Прошу тебя, Шицзунь!!!

Ещё один из множества однообразных дней прожит. По указу императора были найдены костяные бабочки из всех уголков Поднебесной. Бессмертный Бэйдоу предстал перед судом Небес, где он молил о снижении к несчастным демонам, лишившимся дома. В то время Старейшина Юйхэн был настоящим проводником между мирами. Небожители долго не могли решиться, но беря во внимание статус того, кто поручился за дьявольское племя, они всё же рассмотрели их судьбу. Тут открылись страшные тайны замученных до смерти и сгинувших со света демонов, которые не имели сил, чтобы противостоять своим обидчикам. Небеса вынесли свой вердикт и дали своё благословение костяным бабочкам. Отныне они наравне с остальными могли культивировать, многие из демонов стали очень могущественными заклинателями, слава о которых пронеслась по всем трём мирам. Но ни блестящее будущее, которое сулили вознесение, ни спасение нескольких тысяч невинных по истине не трогали сердце правителя. Мерно прохаживаясь по очередной просторной зале дворца, Чу Ваньнин как будто бы что-то искал, но никак не мог найти… У него были догадки на счёт своего странного самочувствия и вот, овладев одним из трёх запретных искусств, правда открылась: вернувшись в прошлое, наставник Чу сам увидел чудовищное творение своего последователя. Ши Минцзин был на хорошем счету у императора, отважный юноша немало сделал, чтобы спасти свой народ, также он спасал множество раненных в битвах очень ценных людей, но… Старейшину Юйхэн не покидало чувство того, что ученик не до конца честен с ним. То, что тот сотворил ради получения власти и могущества, тот путь, который он избрал… Это было кошмарно. Вот почему Чу Ваньнин решил вывести негодяя на чистую воду. Пройдя в тронный зал, заклинатель в белоснежных одеяниях сделал несколько шагов, которые гулко отразились от стен. Взор его был полон печали, разочарования и задумчивости. Выпустив наконец из груди бьющуюся тоску, Бессмертный Бэйдоу вынес себе вердикт. Лёгкое движение руки и в момент перед императором возникло его смертное оружие, Хуайша весь искрился, дрожал и звенел, пытаясь противиться воле владельца, но Старейшина Юйхэн был непреклонен. Сжав рукоять клинка, он было уже направил лезвие к собственному горлу, как вдруг двери в залу распахнулись, а быстро метнувшаяся тень припала к ногам правителя. — Шицзунь, не делайте этого!!! — Это ты, Ши Минцзин? — задушенным и слабым голосом спросил Чу Ваньнин, как бы не понимая, где он находится, но секунды промедления хватило для того, чтобы Хуайша сам отлетел в сторону, сберегая сохранность своего хозяина. — Да! Да, Шицзунь, — проливающий уже не золотые, а обыкновенные слёзы ухватился за длинные одежды старшего, — Пожалуйста! Умоляю! Не надо!!! — Ши Мэй, но зачем мне жить? Почему ты хочешь, чтобы я продолжал изо дня в день мучаться?! — П… Потому что… Я люблю Вас!!! Люблю Вас больше всего на свете!!! — в край сойдясь на рыдания, Хуа Бинань уже не мог ничего более сказать. Это не то признание, которого ждал Чу Ваньнин, но оно ничуть не меньше поразило Старейшину Юйхэн. В шоке император опустил руки, а его глаза формы феникса расширились так, что стали похожи на плоды личи. — Ч… Что… Ты сказал? — Я… Я… Люблю Вас… — оторвав-таки красное и заплаканное лицо от одежд наставника, пролепетал Хуа Бинань. Придя в себя и уняв какое-то странное царапающее чувство в груди, правитель вырвал подол из трясущихся рук ученика, отпрянув от него. — У… Уходи… Покинь меня. Сейчас же! — впервые, наверное, за всё время Чу Ваньнин повысил голос на покладистого последователя. Не в силах осознать, что за силы борются в его сердце, император отвернулся, чувствуя одновременно и жар и холод, весь он покрылся потом и сжал роскошное ханьфу в области сердца, где отчего-то стало очень больно. Однако вместо того, чтобы уловить тихие удаляющиеся шаги, со спины послышался шорох одежд. — Шицзунь… — Хуа Бинань и не собирался отступать, но внезапно оказался слишком близко, буквально