И ложатся в ладони тайны, лёгким шорохом лепестков… Молчаливое понимание — это выше красивых слов… Сандр Романов
Девушка вернулась в свой домик как раз к самому отбою. Она была уверена в том, что Вэй Усянь придёт в районе часа после него, но — увы — Лань ошибалась. О своей ошибке она поняла ещё у самого порога, когда дверь была закрыта, в то время как она — Юйлань — дверь оставляла приоткрытой. От этой новости она невольно улыбнулась, но почти сразу же спрятала улыбку, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. В доме стояла кромешная тьма, и лишь лунный свет, проникающий сквозь открытое занавесками окно, освещал фигуру гостя, сидящего у стола, устремившего свой взгляд на эту самую луну. Казалось, парень даже и не заметил, как хозяйка дома вернулась, подошла к нему и, сев на корточки рядом с ним, прошептала тихое: — Привет… Вэй вздрогнул, медленно повернул голову в её сторону и раскрыл глаза чуть шире. Его губы расплылись в приветственной улыбке. — Привет, — он издал лёгкий смешок. — В прошлый раз про «крепкое» было шуткой, я так, напоминаю. — А кто сказал, что я купила «Улыбку Императора» лишь из-за твоей шутки, якобы воспринятой всерьёз? — девушка прикрыла глаза. — Ты же ведь любишь это вино. Поэтому я решила купить его в знак благодарности. Да и здесь ты его можешь пить без страха, что тебя поймают и снова заставят отбывать наказание. — А если меня поймают на том, что я здесь после отбоя, так ещё и распиваю спиртное? — усмехнулся парень, пристально смотря на её бледное, голубоватое из-за света луны лицо. — Я этому не позволю случиться, — улыбнулась Лань-младшая, однако эта улыбка почти тут же пропала. — Что случилось?.. — с настороженностью спросил Вэй. — С Ванцзи прошло всё не так гладко, как хотелось бы? — Нет… нет… — девушка покачала головой, плюхнувшись назад и вздохнув. — Наоборот, всё прошло прекрасно. На удивление, Ванцзи много говорил… — Ванцзи? — переспросил, раскрыв глаза, гость. — Без «брат»? — он приподнял одну бровь скептически. — Результат нашего разговора, — уголки её губ дрогнули. — Один из. — Я рад за вас, — парень кивнул. — Вы достаточно быстро помирились, — он улыбнулся. — Значит, моя роль на этом окончена? Меня увольняют? — О, нет, — она посмотрела ему в глаза. — Ты же обещал… — Я пошутил, — Вэй чуть прищурил глаза. — Прости, забыл, что шуток ты не понимаешь… Лань-младшая отвела взгляд в сторону, прикусив нижнюю губу. Она смотрела на луну, прикрыв слегка свои белоснежные ресницы. Из-за лунного света её светлые глаза полностью растворялись и казались прозрачными. Лишь белки глаз сияли в её глазницах — и это пугало и завораживало одновременно. — Я слишком долго нормально не разговаривала с людьми, — начала девушка, томно вздыхая. — Я многое позабыла, шутки — уж тем более, — уголки губ вновь дёрнулись, но в улыбке не расплылись. — Я… настроила себя, что больше никогда не буду общаться с людьми… — она покачала головой. — Нет, погоди. Надо начать с самого начала. Лань встала, налила себе чай, достала побольше конфет — самых разных, всех видов, которые у неё только имелись, — села рядом с парнем, а не как обычно — напротив него; после её приготовлений у её ног собрались все кролики, которые жили в этом доме. И всё это сопровождалось любопытным взглядом светло-серых глаз. — Ты сказал, что мы слишком быстро помирились с Ванцзи. Но ещё быстрее… — она подняла на него глаза и встретилась с его взглядом, после чего прошептала: — Но ещё быстрее я доверилась тебе. Я верю тебе, Усянь. И, как бы это смешно ни звучало, я верю тебе всем сердцем. — Ты… хочешь рассказать то, что не могла мне рассказать совсем недавно? — предположил