Из тени

Узник страха, боли, лжи От цепей, как зверь, бежишь. Ими скован ты, как все В сердце, мыслях и душе. Unreal "Цепи".

       Первое, что ощутил Саске, придя в себя, — это чужую чакру, струящуюся по кейракукей. Снова Карин восстанавливала его после боя. Осторожно двинул руками. До сих пор не связан. И не подавлен контроль чакры. Что-то не так.        Открыв глаза, юноша посмотрел на склонившуюся девушку. В полутьме выделялся лишь овал её лица. Всё ещё в логове?        — Са-а-аске-е-е, — красновласка повалилась на него, чуть ли не плача.        — Тц.        Мозг категорически не хотел работать, не отойдя от недавнего перенапряжения. Но разбираться в произошедшем надо.        Он повернул голову вбок, осматривая окружение. Несколько факелов едва освещали обширное пространство. Да, всё тот же зал. На полу неподалёку лежали две фигуры.        — Вот чёрт! — Саске откинул девушку, бросившись проверять лежащих. Итачи был жив, но на шее остались отметины от клыков змеи. Плохо. Активировал шаринган, проверяя работу внутренних органов. Пока ещё функционируют. И состояние стабильно. Но это пока.        — Карин, можешь исцелить? — повернулся к девушке, но та лишь помотала головой. Чакры у неё и так хватило лишь на одного.        А потом Саске подобрался к Кудоку. И понял, что перед ним труп. Проклятая печать поглотила бывшего корневика.        — Блядь! — Хотелось рвать и метать. Потому что ситуация ебучей некуда. — Карин, что произошло?! — перешёл на повышенный тон.        — Они... — она всё-таки разревелась. Не выдержала.        Накатила вина за собственную несдержанность.        — Прости, — не в силах стоят истуканом и наблюдать, подошёл и присел рядом, слегка приобняв. Сейчас излишние эмоции ничем ему не помогут. А девушке лучше дать выплакаться.        Спустя пару минут, немного успокоившись, Карин смогла оторваться от его рубашки и протереть слёзы.        — Пойдём отсюда, — предложил собираться.        Она лишь кивнула. Не в том состоянии, чтобы говорить о произошедшем.        Из потайной сумки, по счастью не промокшей насквозь, была извлечён свиток, в который Саске запечатал тело Кудоку, решив похоронить в более благоприятном месте.        Старшего брата юноша взвалил на спину. Девушка взяла факел и пошла рядом. Так они и двинулись. Выбрались через один из дальних выходов, подальше от места главной схватки. Хотя и тут оставались тела. Красновласка снова чуть не расплакалась.        — Ладно тебе, всё закончилось, — постарался немного приободрить.        Хотя на деле, всё только начинается.        Больше часа они передвигались по лесу, решив на всякий случай отойти подальше. За это время успокоившаяся Карин поведала о произошедших событиях. По плану Итачи убивать Орочимару отчего-то было нельзя. Когда Кудоку вколол снадобье, Узумаки должна была тут же утянуть его, как и всех остальных Адамантовыми цепями наружу из пасти змеи. Однако, фуиндзюцу всегда отличались медлительностью, даже такие мощные. И сеннин успел прокусить шею бывшего корневика, поставив метку джуина. Того самого, от которого выживает один из десяти.        Снадобье не подействовало сразу же, отчего Орочимару выпустил ужасающую ки, от которой гигантская призывная рептилия, не видевшая, что происходит снизу, предпочла побыстрее переправить всю гору инструментария и самоотозвалась. Так что того, что стало с сеннином, им пока не узнать. Но раз они до сих пор на свободе, план Итачи сработал. И теперь необходимо узнать, каков следующий шаг.        Шиноби вышли к берегу небольшой реки. Карин подлечила старшего брата немного восстановившейся чакрой, убедив, что ему достаточно просто поспать, хотя и не была до конца уверена. Непросто поверить. Но разве есть вариант лучше? Иногда стоит именно ждать, а не нестись сломя голову.        Так что, создав клона, Саске решил отойти и хоть немного смыть с себя засыхающие грязь и кровь, что пролились на него за ночь.        Ещё одного клона юноша пустил на обход территории, а сам направился вдоль течения, ища подходящую заводь. Уже через пять минут ходьбы он нашёл укромное место, скрытое ивовыми ветвями и сел за ревизию, понимая, что часть фуин никуда непригодна из-за многочисленных промоканий. Пока не схлопнулось субпространство на фуинах с запястий, извлёк оттуда Кусанаги. Обоюдоострый тсукури засверкал зеркальной поверхностью, извиваясь подобно змее от подачи чакры. Да, этот клинок каждый раз будет напоминать о своём хозяине, но Саске будет им пользоваться, невзирая на возникающие эмоции.        