Воспоминания — каркас, на котором строится вся наша жизнь. Сохраненные в памяти моменты истинного счастья, совершенные ошибки, всеобъемлющие страхи, победы и неудачи, — всё это выстраивает в нас тот самый стержень, позволяющий идти дальше. Шаг за шагом, повторяя или же наоборот создавая новый виток событий, который в конечном итоге навсегда остаётся в душе.
Сколько себя помню, я всегда старалась создать как можно больше воспоминаний, чтобы в старости заполнить ими возникшую пустоту. Я легко соглашалась на авантюры друзей и знакомых. Будь то ночёвка в лесу с песнями под гитару, вылазка в кабинет преподавателя с целью выкрасть ответы на тест или же обычные вечерние посиделки с подругами. Легко согласилась и на секс в подсобке отеля с парнем, который пару дней назад был моим лучшим другом.
— Если ты перестанешь ахать, то нас не услышат, — Александр пробирается ладонями под ткань моей рабочей футболки, мягко скользя по коже.
— Если ты перестанешь вжимать меня в полки, то не получишь в глаз, — вскидываю подбородок вверх и пересекаюсь со светлым взглядом. Колени тут же подкашиваются, а дух авантюризма перекрывает страх быть застуканными или ещё хуже — уволенными.
— Это насилие, Агата, — сквозь тихий смешок говорит Алекс. Он нежно заправляет падающую на лицо прядь волос мне за ухо и прикасается губами к шее.
Я запрокидываю голову назад, блаженно прикрывая глаза от поцелуев, которые за несколько дней после начала наших отношений стали привычными. Хотя порой я иногда забываю, как они прекрасны, и часто, невзначай, намекаю, что не мешало бы и напомнить. С детской, даже невинной радостью, принимаю их и продолжаю задавать себе всё тот же вопрос: когда уехала твоя крыша, Харрис?
Но наперекор себе же, отмахиваюсь. Полностью отдаю себя той полученной мной эйфории, пока она окончательно не растворится, превращая отношения в более скучные, привычные и обыденные. Однако, зная и себя, и Алекса могу с уверенностью сказать, что скучными они точно не будут.
Не даром же Нильсен нас с Чипом и Дейлом сравнивал?
Упираюсь затылком в одну из железных полок, и хватаюсь за бляшку ремня Александра, резко потянув того на себя. Усмехаюсь, когда слышу тихий вздох удивления.
— Что б я сдох, какая же ты, — сквозь улыбку говорит, смотря на меня.
Я закатываю глаза и кидаю недовольный взгляд. Александр прикусывает губу, поправляя упавшую на лоб чёлку. Невольно засматриваюсь на расслабленное лицо Нильсена, любуясь привычными и такими родными чертами.
Теперь уже я пробираюсь под футболку Александра. Касаюсь горячей кожи и борюсь с желанием застонать в голос от твердости тела, признав своё поражение.
Отношения с Нильсеном — игра, где каждый сам за себя. Что-то вроде игры в «кошки-мышки», в которой роли меняются ежесекундно. Улыбка — проигрыш. Горящий взгляд — поражение. Стон — даже чекпоинт не спасёт. Мы играем в эту игру вот уже несколько дней. Она схожа с горячим напряжением, желанием быть ближе. Страсть, смешанная с нежностью. Острая жажда в разгар самого жаркого дня.
— Какова причина, по которой мы не целуемся?
— Разница в росте? Твоя вредность? Озоновые дыры?
Который раз за время, проведенное в этой тесной комнатушке, закатываю глаза. Но только не от удовольствия.
— Заткнись, Але-е-екс! — недовольно тяну я.
Приподнимаюсь на носочки и наконец-то прикасаюсь к губам Александра в желанном и горячем поцелуе. Настойчиво целую его и тянусь ладонями выше, к груди, где быстро бьётся сердце. Александр протяжно вздыхает сквозь поцелуй, и я чувствую, как его кожа покрывается мурашками, из-за чего я слабо улыбаюсь.
Одна рука Алекса ложится мне на талию, другая касается ягодицы, сжимая, прижимая к горячему телу. Я точно схожу с ума от того, как Нильсен близок ко мне. Мозг тормозит, а тело так сильно жаждет продолжения. Возбуждение стало просто невыносимым, и от долгого поцелуя воздух в лёгких давно закончился. Мы тянемся друг к другу, ища встречных движений губами. Мои руки соскальзывают с его груди и, стиснув ремень, я рваными движениями пытаюсь избавиться от него. Пока Александр, тихо хмыкнув, мягко не уберёт мои ладони.