выдыхая слова на ухо взволнованного правителя, — Я не могу покинуть Вас, — без зазрения совести ученик припал к спине наставника и обнял того со спины, только сейчас Чу Ваньнин понял, что юноша абсолютно голый, а ему в область спины упирается что-то твёрдое и продолговатое. — Бесстыдник! — вырвавшись, император оттолкнул наглеца да так сильно, что тот неуклюже рухнул на пол. Но почему-то от такого зрелища в горле Бессмертного Бэйдоу пересохло, и он нетерпеливо сглотнул, — Неужели это и есть любовь — мысленно спросил сам себя поражённый Чу Ваньнин. Обиженно глянув на напряжённого, как натянутая тетива лука, наставника, Хуа Бинань надул пухлые губки, что очень соблазнительно смотрелось на его приторно-смазливом личике, он поднялся, собрал свои вещи и, всё ещё оставаясь нагим, повернулся к правителю спиной, открывая тому даже более интересный вид, так, преодолев расстояние до другого конца залы, он неожиданно обернулся, заметив прикованный к самому себе взгляд императора. — Шицзунь, — кокетливо улыбаясь протянул Ши Минцзин, — Этот скромный ученик, — как бы невзначай возмутитель спокойствия провёл своей аккуратной рукой от подбородка до ключиц, как бы демонстрируя собственную длинную шею, — Осмелится посетить Вас этой ночью… — Пошёл ПРОЧЬ!!! — не выдержав, крикнул Старейшина Юйхэн. Негодника действительно будто ветром сдуло. Но когда Чу Ваньнин представил, что Ши Минцзин несётся по коридорам в таком виде, ему больше ничего не оставалось, кроме как позеленеть от стыда. Его белоснежной коже был не свойственен румянец, вот почему она принимала различные самые неожиданные оттенки. Не прошло и минуты, как двери в тронный зал распахнулась. — Я же велел тебе проваливать! Ты… — императора всё ещё не отпустило, вот почему ему пришло в голову, что Хуа Бинань вновь решил нагрянуть вместе со своим идеальным телом. — Ш… Шицзунь, Вы сегодня не в духе? — от услышанного голоса Чу Ваньнин резко распахнул глаза, увидев совсем другого человека, — Мне уйти? — юноша замялся, стоя возле захлопнувшейся двери. Сделав тяжёлый вдох, император потёр глаза, постепенно собирая осколки самообладания и, принимая вновь величественный и отстранённый вид. — Нет… Всё в порядке, Мо Жань, проходи — хоть наставник и говорил так, в его интонации невозможно было не заметить подозрительной нервозности. — Шицзунь, Вам не здоровится? — подойдя к правителю, вошедший потрогал лоб Чу Ваньнина, на что тот отреагировал вполне спокойно, — Мне кажется, — Мо Вэйюй проверил температуру и своей головы, чтобы сравнить, — У Вас жар… Я приготовлю Шицзуню куриный бульон! Он быстро поможет Вам поправиться! Ученик уже хотел было сорваться с места, когда был остановлен Чу Ваньнином, который схватил торопыгу за запястье. — Не бегай по дворцу, а не то упадёшь и расплескаешь весь суп… — неожиданно для обоих Мо Вэйюй в волнении странно взглянул на наставника, заметив это, Чу Ваньнин разочарованно подумал, что ученик столкнулся с раздетым Хуа Бинанем… С другой стороны… Кто знает, что творится в голове этого взбалмошного ученика? — Да, Шицзунь, — опустив голову, ответил Мо Вэйюй, сильно покраснев. «Значит, он всё видел!» — пронеслось в голове у императора. Он осторожно выпустил из захвата руку ученика, позволив тому уйти. Как ни странно в этот раз юноша последовал совету правителя и действительно ступал с большей грацией. Когда Мо Вэйюй закрыл двери, Чу Ваньнин без сил доплёл до стены, по которой медленно сполз. Будучи в полнейшем душевном раздрае, он ослабил ворот ханьфу и попытался сесть в позу лотоса, но спокойно помедитировать так и не получилось. До самого вечера император не находил себе места, бродя по личным покоям. В первый раз он задумался о том, как он уже не молод. Подойдя к большому зеркалу от самого пола до потолка, Бессмертный Бэйдоу, который пожертвовал возможностью вознестись ради спасения костяных бабочек, заметил, что годы дают о себе знать, под его глазами залегли темноватые круги, а в межбровной мышце залегла