Добро пожаловать в бедную жизнь

      Если опираться на данные статистики, то можно смело заявить, что каждый второй человек врёт во время разговора. Зачастую всё происходит неосознанно. Язык сам проговаривает вранье, тем самым загружая голову новой информацией и искажая воспоминания, добавив вымышленные. Соврав, ты теряешься в паутине запутанных и не всегда схожих между собой событий. Окончательным исходом вечного вранья служит потеря самого себя.              Я часто врала, по пустякам и не только. Врала тёте, чтобы отмазаться от домашних дел или не оказаться наказанной из-за своего местонахождения непонятно где; врала преподавателям, чтобы не делать лишнюю работу или снять с себя ответственность за пропуски; врала друзьям, чтобы не идти на неинтересную мне выставку или просто провести время дома. Врала и самой себе. Пыталась тем самым обыграть своё подсознание, загнав в рамки.              Мне хотелось внушить самой себе, что чувства к парню, который сейчас смотрит на меня своими бездонными небесными глазами, лишь плод моего воображения. Но мне так и не удалось выиграть бой с самой собой. Я лишь в очередной раз убедилась, что противостоять чувствам, — тем более любви — просто невозможно. Это схоже с самоуничтожением и разрушением себя изнутри. Когда ты сам лично, миллиметр за миллиметром, клеточка за клеточкой, разбираешь своё тело и душу на кусочки. Играешь безэмоциональную роль, пока сердце в груди с трепетом бьётся каждый раз, стоит увидеть объект твоего воздыхания.              Но я опять себя обманула, когда посчитала, что смогу противостоять Алексу, который действует на меня, как наркотик, не позволяя долго играться.              — Не понял, — Александр кривит губы.              Я просовываю руки в задние карманы шорт и перекатываюсь с пятки на носок. Опускаю плечи, немного согнувшись в спине. Думаю, что выгляжу, как загнанная в угол зверюшка, не способная постоять за саму себя. Только вот почему мне вдруг резко стало страшно за собственные желания?              — Ты решил всё за меня. Не спросил, — пересекаюсь с голубым взглядом и поджимаю губы. Мне не хотелось отвечать так резко, но я тоже имею право на мнение.              — Проблема лишь в этом? — он делает широкий шаг ко мне и опускает ладони на мою талию. Невольно напрягаюсь телом и незаметно делаю глубокий вдох, ощущая в носу запах горького и привычного парфюма Александра. — Мне нужно спросить?              — Было бы неплохо. Неприятно, когда что-то решают за тебя.              — Хорошо, — Нильсен вновь отстраняется, и я чувствую неприятный холод. — Агата, будешь моей девушкой?              В его голосе слышится капля самодовольства. Будто он заранее знает ответ на свой же вопрос. Да и не буду спорить, что догадаться о моём согласии несложно. Но разве так интересно? В конце концов, я не для этого столько ждала и путалась в себе, чтобы так сразу согласиться, как бы мне этого ни хотелось.              — Вот так вот просто? А как же свидание? — издевательски говорю и вновь хватаюсь за края футболки Александра. Вдруг уйдёт. Приподняв голову, растягиваю губы в широкой и довольной улыбке, пока с лица Нильсена не пропадает самодовольный вид.              Он закатывает глаза и по-доброму улыбается. Ухмыляется так привычно. А я и не знаю, что мне хочется сделать сначала: поцеловать или ударить. Потому что стоит Александру открыть рот, как моё раздражение опять пробивается и готово убивать.              — Набиваешь себе цену, katten? — говорит приторно нежно, а я цокаю языком, пока Нильсен резко не потянет меня на себя.              Я упираюсь взглядом в ткань футболки Александра и задумчиво вывожу на ней круги, зацепившись ногтём за вышитый принт. Рисунок кажется достаточно интересным, пока я не соберусь с мыслями и застенчиво не произнесу:              — Знаешь, сначала люди ходят на свидания, потом начинают встречаться, а потом спят. У нас всё наоборот. Поэтому давай хотя бы сходим на свидание? — отрываю взгляд от футболки и смотрю на Александра.              Выражение его лица спокойное, с лёгкой улыбкой, которую я ловлю в моменте и понимаю, что хочу видеть её всю жизнь. Как будто уже заранее знаю весь исход и на все проценты, что больше миллиарда, уверена в нас. Как будто мы уже смогли пройти все испытания и обрести настоящую любовь.              — Ты мне за что-то мстишь?              — Да, — саркастично бросаю. — За дискриминацию моих холодных пяток и немытую посуду.              Хриплый, едва слышимый смешок вырывается из груди Нильсена, из-за чего я тоже довольно и любовно улыбаюсь.              — Ладно, свидание. Я понял, — ладони Александра прикасаются к моей голой пояснице, и я дёргаюсь от холода его пальцев. Он склоняет голову набок и кидает на меня самый что ни на есть соблазнительный взгляд.              