Мы на мгновение отстраняемся друг от друга, смотря в глаза. Алекс даёт мне пару секунд прийти в себя. Его рука скользит по моей талии выше, прикасаясь под грудью, а взгляд игриво сверкает.
Нет, я точно сойду с ума от такого!
— Ты сексуальный, — говорю и чувствую, как же сильно пересохло в горле.
Нильсен мягко улыбается и вновь наклоняется ко мне, но не касается губ.
— Ты тоже.
Я рвано выдыхаю, прежде чем вновь поцеловать Александра. На этот раз показывая всю свою любовь и нежность. Вновь продолжаю блуждать под его футболкой, пока руки Нильсена ощущаются везде, где это возможно. Я прикусываю нижнюю губу Алекса и выгибаюсь в спине, стоит понять, что я окончательно начинаю терять контроль над своим телом, а жар внизу живота скоро доведёт меня до обморока, смерти или ещё хуже — проигрыша. Когда Нильсен стонет, меня разрывает от самодовольства. Моя самооценка едва умещается в этой маленькой кладовке.
Но буквально секунда и стон прерывается громкими и чертовски ненужными сейчас стуками в дверь.
— Нильсен, я знаю, что ты там!
Я вздрагиваю от голоса Сэма и застываю, так и оставив свои ладони под футболкой Алекса. Не замечаю, как начинаю царапать напряженный торс, пока не услышу тихое шипение.
— Прости, — шепчу, и Александр кротко кивает, продолжая молчать.
— Если ты опять закрылся там с Аланом, то избавь охранников от вида на ваши голые задницы!
— Что? — удивлённо смотрю на Александра, лицо которого сейчас схоже с цветом красного ведра, что стоит на полу. — Алекс… — стараясь сдержать смех, прикусив кончик языка, но всё же сдаюсь и упираюсь лбом в грудь парня.
— Агата-а-а, — Нильсен опускает руки мне на лопатки, пока моё тело содрогается в приступах смеха от представленных в воображении ярких картинок игрищ Алекса и Алана. — Давай, Сэм, расскажи ещё что-нибудь, — недовольно говорит Алекс, обернувшись через плечо на вошедшего Макото.
— Скажу, что вы оба… Агата?
Я резко замолкаю, переходя в спокойный режим своего существования, и неловко выглядываю из-за Александра. Игриво машу Сэму и вновь прячусь в своё укрытие, чувствуя жар на щеках. Исподлобья смотрю на Нильсена, который, нежно улыбаясь, качает головой и разворачивается на пятках.
— Какие-то проблемы, Сэмми?
— О, да. Знаешь, когда охранники по камерам видят, как ты водишь в кладовку сначала парня, а теперь ещё и девушку, они начинают задавать странные и наводящие вопросы, — Макото просовывает руки в карманы тканевых брюк. — И скажи спасибо, что здесь я, а не Эллиа. Он бы вас точно уволил, и тогда бы я посмотрел, чем бы вы занимались без денег, — он качает головой.
— Может, я просто организовал свой клуб? — вскинув подбородок вверх, говорит Алекс. — Всегда в школе хотел такое сделать, но все отказывались от моих идей. Разве вы никогда не хотели расследовать убийство Кеннеди или организовать миссию на ту сторону Луны? — он осматривает нас с ног до головы и разводит руки в сторону. — Ой, да ладно вам! Зануды.
— Александр, не забывайся. Я не могу прикрывать тебя вечно, — на выдохе произносит Сэм.
Александр потирает лоб кончиками пальцев. Я делаю шаг, равняясь с ним. Вижу, как он опускает плечи и немного горбится в спине. Мне хочется дотронуться до его руки, поддерживая, но я не могу пошевелиться. Не знаю почему. То ли из-за стыда, то ли из-за того, что не знаю о делах Алекса. Зачем он звал Алана сюда? И почему Сэм говорит о прикрытии, имея в виду не один раз?
— Извини.
В кладовке наступает напряженная, как лицо Алекса, тишина. Дождавшись, когда Сэм кивнет, он расслабляется и опять принимает вид самодовольного засранца, укравшего моё сердце.
Я делаю незаметный шаг в сторону Макото и, наклонившись, шепчу:
— Позвони в NASA.
Макото хмурится, прежде чем спросить:
— Зачем?
— Кажется, сегодня солнце сядет на востоке, — наигранно удивлённым голосом говорю, в упор смотря в тёмные глаза друга. — Алекс извинился.
— Ой, идите в зад, — недовольно говорит Нильсен.
— Сэм, это он тебе предлагает, — киваю в сторону Александра, который раздосадованно стонет.
— Katten, мы с тобой дома поговорим.
— И что же ты сделаешь… М-м-м, дома? — складываю руки на груди и прищуриваюсь. Нильсен качает головой и кивает в сторону двери, ещё раз извиняясь перед Макото.
