи сучару! — взвизгнул Петя, — Че, мразь, думал на меня бычить?! Да иди ты… — он снова ударил, но на этот раз мужику прилетело прямо в горло, — Нахуй!       То, что Петя удары не точил, такому профессионалу, как Гром, который не только груши лупил, но и людей, причем последних гораздо чаще, и последние были вполне в его весовой категории, если не выше, было вполне заметно. Лупил мелкий на чистой злости, но с таким потенциалом, что тут бы не обосраться. Игорь как-то пропустил момент, когда оценивая взглядом тренера попытки Пети сделать побольнее, расслабился и тут же получил подножку вместе с довольно болезненным тычком в свежий и глубокий порез. Сдавленно охнув, он отшатнулся приложившись башкой об кухонные полки. Сука, снять бы их нахрен…       — Уйдет, мразота! — заорал он, когда мужик, лицо которого уже начало становиться похожим на один здоровенный синяк, прихрамывая, двинулся сторону выхода — похоже, достаточно получил. Где-то в части мозга, отвечающей за здравомыслие, мелькнула мысль, что надо бы этого мужика живьём и привести в полицейский участок, а потом допросить с особым пристрастием. А еще лучше — сделать это прямо сейчас. Снять с гниды кожу во всех особо чувствительных местах, подвесить вниз головой прямо на этом гребаном потолке, который держится на честном слове, и изрезать его тем же самым ножом, которым он чуть не проткнул Пете горло, а Игорю — жопу… И щипцами, сука, плоскогубцами, паяльником и матами выбить из него все как по наркоте, так и по Пете… Отвлёк Игоря воинственный трёхэтажный мат, а потом и жесткий, резкий по ушам тошнотворный треск. Мужик осел на пол с абсолютно тупым непониманием на лице, а над ним, с позволения сказать, возвышался Петя с ножкой от табуретки в руке. Тяжело отдышавшись он снова занёс чёртову деревяшку…       У Игоря глаза на лоб полезли. Нихуя себе… Нихуя себе, блять! То, как остервенело Петя дубасил здорового мужика в два раза больше него самого, было… и ошеломляющим и, сука, воодушевляющим… Гром едва аплодировать не начал наблюдая за тем, как деревянная палка с характерным хрустом, сдавленными стонами и сбитым дыханием тяжело опускается, то на рёбра, то на живот, то на морду мужика. Со временем удары сбавили темп, но вот по силе, казалось, стали как-то похлеще, Петя громко дышал через нос и выглядел по-настоящему бешеным. А потом он резко остановился, словно осознав, что натворил. Игорь мысленно выматерился. На кухне повисла гробовая тишина — не слышно было даже скрипа половиц или росшатавшихся полочек. Вообще ничего, кроме пары дыханий. Одно — сдавленное, лихорадочное и сбитое после стычки, и второе — ровное, еле слышное и с явными нотками досады и намеком на злость. А проклятый мужик… Лежал на полу с пробитой головой. Вернее, от его головы там мало что осталось — по грубым и старым половицам растекалась лужа крови, впитываясь в дерево. Остатки преломленного окровавленного черепа и что-то скользкое и противное на вид, — не иначе, мозги, — его одежда, шея и даже руки — все было запачкано в крови.       Пиздец…       — Твою мать… — прохрипел он, — Блять… твою… мать… — его глаза округлились, губы задрожали. Петя выглядел по-настоящему испуганным. Вернее даже сказать, ужаснувшимся тем, что он сделал и как. Игорь прекрасно его понимал — сам когда убил в первый раз, долго не мог прийти в себя. Это было на задержании, сам был еще зеленышем в голубой форме. Он был один и не смог сдержать себя. Хорошо, что тогда он шлепнул ублюдка из пистолета — удалось списать на самооборону. Тремя выстрелами в разные части тела, ага… как его еще психом не признали и не упекли в соответствующее заведение, вопрос был хороший. К слову о вопросах, их ведь тогда никто и не задавал. Даже Фёдор Иваныч, хотя Игорь тогда жопой чуял — подозревал, что что-то тут не так и где-то надо насторожиться. В тот вечер Игорь нажрался. До усрачки и слюней изо рта. А потом это повторилось. Говоря самому себе, что не помнил, когда начал, он всегда имел в виду, что он забыл или просто не хотел вспоминать, когда убийства стали отдаваться горьким, почти противным наслаждением, которое завязывалось узлом где-то под рёбрами. Продолжал считать себя хорошим парнем и все так же пиздил всем и каждому. Даже когда за убийства начал деньги получать. Потому что все это никак не стыковалось. Но тут… Одно дело — самому разгребать все вот это, и совсем другое — смотреть на то, как другой человек, пусть малознакомый, но уже близкий, пытается как-то включить мозги, заплывшие адреналином, и понять, что сейчас произошло.       