Tatoo me

— Элиотт, скажи мне, почему ты улыбаешься, как идиот? Ты принес Брайана, не сказав мне, а? Элиотт вздыхает, закатывая глаза. — Я обещал тебе, что больше не буду так делать. Оставь Брайана в покое. Марко смеется, а входная дверь открывается, пропуская посетителя внутрь. Элиотт вздыхает, глядя на вошедшую девушку, а затем пытается улыбнуться, приветствуя ее, чтобы не показывать, что она не та, кого он ждал. — Привет, я бы хотела сделать вон ту татуировку, это возможно? Дверь снова открывается, и Элиотт улыбается, глядя на нового посетителя. — Привет. Элиотт смотрит на Марко и хлопает его по руке. — Ты можешь позаботиться об этой леди? Я пообещал Луке, что помогу ему выбрать татуировку. Марко подмигивает ей, но Элиотт уже слишком занят экскурсией Луки по тату-салону. — Я был удивлен, что ты позвонил, но очень польщен. Итак, ты решил, чего хочешь? Лука качает головой, улыбается, выглядя застенчивым, и садится в кресло. — Почти. Я хочу, чтобы ты мне сам что-нибудь нарисовал. Я хочу уникальную тату, единственную в мире. Элиотт садится на табурет и смотрит на него с улыбкой. — Я не рисую для клиентов. Лука встает и улыбается ему. — Ты должен, и, кроме того, я не просто какой-то клиент. Элиотт приподнимает бровь, не совсем понимая, что Лука имеет в виду. Очевидно, что Элиотт хотел бы, чтобы Лука был больше, чем просто клиентом, но они не виделись с прошлой субботы, и, хотя они провели действительно приятный вечер, переписываясь, Лука не сделал никаких шагов, чтобы показать, что он хотел бы большего. Кроме звонка сегодня утром, чтобы узнать, работает ли Элиотт днем, потому что Лука хотел, чтобы тот ему помог, но это все еще в рамках профессиональной субординации, не так ли? Или Лука прикрывается этим, чтобы провести с ним время? Элиотт улыбается ему, и это заставляет Луку улыбнуться пошире, но это также придает его щекам приятный розоватый оттенок. — Я почти уверен, что я единственный, кто был здесь три раза и, несмотря на это, моя кожа все так же чиста, как в день моего рождения. Элиотт смеется и смотрит на свои руки. — Я уверен, что если бы я родился со всем этим, моя мать, вероятно, бросила бы меня. Это избавило бы ее от многих страданий. Лука тут же хмурится и кладет свою руку на его. Элиотт смотрит на руку Луки, лежащую на его, и улыбается. — Я совсем не это имел в виду. Извини, это было глупо. Элиотт смеется и кладет другую руку на руку Луку. — Не волнуйся, все в порядке. Итак, что же ты хочешь, чтобы я тебе нарисовал? Лука просто пожимает плечами и улыбается. — Я не знаю, думаю, что-то похожее на меня. Не череп со скрещенными костями или что-то такое, что напугает моих пациентов, а что-то крутое. Элиотт улыбается, проводя рукой по волосам. — Большинство людей говорят «цветок», «животное» или «что-то, что заставит меня улыбаться каждое утро». Лука снова пожимает плечами и улыбается. — Цветы… Не знаю, это типа для девушек. Элиотт смеется и показывает татуировку розы на своей руке, затем тюльпан на животе и подсолнух на руке. — Я думаю, что они не так уж плохо смотрятся на парнях, а? Лука улыбается и кивает, его щеки абсолютно алые. — Да, но они смотрятся на тебе круто, потому что находятся среди других татуировок. Если у меня будет только лилия, это будет выглядеть слишком странно. Элиотт улыбается в ответ. — Кто говорил о лилии? Лука пожимает плечами, затем касается розы на руке Элиотта. Его палец просто касается его, но это посылает миллион импульсов по всему телу Элиотта, от его сердца, бьющегося немного быстрее, до мурашек по коже. Лука убирает руку, и Элиотт поднимает глаза, чтобы посмотреть на него. — Извини, ты не обязан отвечать. Элиотт слегка хмурится. — Отвечать на что? Лука улыбается и показывает розу, но на этот раз он не прикасается к ней, и Элиотту почти хочется попросить его сделать это. — Я спросил, почему ты набил тату в виде розы. Элиотт проводит пальцем по тому месту, где несколько минут назад был палец Луки, и улыбается. — Это имя моей бабушки, я сделал тату, когда она умерла. Тюльпан появился в поездке по Нидерландам, я хотел привезти оттуда сувенир. Лука моргает и улыбается. — Ты делаешь татуировку в каждой поездке? Твое тело — это гигантская открытка, не так ли? Элиотт смеется и поднимает брови. — Можно сказать и так, да. На самом деле, это больше похоже на флешку. Но не волнуйся, самые личные татуировки защищены от посторонних глаз. Лука кашляет, его щеки краснеют до невообразимых оттенков, и он показывает на руку Элиотта. — Почему подсолнух? Элиотт смотрит на свою руку и с улыбкой прикасается к подсолнуху. — Это мой любимый цветок. А у тебя почему лилия? Лука мягко улыбается, пожимая плечами. — То же самое. Но я не могу позволить себе тату с лилией. И, в любом случае, мне больше всего нравится их особый аромат. Элиотт кивает, уже представляя, как он дарит ему цветы, просто чтобы заставить его улыбнуться, а затем качает головой, возвращаясь к реальности. — А как насчет животного? Что думаешь? Лука качает головой и смотрит на змею вокруг запястья Элиотта, который смеется, проследив за его взглядом. — Да, это мой малыш, Брайан. У меня еще есть