Вэй. — Верно, — кивнула девушка, не отводя от него взгляда. — Всю историю. С самого начала. — Историю… о чём? — О своей жизни. Конечно, не каждая её минута, но все основные моменты, чтобы понять, почему у меня такая внешность, почему меня воспитывали мальчиком, почему я ушла из дома в двенадцать, почему у моих старших братьев было такое отношение… и почему я смогла довериться тебе. Я расскажу тебе всё. Что делать после — твой выбор. — В каком смысле? — он сжал пустую сакадзуки и нахмурился. — Прошу, не забегай вперёд. Всё по очереди. Договорились? — Хорошо. — Тогда слушай. Эта ночь будет долгой, — она вздохнула и, наконец прикрыв глаза, начала свой рассказ. — Это случилось пятнадцать лет назад, двенадцатого августа, в первом часу ночи…ххх
Пятнадцать лет назад, двенадцатого августа, в первом часу ночи в небольшом доме, окруженном горечавками в Облачных Глубинах, раздался детский крик. Первый крик новорождённого ребёнка. Новая жизнь. И с тем же новая смерть. Умерла мать только что родившегося. Смогла ли она хотя бы одним глазом взглянуть на своего младенца? Навряд ли. По крайней мере, как мне рассказывали, ребёнок крикнул уже тогда, когда сердце женщины остановилось. Какая игра противоположностей — жизнь и смерть. Кто-то рождается, кто-то умирает. А иногда одно связано с другим, как, например, этот случай. Ну, или так считают многие: мать умерла из-за новорождённого. Однако никто о ней не плакал, кроме её мужа, который вскоре скончался, и два её старших сына, до переполнения сердца любящие эту женщину. И эта женщина оставила после себя след… След, который позже станет бельмом для ордена Гусу Лань. Маленькая девочка, копия своей матери: такие же угольного цвета волосы, светлые, светящиеся добром и любовью глаза. Её сразу же полюбили, особенно одни из её старших братьев: второй по счёту. Они были очень сильно похожи друг на друга. Если бы не возраст и пол… их можно было бы считать раздвоённым человеком, ну, или же близнецами. На тот момент ставший главой ордена Гусу Лань Лань Цижэнь, младший брат умершего Цинхэнь-цзюня, решил, что девочку нужно воспитывать мальчиком — третьим сыном своего брата. Причина была проста и, на первый взгляд, глупа: у него уже был опыт воспитывать мальчиков — своих племянников, — с девочками же такого опыта не было, а брать кого-то для её воспитания и обучения не хотелось (причина тому будет объяснена чуть позже). Именно потому девочка росла, не зная, что такое «быть девочкой». Стоит отдать должное её братьям — они были не согласны со своим дядей и иногда давали ей свои так называемые уроки, чтобы донести до неё, каково это — быть девочкой. После этого, можно сказать, молодая госпожа Лань могла быть как девочкой, там и мальчиком, и обмануть кого-либо на этот счёт у неё не возникло бы проблем. По обычаю, счастье и белая полоса в жизни не вечна. Со временем наступает очередь чёрной полосы, и тогда, как говорится, всё идёт из рук вон. Конечно, если бы это были ошибки или же какие-нибудь неудачи, горя и страха столько не присутствовало. Однако не всё так просто. В несчастьях и проблемах было виновато проклятие. Или же… проклятая. Этой проклятой оказалась та самая девочка, что родилась пятнадцать лет двенадцатого августа. Ровно в четыре года с небольшим её проклятие проявилось. В тот самый день, когда её кончик пальца впервые соприкоснулся с мёртвым телом, в тот самый день, когда она впервые увидела умершее существо… Лань Цижэнь прекрасно знал о проклятие. О нём ему поведал его старший брат, когда Мадам Лань была ещё жива и уже носила под сердцем третьего ребёнка. Каким-то образом Мадам Лань чувствовала, что с её ребёнком что-то