Прежде чем выйти, мне удаётся запечатлеть на губах Александра мимолётный влажный поцелуй. Нильсен тихо и разочарованно мычит, выходя вслед за мной.
— Ты жестокая.
— Ничего не могу с собой поделать, — небрежно пожимаю плечами и улыбаюсь, краем глаза смотря на Александра.
Когда мы заходим за угол, Алекс резко останавливает меня. Я прижимаюсь спиной к стене и испуганно смотрю на Нильсена.
— Ты чего?
— Знаешь, что я сделаю с тобой дома? — голос Александра становится низким и хриплым. Таким сексуальным, что я готова записать его на диктофон и поехать в Сахару, чтобы навсегда избавиться от вечной засухи.
Говори, только не останавливайся.
— Что? — прокашливаюсь и не понимаю, как так быстро теряю самообладание. Я смотрю на Александра. Его взгляд скользит по моему лицу и темнеет, затягиваясь пеленой желания и гипнотизируя меня. Алекс наклоняется к моему лицу, и нос щекочет привычный аромат его парфюма.
— Когда мы зайдём в квартиру, я так же прижму тебя к стене, — я задыхаюсь в собственном вздохе, стоит Нильсену провести дорожку мягких и мокрых поцелуев вверх по линии челюсти. — Могу даже использовать твою тактику.
— Как…какую? — шепчу, сжимаю ладони в кулаки.
— Например, — он прикусывает губами мочку моего уха, зацепив языком колечко золотой сережки. Я нетерпеливо переступаю с ноги на ногу, ощущая, как неснятое в подсобке напряжение возрастает с новой силой. — Привяжу тебя к кровати, —
Святой Нильсен, я сейчас умру. — Потом, — его рука скользит по моей талии вверх, а я судорожно втягиваю воздух. — Оставлю поцелуй здесь, — мягкое прикосновение губ к моей щеке. — Здесь, — Алекс целует меня в шею, пока я, кажется, словила приступ тахикардии. — А потом… пересяду на твои бёдра, проберусь под твою майку. Потом…
— Что… что потом? — спрашиваю, не выдержав долгую затяжную паузу, и закрываю глаза, чтобы полностью раствориться в своём желании.
— Нежно поглаживая твои рёбра, прикоснусь к кромке твоего бюстгальтера, — Александр теснее встаёт ко мне, словно закрывая от всего мира. — Приподниму майку. Пока ты будешь нетерпеливо елозить на кровати, я оставлю поцелуй здесь, — он кладёт ладонь в район солнечного сплетения, и я немного прогибаюсь в спине, сильнее вжимаясь лопатками в стену. Нильсен медленно скользит ладонью к моему животу и тихо-тихо продолжает шептать на ухо: — Потом ниже, ниже, пока ты будешь сильнее сжимать в руках петли ремня и просить о б
ольшем. Я буду целовать каждый миллиметр твоего тела, наслаждаться, как ты хрипло стонешь и закатываешь глаза, как тогда в душе.
— Боже, — шепчу, не в силах сдержаться.
— Знаешь, что будет, когда я спущусь поцелуями ещё ниже?
Я резко машу головой из стороны в сторону, сжимая между пальцев ткань шорт по бокам. Тяжело дышу не в силах терпеть и веду плечом, когда чувствую, как капелька пота стекает между лопаток.
— Я удобнее устроюсь у тебя в ногах, — вновь рука Алекса двигается ниже, прикасаясь к моему бедру. — Смотря тебе в глаза…
— Смотря мне в глаза, — как завороженная повторяю и громко сглатываю, смачивая пересохшее горло. Разомкнув губы, с трепетом во всём теле жду продолжения, пока яркие картинки моей влажной фантазии не растворятся в пучине реальности.
— И буду с упоением наблюдать, как ты давишься слюной, пока я буду есть купленный свежеиспеченный миндальный круассан.
— Да пошёл ты! — рыкаю я и отталкиваю мерзко смеющегося Александра от себя. — Идиот! Придурок! Знаешь, — складываю руки на груди. — Вот и мечтай дальше, раз у тебя так хорошо получается фантазировать. Идиот!
Разворачиваюсь и широкими шагами выхожу на улицу, спиной чувствуя взгляд голубых глаз.
— Эй, ну, katten, — сквозь смех кричит Алекс, нагоняя меня. — Я уже отменил подписку на Pornhub!
— Как жаль, — наигранно грустным голосом говорю и сажусь на стул за баром.
— Ты завелась и поэтому зла, — встав за стойку и смотря на меня игривым взглядом, говорит Алекс.