тату бабочки, волка, пчелы и муравья вот тут. Это для того, чтобы мотивировать меня, когда я иногда чувствую себя маленьким, это напоминает мне, что даже крошечные существа могут совершать великие дела. Лука смотрит на него, слегка приподняв брови. — Ты когда-нибудь чувствовал себя маленьким? Ты шутишь? Элиотт пожимает плечами и улыбается. — На самом деле я говорил не о своем росте. Это больше про состояние души. Лука кивает с улыбкой, а затем показывает на его руку. — А как насчет твоего енота? Элиотт с улыбкой на лице обводит взглядом своего енота. — Это первая татуировка, которую я когда-либо делал по одному из своих рисунков. На самом деле это я, это мое тотемное животное. Лука заинтригован и немного поддразнивающе приподнимает бровь, садясь на краешек кресла. — Ты веришь в тотемных животных? Типа в реинкарнацию? Элиотт с улыбкой качает головой и задирает штаны, чтобы показать икру. — Нет, мне просто нравится рисовать людей в виде животных, которые им соответствуют. Видишь вон ту кошку? Это моя бывшая девушка. Лука смотрит на татуировку кошки, которая держит енота в когтях, и хмурится. — И даже об этой ты не жалеешь? Элиотт качает головой и улыбается, чувствуя, что не может перестать улыбаться, когда Лука смотрит на него. — Нет, я набил ее после того, как мы расстались, чтобы напомнить себе, что я больше не хочу, чтобы кто-то контролировал меня. Лука улыбается. — Кто-то, кто держит тебя в своих когтищах? Элиотт берет руку Луку в свою и делает вид, что рассматривает его ногти. — Именно. К счастью, у тебя крошечные коготки. Лука начинает смеяться, убирая руку. — У меня должны быть короткие ногти из-за стажировки в больнице, но, может быть, на самом деле я хуже кошки. Элиотт качает головой и улыбается. — Нет, я так не думаю. Ладно, значит, никаких животных, как я понял. Лука пожимает плечами, как будто ему все равно, и это заставляет Элиотта улыбнуться. Ясно, что Лука сейчас не хочет татуировку, а может быть, и вообще никогда не захочет. Так что это значит, что он просто искал повод, чтобы увидеться с ним снова. — Есть ли вещи, которые ты никогда никому не набьешь? Элиотт кивает, улыбаясь чуть шире. — Да, конечно. Например, знак бесконечности, который ты хотел набить на прошлой неделе. Я не понимаю, почему так много людей хотят сделать татуировку, когда на самом деле всему приходит конец. А еще имена. Я никогда не делаю татуировки с именами. Лука удивленно поднимает бровь. — Значит ли это, что у тебя не набито ни одно имя? Если ты встретишь любовь всей своей жизни, ты не сделаешь татуировку с ее именем? Элиотт пожимает плечами, улыбаясь. Ему пришлось перебивать десятки и десятки татуировок, чтобы скрыть имена, которые больше не имели значения для человека, поэтому очевидно, что он никогда не совершит подобных ошибок. — Нет. Ни ее, ни его имя. Никогда. Преимущество рисунков в том, что тебе не нужно раскрывать реальный смысл, когда тебя спрашивают. Например, моя капля не связана с океаном. Лука пялится на его руку, и Элиотт уверен, что он смотрит на голубую каплю. — Итак, поскольку я сейчас не буду делать тебе татуировку и мой рабочий день подходит к концу, не хочешь ли пойти выпить пива? Я живу на этой же улице, если предпочитаешь потусить дома, или мы можем пойти в бар, или просто прогуляться, или, в любом случае, не обязательно пить пиво, мы можем… Элиотт останавливается, чувствуя себя идиотом, и Лука смеется. — У тебя дома меня устроит. Если твой питон будет осторожен. Элиотт смотрит вниз на свою промежность, прежде чем понимает, что Лука говорит о Брайане, и чувствует себя очень глупо. Лука, должно быть, видит в нем гребаного извращенца. Он смотрит на Луку, надеясь, что тот не догадался о его мыслях, но Лука разражается смехом, показывая, что он определенно все понял. Но, как ни странно, он не уходит, а просто смеется. — Ладно, я говорил о настоящем питоне, — он кивает головой, указывая на промежность Элиотта. — Этот меня не пугает, я, наверное, видел и побольше. Щеки Луки алеют, но он так широко улыбается, что Элиотт не может не подойти к нему с улыбкой. — Даже так? Лука кивает, создавая впечатление, что он улыбается еще шире. — Да, мой. Лука разражается смехом, и Элиотт думает, что это действительно самый красивый звук в мире. Он смотрит на его губы и колеблется всего несколько секунд. Он мог бы поцеловать его прямо сейчас и посмотреть, что будет дальше. — Элиотт, пора! Я не собираюсь платить тебе сверхурочные за флирт! Элиотт делает шаг назад, и Лука встает с кресла. — Я был уверен, что ты часто это делаешь. Значит, татуировщики флиртуют со всеми клиентами? Элиотт качает головой, теряя улыбку. — Такого ни разу не было. Элиотт мог бы сказать, что он и сейчас не флиртует, но они оба знают, что это неправда. Лука бросает на него непонимающий взгляд, а затем пожимает плечами. — Я тебе не верю, но я рискну. Может, тогда пойдем к тебе и выпьем уже пива? Элиотт кивает и как можно быстрее собирает свои вещи в подсобке, надеясь, что Лука не передумал, но Лука ждет его на тротуаре. Он держит руки в карманах, его щеки все еще красные, но он широко улыбается, когда видит Элиотта.