не так, она чахла с каждым днём, красота её пропадала, голос оседал, волосы сидели. Можно сказать даже… белели, ибо угольный цвет сменялся на белоснежно белый. Никто не знал, в чём причина, но родители ещё не родившегося младенца знали, что ему — ребёнку — при жизни придётся худо. С чем связано проклятие так же никто не имел и малейшего понятия до самых родов. Точнее: до их окончания. Когда Мадам Лань скончалась, те, кто был при рождении третьего ребёнка Лань, сошлись на том, что проклятие связано со смертью. Они не ошиблись, однако логика здесь весьма странная. Именно потому было принято решение отгородить девочку от всего, что связано со смертью. Вернёмся к самой девочке и тому дню. Она была не одна. С ней был её старший брат — средний среди них троих. Они вместе направились кормить кроликов — так безумно любимых ими обоими. Жаль только, что одна старая крольчиха скончалась… Девочка увидела это. На удивление мальчика, она не расплакалась, не раскричалась, хотя эта крольчиха была одной из её любимых питомцев. Вместо этого его сестра застыла, словно иссохшее дерево перед своей смертью…ххх
Голос Лань-младшей утих. Взгляд её потускнел. Она смотрела в одну точку перед собой и, казалось, о чём-то задумалась. Её бледное лицо не выражало ничего, кроме боли о прошлом. Вэй внимательно исследовал каждый его миллиметр, пытаясь найти в нём продолжение, но — увы — безуспешно. — Юйлань… — тихо позвал он девушку. — Юйлань!.. — юноша щёлкнул у неё над ухом. Лань вздрогнула, моргнула пару раз и посмотрела на гостя прозрачным взглядом. Её глаза медленно наполнялись той светлой краской, которой обладали с рождения. — Всё хорошо? — спросил он, дождавшись, когда девушка придёт в себя. — Да… да, прости… — она покачала головой, приводя свои мысли в порядок. — Если сложно, то… — Нет-нет, я сейчас продолжу, — молодая госпожа сделала глубокий вдох. — На чём… я остановилась? — На том, как девочка застыла… Что с ней произошло? — Да-да… сейчас…ххх
Мальчик подошёл к своей сестре и заглянул в её лицо. Оно было бледнее обычного. Да и вся кожа стала намного бледнее и… холоднее, чем была буквально пару минут назад. Эта теплота, этот огонь, этот румянец с её щёк… всё исчезло в мгновение… Мальчик не знал, что происходит с его любимой и единственной сестрой. Поначалу он решил, что это просто такая реакция на смерть питомца, однако… Однако, когда корни волос девочки начали принимать белоснежный цвет, когда её ресницы и брови так же начали менять свой цвет, он испугался ни на шутку. Девочка стояла неподвижно, словно камень, который не сдвинуть с места. Она не двигалась и не дышала. Он не знал, что делать. Единственно верным решением было позвать старшего брата и дядюшку. Вот только страх приковал бедного мальчика к земле, заковал в свои оковы и не допускал и малейшего шанса на зов о помощи. Спустя какие-то пару минут девочка заморгала. Она медленно повернула голову в сторону брата, немного поморгала своими белыми ресницами и, раскрыв рот, тихо спросила: — Что с тобой, братик Ванцзи?.. Тогда его ноги подкосились, и он упал. Его сердце бешено стучало, и этот стук достигал ушей девочки. Помимо этого она отчётливо стала различать запахи и ощущать их на дальнее расстояние. Это повлекло за собой шок. Она пыталась найти поддержку в глазах брата, упасть в его объятия, но вместо этого… она получила только страх. Нет, не свой. Она стояла над братом и видела в его глазах страх. Любой бы испугался на его месте… Девочка сама позвала второго брата и дядюшку. Увидев её, они сразу же всё поняли. Девочку закрыли на два дня в её комнате, Ванцзи всё это время приводили в чувства. Да, Сичэнь прекрасно обо