Опускаю ладони на грудь Алекса, чувствуя подушечками пальцев неспешное и ритмичное биение его сердца. Хотелось бы, как в любовных женских романах, сказать, что оно бьётся в унисон с моим, но нет. Наши сердца, как и мы с Александром, слишком разные. Однако это не мешает нам наконец-то познать любовь, что нас объединяет. Это и не помешает нам научиться любить друг друга сильнее, со временем привыкая ко всем недостаткам, отличиям и вкусам. Не помешает и находить ещё больше точек соприкосновения, не считая нежных прикосновений рук или губ.              Я прохожусь языком по сухим губам и ловлю взгляд Александра. Он сглатывает, не отрывая глаз от моих губ, отчего кадык нервно дергается, а ладони сильнее надавливают на мою спину. Я мысленно ухмыляюсь и делаю пометку напротив пункта «соблазнить».              — Тогда держи дистанцию, — отталкиваю от себя Нильсена.              Он делает шаг назад и задумчиво потирает подбородок. Голубые глаза смотрят в мои, и его губы растягиваются в усмешке. Нильсен так внимательно разглядывает меня, что я начинаю нервничать.              — Получается, мы друзья? — спрашивает Александр.              — Получается так.              Я обнимаю себя, волнительно сжав предплечья, чувствуя, помимо сильных ударов сердца, ноющую боль от пальцев.              — Хорошо, — он прищуривается и вновь вплотную подходит ко мне. Берёт меня за подбородок, вынуждая заглянуть в глаза: потемневшие и горящие. Свет от лампы в коридоре отражается в его зрачках, и в них я вижу себя — влюбленную девушку, в зрачках которой также отражается её любовь. — А если я хочу тебя поцеловать?              Я судорожно вздыхаю. До сих пор не могу поверить, что это всё правда, и Александр вскоре окончательно и бесповоротно станет моим. Таким, о котором мне приходилось лишь мечтать — родным, любимым, близким.              — Можно сделать исключение, — пожимаю плечами. Щеки начинают гореть, а на шее появляются розовые пятна. Глаза Александра ярко сверкают и гипнотизируют, до такой степени, что мне просто не удаётся контролировать себя. — Мы же не просто друзья, а лучшие друзья.              — Ты чертовски права, подруга.              Замираю в предвкушении и прикрываю глаза. Тепло тела Алекса постепенно окутывает меня, вынуждая прижаться ближе. Нильсен обхватывает ладонями моё лицо и прикасается мягкими губами к моим, в нежном и трепетном поцелуе.              Поцелуе, что несёт за собой начало чего-то большего и ощущается, как первый. Помогает наконец-то определиться и подарить нечто большее, чем обычные дружеские чувства, что на протяжении шести лет перерастали в настоящую любовь. На задний план уходят все обиды и недомолвки. Ведь он так нежно и осторожно целует меня в губы, что сразу становится ясно — мы связаны друг с другом прочными нитями.              Я выгибаюсь навстречу Александру и чуть приподнимаюсь на носочки. Возникшее в груди жжение плавно стекает ниже, разнося по телу колкие искры удовольствия. Я несдержанно стону в губы Александра, когда тот углубляет поцелуй и сталкивается с моим языком.              Одну руку Нильсен заводит мне за спину и надавливает на лопатки, а другой скользит по шее вверх, зарываясь в волосы. От его действий я лишь сильнее загораюсь и не понимаю, почему мы раньше не пользовались такими привилегиями лучших друзей.              Когда сквозь поцелуй, я слышу чужой стон, то крепче стискиваю в пальцах футболку Александра. Я сама дрожу в руках друга и покрываюсь лёгкой испариной от нехватки воздуха в лёгких.              Алекс медленно отстраняется. Он, как и я, тяжело дышит. Встретившись с ним взглядом, резко подаюсь вперёд и крепко обнимаю за плечи, уткнувшись носом в шею. Слышу тихий вздох и трусь самым кончиком носа о тёплую кожу, вновь и вновь чувствуя родной запах.              Александр пахнет любовью. Сладость с примесью горечи, от которой немного щиплет горло и хочется глубже вздохнуть. Вечерней прохладой или же наоборот знойным утром. Он пахнет собой, и так, как нравится мне.              — Как ты думаешь, может, мы не просто лучшие друзья, а самые лучшие? — перебирая мои распущенные волосы, спрашивает Александр. Я неохотно отстраняюсь от него, но не размыкаю рук — лишь отрываю голову, запрокинув её назад.              — Хочешь расширить список бонусных услуг? — прохожусь языком по верхней губе, опять ловя внимательный взгляд.              Ведя подбородком из стороны в сторону, Александр томно шепчет:              — Хочу тебя.              