Петя отшатнулся, стукнувшись поясницей об стол, но его сейчас это явно волновало меньше всего. Он глядел своими широко распахнутыми глазами то на труп, то на руки, пытаясь поднести их ко рту, но тут же содрогаясь и судорожно выдыхая через нос — его ладони были запачканы в багровых брызгах, лицо было белым как мел. Подурнело, подумал Игорь, да а ещё бы тут не подурнело, блять, а… у самого от такого зрелища содержимое желудка бы наружу полезло… Он сам будто впал в ступор, хотя голос разума твердил, что тут не мешает бы убраться, пока кровь не впиталась и ещё можно все убрать, не стирая руки об половую тряпку… И не мешает успокоить Петю. Но, что уж говорить, Игорь сам был в ну вообще не меньшем шоке от произошедшего — он действительно не ожидал вот этого. Ну, и того, что на его кухне кого-то убьют, и того, кто это, блять, сделал.       Петя пулей бросился из кухни, и Игорь почти порадовался, что у него нет двери в туалете. Он гарантировал — в другой день Петя бы поржал или высказался как-то ещё, но сейчас всем явно было не до смеха. Судя по звукам, парня там наизнанку вывернуло… Вышел он явно заторможенным, по кухне прошёл бочком, бормоча что-то под нос и бросая взгляды на окровавленное тело на полу. А потом буквально выдохнул:       — Сука… — снова перевёл взгляд на руки, отшатнулся, едва ли не падая, и мертвой хваткой вцепился Игорю в предплечье, пытаясь словно спрятаться за него. Будто бы труп напавшего мог внезапно ожить и закончить начатое. — Пиздец… — и вот тут-то буквально снял с языка.       — Так, спокойно… — негромко произнёс Игорь, причем не совсем понятно, кому, — Петь? Все нормально, слышишь меня?       — Да какое… — мелкий шумно выдохнул, — …какое «нормально», блять?! — объективно, прав. Это Грому «нормально», не привыкать… — Я… Блять, я человека убил!       И цинизм, взращённый за долгие годы профессией, да и жизнью в целом, подбивал сказать что-то вроде «нихуя ты факты констатируешь» Петиным голосом. Но нельзя. Нельзя сейчас. А теперь… теперь был пиздецки важный вопрос. Что делать? Надо срочно что-то придумать… И с мужиком, и с Петей. С последним — особенно непонятно, потому что если как прятать трупы или обмазываться, Игорь знал, собственно, он бы этим и занялся бы в другой обстановке, причем в срочном порядке, но второй пункт был сейчас куда важнее первого. Как пережить убийство, совершенное своими собственными руками, вернее, как пережить и не сойти с ума после этого, не броситься во все тяжкие, не — вот тут не у Игоря советы спрашивать. Вот есть факт — после убийства ты меняешься, — и все тут. Хоть головой об стену и сигай об асфальт. Меняешься. Вопрос — куда? В какую сторону смешается твой жизненный компас, если он не наебывается с такой же высоты, с которой летит твоя здравая психика, если таковая была?       — Петя, так… — Игорь развернул крупно дрожащего парня к себе за плечи, пристально посмотрев в его глаза, — Послушай меня. Ничего ты не сделал. Ничего плохого. Это самооборона. Он хотел убить тебя. И меня тоже. И убил бы, если бы мы замешкались, понял? Все. Нормально. — на этот раз он постарался сделать свой голос куда более твёрдым и, что следует, веским. Кажется, это сработало. По крайней мере, взгляд Пети хотя бы сфокусировался, а дыхание стало куда тише.       — Я же мог… я же мог этого не делать… — голос Пети был совсем отчаявшимся.       — Не нужно сейчас совестью мучиться, Петь. Сделал, ну и ладно. Сомневаюсь, что из-за него кто-то расстроится. Это же, я так понимаю… — Игорь перевёл взгляд на труп, — Один из подарочков от тех, кому ты… да?       — Типа того… — Петя сдавленно кивнул.       — Тогда полицию вызывать надо… — вот это Игорь точно сказал больше себе. Ну, по крайней мере, это было бы самым лучшим вариантом. Хотя… он сам так точно не поступил бы, будь это убийство по неосторожности или даже самооборона — слишком много вопросов потом. Куда проще сделать вид, что ничего не было, замять все, так сказать, и он делал, приходилось… Тем более, реакция Пети его более чем поразила.       — Блять, нет, ни в коем случае! — он тут же отшатнулся.       — Почему?       — Дядь, смотри… — Петя тяжело и прерывисто вздохнул, — Это от Сергеича мужик… За мной… Понимаешь? Короче, если выяснится, что мы его грохнули… этот мудак пришлёт еще людей, и вот тогда нас прибьют точно… а я… я еще пожить хочу, окей?       — Ты правда думаешь, что он узнает? — доводы Пети, в общем имели место быть, но в своих решениях Игорь объективно сомневался. Хотя, вот если с другой стороны, перед кем он тут хорошего парня изображать будет? Полицию вызовет? Чтобы что? Чтобы к нему потом лезли с расспросами? Он сделает хуже кому и зачем? Так еще и лишний раз перед Петей запарится, расколов хрупкий кружок доверия, в который этот парнишка его впустил? Он же с копами на херовых фронтах… так нахуй усугублять-то?       «Игорь, блять, где твои, блять, мозги?! — орал голос разума, — То есть буквально хочешь снова нарушить закон ради доверия какого-то пацана, которого ты знаешь от силы пару дней и который уже тебя хуй пойми во что втянул?». Гром кивнул самому себе. Ну да. Есть такое. Закон он уже нарушал, нарушает и нарушать будет. «И поступить как нормальный человек ты, блять, не хочешь?!» — снова молоток по голове. А он не нормальный человек, ответил Игорь, он не нормальный человек, он такой же ебаный псих, просто притворяться умеет. И Петя тоже. И вот этот мужик тоже явно с башкой не дружит. Не дружил, если корректнее.       — Блять, ну если мы в полиции скажем, то да! — воскликнул Петя, снова вцепившись в Игоря, — Он же и за ментами тоже следит, кому-то даже на лапу дал… — его голос снизился до почти заговорщического шёпота, — Слушай… — он снова глубоко вздохнул, сделав паузу, переведя дух и выставив вперед руки, словно в попытке защитить себя, — Я все понял… Я знаю, что теперь ты официально в том же дерьме, что и я… по уши… Нет, правда, я шарю, что теперь мы оба в жопе, причем… в дохуя конкретной, но… Когда я в первый раз в полицию пошел, вон, что произошло, накликал, сука… на голову свою… я серьезно, дядь, я просто предупреждаю… ты, конечно, можешь, ну, ментам сказать… но я свалю, потому что мне лишнего дерьма уже не надо…       — Да уж… — Игорь закусил губу и снова перевёл взгляд на тело на полу. Итак, прекрасно. Охуенно. Совершенно понятно, что раз к нему в квартиру нагрянули, эти наркоговнюки, за которыми он гоняется, видимо, отлично осведомлены, где Петя обосновался.       В голове созрел план. Эти мрази, по всей видимости, планируют набить морду зелёному подросточку, но вот и здорового мужика, мента и в совокупности киллера за компанию они вряд ли будут ждать. Квартира могла бы стать отличной приманкой, и тогда Игорь бы закончил с этой хуйней и, может быть, реально отдохнул бы. Но была одна проблема — как ни крути, а главарь этой наркоманской мрази сюда не сунется, знает Игорь таких. Но выпытать информацию хотя бы из его… подчиненных — это устроить можно, раз уж сейчас не получилось. Тут винить некого, понятное дело… Но сначала нужно что-то сделать с трупом. И с Петей. И, судя по всему, с квартирой.       — Надо убраться… — констатировал Игорь, тяжело вздохнув. Петя согласно кивнул.       — И… — указал головой на лужу крови и ее источник, — …вот с этим… Я… Блять… — он зажмурился и вытер нос рукавом, — Я не знаю… спрятать, может, куда-то? Я такое… в фильмах видел… — Игорь тоже видел. Мысленно он закатил глаза, сказав себе что-то вроде «опя-ять, твою мать», просчитывая план своих действий. Как вынести из квартиры, куда деть и как замять. Проблема была в том, что этот Сергеич, главный мудак и зачинщик разрушения клеток нервной системы, не должен был узнать о смерти своего, то есть, сделать все надо было по-тихому. И заодно проверить, нет ли за квартирой слежки и что сделать, если она будет…       — Я завтра этим займусь. — Игорь положил руку Пете на плечо. Тот взглянул на него исподлобья, словно с недоверием. — Займусь. Я-то знаю, что делать, поверь мне.       — Выгонишь теперь? — почти прошептал Петя, причем не то с досадой, не то с грустью, не то с обидной язвительностью.       — Чтобы тебя на улице шлепнули? Нет, Петь, еще раз, я не злюсь. Не в первый раз у меня такое вот случается. Завтра я… по делам отойду, заодно и попробую разобраться.       — А я что?       — Посидишь и отдохнёшь. Заваришь чай себе. Только в вещи мне не лезь. Толстовку отстирай. И, ради всего святого, не переживай раньше времени. Давай, приходим в себя. Справимся, лады?       — Ага… — выдохнул тот, переводя взгляд на труп, и произнес куда более спокойным голосом, — Полы еще помыть придется…