глубокая морщина, кое-где были видны синие вены, однако волосы правителя ещё не тронул иней. Как такое может кому-то понравиться, и уж тем более вызвать такое чувство, как любовь?! Мысли затянули императора так, что он не услышал ни открывающейся двери, которую осторожно прикрыли, ни лёгких шагов. — Шицзунь, — Чу Ваньнин чуть не подпрыгнул от неожиданности, — Шицзунь, я пришёл, — ученик приблизился к взбудораженному наставнику и тронул его за талию. — Ши Минцзин! Знай своё место! — гневно рыкнул на вошедшего Старейшина Юйхэн. — Да! Конечно, Шицзунь! Моё место у Ваших ног! — проникновенно со странной интонацией воскликнул ученик, рухнув на колени перед императором, вынудив того упереться стеной в прохладу стекла, — Я бы навсегда хотел остаться здесь, — неожиданно, совсем обнаглев, Хуа Бинань вжался лицом в пах правителя, Чу Ваньнин дёрнулся, но понял, что отступать некуда, а тело его вдруг вспыхнуло как сухая трава под солнцем. — Т… Ты! — Да… Я, — странно, но Чу Ваньнину никак не удавалось противиться напору ученика, как будто внутри него было что-то, что так сильно тянуло к демону-искусителю. — Ммм! — император сжал губы, но не смог сдержать рвущихся наружу звуков, в то время как Ши Минцзин развязал пояс наставника и притронулся к члену правителя, вобрав гордо вздымающуюся плоть, он пару раз насадился особенно глубоко. Наконец вернув себе возможность управлять своим телом, Чу Ваньнин схватил ученика за волосы и толкнул его, Хуа Бинань вновь упал на пол. Но вид подчинённого и слабого юноши привёл Старейшину Юйхэн в восторг, он приказал Тяньвэни связать наглеца и, подняв скованного на руки, донёс до кровати. Небрежно бросив Ши Мэя на постель, Чу Ваньнин не спешил приближаться к хитрюге. Неожиданно для себя Хуа Бинань почувствовал, как ветви ивы под действием Ци зашевелились. — Ах! Шицзунь! — затрепетав, Ши Минцзин начал плавиться от того, что тонкая лоза обвилась вокруг его достоинства и начала тереть кожу, — В… Вы… Знаете, как это делают мужчины?! — Из-за кое-кого… — другая тоненькая ветвь стала подбираться к хризантеме юноши, — пришлось научиться. — Ммм! Да! АХ!!! Ш… Шицзунь!!! — не дожидаясь пока наставник сам доберётся до девственной дырочки, дёрнулся, насадившись на Тяньвэнь, — Я… Я подготовил себя… Мьах!!! Пожалуйста, Шицзунь! Ах! Трахни… Трахни меня!!! Опешив от таких слов, но чувствуя неудержимое возбуждение, император отдёрнул полы одеяний и в одно движение вошёл в податливое тело. Внутри всё сдавливало так, что темнело перед глазами от удовольствия, где-то далеко осталось чувство неправильности происходящего, которое было заглушено морем новых ощущений от узости ученика, его постанываний и слов восхваления. Чу Ваньнин не стал давать поблажек Ши Мэю, который вёл себя как распоследняя девка из борделя, вгоняя член в дрожащего юношу. Но перевернув совершенно забывшегося от удовольствия ученика, император почувствовал приступ гнева и отвращения, который лишь увеличивал жажду обладания, желание чувствовать горячее и влажное тело, намерение использовать появившуюся возможность на полную. Задержав взгляд на поплывшем лице подчинённого, повелитель одарил того знатной оплеухой, а затем повторил её и с другой стороны. Ошеломлённый и напуганный Ши Минцзин лишь только и мог затрястись уже от страха, пытаясь вытереть рукой кровь, что пошла из носа, лишь сильнее её размазывая. — Когда я так делаю, — император толкнулся глубже, — Ты плотнее сжимаешь меня вот здесь, — будто в подтверждение своих слов Бессмертный Бэйдоу тронул опухшее колечко мышц пальцем и, не долго думая, протолкнул сразу на пару фаланг, когда же правитель поднёс к хризантеме своего слуги уже второй палец, юноша не мог не забеспокоиться. — Шицзунь, н… Не надо… Вы… Порвёте — чуть не плача взмолился Хуа Бинань, пытаясь отстраниться, размер наставника и так был значительно больше среднего, а тут ещё… В свой первый раз целитель не был готов к такому. — Что?.. — за двумя предыдущими ударами последовало нападение