Прикусываю кончик языка, чтобы не застонать в голос. Боже, разве законно говорить так, что сводит всё тело, а контроль над ним теряется? Сильнее сжимаю руки на шее Алекса и делаю на него шаг, подталкивая к кровати. Он улыбается и вторит моим движениям. Буквально несколько секунд, и довольный Нильсен сидит на краю, обняв меня под ягодицами и потянув на себя.              Я упираюсь коленями с двух сторон от бёдер Александра и удобнее устраиваюсь на них. Обвиваю шею руками и, немного нависнув сверху, оставляю частые поцелуи на красивом лице своего лучшего друга. Заметив его довольную улыбку, сама улыбаюсь и рвано заправляю за уши волосы.              Когда немного отстраняюсь, чтобы посмотреть в потемневшие глаза, то чувствую сильный трепет прямо под сердцем. Вновь стараюсь запомнить каждое движение Александра, как будто от этого зависит моя жизнь. Хочу, чтобы каждый кадр нашей совместной жизни впитался в тело и душу и служил для меня чем-то большим, чем просто воспоминания. Хочу, чтобы это стало моим топливом, которое поможет мне двигаться дальше.              — Ты очень красивая, подруга, — откинувшись на ладони позади себя, говорит Александр.              Прикусываю щеку, тем самым стараясь сдержать улыбку, но ничего не выходит. Мягко прикасаюсь ко лбу Нильсена губами и любовно целую.              — Ты тоже, друг.              Его глаза вспыхивают игривыми огнями, а ладони опускаются на мою талию, пробираясь выше, под ткань топа. Он проводит кончиками пальцев по моим рёбрам, вынуждая шумно выдохнуть и неконтролируемо покрыться мурашками от приятных телу касаний. Сама тянусь ближе и целую Алекса в сгиб шеи. Тону в нежности, которая рушится от укола щекотки.              Дёргаюсь в чужих руках и запрокидываю голову назад, срываясь на смех. Александр самодовольно хмыкает, и его губы прикасаются к моей шее. Мокрые поцелуи прохладой остаются на тонкой коже.              — А ты правда не хотел, чтобы мы знакомились? — выпаливаю, когда грубая ладонь чувственно сжимает мою грудь.              Александр застывает. Наши взгляды пересекаются, и он хмурится.              — Ты вспомнила об этом именно сейчас? — хрипит и отстраняется.              Я шумно дышу и сглатываю, перестав чувствовать его руки на своём теле.              — Ну… да. Меня это задело, поэтому я вспомнила, — говорю и опускаю взгляд между нами.              Скребу ногтём ткань своих джинсовых шорт и пытаюсь игнорировать возникшую в комнате тишину. Но она сильно давит на плечи, словно сжимая до размеров атома.              — Не хотел. Я был зол и не мог думать как следует, — Александр приподнимает мой подбородок и вынуждает посмотреть в его глаза. Они наполнены нежностью, заботой и правдой. — Единственное, что я хотел — тебя и твою любовь.              В голосе Александра проскальзывает стеснение и печаль. Он отводит взгляд в сторону, и я крепко обнимаю его за шею, уткнувшись носом в висок. Опять чувствую себя ужасно из-за своего же длинного языка, но когда вновь ощущаю чужие касания — расслабляюсь.              Александр оставляет поцелуй на моём плече и тихо спрашивает:              — Я сильно тебя тогда обидел? — качаю головой из стороны в сторону, не желая возвращаться к этой теме. Делаю глубокий вдох, и Александр кладёт свою ладонь мне на затылок, мягко перебирая волосы. — Прости.              Я отстраняюсь и улыбаюсь.              — Всё хорошо, правда, хорошо, — склоняю голову набок. — Может, продолжим?              — А как же, что-то вроде: «Ты такой придурок, Нильсен, я плакала из-за тебя всю ночь»? — наигранно говорит, и я слабо ударяю его в плечо кулаком.              — Я плакала, — признаюсь я. Сжимаю в руках ткань нильсеновской футболки и прохожусь языком по резко пересохшим губам.              — Прости, katten, — сглотнув, произносит Александр.              Он возвращает наши объятия и упирается лбом мне в плечо. Я зарываюсь в волосы на затылке друга, задумчиво пропуская их сквозь пальцы.              В который раз убеждаюсь, что чувствую себя комфортно с Александром. Будь то тишина или шумная компания. Мне просто уютно. А сейчас, когда мне стало доступно гораздо больше, я ощущаю себя смелее и могу в открытую наслаждаться проведённым с Алексом временем.              — Я всё же люблю тебя, — признаюсь я и улыбаюсь, ощутив трепетный и долгий поцелуй на сгибе шеи.              — Знаю, — Александр смотрит на меня затянутыми чернотой глазами и привычно ухмыляется. — И я всё же тоже.              Весело смеюсь, когда Нильсен резко поворачивается и, не выпуская меня из объятий, заваливается на кровать. Он нависает сверху, упираясь на вытянутые руки. Я смотрю на него нежно и с любовью. По крайней мере, мне так кажется. Поднимаю свою ладонь к щеке Александра и улыбаюсь, когда тот трется об неё, как котёнок.              