Всё равно ты будешь со мной

Жизнь — это одиночество… В эту минуту перед каждым стоит своя, только своя задача, и каждый должен сам её решить. Ты совсем один, пойми это раз и навсегда. Рэй Брэдбери

      «Вы слышали, у нас новенький…», — шептались одни.       «Он из семьи Лань… значит, он такой же одарённый, как и Лань Сичэнь и Лань Ванцзи!», — говорили другие.       «Но не слишком ли он молодой? Пятнадцать лет…»       «Говорят, он ушёл из дома в двенадцать. Лань Сичэнь нашёл его и предложил пойти в Облачные Глубины — их дядя дал на это согласие».       «А почему он ушёл?»       «А как его имя?»       «Да когда же он явится? Хочется на него посмотреть!»…       И много всяких разных шёпотом вокруг всем ещё неизвестной особы… Неизвестной, кроме его старших братьев — как уже сказано, Лань Сичэня и Лань Ванцзи. Однако, в отличие от остальных, они не сильно ожидали своего младшего. Причина — известна только этим двоим. Да и никто и не поймёт по их лицам, что они на самом деле думают: старший скроет всё за тёплой и лёгкой улыбкой, младший — за холодным и отстранённым выражением лица.       Новенький, как его пока все называли, явился только через два дня после того, как поползи о нём говоры. Его не представляли, не оглашали о его приезде — он просто появился, словно вернулся после долгого отдыха, однако каждый знал его имя, которое разнеслось по языкам каждого так же быстро, как в куст уползает змея.       Новенький произвёл на каждого ученика Облачных Глубин совершенно одинаковое впечатление: все были удивлены его отрешённости, холодности, необщительности — он даже не общался со своими старшими братьями, те, в свою очередь, тоже особо не спешили вступить с ним в разговор; новенький казался каким-то не от мира всего — да, он выполнял всё, что ему говорили, да, он выполнял это всё превосходно, как его старшие братья, но иногда он словно покидал этот мир, проводил время где-то в своих мыслях, соображениях, не замечая ничего вокруг себя. Но больше всего всех удивила его внешность… Он был копией своего старшего брата — Лань Ванцзи, был ниже его, но это не самое главное — основное отличия от Лань Ванцзи было в том, что у новенького волосы были цвета только что выпавшего чистого снега, брови и ресницы — тоже чисто белые, из-за этого его светлые глаза казались прозрачными и безэмоциональными, бесчувственными.       «Белые волосы?», — вновь пошёл шёпот.       «Такое вообще возможно?..», — пугались другие.       «Может, это от природы — с рождения?», — предполагали одни.       «Такого быть не может!», — возражали третьи, но приводить доказывающих фактов своей точки зрения не собирались, ибо их просто ни у кого не было.       Именно так, изо дня в день, новенький проводил время в одиночестве: учился, питался, в свободное время он обычно сидел на траве около пруда или под деревом и наблюдал за протеканием жизни, возвращался к себе так же без сопровождения, ложился, без мыслей в голове, закрывал глаза и уходил во сны… На его лице никогда не было улыбки: только странное спокойствие, отрешённость от этого мира и некое удовлетворение — хотя многим казалось, что это совсем не удовлетворение, а, наоборот, желание чего-либо, что недоступно новенькому. Никто не хотел с ним знакомиться… Почти никто.       Вэй Усянь — беззаботный юноша семнадцати лет, первый ученик семьи Цзян, любитель выпить и поиграть на нервах других, особенно на нервах Лань Ванцзи. Именно поэтому, когда в Обычных Глубинах появился младший брат Лань Ванцзи, Вэй Усянь очень долго и упорно пытался вывести у парня хоть какую-нибудь малую информацию о том, почему о его младшем брате почти ничего неизвестно, почему у него волосы белые, почему старшие братья так холодны и не общительны с младшим, и почему это вдруг он тут появился, как говорится, нежданно негаданно. Однако Усянь ни на один из своих вопросов не получил ответа. Лань Ванцзи его профессионально игнорировал, кидая на него лишь изредка странные взгляды. Что они только выражали: злость ли, недоумение, лёгкое презрение или же вообще ничего — было непонятно. И это не только озадачивало Вэй Усаня, но и побуждало его на решительные действия.       