Более в наручных печатях ничего ценного не осталось, и юноша выбросил скомканную бумагу.        В скрытых сумках, защищённых от влаги чуть качественней, оставались запасные фуины. Их содержимого также порядком убавилось. Определённо, при первой возможности стоит пополнить запасы взрывпечатей и ядов.        Последними лежали фуины с предметами первой необходимости. Оттуда Саске достал запасную одежду, мочалку и мыло.        Раздевшись, юноша по пояс вошёл в воду, ещё ненагретую солнцем, и оттого холодящую кожу. Грязь затвердела, и отмывать волосы было затруднительно. Корка поддалась не сразу, размокнув лишь через какое-то время. Когда он разогнулся, закончив, наконец, с головой, то ощутил, что сзади к нему кто-то приближается. Обернувшись, увидел раздевшуюся Карин, неуверенно теребящую мочалку.        — Могу я... помочь? На тебе... столько крови...        Эти тонкие и мягкие черты, хрупкие руки... Чёрт, мысли не о том. Гормоны...        — Ладно, — повернулся спиной и прошёл чуть глубже. Она сама вольна выбирать, чего хочет.        Девушка приблизилась и начала помогать с помывкой. Он и сам взялся за мочалку, таким образом отводя мысли от упругих женских форм, застарелые шрамы на которых его совершенно не отталкивали. В этом мире встечалось и не такое.        Вскоре большая часть грязи была удалена, и Саске, окунувшись с головой, собрался выбираться из речки. Красновласка встала перед ним, пунцовая, как рак, но не отступающая.        — Карин, я не в том состоянии, чтобы сдерживаться.        — Именно поэтому я и хочу... — в её взгляде было столько всего. Смущение, желание, похоть.        К чёрту всё!        Отбросив задолбавшие мысли, он отдался инстинктам, обхватил податливую плоть руками, впился в её губы. Чувствуя, что уже на пределе и готов взять хоть стоя, повёл к недалёкому берегу, не разжимая объятий, продолжая покрывать поцелуями и ища подходящее место. Там, на траве лежал нерастеленный плащ. Сойдёт. Уложил девушку на ткань, раздвинул ноги и вошёл, резко и жёстко. Напрягшееся нутро охватило член. От внезапной боли девушка вскрикнула, дёрнулась, но юноша надавил своей массой, закрыл её рот ладонью, напоминая, что она согласилась. Её глаза заблестели, но слёзы красновласка сдержала. Брюнет начал движение, мерно ускоряясь, наслаждаясь ощущением. От каждого входа девушка постанывала, прикусывая губу. Она была девственницей, а первый раз всегда больно.        Когда несдерживаемый порыв заставил подхватить красновласку под бёдра, поднимая ноги над землёй и выгибая её буквой S, брюнет достиг пика, высвободил накопленное напряжение прямо внутри, завис так на секунду, чувствуя, как невероятное удовольствие накрывает мозг, расслабляет мышцы. Выдохнув, он отпустил девушку, предоставив небольшую передышку.        Вскоре они продолжили, соединившись ещё теснее, отдаваясь страсти с неистовством молодых, ловя каждую секунду. Этот миг хотелось бы продлить на вечность, но время всегда скоротечно.        Оставив девушку приводить себя в порядок, Саске, быстро смыв пот и одевшись, вернулся в лагерь. Итачи очнулся. Сидел неподвижно, прислонившись к стволу дерева.        — Как ты? — решил узнать первым делом младший.        Брат по-прежнему оставался бледен, но, раз уже передвигается, значит, не сдался.        — Бывало получше. А ты всё же принял её?        — Сама навязалась. И прошу, не говори, что теперь я чего-то обязан.        Парень покачал головой:        — Временами ты несносен.        — А ты ожидал, что я сразу стану белым и пушистым?        — Мог бы попытаться.        — Когда-нибудь. После того, как закончится всё это, — помахал рукой, характеризуя ситуацию. — Так что произошло по сути?        — Всё просто: понадобилось предотвратить установку подавляющей печати.        — На меня? Змею браслетов и джуина было недостаточно?        — Этот фуин посерьёзней. Он позволяет следить за всеми передвижениями объекта, независимо от маскировки, видеть и слышать то же, что и он. Её не снять обычными методами, ведь тогда умирает тот, чьей кровью были написаны иероглифы, — недвусмысленный поворот пальца с себя на Саске. — И если умирает хозяин, то умирает и подчинённый.        — Говоришь так, будто... — страшная догадка поразила, — на тебе такая уже стоит???        — Да, Орочимару понял, что не может контролировать нас обоих, и втайне разработал ограничитель, который блокирует саму возможность предательства. И как только ты сбежал на собрание Каге, он принял решение.        — Но ты же атаковал его отравленным кунаем.        Губы парня искривились в извиняющейся улыбке:        — Вероятность "успеха" была ничтожно мала. И задача состояла вовсе не в этом. Основную роль сыграл Кудоку.        — Вколов что-то ещё... Непохоже на тебя: слишком рискованно.        — Обстоятельства, вызванные твоими действиями. Зачем ты пошёл против приказа Орочимару? — старший обвинил как всегда безэмоционально, но от этого сделав не менее больно.        — Я уже говорил ранее, что не хочу развязывания войны.        — Но что тебе стоило привести джинчурики после собрания? Ничего бы сеннин с ним не сделал, посадил в камеру и оставил. Пару месяцев носитель биджу продержался бы спокойно. Или песчанник — твой близкий друг? — очень внимательный взгляд пронзал насквозь.        Нет, друзьями их с Гаарой не назовёшь. С Казе больше общался Наруто, и именно между ними была та неразрывная связь, понимание, каково быть чудовищем, даже будучи маленьким, ничего не знающим о заточённом внутри монстре ребёнком.        И Саске очень не хотел лишать Наруто этой связи.        — Я не хотел предавать, — произнёс глухо.        Но спасая одних, теряешь других...        — Будь ты немного сдержанней, и не было бы причины так рисковать, начиная операцию без подготовки, — нет, не обвинение, а, скорее, констатация факта.        — Кудоку сам вызвался на это?        — Да, он знал тебя, оттого решил подстраховать, если что-то сотворишь. Что-то очень провокационное.        — Прости, не хотел. — Отчего же так часто эмоции приводят к катастрофическим последствиям? — Надо бы высечь его имя на мемориале погибших в Конохе.        И хоть так отплатить, сохранив о нём память.        Покачав головой, Саске решил вернуться к тому, с чего начали:        — Так какую комбинацию вы вкололи?        — Знаешь, что некоторые лекарства при параллельном приёме могут давать очень неприятные побочные эффекты?        Утвердительный кивок.        — Так что, — продолжил старший, — продумывая способы ликвидации Орочимару, я ко всему прочему начал исследовать, какие воздействия оказывает смешение противоядий сеннина с другими препаратами и веществами.        — И что ты выбрал?        — Угнетение высшей нервной деятельности.        Юноша замер. Эта фраза прозвучала почти как приговор:        — Ты сделал из Змея идиота?        — Если концентрация препарата была достаточной — то да, он даже мог впасть в кому.        — Потому-то Кабуто до сих пор не использовал обратный призыв. Хотя по факту давно уже мог.        — Карин верно поступила, не убив его. Он — правая рука Орочимару и будет вынужден принять непростое решение: убить обожаемого учителя и воскресить, хоть и ослабленного но здорового, или пытаться его вылечить.        — Непростой выбор. Сколько-то времени у нас есть. Но твоё состояние...        — Не так всё плохо. Орочимару не стал бы использовать смертельный яд. Этот больше ослабляет.        — Уверен? Он мог рассчитывать, что мы почти сразу же вновь окажемся у него. Так что прошу, назови имя змеи, что тебя укусила.        — Эта рептилия не с Рьючидо. Собственный эксперимент Орочимару. И противоядие, вероятней всего, есть только у сеннина.        — И ты при этом веришь, что у яда нет неприятных последствий? — уж что-что, а экспериментировать Змей любил.        — Можешь нагрянуть к Кабуто — он наверняка на главной базе, готовит палату и лабораторию для исследований.        — Предполагая мой визит, он мог активировать всю защиту, включая аммиак в коридорах.        — Как-будто тебя это остановит?        — Нужно время.        Потому что сеннин всегда заботился о собственной безопасности.        Оба замолчали в раздумиях.        Мозг Саске лихорадочно искал иные решения. Итачи предлагал рискованный ход. У него как всегда какие-то свои мотивы, которые не объяснишь стандартным "хотел как лучше". Он мог специально выбрать такое завершение. И оставлять этого нельзя, необходимо провериться у медика. Но какие есть варианты? Какого доктора можно уговорить или заставить угрозами? Придумать непросто...        