Александр качает головой и опускается на локти. Вновь чувствую его поцелуи на своём лице, шее, ключицах. Они возвращают тот самый трепет внизу живота и отнимают мою способность мыслить здраво. Я откровенно наслаждаюсь ласками чужих рук и губ. Позволяю снять с себя топ, не обратив внимание на траекторию его полёта. Но явно куда-то за спину Нильсена.              Лишь когда поцелуи переходят на мою обнаженную грудь, я сильнее выгибаюсь и прикрываю рот ладонью, не в силах контролировать чересчур громкие стоны. Но руки и губы Александра касаются самых чувствительных точек на мне. Они обжигают и эгоистично оставляют следы. Однако до этого совершенно нет дела.              Теряясь в сладости момента, не замечаю, как Александр отстраняется. Только холод от открытого окна и отсутствие привычной тяжести сверху вынуждает меня лениво приоткрыть глаза.              — Что ты делаешь?              — Рассматриваю, — опустив ладонь мне под грудь, говорит Александр. Ведёт по талии, очертив изгиб, и останавливается на животе. — В тот раз я слишком нервничал, да и темно было. А сейчас…              Я вспыхиваю от возникшего стеснения и отвожу взгляд в сторону.              — Просмотр платный, — бурчу себе под нос и вздрагиваю, когда Александр целует меня в ямочку между ключицами.              — Я и так веду тебя на свидание, — говорит сквозь улыбку.              — Тогда просто замолчи и иди сюда, — фыркаю и пересекаюсь с любимым взглядом. Тяну Александра к себе за ворот футболки и шумно выдыхаю, услышав его бархатный смех.              Александр цепляет клыком нижнюю губу и задумчиво всматривается в моё лицо, прежде чем кивнуть и оставить на кончике носа быстрый поцелуй. Переходит ниже и застывает. Я несдержанно рычу и обхватываю щеки Нильсена, затягивая в мокрый и страстный поцелуй.              Целую с напором, передавая весь свой настрой и затыкая самодовольную усмешку. Хотя не буду спорить, что и её я тоже люблю. Как и иногда надоедливый характер Алекса или же его шутки, что порой бывают совершенно не к месту.              За все шесть лет нашей дружбы, я видела Александра любым. Злым от проигрыша в каком-то идиотском споре; счастливым от долгожданного подарка родителей; задумчивым во время подготовки к зачётам; пьяным в стельку перед отъездом в кампус университета. Я видела его настоящим, со всеми недостатками, загонами и проблемами. Именно это отличает нас от других пар, что узнают друг друга постепенно. Стягивают маски и показывают своё нутро.              Мне немного страшно из-за этого. Кажется, что всё произошло так быстро. Миг, и я уже его. Без натянутых прелюдий в виде долгих прогулок и частых встреч. Без первых ночевок и первых совместных поездок. Без долгого осознания чувств друг к другу.              Но именно этим мне и нравятся наша история. Необычная и не всем подходящая. Она настоящая, со всеми изъянами и недомолвками. Со всеми ошибками и препятствиями. Она такая, какой и должна быть именно для нас.              Задыхаюсь в своём же стоне, почувствовав поцелуй внизу живота. Поднимаюсь на локтях и пересекаюсь с игривым взглядом. Александр врезается зубами в нижнюю губу, мягко поглаживая моё согнутое колено.              — Что-то не так? — он прищуривается, и я качаю головой, не в силах противостоять соблазнительному взгляду и жару в животе.              — Нет, — хриплю, ощущая, как пересохло горло. Позволяю снять с себя шорты и бельё. Провожаю свои вещи грустным взглядом, понимая, что потом придется искать их где-то в шторах.              Я падаю спиной обратно на кровать, когда Александр удобнее устраивается между моих широко расставленных ног. Его язык оставляет мокрую дорожку на внутренней стороне моего бедра, а длинные пальцы касаются самой чувствительной точки, распределяя влагу.              Закатываю глаза от удовольствия, не в силах больше сдерживать себя. Тело горит огнём ещё с вечера пятницы, а, может, и вовсе с самого начала наших совместных каникул. Кажется, о таком я точно не могла и мечтать: спустя практически месяц Александр лежит между моих ног и доставляет неимоверное удовольствие одним лишь языком.              Да, твою мать, мне даже сны такие не снились!              От этой мысли сильнее вспыхиваю и сосредотачиваюсь на неторопливых движениях языка. Александр крепко держит мои бёдра, впиваясь и оставляя вмятины от пальцев.              Опускаю одну ладонь на затылок Александра, запуская пальцы в густые волосы, а другой прикрываю рот, когда из него вырывается чересчур пошлый стон. Я неконтролируемо выгибаюсь от приятных прикосновений и задыхаюсь, стоит Нильсену прикусить губами клитор, мягко посасывая.              — Алекс, — имя лучшего друга теряется в новом всхлипе, и его пальцы проскальзывают в меня, задев чувствительную точку. — Твою мать.              