лозы, которая перекрыла воздух наглецу, — Ты забыл своё место?! Я — твой господин! Повтори! — Кха* Кха* М… Мой господин! — еле-еле выдавил из себя Ши Минцзин, после этого хватка Тяньвэнь на его шее ослабла, а после ветвь ивы и вовсе исчезла. В попытке откашляться Хуа Бинань оперся а локоть, немного перевернувшись, этот манёвр завершил Старейшина Юйхэн, подтолкнув юноши, тем самым поставив того на колени. Заметив, что партнёр уже не проявляет прежней инициативы, но, наоборот, будто бы пытается избежать толчков, император дёрнул того за длинные волосы. Смотав пряди в пучок и удерживая при помощи них нижнего, правитель продолжил рьяно втрахивать Ши Мэя в простыне, которые юноша в отчаянии от страха и боли начал сжимать до треска, но он не мог противиться — сам напросился. Особенно глубоко проникнув в бархатное нутро, Бессмертный Бэйдоу почувствовал, что Хуа Бинань как-то резко выгнулся, вновь подал голос и сжал пульсирующей дырочкой член своего господина. Не поняв в чём дело, он ощупал разомлевшего Ши Мэя, обнаружив капли спермы у того на бёдрах. — Значит, если ты кончаешь, ты тоже так сжимаешься? — переместив ученика, как безвольную тряпичную куклу, юноша был усажен на бёдра императора. Старейшина Юйхэн вновь пронзил демона своим мечом, вынудив младшего подпрыгнуть от неожиданности. — Ш… Шицзу… Мой господин, — заметив гневный взгляд, направленный на него, исправился Хуа Бинань, — Но я же только что кончил, — вновь он стал умолять правителя остановиться. — Будешь плохо меня удовлетворять, снова получишь побои, — серьёзным тоном пригрозил юноше Бессмертный Бэйдоу, взявшись за талию ученика, он опустил Ши Мэя себе на член до упора, — Ты же можешь это сделать снова, просто напряги свои мышцы. — Нет! Я не могу — хныкал Хуа Бинань, думая вызвать жалость к себе. — Можешь, просто не хочешь! — рассвирепев наставник, шлёпнув ученика за его проступок так сильно, что нежная кожа тут же покраснела. — Аааах!!! — Так тебе всё-таки нравится, когда я с тобой груб! — повелитель повторил тоже самое и с другой половинкой задницы Ши Минцзина, — Ты же чувствуешь это не хуже меня. Прямо сейчас ты целиком принял мой член, а твоя хризантема трепещет и пульсирует от волнения, вот только… По хорошему ты не понимаешь. Император стал резко насаживать Хуа Бинаня, наконец начав получать удовольствие от процесса. В этой позе он нашёл много преимуществ. Понадобилось немного времени, чтобы оба оказались на пределе. — Ах! Хннн! Шицзунь! Ах! Хаух! Господин!!! Умоляю Вас!.. АААААХ!!! К… Кончите… Кончите в меня! Чу Ваньнин собирался дать себе волю, но внезапно уловил звук открывающейся двери. — Ах! Шицзунь, я больше не выдержу… Ах! АААААА!!! — Ши Мэй обильно излился, запачкав запахнутое сверху ханьфу наставника, и рухнул без сил, потеряв сознание. В дверях стоял окоченевший Мо Вэйюй с тарелкой куриного бульона. Император не растерялся и, выскользнув из Хуа Бинаня, снял с себя запачканный слой одежд — на нём оставалось только исподнее — подошёл к другому ученику. — Ты принёс мне суп? Спасибо, Мо Жань, — слащаво протянул Чу Ваньнин перед тем, как взять с подноса глиняную миску, и выпить содержимое, — Ты всегда заботишься обо мне, и я це… Внезапно Мо Вэйюй уже сам схватил запястье наставника, потемнев с лица. — Шицзунь, что Вы здесь делали с Ши Мэем?! — ученик стал немного наседать с высоты своего роста. — Зачем ты спрашиваешь? — Чу Ваньнин резко оттолкнул руку последователя, — Не нужно строить из себя невинность, молодой господин, заслуживающий первого места по частоте посещения публичных домов! — Ваньнин! — Мо Вэйюй! Их разъярённые взгляды встретились, но неожиданно для них обоих что-то произошло, и так вышло, что нарушитель порядка обнял императора за талию, а у наставника Чу вновь встал. Заметив собственную реакцию, император успел лишь заметить, что происходящее сейчас сильно отличается от того, что совсем недавно он испытал с Ши Минцзинем, перед тем как впиться требовательным поцелуем в губы ученика. Поначалу