— А ты? Ты завёлся? — наклоняюсь вперед, облокотившись на ладони. — Представь, как бы я смотрелась на тебе, — тянусь ближе, практически соприкасаясь кончиком своего носа с носом Александра, и шепчу: — Сверху. Без единой лишней тряпки на теле. Я бы медленно двигала бёдрами, а ты бы сжимал их и направлял. Наслаждался каждым моим вздохом и стоном, пока я полностью была бы в твоей власти, — последние слова проговариваю хрипло, прямо напротив губ Александра. Он тянется за поцелуем, но я резко отстраняюсь. Как ни в чём не бывало сажусь ровно, перекрещивая ноги, пока внутри всё пылает.
Алекс растерянно моргает, а я прикусываю губу, потянувшись к стоящей на стойке миске с клубникой.
— Итак, — прокашливается Нильсен. — Пообедаем вместе? — он отводит взгляд в сторону и нервно поправляет волосы. Чувствую всю прелесть победы, заметив на щеках Александра лёгкий румянец.
— Романтический перекус?
— Хочешь, чтобы это было романтично?
— Мне кажется, любое время вместе романтичное, — неловко отвечаю я, пожав плечами. Возбуждение постепенно спадает, хоть и желание вернуться в кладовку, домой, да хоть на Марс, не уходит.
— Наше свидание было романтичным?
— Да, — спокойно говорю и склоняю голову набок. — И его завершение тоже было таким. Только вот ты Бибера не оценил, — грустно вздыхаю, на что Алекс издаёт тихий смешок.
— Значит, я романтичный?
Я хмыкаю и улыбаюсь.
— Да. Ты романтичный.
— Хорошо, значит и перекус будет тоже романтичным, — кивнув, тянет Александр.
Вновь тону во взгляде голубых глаз, борясь с желанием сказать, что для меня даже поход в магазин с ним — романтика. С Александром я первый раз почувствовала именно то чувство любви и влюбленности, которое не чувствовала никогда. Никогда и не испытывала таких эмоций, просто проводя время с каким-то парнем. Там не было такой ласки, нежности и комфорта. Была излишняя наигранность, желание затащить в постель или же просто возможность заглушить пустоту внутри.
— Ты так смотришь, — с улыбкой говорит Нильсен, наклонившись ко мне.
Я сама улыбаюсь и цепляю подаренное мной же ожерелье из ракушек на шее Александра, нетерпеливо прокручивая между пальцев. Внутри продолжает трепетать нежное чувство любви и долгожданной свободы над ней.
— Как?
— Надеюсь, ровно так же, как я смотрю на тебя, — Александр накручивает на палец мой локон, и я шумно втягиваю в себя воздух, пропитанный горьким парфюмом.
— С желанием убить?
Александр хмыкает и прикусывает нижнюю губу. Его задумчивый взгляд скользит по моему лицу, задерживается на зелёных глазах и блеклых губах. И я вдруг понимаю, что он нашёл во мне что-то, чего раньше не замечал. Он смотрит на меня так, будто видит впервые в жизни и не хочет упускать ни минуты первой встречи. Хочет запомнить всё: каждую морщинку, веснушку, родинку. Хочет сохранить в памяти каждый жест и эмоцию. И как ни странно, я хочу того же.
— Словно видишь меня настоящего. Как будто, — он сводит брови к переносице и на секунду отводит взгляд в сторону. На лбу появляются слабые морщинки. — Без маски. Я не знаю. Ты и раньше была так близка, но сейчас… сейчас это другое. Я не хочу прятаться за шутками и иронией. Я хочу быть с тобой обычным Александром.
На мгновение прикрываю глаза, собираясь с мыслями. Видеть Александра таким робким и неуверенным для меня в новинку. Говорить о своих чувствах с кем-то — тоже. Я никогда не открывала свою душу так сильно, но сейчас нет сомнений в том, что это необходимо.
— Будь им, Алекс. А я буду собой. Без вранья, недомолвок и очередных глупостей. Без мыслей друг за друга и без трусости и неловкости, — я кладу ладонь на шею Александра, скользя вверх и пропуская между пальцев короткие волосы на затылке. — Смотри на меня настоящую, Алекс, а я буду делать это в ответ, — на выдохе говорю, не в силах терпеть быстрые удары сердца, что больно колотят по рёбрам от волнения.
Говорить так открыто и просить об открытости — сложно. Как и сложно принять ту самую открытость. Но Александр не отталкивает меня, лишь кротко кивает и прикрывает глаза, улыбаясь своим мыслям.
— Но иногда я могу доставать тебя?
— Можешь, — сквозь улыбку говорю и подаюсь вперед.