Тяжело дышу и лениво приподнимаюсь. Александр водит пальцами внутри и отрывается, оставив поцелуи на внутренней стороне моих бёдер. Его губы вновь плавно скользят к паху, и я вновь теряюсь в ощущениях, что слишком приятны.              Я закатываю глаза и чувствую, как горят щеки от влажных хлюпающих звуков, с которыми пальцы Александра проникают в меня. Выгибаюсь ему навстречу и громко ахаю. Всё внутри сжимается, и наслаждение становится невыносимым.              С глухим звуком опускаю ладони на кровать и сжимаю простынь под собой. Не разбираю собственного голоса из-за пульсирующего шума в ушах. Я закрываю глаза, тихо произнося имя лучшего друга, пытаясь совладать с захлестывающими меня волнами блаженства. По телу проходится крупная дрожь, и мягкое удовольствие растекается по венам.              Тяжело дыша, я опускаю ладонь себе на лоб, пытаясь небрежно убрать прилипшие от пота волосы. Но рука совершенно не слушается, из-за чего я недовольно выдыхаю и растягиваюсь на кровати. Лишь нежные поцелуи, тянущиеся к моему лицу, возвращают меня в реальность.              Я лениво приоткрываю один глаз и слабо улыбаюсь, когда Александр вновь нависает надо мной. В его глазах горит веселье и желание. Я обхватываю Александра за шею. Стиснув его в объятиях, я поднимаю к нему лицо. Он улыбается и сам целует меня. Я ощущаю собственный вкус на губах и точно схожу с ума. Схожу с ума от губ, что целуют, от крепких рук, что изучают моё тело, от чужого тёплого дыхания, что вынуждает сердце биться сильнее.              Языком прохожусь по нижней губе Александра и зубами тяну её на себя. Довольно, но сдержанно, улыбаюсь, услышав тихое шипение. Ладонью веду по крепкой груди Нильсена. Ощущаю каждую напряжённую мышцу сквозь футболку, пока поцелуй становится мокрым, странным и жарким.              Сегодня всё вновь по-другому. Каждое наше движение не такое смазанное, как было в прошлый раз. Сейчас мы словно наслаждаемся друг другом полностью, не боясь, что это сон.              — Алекс, — зарываюсь пальцами второй руки в густые волосы на затылке Нильсена и запрокидываю голову сильнее, позволяя чужим губам оставлять поцелуи на моей шее.              Приоткрываю губы, пытаясь вернуть себе более ровное дыхание. Когда кончиками пальцев дотрагиваюсь до резинки шорт, то предвкушаю вкус победы. Я веду ниже и сквозь ткань обхватываю ладонью напряженный член. Александр сладко стонет.              — Агата, — хрипит, стоит мне сильнее стиснуть пальцы, и поднимает на меня тёмный взгляд. — Не мучай.              — Хочу тебя, — признаюсь.               Я тихо ахаю, когда Алекс прикусывает тонкую кожу на шее и разочарованно мычу, стоит ему отстраниться.              — Никуда не уходи, — торопливо говорит, вскочив на ноги. Он быстрым шагом направляется в сторону шкафа, вынимая оттуда свою спортивную сумку.              Опустившись на корточки и небрежно поправив волосы, Нильсен перерывает вещи, выкидывая их из сумки прямо на пол. Его грудь тяжело вздымается, и по рукам идёт мелкая дрожь. Я улыбаюсь, а после и вовсе громко смеюсь от резких и нерасторопных движений.              — Эй, прекращай, мы занимаемся взрослым делами, — продолжая раскидывать вещи, возмущается Александр.              — Я очень серьёзна, — стараюсь сдержать новую порцию смеха, но ничего не выходит. Лишь падаю спиной на кровать, прикрывая рот ладонью.              — Будь ещё серьёзнее, Агата, — бурчит и смотрит на меня.              Когда ловлю голубой взгляд, то лукаво улыбаюсь и стараюсь сделать самый сексуальный из всех возможных голос.              — Меня заводит, когда ты командуешь, — прикусываю губу и вновь смеюсь, заметив, как Нильсен сжимает кулаки.              Он, поднявшись на ноги, заводит руку за спину и стягивает с себя футболку, кинув на пол. Также избавляется от шорт, — торопливо и нетерпеливо. Я замолкаю, когда тело Александра нависает надо мной, а его взгляд наполнен страстью и желанием.              — А меня заводит, когда ты молчишь, — говорит мне в губы и целует.              Кажется, я успела соскучиться по губам Александра за какие-то пару минут.              Грустно вздыхаю, когда Александр отстраняется. Он упирается коленями в матрас и выглядит чересчур сексуально. Жжение внизу живота усиливается от вида практически обнаженного мужского тела. Я нетерпеливо тянусь рукой к груди Алекса и слабо царапаю её ногтями.              Опустив свою ладонь поверх моей, друг игриво произносит:              — Нетерпеливая.              Наблюдаю, как Нильсен избавляется от белья и кидает пачку от резинки рядом. Я вопросительно выгибаю бровь, когда тот вновь скользит взглядом по моему телу. Качнув головой, приподнимаюсь и толкаю Александра в плечо. Он, поддавшись, падает спиной на кровать.              — Иди к папочке, — издевательски говорит и вытягивает руки.              — Пожалуй, меня тоже заводит, когда ты молчишь, — бурчу в ответ, но не в силах противостоять магнетизму, что исходит от Александра.              Я устраиваюсь на бёдрах Нильсена и блаженно закрываю глаза. Неспешно приподнимаюсь и опускаюсь, наконец-то чувствуя Александра полностью. Даже не замечаю, как страсть вновь превращается в нежность. Мои медленные движения смешиваются с трепетными касаниями чужих ладоней к телу. Они ощущаются сильнее обычного. Как раскалённая лава, скатываются по коже, оставляя розовые ожоги. Но не на теле, а в душé.              Затуманенным взглядом рассматриваю тело Александра. Бессвязно вожу по нему ладонями и впитываю исходящий жар. Кожа Алекса мягкая и приятная, а твердость мышц будоражит.              Мы пересекаемся взглядами, и внутри что-то лопается. Кажется, что голубые глаза отдают алым оттенком, или же их голубизна вовсе скрылась за чернотой зрачка. Я слежу за каждым тихим вздохом Алекса сквозь приоткрытые и распухшие от поцелуев губы, на которых виднеется слабый пунктирный след от зубов. Кажется, что я вновь и вновь влюбляюсь в своего лучшего друга, находя в нём новые черты и эмоции.              — Я уже говорил, что ты — безумие? — хрипло произносит и сам нетерпеливо подается бедрами мне навстречу.              Я часто киваю, не в силах ответить, лишь наслаждаюсь частыми и более резкими движениями Нильсена. Его бедра приятно ударяются об мои, вызывая неимоверное желание говорить фразы из дешёвых порнофильмов.              Александр отталкивается от кровати. Он садится ровно и сразу же осыпает поцелуями мою шею и грудь. Я резче дергаюсь вперед. Сама задыхаюсь от стонов и опускаю руки на плечи Нильсена, ища опору.              Между нашими телами нет и сантиметра. Горячая кожа соприкасается, образуя искры наслаждения. Я запрокидываю голову назад, когда Александр опускает ладони на мои ягодицы и помогает мне двигаться на нём, направляя. Он сам несдержанно и хрипло стонет, сильнее разжигая меня.              Движения становятся более смазанными и хаотичными. Поцелуи теряются в тяжёлых вздохах, а хватка рук становится крепче.              Я опять дохожу до пика резко и неожиданно. Содрогнувшись всем телом, падаю на Александра, прямиком в его объятия. Но всё равно стараюсь не останавливаться. Полностью отдаюсь во власть Нильсена, который, придерживая меня за бёдра, продлевает моё удовольствие, вынуждая прикусить его плечо, и сам получает свой долгожданный оргазм, хрипло застонав.              В квартире наступает звенящая тишина. Лишь наши тяжёлые вздохи перебивают её. Александр, уперевшись рукой позади себя и не выпуская меня из объятий, аккуратно ложится на кровать. Я тихо вздыхаю, когда член выскальзывает из меня, и утыкаюсь носом в шею Нильсена.              Стараюсь игнорировать его копошения и удобнее устраиваюсь рядом. Прямо под боком. Широко улыбаюсь, когда Александр обнимает меня и вжимает в своё тело, опаляя жаром. Он выводит круги на моём бедре, и я выше приподнимаю ногу. Обнимаю Александра поперёк груди и трусь об неё щекой. Замираю и прислушиваюсь к быстрым ударам чужого сердца, успокаиваясь вместе с ним.              В теле ощущается лёгкая усталость, а полученное ранее удовольствие постепенно испаряется. Но взгляд, наполненный любовью, и чувственные чужие стоны навсегда останутся в моих воспоминаниях.              Веду плечами от сквозняка и, оставив быстрый поцелуй на щеке Александра, выпутываюсь из объятий и поворачиваюсь. Ложусь на живот и подтягиваюсь к краю кровати, дотянувшись до брошенной рядом футболки лучшего друга.              — Ай! — чувствую, как что-то кусает или щипает меня под правую ягодицу, и резко оборачиваюсь. Встречаюсь с довольным и игривым лицом Нильсена. Завожу руку назад и наощупь шлепаю того по боку. — Ты что творишь?              — Помечаю своё.              Закатываю глаза от самодовольства в голосе Алекса и, натянув на себя его футболку, сажусь на кровати. Подгибаю под себя ноги и подаюсь вперёд. Ладонью упираюсь в мягкую подушку рядом с Нильсеном и тянусь к его лицу. Когда тот отвечает мне зеркальным движением то, улыбнувшись, отодвигаюсь.              — Ещё не твоё.              — Ой, ты серьёзно? — недовольно бурчит и закатывает глаза, когда я, улыбнувшись, часто киваю. — Знаешь, — подложив руки под голову, начинает Александр. — Надо было раньше ввести такие привилегии. Мне понравилось.              Я недовольно цокаю языком и опять шлепаю Алекса в бок. Но тот успевает перехватить мою руку и потянуть на себя.              — Это насилие, Агата, — соблазнительно шепчет, когда я вновь оказываюсь сверху.              — Это просто ты…              — Невероятный, сексуальный и просто любимый? — перебив меня, говорит Александр.              Который раз закатываю глаза, когда тот играет грудными мышцами и кидает взгляд с обложки глянцевого журнала.              — Боже, просто оденься, ты не полотно «сотворение Адама».              — Katten, ты же знаешь, что я гораздо лучше, — довольно говорит и растягивает губы в улыбке. — Я самый что ни на есть подарок.              Вздрагиваю от последней фразы Александра и подрываюсь с кровати. Дергаю футболку вниз, чтобы не сверкать голой задницей, и бездумно ношусь по квартире.              И как я могла забыть про подарок?              — Ты не говорила, что на тебя так сильно влияет полнолуние, — нервно смеясь, говорит Александр, пока я, опустившись на колени, стараюсь отыскать брелок.              — Заткнись, пока я не обратилась и не перегрызла тебе горло, — оборачиваюсь и свожу брови к переносице. — Господи, ну оденься ты!              Радостно вскрикиваю, когда нахожу котёнка в свитере, что стал его подстилкой. А в лапах замечаю зелёную лягушку. Поднимаю спящего Пушистика на руки, вместе с брелком, и плюхаюсь на кровать.              Серый комок недовольно фыркает и лениво перебирает лапками, заняв место на животе Нильсена. Александр весело улыбается и запускает свою руку в мягкую шерсть. Пока тот занят своим котёнком, я осматриваю брелок и неконтролируемо выпячиваю нижнюю губу, увидев, что он безбожно погрызан.              — Что там у тебя? — спрашивает Александр, и я поворачиваю голову в его сторону. Неловко сжимаю в кулаке бывшую лягушку и не знаю, как поступить.              — Это был твой подарок, но… он испортился, — на выдохе произношу и всё же отдаю брелок Александру, когда тот протягивает свою ладонь.              Я неловко наблюдаю, как Нильсен рассматривает подарок, и поджимаю губы. Ему точно не понравилось. Кому вообще понравится погрызанный котом брелок?              На душé вновь становится неприятно горько. И постепенно накатывает обида за мою нерасторопность. Но стоит мне почувствовать тёплый поцелуй в щеку, как я дёргаюсь и пересекаюсь со светлым взглядом.              — Спасибо, — улыбнувшись, говорит Алекс.              Я удивлённо икаю и неуверенно спрашиваю:              — Тебе понравилось?              — Да, повешу на ключи от дома.              — Он же испорчен, — недовольно, скривив губы, отвечаю. — Я выиграю тебе новый.              Александр качает головой и обнимает меня. Я вновь утопаю в нежности и любви. И вновь не хочу, чтобы это заканчивалось. Опускаю голову на грудь Нильсена и наслаждаюсь мягкими поглаживаниями по спине.              — Мне нравится этот. Он настоящий.              Я хмыкаю и поднимаю голову, смотря на Алекса.              — Точно?              — Да, ты постаралась и достала его для меня. А мне приятно.              Трепет зарождается в сердце, и я крепко обнимаю Нильсена. Оставляю поцелуй в уголке его губ и звонко смеюсь, когда Александр тянет меня обратно на кровать.              — Знаешь, этот подарок был предлогом, чтобы помириться. И чтобы поговорить, — провожу кончиками пальцев по лбу Нильсена, когда тот подпирает щеку ладонью, смотря на меня. — Ты обещал, что мы поговори…              — Ну всё, давай спать, — резко произносит и тянется к смятому в ногах пододеяльнику.              Я не успеваю сообразить, как меня укутывают, а после перед глазами появляется спина Александра.              Он отвернулся от меня!              — Э, нет! — возмущаюсь и с силой тяну Нильсена за плечо, вынуждая обернуться. — Что за шутки?!              Александр тяжело вздыхает и присаживается на кровати. Он кладёт расслабленные руки на согнутые колени. Сама тянусь к нему и сажусь рядом, всем своим видом требуя объяснений.              — Прямо сейчас хочешь поговорить?              — Да, Алекс. Не хочу опять теряться в своих мыслях и думать, что всё произошедшее — сон.              — Прости, — тихо произносит. — Я просто… Не знаю, мне сложно в чём-то признаться. Мы потеряли так много времени, и я чувствую себя идиотом, когда думал, что это всё глупая игра, — Александр трёт лицо ладонями. — Я влюбился в тебя на первом курсе, когда понял, что не могу быть там один. Сначала мне казалось, что я просто скучаю. Поэтому стал больше времени проводить в компании Рейчел и Алана.              Я замираю, наблюдая, как Алекс небрежно зачёсывает волосы назад и неотрывно всматривается в моё лицо. Не требую продолжения, лишь молча жду, хотя так хочется засыпать его вопросами. Убедиться, что это всё правда, и что мы действительно так глупы.              — Потом, когда постепенно осознал, было сложно… да, я бы сказал, что это было сложно. А когда я приехал к тебе на выпускной, ты была такой красивой, — Александр мягко улыбается, и я перехватываю его улыбку. — Думал, что смогу признаться или хотя бы намекнуть, но решил — пока рано.              — Почему? — подаюсь вперёд. Сердце неприятно колет от осознания. Ведь ещё тогда, на моём выпускном, мы могли бы стать парой. Не мучали бы себя ещё три года.              — Испугался, что откажешь, — пожав плечами, грустно усмехается. Он опускает ладони на кровать и сжимает в них простынь. — Потом ты начала встречаться с другими парнями и… — хмыкает. — И заниматься взрослыми делами. Тогда в голове была пустота, и я решил, что самым оптимальным вариантом будет искать тебе противоположных. Думал, что так смогу вытравить твой образ, который лишь сильнее въедался.              Я надрывно вздыхаю и прикрываю глаза, ощущая, как они начинают печь. Если бы не трусость, всё было бы проще. Мы бы не искали замену в других, делая друг другу больно. Притягиваю к себе колени и обнимаю их.              — Алекс, — голос срывается на хрип, а сердце больно ударяет в груди, стоит увидеть потухший взгляд.              — За этот месяц я понял, что люблю тебя. Но опять появился какой-то придурок, который всё испортил. А я повёлся, посчитал, что не успел. Но был так зол и всё равно не хотел отступать.              — Я тебя обманывала, — выпаливаю. — Я врала, что была с ним. Хотела вызвать ревность или, не знаю, хотела, чтобы ты думал, что я нужна кому-то ещё. Когда ты ушёл утром, весь мир как будто рухнул. Тогда я ушла к Еве, а вернувшись домой, побоялась начать разговор первой, — шмыгаю носом и утираю его тыльной стороной ладони. — Мы поругались, и я не знала, что делать.              — Я не хотел тогда кричать. И сегодня я не хотел, правда, — Александр пересаживается ближе ко мне и обнимает. Он упирается подбородком мне в макушку, а я обхватываю его талию руками.              — Я тоже не хотела ругаться, — сглатываю вязкую слюну и запрокидываю голову назад. Улыбаюсь от поцелуя в подбородок и ближе жмусь к, слава богу, одетому Александру. — Если честно, то и я полюбила тебя недавно. Наверное, сначала даже и не поняла, как влюблённость переросла в нечто большее. И, да, я боялась. Ещё со своего выпускного, когда ты так заботливо стирал дорожки слёз с моих щек, понимала, что не смогу сказать правду. Считала твои заботу дружеской, не больше.              — Та забота была такой же дружеской, как и наш секс, — довольно произносит и айкает, стоит мне пихнуть Алекса локтем.              — Обязательно всё опошлять?              — Только не делай вид, что тебе не нравится, Агата. Я слишком хорошо тебя знаю.              — Кажется, не очень и хорошо, — грустно произношу. — Как и я тебя, — зачёсываю волосы назад, пытаясь привести их в менее растрепанный вид. — Если бы действительно могли понимать друг друга, то давно были бы вместе.              — Может, оно и к лучшему, — спокойно говорит Алекс. — Мы повзрослели и наконец-то нашли в себе силы признаться. Осознали свои чувства и теперь способны с умом подойти к ним.              — Наверное, ты прав.              Улыбаюсь и поддаюсь движениям Александра, ложась на кровать. Мы неотрывно смотрим друг на друга, зеркально подложив ладонь под щеку. Прикрываю глаза, когда Нильсен проходится кончиками пальцев по моей скуле и чуть не ахаю от приятных прикосновений.              После небольших, но важных откровений, чувствую усталость, смешанную со свободой. На душе становится легко, будто вся тяжесть с неё наконец-то покинула мои плечи. Я закрываю глаза и продолжаю наслаждаться касаниями Александра, постепенно засыпая.              — Ты куда? — испуганно шепчу, когда рука Алекса пропадает, а кровать с его стороны немного скрипит.              — Выключить свет.              Я расслабленно выдыхаю и поворачиваюсь на спину, раскинув руки в стороны. Дождавшись Алекса, внаглую занимаю место у него под боком, ровно с другой стороны от Пушистика.              — Люблю тебя, друг.              — Люблю тебя, подруга.              Мы тихо смеёмся. Я невесомо поглаживаю ладонь Алекса, которой он обнимает меня за талию, и всматриваюсь в темноту. Тяну ногу выше, закидывая на чужое бедро, и стараясь улечься удобнее.              — Если тебе, как Пушистику, нужно покружиться на месте, прежде, чем лечь, то давай побыстрее.              — Боже, просто замолчи, — фыркаю я и практически переползаю на Александра, наконец-то найдя удобную позу. — Алекс, — шепчу и, услышав тихое мычание, продолжаю: — Если я опять завтра проснусь одна, то я оторву тебе то, чем ты чаще всего думаешь.              Тело подо мной напрягается, а после по квартире разносится хриплый смех. Я сама улыбаюсь и закрываю глаза, крепче стиснув Алекса в объятиях.