руки рослого парня лишь сжимали в нерешительности талию заклинателя, не ясно что намереваясь сделать: оттолкнуть или прижать; но, увидев наконец боковым зрением степень возбуждения Чу Ваньнина, не смог противиться и сократил расстояние между их телами. Неожиданно для себя император понял, что Хуа Бинаня он так и не поцеловал, а с Мо Вэйюем желает этого и делает совершенно спокойно. Хватило каких-то пары выверенных прикосновений к точкам Ци, и ученик уже лежал на полу. Тяньвэнь пригодилась и в этот раз: тонкие ветви проникли под одежду юноши и разорвали ткань в клочья, затем Мо Вэйюй оказался связан по рукам и ногам, при чём с разведёнными коленями. — Ш… Шицзунь, что Вы собираетесь делать?! — испугался ученик, но эта реакция не вызвала у Чу Ваньнина приступ неудержимой злости. — Тоже, что делал с твоим приятелем. Вы ведь так близки с Ши Мэем, наверное, увиденное тебя расстраивает, — император наконец расстался с последним элементом своих одежд, представ перед своим подчинённым в полной красе. — М… Мы не приятели! — заалев, буркнул ученик не в силах отвести взгляда от идеального тела своего наставника. Чу Ваньнин навис над Мо Вэйюем и критично оценил его телосложение, он провёл рукой вдоль торса ученика и даже цепанул сосок, что вынудило младшего заскулить. — Судя по слухам и тому, что я могу видеть, ты занимал активные позиции, — терпение императора было на исходе, вот почему он смочил пальцы, проведя по собственному члену, собрав предэякулят; приблизившись к хризантеме своего подопечного, он сразу протиснул средний палец, — Как на счёт разнообразия? — чтобы отвлечь Мо Вэйюя от болезненных ощущений, наставник стал надрачивать ему, — У тебя такой большой! Я даже не могу обхватить его рукой и свести пальцы, — рот заклинателя заполнился слюной, но он лишь сглотнул, неожиданно проникнув и вторым пальцем. — Ш… Шицзунь, я… Ох! — поняв, что тот хочет как-то отвертеться, правитель перебил последователя. — Меня не интересует согласен ты или нет, но главное, что тебе нужно уяснить, так это, что этого хочу я, — решив покончить с этой слишком долгой растяжкой, Чу Ваньнин наконец вошёл в Мо Вэйюя, тихий скулёж которого сменился постаныванием, сделав пару таких же движений, юношу пробило возбуждение, — Ах, значит здесь, — найдя нужную точку, император начал чётко приходиться по нужному месту, но узость только что впервые растянутой дырочки не могла удовлетворить Бессмертного Бэйдоу, его рука всё ещё сжимала член дрожащего подчинённого, — Мо Жань, у тебя такой красивый член… Ах! — решившись, правитель приказал Тяньвэнь растянуть самого себя, в скором времени он вышел из нежного нутра и сел на ноги партнёра, — Можно я… Можно мне? — мысли путались: ещё половину горящей палочки благовоний он требовательно заткнул парня, а уже сейчас спрашивает разрешение. — Да, Шицзунь, да!!! Всё, что угодно! — но Чу Ваньнин уже не слышал ответа, он целиком и полностью потерял связь с реальностью, самозабвенно насаживаясь на громадный член Мо Вэйюя. — Ах! Т… Так глубоко, — выдохнул Чу Ваньнин, вдруг вскрикнув от резкого проникновения — пока император наслаждался чувством наполненности, смелый слуга вырвался из древесных оков, — АААААА!!! Тц! Мо Жань, что ты творишь?! — Всего лишь трахаю своего Шицзуня, — взяв старшего за талию, Мо Вэйюй заковал того в свои цепи, — Ты ведь этого хотел, Ваньнин? — Как ты… Смеешь меня так… Зва-аааа- ть?! — ученик двинулся, вновь выбив воздух из лёгких императора. — Ваньнин, а ты хорош! Хранить в себе все эти годы просто бога соблазна! Ты несомненно будешь моим лучшим любовником… — Ах! Ах! Ах! Хаах! — В тебе так превосходно приятно! О! Я был готов кончить, когда ты так медленно насаживался! — Хнн! Мх! Ммммммм! — Признаться, тебе всё-таки удалось сорвать мой нетронутый цветок… Чем расплатишься, Ваньнин? — Т… Ты тоже мой первый… Ах! Только ты… — Ч… Что?.. — Ш… Ши Мэй… Ох! Он тоже был снизу… Ах! После открывшейся правды ученик уже не мог оставить наставника в покое.