Александр наклоняется, и я чувствую его тёплое дыхание на своём лице, прикрываю глаза, прежде чем наконец-то поцеловать.
— Алекс! Агата! — кричит Алан, из-за чего я испуганно вздрагиваю и отскакиваю от своего парня, пошатнувшись на стуле и чуть на свалившись на песок, если бы не Нильсен, схвативший меня за предплечье.
— Да вы издеваетесь?! — Александр зло рычит и недовольным взглядом прожигает, кажется, уже бывшего лучшего друга.
Запыхавшийся Алан машет руками и перегибается через стойку. Он хватает бутылку воды, жадно опустошая. Садится рядом, бешеными глазами смотря на нас.
Я интуитивно тянусь к телефону лежащему сбоку и вспоминаю уроки первой помощи при укусе бешеных животных, похищении НЛО или переживаний из-за падений акций на бирже. Иначе, как объяснить… это?
— Красный! Код красный, Нильсен!
— В вашем случае он чаще всего голубой, — хмурюсь я, но Алан отмахивается в упор смотря на Александра.
— Кайли пригласила меня на свидание! — шумно дыша, наконец-то говорит.
Наши с Алексом облегчённые вздохи смешиваются, а тела расслабляются. Я со спокойствием смотрю на Нильсена, прежде чем он громче, чем положено вскрикнет:
— Стоп, что? Кайли позвала тебя?
Вижу, как Александр сдерживает улыбку, и сама прикрываю рот ладонью, чтобы не потерять дружбу с Аланом.
Линд вздыхает и, поправляя упавшую на лоб челку, говорит:
— Сэм позвал Рейчел, а мы просто стояли рядом. Ну… вот Кайли и не растерялась, — Алан нервно смеётся и вновь тянется за стойку, только в этот раз вытягивает стеклянную бутылку, которую с протестующим звуком ловко отбирает Алекс. — Мне нужен новый костюм и обувь. Ещё парикмахер и профессиональный флорист.
— И почему ты так разволновался? — интересуюсь я.
— Агата, это же свидание! — Алан произносит это так, словно мне три года, и я спрашиваю, почему небо голубое, а трава зеленая. — Туда люди не просто так ходят.
— Я знаю, что такое свидание, Алан. Ещё слово, и тебе для свидания потребуется не только парикмахер, но и гример.
— Тебе надо поменьше с Евой общаться, — испуганно говорит и поворачивается к Александру. — Это конец…
— Почему сразу конец? Подумаешь, Кайли позвала тебя, от этого Земля в другую сторону вращаться не станет. Тем более ты и сам хотел её туда позвать.
— Хотел, но не так же рано!
— Подумаешь. Месяцем раньше, месяцем позже, — тянет Нильсен.
— Да, — встреваю я. — Или через три года.
— Три года — это долго, — качая головой, говорит Линд. Он осматривает нас и словно жидкость, стекает со стула. — Я… это… пойду, пока три года не прошло.
Наблюдаю, как Алан практически переходит на бег, явно опаздывая на запись к парикмахеру или на примерку в ателье. Поворачиваюсь к Александру и улыбаюсь, после срываясь на громкий звонкий смех, который смешивается с хриплым и приятным слуху.
Когда мы успокаиваемся, практически держась за животы, то замолкаем. Смотрим друг на друга. Я поджимаю губы и тянусь к ладони Алекса, что лежит на столе. Переплетаю пальцы, заметив тень сомнения на лице своего парня.
— Всё нормально?
— Ты думаешь, что мы правда потратили три года зря?
— Не думаю, Алекс. Ты сам мне говорил, что нужно наслаждаться настоящим. То, что было тогда — наши ошибки. Мы их осознали и исправили, незачем возвращаться назад. А про три года я сказала в шутку, не забивай голову, милый.
— Да, прости. Кажется, я стал слишком нервным за последний месяц, — нежно улыбается Нильсен.
Я киваю и смотрю на экран мобильного, на котором время тянется к началу смены. Поэтому забираю свой блокнот и цепляю ручку за передний карман шорт, спрыгивая со стула.
— Приготовишь мне молочный коктейль?
— Конечно, katten. Сейчас?
— Нет, когда мы пойдем на романтический обед.
— Хорошо, только если ты принесешь сливки. К обеду они обычно заканчиваются, а мне отойти времени нет.
— Ладно, скинь фото, — бросаю и отталкиваюсь ладонями от стойки. Обернувшись через плечо, подмигиваю Александру, который игриво машет мне.
Постепенно вливаюсь в работу, принимая привычные заказы, пока не получу заветное сообщение с фотографией, как я думала, сливок. Уголки губ непроизвольно дернулись вверх, стоило зайти в переписку с Алексом.