всём знал. После знал и Ванцзи. Немного погодя узнала и сама девочка. К ней стали относиться более сдержанно, пристальнее, увеличилось наблюдение. Однако занятия, подготовка, уроки по фехтованию и остальным предметам продолжались и, я бы сказала, удвоились. Её не волновало, как к ней относились все вокруг. Она желала вернуть любовь Ванцзи, но — увы — у неё это не вышло. Брат медленно, но верно охладевал к ней. В какой-то момент и вовсе перестал замечать. Девочка превратилась в замкнутое, холодное и безэмоциональное ходячее существо, не похожее на окружающих ни внешностью, ни своими взглядами на мир… В двенадцать лет она решила уйти из дома. И ушла. Ушла, несмотря на все запреты дядюшки и наказы брата Сичэня. Ванцзи, казалось, и не заметил её ухода. Ей же лучше. Она ушла далеко-далеко, в одно ужасное место, где обычные люди не выживают… Мёртвое Нагорье, место, кишащее тёмной энергией. Любой другой и минуты бы там не протянул, но она… Она прожила там три года и открыла в себе невероятные способности, о которых не знали даже её дядюшка и брат Сичэнь…ххх
— Мёртвое… Нагорье?.. — тихо спросил Вэй, боясь её перебить. Лань медленно подняла на него свои глаза. Уголки губ её дрогнули. — Да. Мёртвое Нагорье. — Но как?.. — Я — проклятая. — Но что это обозначает? — Это очень похоже на тёмный путь, но есть и весомые различия, — видя, как парень ожидает услышать продолжение, она не стала издеваться над его любопытством. — Я управляю мёртвыми. Могу призвать их, контролировать — отдавать приказы и всё остальное, — и просить их уйти обратно. При этом же я умею лечить. — Лечить?.. — Ага, — девушка кивнула. — Хочешь покажу? — Хочу. Лань-младшая вновь поднялась со своего места, вышла куда-то на пару минут и, вернувшись, присела на корточки перед парнем и протянула ему нож. — Если хочешь увидеть и если доверяешь мне, то порежь себе руку. В любом месте. Вэй внимательно осмотрел нож, потом посмотрел в её глаза и, не увидев там ни капли зла, взял нож и быстрым движением сделал себе порез на левой руке. Из раны сразу же начала сочиться кровь, каплями капающая на пол. Девушка опустила взгляд на алую жидкость, поднесла к порезу ладони. Пальцы её засветились бледно лунным светом, из них повеял холодок, проникающих под кожу Вэю. Парень внимательно и с разгорающимся любопытством следил за всей этой операцией, не ощущая ни боли, ни холода, исходящего из пальцев Лань. Когда всё было окончено, девушка убрала руки. Гость внимательно осмотрел то место, где недавно был порез — там не было ничего, лишь здоровая кожа. — Словно ничего и не было… — с восхищением прошептал юноша. — Это поразительно! — Этим я владею ещё с детства, так же как идеальным слухом и обонянием. А вот управлять мертвецами и использовать свою тёмную силу я научилась уже во время своего так называемого путешествия, — она вздохнула, спрятав кисти в рукава одежды. — Классно… А что ещё ты можешь показать? — его глаза горели. — Ничего, — грустно произнесла девушка. — Я не имею права использовать даже это на территории Гусу Лань — такая была договорённость с дядюшкой и Сичэнем при моём возвращении. — А почему ты решила вернуться? — Вэй чуть нахмурил брови, погружаясь в лёгкую задумчивость. — Подумала, что спустя время всё может измениться — неважно в какую сторону. Я захотела это увидеть. — И всё изменилось. — Благодаря тебе… — прошептала она, и уголки её губ наконец расплылись в улыбке. — Спасибо… — Почему ты решила мне довериться? — не отставал со своими вопросами гость. — Шестое чувство. — А если я всем расскажу? — Не расскажешь. — Почему ты так в этом уверена? — Потому что я верю тебе. Этот аргумент осадил парня. Он