И ещё на Итачи остаются подавители, навешенные Орочимару после пересадки глаз Шисуи. Его нынешний контроль чакры вряд ли превышал уровень пятилетнего ребёнка, ничего не знающего ни о шиноби, ни о техниках. От них необходимо избавиться, но на поломку снова-таки нужно время.        Всё упирается во время... К тому же в мире разыгрывается война, которой искусно управляет Зецу. И он легко может устроить Учихам незабываемые проблемы.        Всё это, конечно, можно не учитывать и просто идти по канону, наблюдая, как Акацуки вылавливают новых и новых биджу. Вот только Саске совершенно не привык к такому подходу. Не просто так он спасал Итачи, доставал мангекьё Шисуи и просил Орочимару пересадить его брату. Всё из расчёта, что Котоамацуками можно использовать как стратегическое оружие. И ради того, чтобы сидящий напротив мог его применить, стоит пойти по совершенно иному пути.        — Ты забыл наш договор? — решил напомнить об одном соглашении Саске.        Задумчивый взгляд парня вновь сконцентрировался на нём.        — Нет, — ответил жёстко.        — Тогда, может, признаешь, что здесь и сейчас Котоамацуками важнее?        Ведь Зецу не станет ждать, пока противник разберётся со своими проблемами. А для Учих действовать в нынешнем положении без поддержки и информации будет крайне рискованно. И даже наличие риннегана не является решающим фактором из-за знания врага о его способностях.        И оттого самым лучшим решением будет заключить договор с Кабуто и отсрочить восстановление Орочимару. Хоть это и звучит совершенно безумно.        — Ты рискуешь лишиться воли и стать сосудом. В чём смысл? — пронзительный взгляд проникал в самую душу, даже без шарингана и наложения гендзюцу.        — Мы получим отсрочку, предложив выгодную сделку, — продолжал настаивать юноша на своём. Саске знал на что идёт, но также было известно, ради чего он это делает. — И это позволит защитить тех, кого я ценю.       ***        Запах аммиака ещё витал по коридору. Едва уловимый, почти полностью выветренный мощной системой вентилирования. Младший Учиха терпеливо дожидался окончания первого этапа переговоров, начала их сотрудничества.        — Идём, Саске, — обратился Кабуто, выйдя из кабинета. Глаз он не поднимал. Итачи, следовавший за ним, не был связан или под гендзюцу, но вокруг его левого запястья обвилась небольшая змейка. Значит, на что-то медик согласился, но и о подстраховке не забыл.        Они расположились в одном из залов за обширным столом с расстелённой картой. Учихи с одной стороны, и занявший место напротив Якуши.        — Основной посыл мне ясен, — начал Кабуто. — Верно подмечено, что пока идёт война, есть вероятность любому из нас оказаться между молотом и наковальней. Но какая мне выгода от объединения конкретно с вами? Тем более, что первоочередная задача — восстановление Орочимару-самы.        — Тебя не устраивает возможность подарить ему моё тело по завершению войны? Или предоставление услуг по захвату джинчурики?        — Думаю, твоё тело мне предоставит и Мадара.        — Да, но без риннегана. И всех джинчурики он заберёт себе.        Собеседник задумался. Он, определённо, оценивал выгоды и риски. Получить больше, но при этом скрыться на дне самой глубокой ямы, ожидая, что в любой момент его могут вычислить и уничтожить, или пойти по наиболее безопасному пути, присоединившись к сильной стороне конфликта.        — Ты ведь тоже не станешь отдавать всех джинчурики?        — Да, двое из них неприкосновенны. Но остальных четырёх — постараюсь добыть всех.        — Это, конечно, хорошо, но меня интересуют сроки. Завершения войны можно прождать долго. Особенно если растягивать конфликт искусственно, — недвусмысленный взгляд на Итачи.        — А окончательная победа над Акацуки?        — Почти то же самое. Нет, нужен более определённый момент. Скажем, воскрешение Трёххвостого.        — До него не так много времени.        — Это стимул поторопиться и разрешить все незаконченные дела.        Примерно три месяца. Много это или мало? Но в случае необходимости всегда можно слить информацию.        — Идёт.        — Что ты хочешь взамен?        — Чтобы ты занял место Змея, скрыв тем самым его нынешнее состояние. И снял с Итачи все ограничители. В том числе браслеты.        — Саске, может, ты и сошёл с ума, но остальные — ещё нет. Мне неизвестно, какая сила таится в глазах твоего брата, и безопа...        Юноша прервал его на полуслове:        — При установке печати на меня.        Сначала медик не поверил своим ушам, но затем на его лице расплылась улыбка:        — Ты знаешь, что это за печать?        — Подавляющая волю. Позволяет подключаться ко всем пяти органам чувств, телепатически передавать приказы и контролировать на любом расстоянии. В результате, я буду вынужден подчиняться независимо от обстоятельств. Даже умереть по щелчку твоих пальцев.        — И ты не передумаешь? И как при этом согласился твой брат? — он повернул голову в сторону старшего Учихи. Тот сидел неподвижно, полностью предоставляя переговоры младшему, поскольку сам был категорически против подобного решения.        — Есть разные методы.        Медик понимающе улыбнулся.        — Не зря Великий Сеннин взял тебя в ученики. Такими темпами ты сможешь перегнать его в искусстве махинаций уже в зрелости. Жаль, что твоя воля к тому времени будет подавлена.        — Я всё-равно не смогу действовать свободно, так что и подавление воли необязательно. И не забывай, мне не скрыться и не устроить покушения. И союзников после всего совершённого у меня не останется.        — Верно... — Кабуто смотрел оценивающе, — но это мы решим уже после. Ты хотел что-то ещё?        — Да, есть одна просьба: найди настоящее тело Учихи Мадары.        Этот запрос удивил мужчину.        — Думаешь, оно ещё не разложилось в земле?        — Такие личности не исчезают бесследно. Мне необходимо исключение даже малой вероятности его воскрешения.        — И чем ты за это заплатишь?        Саске выдохнул. Он собирался назвать цену в открытие всех тайн, что были в его голове, подтвердив парой-тройкой фактов, что знает он многое.        Но тут заговорил Итачи:        — Когда придёт время сдачи, я приду добровольно вместе с ним и позволю Орочимару забрать моё тело.        Это заявление оказалось полной неожиданностью. Младший Учиха поражённо повернулся к старшему. В чёрных глазах брата плескалась боль.        Алчный блеск проскользнул в глазах Кабуто, удовлетворившегося ценой.        — Какое интересное предложение.       ***        Верёвки быстро опутывали запястья вытянутых перед собою рук. Но Саске не отвлекался на мельтешение конечностей Кидомаку, крепящего петли и узлы, сосредоточившись на проходящем поодаль действе — Таюе, развязывающей руки Итачи.        Двое оставшихся из Четвёрки Звука сейчас выполняли роль посредников. А затем они отправятся в странствия и будут исполнять роль ищеек, что стремятся поймать сбежавшего ученика.        Напряжение звенело в воздухе на протяжении всего обмена. Кабуто не отпускал от горла брата отравленный кунай, следя, что за одним Учихой, что за другим. Подвести бы сейчас к его спине Кусанаги... Но цуруги в печати, а все сумки с фуинами и допоружием отнесены далеко в сторону.        Закончив с верёвками, Кидомару с трудом подтянул утяжелители, предназначавшиеся для крепления на лодыжки. При таком грузе резкого рывка уже не совершишь. Но и этого Якуши казалось недостаточно для обеспечения безопасности. И на предшествующей встрече об этом было немало споров.        Девушка сняла с глаз брата повязку. Сам медик переместился назад, чтобы не попасть в гендзюцу в первую же секунду. Младший прикрыл левый глаз и деактивировал правый, сместил зрение ниже. Кто знает, не сработает ли какой фуин, заточенный на прямой взгляд. Старший брат убедился в отсутствии подавителей, включил для проверки шаринган, сложил печать концентрации.        — Всё чисто, — сказал через пару секунд.        Саске кивнул.        Теперь завершающий этап. Самый неприятный.        Кидомару всунул в связанные руки юноши пробирку с каким-то ядом, действенным настолько, что даже иммунитет и проведённые Змеем модификации не позволят выдержать его попадание в организм. Таким образом Кабуто придётся выбирать: спасать младшего или проводить захват старшего. И тут либо уйдёт один, либо умрёт другой.        Поднёс к губам пробирку, приподнял бровь, ожидая, когда медик отойдёт на шаг назад, начнёт медленно отводить лезвие. Залпом заглотил содержимое склянки, игнорируя вкус. Итачи тут же разорвал дистанцию, сместился к краю поляны. Последний брошенный взгляд был наполнен болью. Но его можно понять.        