Его черно-белое фото красуется на весь экран, и я невольно засматриваюсь, всё же немного признав поражение. А как его не признать, когда Александр стоит по колено в воде, с голым торсом и влажными волосами? Вот и я не знаю ответа на этот вопрос.
Всё же он гребаный Посейдон.
Только вместо душа выбрал прозрачные воды океана, а вместо русалок — всё ещё вредную меня.
Я: Ты пытаешься меня удивить тем, что я уже видела много-много раз?
Я: Поверь мне, Алекс, каким бы горячим ты ни был, я легко найду способ охладиться.
Алекс: Со мной в прохладном душе? Или всё равно будет слишком жарко?
Алекс: Проверим?
Прикусываю губу и облокачиваюсь спиной на ножку пляжных качелей. Легко листаю переписку вверх, чтобы ещё раз мельком посмотреть на фотографию. И решив не мелочиться, быстро сохраняю её в галерею, прежде чем написать ответ.
Я: Сходи сначала с Аланом, а потом мне расскажешь, и я решу :)
Алекс: Прекращай эту игру, katten.
Алекс: Ты проговорилась, что я горяч :)
Я: Да, ты горяч, а Том Круз «Оскар» получил.
Ощущаю новую волну превосходства и блокирую телефон, когда на экране всплывают новые уведомления.
Алекс: Подожди.
Алекс: У него же нет Оскара!
Алекс: Агата!!!
— Ваш скотч, — протягиваю напиток и удивленно приподнимаю брови, увидев знакомого. — Привет, — неловко говорю и, отдав граненый стакан, выпрямляюсь.
— Привет, — Джейкоб слабо улыбается и садится на лежаке, упираясь ногами в песок.
— Скотч в такую жару? — спрашиваю и прикусываю язык.
Боже, Агата, нужно просто уйти.
Твердит внутренний голос или в моем случае таракан, но уже слишком поздно. Джейкоб пожимает плечами, сделав глоток.
— Сегодня улетаю, так что, считай прощальный вечер.
— Понятно. Надеюсь, ты хорошо отдохнул здесь.
— Да, очень, — он запрокидывает голову и первый раз за всю нашу беседу смотрит мне в глаза. Я ощущаю жгучую и сильную неловкость. Возможно, даже вину, что решила забыться в таком хорошем парне, хоть и всего на один вечер. — Знаешь, я рад, что у нас ничего не вышло, — пожав плечами, говорит Джейкоб.
— Дело не в тебе, дело во мне? — хмыкаю и веду подошвой по настилу, сбрасывая с него песок.
— Мне предложили работу в Пекине, не думаю, что ты поехала бы со мной.
— Да… верно, — прикусываю щеку и переплетаю пальцы. — Будешь ловить сенсации?
— Да, — Джейкоб улыбается и поднимается на ноги. — Спасибо за тот вечер, Агата. Тогда я действительно поймал сенсацию.
Я тру запястье и киваю. Делаю робкий шаг назад, когда парень, явно перебрав с алкоголем, не чувствует личных границ.
— Тогда, удачи?
— К чёрту, — хмыкнув, он весело отвечает. — Как насчет поцелуя на прощание? — губы парня растягиваются в лукавой улыбке, а зелёный взгляд сверкает. Я дёргаюсь от такого предложения и хватаю ртом воздух, не найдя подходящего варианта ответа. — Понял, тот парень всё-таки не потерял свои позиции.
— Да, — расслабленно выдыхаю. — Даже укрепил их.
— Тогда, прощай, Агата. И ещё раз, спасибо за всё, — Джейкоб не дожидается моего прощания. Он разворачивается и медленно ступает по настилам с пляжа, по дороге впихнув запыханной Кайли пустой граненый стакан.
Я провожаю его спину взглядом, прежде чем вновь погрузиться с головой в работу. После этой встречи я чувствую лишь облегчение. Как будто скинула с себя небольшой, но груз, наконец-то понимая, что ни разу не ошиблась в том, что всё равно выбрала Александра.
***
— Стой, стой, у меня сейчас голова закружится, — смеюсь я, крепче обнимая Александра за шею, пока он аккуратно ставит меня на пол, прекращая кружить.
Я запрокидываю голову назад и широко улыбаюсь, продолжая медленно, шаг за шагом, ступать за Нильсеном, наслаждаясь танцем. Закатные лучи солнца мягко касаются моих голых из-за спущенных лямок хлопкового сарафана плеч, а лёгкий ветер с океана холодом чувствуется на босых ступнях.