Поначалу Вэй Усянь только наблюдал за новеньким, пытаясь выяснить, чем тот занимается, что любит, чтобы как-то познакомиться и выведать ответы на свои вопросы у него, однако ничего примечательного и особенного в его занятиях и интересах не было.       «Блин, какой проблемный… — думал парень, в очередной раз следивший за новеньким, нахмурившись. — Даже по Лань Ванцзи легче понять, что ему нравится… А этот…»        — Усянь! — громко прозвучало над его ухом.       Вэй Усянь подпрыгнул, не ожидавший и испугавшийся этого громкого голоса.        — Чэн! — фыркнул парень. — Ты чего так пугаешь?!       Цзян Чэн — брат Вэй Усяня, наследник семьи Цзян. Воспитываемый своей матерью, парень вырос очень серьёзным, в какой-то степени правильным, прямолинейным и немного раздражительным — к слову, эта раздражительность по большей степени проявлялась из-за Вэй Усяня, который, как обычно, нарушал правила и творил то, что ему вздумается; правда, эту раздражительность нельзя назвать негативной, скорее позитивной — та раздражительность, благодаря которой ты можешь разглядеть в человеке такие чувства к себе, как забота, любовь и беспокойство о тебе.        — Опять ты за этим новеньким подглядываешь? — проговорил парень. — Не надоело, честное слово? Что ты хочешь от него?        — Тебе ли не знать! — фыркнул Вэй Усянь. — Если Лань Ванцзи не дал мне ответы, тогда узнаю от него! В чём проблема?        — В том, как минимум, что ты нарушаешь личное пространство, — вздохнул его брат.        — Но он ведь даже меня не замечает, — усмехнулся парень.        — Ты так уверен? — Цзян Чэн скептически приподнял бровь. — Он, между прочем, из семьи Лань, и тоже, как видишь, одарённый. Просто, наверняка, он думает, что ты один из тех, кто перешёптываются у него за спиной и болтают всякое, либо придурок, которому нечем заняться! — уже более строже произнёс я Цзян. — Поэтому и не реагирует на тебя!        — Не неси ерунды, Чэн! — попросил Вэй Усянь. Он повернулся обратно в ту сторону, где недавно стоял новенький, и, не найдя его там, вскрикнул: — Чэн, это всё из-за тебя! Он ушёл, а я даже не видел, в какую сторону! А-а-а!        — Ты выглядишь озабоченным, в курсе?.. — с губ наследника семьи Цзян слетела грустная усмешка. — Дожили…        — Не смешно! — вздохнул парень. — Вот и где мне его теперь искать? А я ведь хотел с ним поговорить…        — И что бы ты ему сказал?        — Для начала познакомился бы, — улыбнулся Вэй Усянь, подняв указательный палец вверх. — А потом уже начал расспрашивать.        — Ну, и дурак ты… — пробубнил его брат. — Кто ж сразу к вопросам переходит? Так он, даже если и познакомится с тобой, сразу же и отвернётся от тебя.        — Вот ещё! Я найду способ его заинтересовать, — усмехнулся парень. — Только найти бы его… — он вздохнул.        — Забудь ты уже, хотя бы на сегодня, про свою затею, — Цзян Чэн положил ладонь на плечо брата и улыбнулся. — Пойдём лучше, нечего отлынивать, — и он чуть ли не за шкирку потащил его за собой.        — Чего-о?! Не-ет! — Вэй Усянь пытался выбраться и сбежать, но — увы — у него этого не вышло.       Это наблюдение и этот разговор между братьями Цзян и Вэй произошли спустя почти два месяца после прихода новенького. И даже несмотря на то, что прошёл достаточно не малый срок с его прихода, шёпот не прекращался и по сей день: и даже если отстали от его внешности, от его характера и поведения, от его отношений со старшими братьями, было то, что волновало, беспокоило и крайне удивляло всех — абсолютно, — кроме старших братьев Лань и, видимо, преподавателей. Это имя новенького: оно было женским.       «Женское имя у мужчины?», — слышал новенький постоянно говоры.       «Неужели родители решили посмеяться так?», — спрашивали одни.       «Чепуха, ведь они же знатная семья! Не говори так!», — внимали другие.       «А может они назвали его так для того, чтобы подчеркнуть его несхожесть с остальными — внешность, повадки, характер… и — заодно — имя…», — предполагали другие.       И было ещё множество предположений: логичных и нелогичных, глупых и даже в какой-то степени адекватных, однако ни одно из них не было верно — об этом не догадывался никто, кроме старших братьев Лань и преподавателей. Но все не могли понять не только этого, но ещё и того, почему парня действительно назвали женским именем? Ещё и таким красивым, что переводится как Магнолия.       Имя новенького: Лань Юйлань.