Опаляющий жар прокатился по пищеводу, а резь заставила упасть на колени. Ничего, медпомощь рядом. Кабуто тут же заставил выблевать проглоченное, дал какое-то противоядие. Легче не стало, мучать его никто не собирался, и сознание поплыло от наложения сна.        "Жаль, что не удалось поговорить с Итачи о главном..." — промелькнула последняя мысль.       ***        — Как долго ты намерен продолжать эти бесполезные манипуляции? — поторопил Саске сосредоточенно проверяющего работу печати Кабуто. Эта проверка длилась не менее десяти минут, и на протяжении всего времени его сознание то отдвигалось на задворки, то возвращалось обратно, а тело, управляемое чужой волей, выполняло различные действия и простейшие техники.        Не без злорадства Учиха отметил, что далеко не всё работало идеально, и лишённое присутствия разума хозяина тело не могло ответить на задаваемые вопросы, равно как и выдать секреты использования додзюцу. То, на что рассчитывал юноша, оправдалось — много навесов для слежки и контроля, но мысли по-прежнему остаются скрытыми. Ведь иначе б у Итачи вообще ничего с покушением не вышло.        — Не понимаю, отчего ты ведёшь себя так, будто ничего не поменялось. Теперь же постоянно будешь под контролем.        Быть может, Саске это и волновало б, но в прошлом мире на каждого можно было набрать компромата, и вся конфиденциальность походила на фарс. Через прослушку микрофона подбиралась реклама, куки собирали инфу о посещениях сайтов. А уж сколько люди выкладывали собственноручно.        И хотя теперь вновь вернётся это неприятное чувство всеоткрытости, не позволяющее действовать прямолинейно, способы скрыть некоторые разговоры ещё остались.        — А у тебя настолько извращенские интересы, что станешь следить даже за походом в туалет или за сексом с девушкой?        Медик на эти слова нисколько не смутился, лишь бросил внимательный взгляд.        — Ладно, можешь идти. Поговорить мы ещё успеем.        Да, теперь их беседы могут длиться часами. Неприятно, конечно, но пережить можно. Посмотрим, кто на кого больше повлияет.       ***        Лишь к позднему вечеру Саске вернулся в разбитый в условленном месте лагерь.        Там его встретил Итачи, караулящий перед костром.        — Что ты намерен делать теперь? — этот вопрос брат задал безучастно, скорее для виду, поскольку сам он сидел, опустив голову, думая о чём-то своём.        Юноша сел напротив, также устремив взгляд на колышащееся пламя.        — Сложно сказать. — Что могут сделать три человека в мире, охваченном войной? — Начать сразу со спасения мира у нас, конечно, не выйдет. Но, может, удастся облегчить положение хотя бы одной страны?        — О чём ты? — оторвал взгляд от пламени старший Учиха.        — Сейчас Огонь вынужден сдерживать атаки с двух фронтов: Земля и Молния, — начал вспоминать карту Саске, — северо-восток и северо-запад. Вода, по счастью, участия в войне не принимает, а Песок выступает союзником.        — Мы находимся где-то посередине и можем двинуться в любом направлении. Но что ты задумал? — Итачи смотрел подозрительно.        — Географически Земля обладает преимуществом для атак тыла, так что не подрезать ли нам их самоуверенность?        — Тебе не хватило той резни?        — Могу предложить более эффективный вариант.        Брат приподнял бровь. Он явно не поверил. И потому Саске задал вопрос:        — Возможно ли участвовать в войне без лидера?        — Ты сошёл с ума?        — Лишь самую малость. Ведь есть в отступничестве один ощутимый плюс: у нас полностью развязаны руки, и нет ничего, что ограничит методы.        — Добраться до Даймё будет непросто. Это не Каге, могущий погибнуть в сражении. Правителя берегут как зеницу ока, поскольку от его решений зависит судьба всей страны.        — А для этого как раз пригодятся мои способности. Ты ведь согласишься, что самое лучшее убийство — это убийство скрытное?        Итачи в очередной раз посмотрел на него, вздохнул, проговорил:        — Принимать непосредственное участие не стану. И если попадёшься, выпутываться будешь сам.        — Мне достаточно даже этого.        По-видимому, с методами младшего брата он уже смирился.