Сегодняшний вечер мы вновь решили провести на пляже. Даже не заметили, как опять собрались все вместе, а свидание семьи Линд и Макото, как их назвал Алекс, плавно перетекло в привычные посиделки. Только вот изменились взгляды и жесты. Нет больше той скованности, что была раньше. Есть лишь тёплые улыбки, что передают собой комфорт.
— Не понимаю, почему ты с Александром, если Алан его истинная пара, — потягивая коктейль, говорит Ева, когда мы подходим к ней. Она приспускает солнечные очки и скользит по нам взглядом, хмыкая. — Инь и Ян.
Я сама тихо смеюсь, посмотрев на Линда в белой рубашке и Александра в чёрной. Только вот Алан предпочёл пляжной классическую, чем вызвал у нас негодование, а у Алекса очередной приступ нежно-синих шуток.
— Любовь делает из людей идиотов, — цокает языком Ева.
— Алан им и был, — встревает Александр и обнимает меня со спины, положив подбородок мне на плечо. Я опускаю ладони поверх его, что покоятся на моём животе и на секунду прикрываю глаза. — Разнервничался парнишка. Зато теперь у него есть новый костюм.
— Да ладно тебе, Ева, разве это не прекрасно, что они хорошо проводят время вместе? — кидаю быстрый взгляд на толпу танцующих парочек, стараясь отыскать знакомые лица.
— Я и не говорю, что плохо. Просто ваша любовь не для меня.
— А как же Эллиа? — прищуриваюсь я.
— Курортный роман, Агата. Я же говорила, — недовольно фыркает. — За вас я тоже рада, но если вы перестанете закрывать солнце, то порадуюсь вдвойне, — вновь опустив очки на глаза, произносит Скай и удобнее устраивается на шезлонге. — А мне и одной хорошо.
Я шумно выдыхаю и поворачиваю голову в сторону Александра. Любовно улыбаюсь и переплетаю наши пальцы, когда он встаёт рядом.
— Не хочешь прогуляться?
— Хочу, — соглашаюсь и, схватив свои балетки, машу Еве.
Мы медленно идём вдоль побережья, делясь бредовыми мыслями и идеями, обсуждая сегодняшних клиентов и просто болтая ни о чём. Лишь дальше уходим от музыки и шумных компаний, оставаясь вдвоём. С Александром я чувствую себя по-настоящему хорошо, без капли сомнений иду за ним, зная, что не разочаруюсь и не останусь одна. Смогу доверить все свои тайны и принять в ответ. Сейчас окончательно стерлась граница между нами, делая всё общим, но не переходя ту грань личного пространства, что зачастую необходимо.
— Твой кот иногда смотрит на меня так, будто я должна ему свою жизнь, — я присаживаюсь на песок рядом с Александром и притягиваю к себе колени.
— Весь в хозяина.
— Ага, и его сверхвысокую самооценку.
— У меня нормальная самооценка.
— Я не спорю. Нормальная и ещё парочка таких же нормальных в придачу.
— Завидуешь? — щурясь, говорит Александр. Он немного наклоняется вперёд и оставляет поцелуй у меня на плече, из-за чего я на секунду отключаюсь, но быстро беру себя в руки.
— Ещё чего! Моя самооценка полностью умещается в моём теле, — вздёргиваю нос, самодовольно смотря на Алекса.
— Я тоже умещаюсь в твоём теле.
Александр смеётся и уворачивается от моего удара, шутливо размахивая руками.
— Да твою мать, Нильсен! Выключи свой пубертат!
— Не могу. С тобой крышу сносит, — резко застыв, признается. — Я уже много раз говорил, что ты — безумие.
Я прикусываю губу и лукаво смотрю на Нильсена. Заправив за ухо прядь волос, упираюсь ладонями в бедро Александра и оставляю поцелуй на кончике его носа.
— Я по тебе тоже с ума схожу. И я говорила, что ты сексуальный.
— Но сегодня днём ты назвала меня милым.
— Да? — хмурюсь я. — Я не заметила. Как-то само.
— Я хотел сказать, что мне нравится, — Александр заводит руку назад и неловко чешет затылок. — Нравится, что ты меня так назвала.
— Окей, — я прищуриваюсь и нежно улыбаюсь. — Милый, — тяну, словно пробуя на вкус каждую букву. — Да, мне нравится, милый.
Нильсен морщит нос и, плохо скрывая улыбку, бурчит:
— Ну всё, не так часто.
— Ладно, милый, — под шумный вздох Александра, ныряю в объятия, опуская голову ему на грудь.
Наслаждаясь шумом волн, мягкими поцелуями в макушку и лёгкими поглаживаниями по талии, не замечаю, как вновь улетаю в своим мысли, где теряюсь в лабиринте запутанных между собой событий. Мне потребовалось так много времени, чтобы найти себя настоящую, понять и полюбить. Научить себя жить без Александра, а в итоге вернуться к истоку и понять, как иногда приятно иметь кого-то близкого и родного.