больше не стал с ней спорить на этот счёт, прекрасно понимая, что мнение её не изменить, да и она была, в общем-то, права — он никому не расскажет её секрета, будет хранить его и после своей смерти. — А почему твой дядя решил тебя вернуть? — Он боится… — тише ответила Лань. — Я так думаю… Когда я уходила, его глаза горели осуждающе и… в них был страх. Не знаю, боялся ли он за меня или за людей, которым я могу причинить вред, не зная, на что в действительности способна моя сила… — Я думаю, что первое. — Но ни ты, ни я не можем сказать с уверенностью это на сто процентов. Точный знает ответ на это сам дядюшка. — В этом ты права. Они улыбнулись друг другу. Некоторое время в комнате стояла тишина. Лишь лёгкое посапывание кроликов не давало гостиной погрузиться в тихий мрак ночи. — А что ты… собираешься делать дальше? — Не знаю, — она пожала плечами. — Пока буду учиться тут. Потом посмотрю. Может, вернусь в Мёртвое Нагорье и буду убивать нечисть, подчинять её себе… Знаешь, для благих целей. — Понимаю! — он кивнул. — Это же… — Не смей вставать на тёмный путь! — осекла его Лань, нахмурившись. — Почему?.. — Потому что это не принесёт тебе ничего хорошего! Я, может быть, и не пошла по тёмному пути, но могу тебе сказать, что приятного тут мало. Люди боятся тебя — как минимум. Как максимум, эта сила пожирает тебя. Да, я родилась с этой силой, но я чувствую, как она поглощает какую-то часть меня. Прошу, Усянь, не нужно вступать на этот путь… Я не хочу, чтобы ты страдал… — Хорошо, — Вэй кивнул. — Но я всё равно буду придерживаться мнения о том, что эта сила способна помочь. — Пускай так. Но одного монстра уже достаточно. Не становись таким же. — Ты не монстр… — начал было парень, но его перебили. Девушка коснулась пальцами его кисти. Усянь вздрогнул, не ожидающий почувствовать холод её тела. Она же продолжила проводить кончиками своих длинных пальцев по его коже, пока её ладонь полностью не покрыла его большую кисть. Всё это время она не отводила взгляда от его глаз. — Чувствуешь? — тихо спросила девушка. — Этот холод… такая температура бывает только у мертвецов… — Нет… Возможно, просто ты замёрзла, поэтому твои руки… Но ему вновь не дали договорить. Лань взяла его руку и приложила его ладонь к своей щеке. Юноша почувствовал тот же холод. — Я устойчива в холоду, — продолжала говорить она, не отводя взгляда. — Мне становится плохо от жары, но холод — это привычная для меня среда обитания, — по её лицу скользнула тень грустной улыбки. — Вот такой я монстр. — Ты не монстр, — настаивал на своём гость. — Совсем нет! Просто… просто ты особенная. — Ты так считаешь?.. — с удивлением спросила девушка. — Да, — без робости ответил Вэй. — Спасибо… — лишь прошептала Лань, опуская его руку. Усянь перехватил одну её ладонь и сжал в своих пальцах. — Несмотря на холод снаружи, у тебя тёплое сердце. — Откуда тебе знать? — смехом спросила она. — Ты бы не стала мне всего этого рассказывать, будь ты ледышкой. И не вернулась бы ты сюда… Зачем, если твоё сердце — лёд? Ради кого? Ради Ванцзи? Нет. Будь твоё сердце ледяное, ты бы никого не смогла любить… Вот тебе мой ответ. — Спасибо… — вновь произнесла девушка. — Я никогда не перестану это говорить. — Я не буду возражать, если тебе от этого легче. Он получил кивок в ответ. — Спасибо, что доверила мне свою тайну. Я сохраню её. Юйлань ничего не сказала в ответ. Она улыбнулась, а по её бледной щеке прокатилась одинокая счастливая слеза. Этот день запомнится ей надолго благодаря её старшему брату, который решил пойти наперекор дяде, и Вэй Усяню, который помог окрасить её белоснежно одинокий мир яркими красками и подарить тепло и заботу.