За пару дней наших отношений, Алекс стал для меня не только настоящим и реальным возлюбленным, а другом. Не таким, как был раньше. Другим. Теперь я могу полностью доверить ему себя и не бояться взять ответственность за него.
— Я, кстати, вернул деньги Эмили, — прерывает мои рассуждения Алекс, а когда я смотрю на него, то продолжает: — И всё рассказал. Ты была права, она действительно расстроилась, и с моей стороны было глупо так поступать.
— Ты молодец, — опускаю ладонь на щеку Нильсена, поглаживая гладкую кожу. — Мне так повезло с тобой, Алекс.
Чувствую, как начинает першить в горле, а глаза печь. Начинаю часто моргать, чтобы скинуть пелену резко возникших слёз. Но ничего не выходит, они лишь медленно стекают по щекам, пока я не могу понять причину возникшей истерики и вновь появившегося драматизма.
— Так, эй! Собери эту жидкость обратно, — торопливо, как он обычно это делает, говорит Александр.
Я шмыгаю носом, замечая привычные движения Нильсена в моменты моего полного отчаяния. Он невесомыми движениями убирает лишнюю жидкость с моего лица и тянет к себе, шепча привычные за все шесть лет нашего общения нежности.
— Я так часто думала, что не достойна любви, Алекс, — обнимаю парня за шею, согнув руки в локтях. — Думала, что недостаточно себя полюбила, чтобы принять любовь от другого. Завидовала другим, что у них есть любовь, а сама для неё ничего не делала. Не могла принять, что это чувство когда-то будет с кем-то разделено. И мне так хотелось, чтобы этим кем-то был ты. Но… но с каждым годом моя мечта отдалялась, а я переставала в неё верить. А ведь для её исполнения стоило лишь набраться смелости и всё рассказать. На словах всё просто, да?
Шмыгаю носом и цепляюсь за рубашку Александра. Впиваюсь в неё ногтями и чувствую, как по телу проходит мелкая дрожь. Я наконец-то понимаю, что говорить о своих чувствах не страшно, страшно молчать, отчаянно скрывая их за неумелыми улыбками и громкими спорами.
— В теории всегда всё просто, — тихо говорит Александр, поглаживая меня по спине. — Я боялся разбить своё сердце, не замечая, как оно медленно трещало по швам. Закапывал себя в недоверии к другим и страху быть отвергнутым. Даже представить себе не мог, как бы жил дальше, если бы ты ушла из моей жизни. Каждый раз боялся этого, когда на горизонте появлялся другой, но не мог переступить через себя и свои установки, — под конец голос Алекса срывается и он утыкается носом мне в висок, сипло дыша.
Я глажу его плечи и лопатки. Стараюсь поддержать, пока он тихо не произнесёт:
— Люблю тебя.
— Люблю.
Объятия Александра становятся крепче, и я сама тянусь ближе. Стараясь унять глупые слёзы, что вновь скатываются по щекам и капают на рубашку Нильсена. Я знаю — это не слёзы гнева и злости на себя или Александра. Это слёзы счастья. Счастье, которое я наконец-то приняла и отбросила в сторону все ранее возникшие сомнения. Счастье, с которым я хочу провести не только каникулы, но и всю жизнь, зная, что это чертовски взаимно.
Мы сидим в объятиях друг друга, пока тела наконец не расслабятся, а дыхание не восстановится.
Вскоре, я немного отстраняюсь, но не покидаю объятий Александра. Лишь смотрю ему в глаза, в которых горит настоящая любовь.
— Что будет дальше? — тихо интересуюсь. — Я видела здесь шатёр с предсказаниями. Не хочешь сходить?
Нильсен неопределённо пожимает плечами и говорит:
— Лучший способ предсказать своё будущее — создать его. Тогда, что нам мешает?
— Ничего, — выдыхаю. — Абсолютно ничего, Алекс.
Александр целует меня в лоб и вновь тянет к себе, ложась на песок и подкладывая руку под голову. Я удобнее устраиваюсь у него на груди и поднимаю взгляд к небу, что с каждой секундой затягивается синевой.
Мы ещё долго сидим на берегу, перебрасываясь тихими фразами и делясь своими секретами друг с другом, пока на небе не появятся яркие звёзды, а персики, что Алекс позаимствовал в баре, не закончатся. Но даже это не испортит вечер. Дома нас ждёт уже вошедший в привычку просмотр фильмов, сладкий попкорн и вечно недовольный котёнок, который разбавляет романтику своей ревностью. Только вот кого к кому он ревнует?
